Глава 12 «Логофет, его мама, виноват»

Глава 12

«Логофет, его мама, виноват»

Из воспоминаний

…Расскажу еще один замечательный случай. Заключительный отборочный матч сборной СССР перед чемпионатом мира-86 в Мексике. Осень 1985 года, главный тренер Эдуард Васильевич Малафеев. Играем в Лужниках с Норвегией. Я в административном штабе команды. В мои обязанности входит прием и размещение судей. Матч решающий, сборные примерно равны по силам, а потому судейский свисток может многое решить, а значит, надо как-то расположить арбитров, вызвать у них какие-то симпатии к нашей команде. Но как этого добиться в рамках правил приличия? Геннадий Логофет – переводчик, судят шотландцы. Матч, повторюсь, решающий, нам нужна только победа, иначе мы не попадаем в финальный турнир. Ноябрь, мокрый снег с дождем. Солдаты шестимиллиметровыми фанерными листами по четыре человека в ряд очищают поле, естественно, вместе со снегом сгребают и траву. Холодно, порывистый ветер, снег с дождем продолжает идти. Началась игра. Мы сидим вместе с Логофетом смотрим, и вот в первом тайме происходит такой эпизод. Норвежцы атакуют, а командочка у них тогда была очень хорошая, Гоцманов догоняет левого нападающего гостей в штрафной площади, делает подкат и сбивает игрока. Явное нарушение. «Логофетик», а именно так называли Геннадия Олеговича Логофета в нашей футбольной конторе, поворачивается ко мне: «Серёня». Я в ответ: «Олегыч». Он: «Точка?» Я: «Пятьсот процентов». Мы замерли. Арбитр находился не так далеко и все видел. Но он подбежал и рукой показал, мол, давайте, играем, играем. Вячеслав Колосков, кстати, весь матч простоял за воротами, там, где выход из тоннеля. Потом мы забили мяч, причем очень спорный, из положения «вне игры», но судья гол засчитал, и мы вышли в финал чемпионата мира. После матча приходим в судейскую.

А надо упомянуть, что накануне у нас с шотландцами в Зимнем саду, в ресторане «Арбат», был такой дружеский ужин, мы хорошо провели время, поговорили и поехали на Красную площадь, которую очень хотел посмотреть главный арбитр, причем, вы не поверите, проехали по ней на машине. Нет, все-таки футбол – это великая вещь. А дело было так. За ужином шотландцы попросили, а нельзя ли увидеть мавзолей Ленина и посмотреть Кремль? Мы говорим, давайте завтра. Они: нет-нет, завтра не получится, подготовка к игре и все такое прочее. Хорошо, садимся в микроавтобус и едем на Красную площадь. Подъезжаем, и шотландцы вдруг просят, а нельзя ли проехать по ней. Геннадий Олегович, умеющий «взвинтить ситуацию», обстановку, говорит: «Серёнь, а можешь договориться, чтобы мы по Красной площади, как на танке в день парада, проехали?» Я отвечаю: «Олегыч, да ты чего, ее же охраняют». – «А ты попробуй». Я выхожу из машины, подхожу к турникетам, а там два милиционера стоят. Обращаюсь к ним: «Здравствуйте, добрый вечер, – а времени было где-то в районе одиннадцати вечера. – Я из Управления футбола СССР, вот мои документы. Завтра вечером у нашей сборной очень важная игра, и судьи мечтают попасть на Красную площадь, посмотреть Кремль, мавзолей. Можно мы туда к Васильевскому спуску проедем?» Сказал это, а про себя подумал, ну сейчас «чумовозку» вызовут и меня в «психушку» определят. И вдруг один из них спрашивает: «А машина-то где?» Я с выдохом отвечаю: «А вон микроавтобус стоит». – «Ну давай, только быстро», – и отодвинул турникет. Вот так мы и проехали по Красной площади.

Но возвращаюсь в судейскую после матча. Отворяется дверь и на пороге появляется посол Норвегии в Советском Союзе. Мы с Логофетом стоим в углу и наблюдаем такую картину. Делегат матча от ФИФА стоит и шушукается о чем-то с главным арбитром, а тот уже успел налить в стакан виски и нам предложить, мол, ребята, давайте выпьем, а то очень холодно, я замерз. Мы отвечали, что нет-нет, мы сейчас все оденемся и поедем поужинаем в ресторане. Размещали тогда судей в гостинице «Спорт» на Ленинском проспекте. И вот в этот момент входит посол. Представьте себе картину: посередине судейской комнаты стоит с обнаженным торсом шотландец, поскольку он уже успел снять судейскую форму, весь такой рыжий, красный, а на столе стоит стакан виски. Посол не обращая внимания ни на что, говорит: «Я такой-то, посол Норвегии в СССР, спасибо вам за судейство. Но у меня, если позволите, только один вопрос – а вот там, в первом тайме, в штрафной сборной СССР (и вспоминает эпизод с Гоцмановым), что там было? По-моему, там был пенальти». Главный судья, не моргнув глазом, отвечает: «А там-то? Да нет, что вы, он просто поскользнулся. Дождь, снег, газон, знаете ли, мокрый – любой контакт с противником, а футбол – это контактный вид спорта, в такую погоду чреват падениями. Ничего страшного там не было, уверяю вас, я находился рядом и все прекрасно видел, обычный игровой момент, силовая борьба, ничего больше». Посол говорит: «А, ну хорошо, все о’кей», – и, подарив нам всем по галстуку с символикой Норвежской федерации футбола, благополучно удалился.

Приезжаем мы в гостиницу «Спорт». Об игре, естественно, не говорим и даже не собираемся обсуждать эту тему, если, конечно, они сами не заведут речь об этом. Но они молчат. Сидим ужинаем, беседуем на посторонние темы и в конце договариваемся, в какое время им надо быть завтра готовыми, чтобы отвезти их в Шереметьево и отправить домой. На этом мы распрощались. А в холле гостиницы встречаем, кого бы вы думали? Давида Кипиани. Дато. Он в то время был уже тренером тбилисского «Динамо» и тоже приехал на эту игру. Мы выходим, он увидел нас и кричит через весь холл: «О, Сэрго, слушай, ты-то мне и нужен. Пойдем ко мне в номер, я тебе привез подарок – ящик коньяка». Я говорю: «Да ты чего, Дато, спасибо, конечно, но не надо, зачем?» – «Нет-нет, пойдем. Во-первых, наша сборная выиграла, а, во-вторых, ты ведь нас в следующем туре с «Зенитом» судишь?» И действительно, через три-четыре дня я должен был судить этот матч. Я опять говорю: «Дато, не обижайся, но не надо». Ну, мы были в хорошем расположении духа, особенно после ужина, и Олегович говорит: «Серёнь, так давай я возьму, не пропадать же добру». Я отвечаю: «Да ради бога». Поднимаемся в люксовский номер, в котором жил Кипиани, и продолжаем «разбор полетов» нашей сборной. Коснулись, естественно, и эпизода в нашей штрафной в первом тайме. Логофетик и спрашивает: «Дато, ты в первом тайме видел такой-то эпизод?» – «Да», – отвечает Кипиани. – «А как, по-твоему, пенальти был?» – «Конечно». – «Вот и мы с Серегой так же считаем. Но видишь как, пенальти-то не назначили». То есть мы акцентировали его внимание на уровне нашей работы по приему судей. «Это было их решение, – объясняли мы, – мы их к этому не побуждали, не призывали, не делали никаких посулов и прочее». – «Да, да, конечно», – отвечал Кипиани.

И вот, представьте себе, прилетаю я на матч в Тбилиси. Володя Гуцаев, он тогда был начальником команды, приходит ко мне в гостиницу в день игры. Я все понимаю, великий футболист, классный игрок, только-только назначенный на эту должность, но как все сразу меняется в человеке. Заходит и говорит: «Серега, вот меня только назначили и сразу такая игра. Вот у нас тут есть немного. Понимаешь, ситуация в республике сейчас тяжелая». Я отвечаю: «Володя, ну ты чего? Мы же с тобой нормальные люди. Идите, и все будет на футбольном поле». – «Ну, ты не думай, за нами не станет». – «Володя, идите и играйте. Клянусь, я вам мешать не буду». И вот идет игра, в целом равная. До конца остается минуты три, все идет к нулевой ничьей. И вдруг нападающий ленинградцев Серега Дмитриев, «Слон» в футбольном простонародье, в центре поля отбирает мяч и убегает к воротам. За ним кинулся Гела Кеташвили, будущий олимпийский чемпион Сеула, догоняет его, вбегает вместе с ним в штрафную и не находит ничего лучшего, как сделать подкат, как будто его нельзя было применить раньше. К сожалению для тбилисцев, подкат был выполнен с явным нарушением правил. Дмитриев падает, и я назначаю пенальти. «Зенит» выигрывает 1:0. После матча в судейскую заходит Дато Кипиани, весь такой взволнованный, красный, всех благодарит за игру, подходит ко мне и говорит: «Сэрго, и тебе спасибо. – Потом, чуть помолчав, добавляет: – Сэрго, ты ни в чем не виноват. Знаешь, кто виноват?» Я спрашиваю: «Кто?» – «А-а-а, Логофет, его мама виноват». Оказалось, что Логофет, по его мнению, виноват не потому, что он вместо меня взял коньяк, а потому, что, спросив мнение Кипиани о пенальти в наши ворота в игре с норвежцами, как бы спровоцировал Дато, и тот сказал, что да, пенальти был. Поэтому в этом матче он не мог не признать, что Кеташвили нарушил правила, и одиннадцатиметровый надо было назначать…