Наступление продолжается (13.30–18.30)

Наступление продолжается

(13.30–18.30)

После того как сосредоточение артогня береговых батарей, вызванного по заявке Осипова, на высоте 58,0 не принесло результатов, а 157-я стрелковая дивизия остановилась в ожидании отставшего соседа, сюда были все-таки переброшены самодельные танки НИ, первоначально выделенные 716-му СП — это был один из последних случаев их применения. Но батальоны к моменту их прибытия были сильно обескровлены и своими силами занять высоту уже не могли. Во время последней атаки, проводившейся около 15 часов при поддержке самодельных танков, оба батальона, наступавших на высоту, понесли такие потери, что практически потеряли боеспособность. Во время боя был тяжело ранен в обе ноги принявший личное участие в атаке военком полка Митраков.

Командир 421-й дивизии полковник Коченов решил в 16.00 ввести в бой 54-й СП. Его атака решила судьбу боя. Обескровленные 5-часовым ожесточенным боем румыны не выдержали удара и уже через 15 минут начали отход с высоты. Судьба второй румынской линии обороны после того, как к ней начала продвижение 421-я дивизия, фактически была решена. Появилась возможность окружить хотя бы части 13-й пехотной дивизии румын[388] и полностью их уничтожить.

Командующий армией приказал немедленно возобновить наступление по всему фронту Восточного сектора, с тем чтобы, прорвав вторую линию обороны противника, не дать отступить частям, ее удерживающим. Наступление возобновили, но оно снова начало развиваться с разной скоростью.

Быстрее всех опять стал продвигаться имеющий танки 716-й полк, но теперь, после успешного движения вдоль берега Куяльницкого лимана, он стал поворачивать в сторону центрального участка наступления.

Для максимально быстрого развития успеха на участке 716-го СП, сумевшего сразу же при поддержке танков БТ потеснить противника с занимаемых позиций, в бой был введен 141-й ОРБ. Быстрое продвижение 716-го полка создало возможности для успеха и 633-го, так как оборонявшиеся на его участке румынские части оказались обойденными с левого фланга. Под угрозой окружения румыны вынуждены были начать оставлять занимаемые позиции — сначала в центре, а потом и на правом фланге.

Но 421-я дивизия не могла поспевать за 157-й. Батальон 54-го СП вынужден был сменить один из батальонов 1330-го, который из-за понесенных потерь полностью утратил боеспособность. Румынское командование после возобновления наступления начало частые штурмовки с воздуха советских войск, преследующих отступающие румынские части.

Истребители 69-го ИАП больше не штурмовали чужие войска, а прикрывали свои. Во время наиболее крупного боя 7 «И-16» с тремя «Ю-87» и прикрывавшими их пятью «Ме-109», произошедшим около 17 часов над правым флангом сектора, один пикирующий бомбардировщик был сбит[389].

Фронт наступления непрерывно увеличивался. У 157-й дивизии к 18.00 он составил 15 км — вдвое больше, чем в начале наступления. Но если дивизия Томилова, понесшая незначительные потери, была в состоянии вести наступление на таком участке, то 421-я не могла это сделать.

1330-й полк с большим трудом все-таки продолжил наступление, но сил у него хватило только для продвижения в восточном направлении. Разрыв между ним и 633-м СП увеличился настолько, что Томилов вынужден был после того как левый фланг дивизии к 18.00 вышел к поселку Шевченко, направить для прикрытия правого фланга только что прибывший в район боевых действий 3-й батальон 633-го полка, опасаясь, что румыны попробуют обойти правый фланг дивизии и нанести контрудар. Исключение из боя свежего батальона полного состава ослабило натиск 633-го полка и замедлило темпы наступления на его участке[390].

Командование 157-й дивизии в переговорах с командованием Приморской армии постоянно сообщало о том, что 421 — я дивизия отстает и просило ускорить ее продвижение, как это происходило, например, во время переговоров начальника штаба Приморской армии полковника Крылова с начальником штаба 157-й СД подполковником Гусаровым:

«К: Вторично подтверждаю ранее отданное приказание командарма дивизии овладеть высотами 65,9, 65,5. На этом рубеже закрепится и оказать поддержку соседу справа, он ведет наступление на выс. 49, 7.

Г: Понял, рубежом овладеем. Подтолкните правого соседа. Прошу прикрыть истребителями, противник производит беспрерывные бомбовые нападения.

К: Хорошо, выполняйте свою задачу, а правого соседа мы уже подтолкнули. Истребители высланы»[391].

К 18.30 части 157-й дивизии заняли обе назначенные им высоты[392]. Командование Приморской армии, ориентируясь на некоторые чересчур оптимистичные сообщения командования 421-й СД, сперва все-таки надеялось окружить противника, но вскоре выяснилось, что окружения нет:

«— Доложите как ведет себя противник?

— Противник удирает.

— Куда же противник удирает, если он находится в окружении?

— Противник отступил на север, видимо окружения его не было»[393].

Несмотря на то что противника не удалось окружить обеим дивизиям, командование армии назвало в своем донесении основным виновником неудачи попытки окружения 1330-й СП 421-й стрелковой дивизии:

«1330-й СП недостаточно использовал этот момент, преследуя пр-ка в восточном направлении, не выделил достаточных сил для связи с 633-м СП и перехвата вероятных путей отхода противника на север (на участке) от высоты 65,9 до лимана и дамбы залива Лиман Большой Аджалыкский, дав возможность остаткам пр-ка отойти в северном направлении»[394].

С наступлением темноты обе дивизии прекратили наступление. 421-й дивизии к этому времени удалось выйти на рубеж совхоз им. Ворошилова — Вапнярка — Александрова и связаться с частями 157-й дивизии в районе высоты 65,9 и дороги на Свердлово. 157-я дивизия к этому времени занимала рубеж от высот 65,9 и 65,5 до берега Куяльницкого лимана.

Потери 157-й дивизии во время наступления были минимальными: она потеряла 19 человек убитыми и 237 ранеными — меньше, чем один только 1330-й полк Осипова, потерявший за день наступления 325 человек. По числу захваченных трофеев дивизия опередила все остальные части и соединения, участвовавшие в операции. В плен было захвачено 152 человека — большинство пленных, взятых во время наступления. 60 человек удалось захватить 421-й стрелковой дивизии. Потери противника Томиловым были оценены в 1000 человек, но, скорей всего, эта цифра является сильно завышенной, так как количество подобранных винтовок, которое могло бы в этом случае быть определенным ориентиром, Томилов не сообщил, хотя все остальные трофеи им были перечислены со скрупулезной точностью, было даже оговорено количество патронов, находящихся в ранцах убитых солдат противника.

Помимо стрелкового вооружения, орудий, минометов и боеприпасов 157-й дивизии удалось захватить и около 100 км телефонного кабеля, что позволило создать резерв для переноса командных пунктов.

Отступление румын не было полным. Оценив обстановку, несмотря на неожиданность контрудара, они немедленно перешли к полупартизанским действиям, о которых командир дивизии вынужден был даже сообщить в штаб армии: «После боя имели место ряд случаев стрельбы из кукурузы по красноармейцам оставшимися румынами, которых до 25.9 полностью выловить не удалось».

Окружить румын, правда, так и не удалось, но за день боев Приморская армия вышла на рубежи между Большим Аджалыкским и Куяльницким лиманами, т. е. восстановила все отданное в Восточном секторе в течение месяца боев.

Левое крыло румынских войск, осаждавших Одессу, основу которого составляли 13-я и 15-я пехотные дивизии, начало отход.

Пока противник не перебросил на это направление свежие части, существовала возможность дальнейшего продвижения. Но это означало еще более расширить фронт Восточного сектора, удерживать который в дальнейшем предстояло только одной ослабленной 421-й дивизии, так как 157-ю дивизию планировалось в срочном порядке перебросить для улучшения положения на других участках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.