Как Мама испугалась

Как Мама испугалась

Кто сердцем искренне верит в Бога, тот и в черта верит. И как ни хитри, ни лукавь, а черт бок о бок ходит с Господом Богом. Вот.

Мама не токмо верит в Бога, а вся ее чистая душа в этой вере живет, и потому ее спугнуть так же жалко, как неоперившегося птенчика. И наши святители сие знают. И часто неразумно ее пугают, смущают ея покой.

Было это давно. Мама сидела с Маленьким на руках в саду у себя; ан вдруг большой черный орел над ея головой пронесся, да так близко, что Мама почувствовала, будто на нее ветром подуло от взмаха его крыльев. Мама вскрикнула…

А когда ввечеру спросила у свово духовника – был тогда Феофанушка⁴, – что сие обозначает? То он сказал: «Надо молиться, ибо черный орел – вестник смерти; надо молитвой отбить сию страшную весть».

Уже к ночи с Мамой такой был припадок, што ея профессор Боткин⁵ сказал, что трудно поручиться за нее. Она билась, как подстреленная чайка, и все шептала: «За мной, это за мной прилетал он!» Ночью вызвала меня Аннушка⁶. Когда я пришел к ей, то думал, што уже запоздал – такое у ей было страшное лицо. Гляжу на Аннушку и спросить боюсь. Только чувствую в душе своей, что Мама жива. Ея дух всегда со мной… Думал иное: не потеряла ль она разума? А Аннушка чуть шепчет: «Иди, иди скорее. Доктора в тревоге. Папа в ужасе…»

Вошли. Всех выслал. Положил руку на голову. Уснула и, засыпая, чтой-то шептала, да мне не понять. Спрашиваю у Аннушки: «Чем она?» Говорит: «Спрашивает у тебя: к жизни, к смерти этот сон?» Стал гладить ее и говорить ей такое веселое, такое хорошее, что у ее лицо, как у младенца, заулыбалось. Заснула. Проспала часа два. Велел Зати⁷ принести ея питье, когда выпила, спрашиваю: «Откуль такое? Кто и как напугал?»

Оказывается, никто не знает, она даже Аннушке не сказала. Рассказала мне и про орла, и про то, как святой дурак разъяснил.

Рассердился я и прикрикнул на нее (уж я в то время стал яво отваживать от Папы и от Мамы): «Он не духовник, а злой каркун, завидные глаза яво! Черный орел – это не вестник смерти, а вестник великой Царской радости! Случится чудесное твое избавление от тех, кто от тебя и от Солнышка заграждает милость Божию. Ен есть знак хороший!» Опосля еще, как Мама совсем успокоилась, то сказал ей: «Помни таку мудрость: „Дураку и ворогу николи сна не рассказывай!“» Вот.

Так надо завсегда ее оберегать и от божеского, и от нечистого. Вот.