Глава десятая Война нервов

Глава десятая

Война нервов

С первых дней нового 1982 года Ближний Восток захлестнул вал информации о неминуемой войне в Ливане. Это был вал без преувеличения, в котором все перемешалось: правда, были и небылицы. И Москву этот вал, разумеется, стороной не обошел.

По самым разным каналам в столицу поступали интригующие сообщения о встречах в Бейруте, куда тайно наведывались министр обороны Израиля Шамир и начальник Генерального штаба генерал Эйтан. Там они договаривались с лидером ливанских фалангистов Баширом Жмайелем о совместных действиях в рамках операции «Большие сосны». Главный удар будет нанесен по палестинцам, но и сирийцам достанется, если они помешают израильскому наступлению.

Эти секретные переговоры проходили в Бейруте в январе, феврале, марте… Но там же и практически в то же время коварный Башир Жмайель встречался с руководителем палестинской военной разведки Абу Заимом и со смаком рассказывал ему о предстоящей военной акции Израиля. Разумеется, эта информация тут же становилась известной Арафату и веером расходилась по всему Ближнему Востоку. А с другого конца света, из Вашингтона, поступала встречная и не менее интригующая информация о тайном визите в США шефа военной разведки Израиля Иешуа Сагю предупредить американцев, что вторжение в Ливан может произойти скоро.

Но вот что интересно: несмотря на разные источники, суть разговоров везде была одна и та же: Израиль определился, война и разгром ООП неминуемы — палестинцам пора паковать чемоданы. И все это под аккомпанемент нарастающих объявлений тревог на границе с Ливаном и концентрации там израильских войск.

В Москве, чертыхаясь и матерясь, пытались разобраться в этом мутном потоке однообразных сообщений. И вскоре пришли к выводу, что из Израиля идет направленная утечка информации к палестинцам и сирийцам о подготовке израильской армии к войне и даже о планах военных операций. По пути она обрастает слухами и домыслами и от этого делается еще более значительной. Цель — запугать палестинцев, ослабить их волю к борьбе и убедить, что они брошены всеми, сирийцы и арабы их не поддержат. А ложные сигналы о начале операции и бесконечные ее переносы призваны притупить бдительность. Получалось так, что Арафата, как на волчьей охоте, плотно обкладывают со всех сторон флажками, оставляя один узкий проход — вон из Ливана.

— Израиль начал войну нервов, — так определил ситуацию Андропов. — Посмотрим, у кого они сдадут первыми и дойдет ли дело до войны горячей.

* * *

Первыми нервы сдали у сирийцев. Наверно слишком неправдоподобной выглядела информация, где подробно излагались планы израильского командования разгромить палестинцев, но не трогать Сирию. В Дамаске посчитали, что это хитрый отвлекающий маневр. А настоящий замысел — ударить по Сирии. И первый реальный сигнал к этому — объявленная Израилем в конце 1981 года аннексия Голанских высот, принадлежащих Сирии.

Поэтому сразу после январских праздников в Москве появился бессменный министр иностранных дел Сирии Хаддам. Это был хитрый и верткий дипломат, славившийся своим умением ходить, что называется, вокруг да около.

Но теперь он брал быка за рога: что можно сделать в складывающейся обстановке для противодействия израильской агрессии? — Так поставил он вопрос перед Громыко. И тут же стал жаловаться, что сирийское руководство обеспокоено нынешним балансом военных сил, который явно складывается в пользу Израиля. Особенно это касается авиации, ПВО и наземных средств обороны.

— Израильские F-14, F-15 и «Фантомы», — пустился он в детали, не свойственные дипломату, — оснащены ракетами, дальность действия которых в три раза больше дальности действия сирийских ракет на самолетах. Ими используется электронная аппаратура, которая выводит из строя наши радарные установки. Эти помехи так воздействуют на психику летчиков, что они находятся на грани помешательства. Все это превращает сирийские ВВС в бесполезный род войск.

Громыко, разумеется, не стал вдаваться в такие подробности. Он дождался перерыва и тут же из мидовского особняка на улице Алексея Толстого, где шли переговоры, позвонил по «вертушке» в Министерство обороны Устинову и рассказал о вопросах, которые ставят перед ним сирийцы.

— Они что, хотят, чтобы мы там за них воевали? — взорвался маршал. — Ничего, я сейчас подошлю к тебе Огаркова. Пусть они сначала с ним повоюют.

Ровно через час в особняке появился начальник Генерального штаба Н.В. Огарков. Он уверенно, спокойно и со знанием дела по косточкам разложил аргументацию сирийского министра:

— Нет ни одной страны, с которой Советский Союз поддерживал бы такой большой объем военного сотрудничества, как с Сирией. Поэтому нет оснований проявлять особое беспокойство. Если говорить с позиций количества и качества вооружений, — не касаясь вопросов обучения и способностей личного состава использовать это вооружение, — то соотношение сил складывается не только не в пользу Израиля, но по отдельным видам вооружений Сирия имеет превосходство:

По ракетным комплексам (Р-17 и «Луна») у Сирии полуторное превосходство; по зенитным ракетным комплексам (ЗРК) соотношение 1,2 к 1 в пользу Сирии. У вас более 100 ЗРК, не считая зенитной артиллерии. Что касается плотности защиты территории средствами ПВО, то она выше, чем в Советском Союзе; у Сирии больше танков, чем у Израиля, и качество их выше, чем у израильских танков. (в это сравнение мы не включаем 300 старых Т-34 и САУ-90, которые есть у Сирии). Мы учитываем Т-72 (их уже более 500) со 125-миллиметровой пушкой; Т-62 со 115-миллиметровой пушкой, Т-55 и Т-54 со 100-миллиметровой пушкой. Причем соотношение Т-72 к общему количеству танков в вооруженных силах Сирии лучше, чем в нашей армии, но мы не считаем себя слабыми.

Однако маршал признал, что по боевым кораблям Сирия уступает. Их у Израиля в 2,5 раза больше, хотя в условиях Ближнего Востока это не является решающим фактором для сравнительной оценки. Он согласился и с тем, что по авиации позиции Сирии тоже «несколько ослаблены».

— По количеству самолетов соотношение сил складывается 1,1 к 1 в пользу Сирии. Однако в связи с поступлением в последнее время на вооружение израильских ВВС самолетов F-15 и F-16 и ростом качественных характеристик израильских ВВС общее соотношение сил здесь, видимо, будет несколько в пользу Израиля.

Учитывая это, советское руководство приняло решение поставлять Сирии более современные типы самолетов — МиГ-23 МЛ и МиГ-25 ПД, а также оснастить их более современными дальнобойными ракетами. Помимо этого решено поставлять более современные ракеты и на самолеты, уже находящиеся на вооружении сирийских ВВС.

В целом же из всего этого напрашивался вывод, что в полномасштабной войне, особенно в войне длительной, Сирия выстоит против Израиля.

— По всем остальным видам вооружений, — заключил Огарков, — нет оснований проявлять беспокойство. У вас есть большие запасы вооружений, которые вы пока еще не использовали. У вас на складах свыше 500 танков, 700 орудий, 500 зенитных установок. Кроме того, в предстоящие 2–3 года по уже подписанным соглашениям вам будет поставлено вооружений на сумму 2,5 миллиарда рублей. А если мы еще подпишем соглашение на 630 миллионов, которое по непонятным для нас причинам до сих пор не подписано, то с учетом всех военных поставок к концу 1985 года боевой потенциал Сирии возрастет на 42 %.

И тут Огарков вновь поставил вопрос о создании советских военных баз в Сирии, подчеркнув, что большинство вопросов, касающихся такого соглашения, уже согласовано. Громыко его подержал:

— Это соглашение легло бы на общую ситуацию, складывающуюся в районе Ближнего Востока, особенно в связи с соглашением о стратегическом сотрудничестве между США и Израилем. Для всего мира было бы понятно, что это один из ответов Сирии и Советского Союза на антиарабскую договоренность США и Израиля. Это соглашение пошло бы на пользу Сирии, способствуя укреплению ее позиций.

Не подумайте, что мы вас уговариваем. Это соглашение нужно прежде всего вам. Оно в интересах Сирии, в интересах улучшения положения на Ближнем Востоке!

Хаддам обещал доложить обо всем этом сирийскому руководству.

— Мы стремимся к тому, — подчеркнул он, — чтобы во всем мире почувствовали: Сирия располагает таким военным потенциалом, опираясь на который она может дать отпор любым агрессивным действиям. И дать его не руками Советского Союза, а своими собственными. Мы против того, чтобы вовлекать наших советских друзей в прямую конфронтацию с Израилем.

После того как Хаддам ушел, Громыко отозвал Огаркова в сторону и сказал:

— Вы поняли? Это и был ответ на наше предложение о базах: хоть и не прямой, но негативный.

Более откровенным оказался премьер-министр Сирии Кассем. В начале февраля он прямо заявил советскому послу Юхину, что Сирия не может предоставить военную базу Советскому Союзу, так как вынуждена считаться с негативной позицией арабских стран.

Лед тронулся

Всего две недели прошло со времени визита Хаддама в Москву и позиция Сирии в корне поменялась. Что послужило толчком к этому? Скорее всего жесткие, воинственные заявления Израиля.

Вернувшись из США, министр обороны Израиля генерал Ариэль Шарон сделал несколько заявлений, суть которых сводилась к тому, что теперь Израиль будет наносить удары первым, чтобы свести на нет любую угрозу своей безопасности.

«Мы не можем больше соревноваться с арабами, — говорил он, — наша экономика больше не в состоянии нести бремя этой гонки вооружений». Через несколько лет у арабов будет на вооружении до 17 000 танков, более 3000 боевых самолетов, десятки тысяч пушек и сотни ракет класса «земля — воздух». Перед лицом подобной угрозы Израиль может избрать только одну линию поведения: нанести первым сильный удар, прежде чем опасность станет неминуемой. При этом Шарон подчеркнул, что располагает «конкретными фактами», показывающими, что Сирия готовится к войне с Израилем.[53]

И это были не просто слова. Практически одновременно по линии разведки поступили сообщения о тайном визите в Бейрут начальника Генерального штаба Израиля генерала Эйтана. Там в штаб-квартире фалангистов обсуждались планы совместных военных действий против палестинцев и Сирии.

Это, видимо, и повлияло на позицию Сирии в отношении создания советских военных баз. 14 февраля министр иностранных дел Хаддам передал в Москву обращение сирийского руководства, в котором говорилось о согласии «поддержать» советские предложения о заходе военных кораблей в порты Сирии. Но при этом сирийцы брали быка за рога:

«Сирийское руководство просит дружественное советское руководство разъяснить, будут ли советские военные контингенты, размещенные на территории и в территориальных водах САР, в соответствии с соглашением, о котором ведутся переговоры, участвовать в отпоре нападениям извне на Сирию в соответствии с Договором о дружбе и сотрудничестве между нашими странами».

Прочитав эту депешу из Дамаска, Громыко скривил губы:

— Ну что ж, лед тронулся, — сказал он. — Израиль неплохо помогает нашим военным заполучить базу в Сирии. Но с просьбой Асада соглашаться нельзя. Будем рассматривать ее как запрос, но торговля предстоит серьезная.

После этого последовало срочное указание вместе с военными подготовить ответ сирийцам. На этот раз военные не спорили, — видимо, перспектива оказаться втянутыми еще и в войну на Ближнем Востоке их тоже не устраивала. Поэтому 18 февраля Громыко и Устинов направили Записку в ЦК, в которой четко указывалось:

«В нашем ответе, не давая каких-либо обещаний относительно использования советского контингента в военных действиях в случае нападения на Сирию, сделать упор на том, что само по себе нахождение на территории Сирии советского военного персонала оказывало бы сдерживающее влияние на Израиль».

Политбюро без особых прений согласилось с этим и в Дамаск пошло такое указание для передачи сирийскому руководству:

«Заключение такого соглашения (о заходе советских военных кораблей. — О. Г.) сыграло бы значительную роль в повышении обороноспособности Сирии и укреплении ее позиций перед лицом израильских провокаций и нажима со стороны США. Всему миру было бы ясно, что это недвусмысленный ответ Советского Союза и Сирии на заключенное между США и Израилем соглашение о стратегическом сотрудничестве… Само по себе появление на территории Сирии советского военного персонала с соответствующим вооружением стало бы важным фактором сдерживания агрессивных устремлений Израиля. Руководителям Тель-Авива и их американским покровителям пришлось бы умерить свои агрессивные замашки и всерьез задуматься, стоит ли пускаться в авантюры.

Советский Союз — и это не раз говорилось сирийским руководителям, в том числе во время переговоров Л. И. Брежнева с президентом Асадом в мае прошлого года — оказывал и будет оказывать Сирии разностороннюю помощь в ее справедливой борьбе против израильской агрессии.

Вместе с тем было бы нереалистично пытаться предопределять заранее, в чем именно эта помощь может выражаться применительно к гипотетическим ситуациям. Для этого у нас есть предусмотренный Договором о дружбе и сотрудничестве и уже проверенный механизм консультаций, позволяющий находить решения по тем вопросам, которые могут возникать в связи с той или иной конкретной ситуацией».

Ответ этот был составлен достаточно уклончиво, и министр Хаддам, которому посол Юхин зачитал его слово в слово, скорчил недовольно физиономию и сказал дежурную фразу, что передаст его руководству. И добавил со значением:

— Возможно, возникнут вопросы.

После чего снова наступила пауза.

Женат на палестинской революции

Как ни странно, но меньше всего эта война нервов затронула тех, против кого она была нацелена, — Арафата и палестинцев. Слухи о неминуемом вторжении Израиля в Ливан они воспринимали философски спокойно, хотя заполонили арабский мир мольбами о помощи. Шли такие обращения и к Советскому Союзу, — но это скорее так, для порядка, и в надежде хоть что-то урвать.

На помощь извне палестинцы вовсе не надеялись, полагаясь больше на Аллаха и на Израиль, — не удержатся израильские генералы и ударят по Сирии, начнется большая война, и тогда вмешаются великие державы и остановят ее. А ООП, глядишь, опять уцелеет. Такая вот была тактика, — она же стратегия.

В те времена мне часто приходилось встречаться с Арафатом в Москве или Бейруте, и мы много разговаривали на эти темы. Особенно памятными были встречи в Бейруте. Гражданская война в Ливане была в самом разгаре с массовыми убийствами, грабежами и похищениями, совершаемыми, как тогда казалось, с несвойственной людям жестокостью. Со всем этим потом пришлось столкнуться в Боснии, Косово, Чечне…

А тогда нужно было посетить сначала президента Ливана Эльяаса Саркиса и для этого проехать весь Бейрут, где все время вспыхивали перестрелки. А главное, пересечь так называемую зеленую линию, рассекавшую город на две части: Западный Бейрут, где обосновались мусульмане и палестинцы, и Восточный Бейрут — оплот христиан.

Советское посольство находилось в Западном Бейруте, а президент и правительство в Восточном. Поэтому само по себе такое путешествие было делом рискованным. Тем более, что мы опаздывали и решили ехать напрямик, а не кружным, менее опасным, путем. Но «зеленую линию» проскочили благополучно и без особых помех добрались до президентской виллы в горах. Началось обсуждение ситуации в стране, и я заметил:

— Только что мы пересекли «зеленую линию», и никто не стрелял. Можно это рассматривать как признак начала нормализации обстановки?

Мудрый ливанец улыбнулся этой дипломатической хитрости и ответил:

— Благодарите Бога! Вам просто повезло.

Потом нужно было встретиться с Арафатом. Советский посол в Ливане А.А. Солдатов, милейший человек и опытный дипломат, предложил пригласить его в посольство. Это был обкатанный и наиболее безопасный способ общения с лидером палестинцев. Но я сказал, что поеду к Арафату сам с переводчиком. Мне давно хотелось побывать у него и посмотреть, как он живет и работает. Кроме того, визит к нему посланца могущественного Кремля должен был поднять его вес в глазах непокорных соратников.

Здесь, однако, возникала одна серьезная проблема: никто не знал, где в данный момент находится Арафат. Опасаясь нападений, он постоянно менял место пребывания. Но с ним удалось связаться по телефону, и он сказал, что пришлет проводников, которые покажут путь.

Этими проводниками оказались два бронетранспортера с палестинскими бойцами при полном вооружении. И вскоре от ворот советского посольства отправилась необычная дипломатическая миссия: впереди шел БТР с бойцами на броне, за ним черная посольская «Волга», а следом — еще один БТР.

Все бы ничего, но езда по разбитым артиллерийскими обстрелами улицам Бейрута — занятие малоприятное, особенно когда на тебя направлен гранатомет. На броне переднего бронетранспортера сидел палестинец с заряженным гранатометом, палец на курке и внимательно глядел по сторонам, а дуло его гранатомета от тряски по ухабам то и дело упиралось в посольскую «Волгу». Пришлось ему посигналить, чтобы целился куда-нибудь в сторону.

Арафат ждал в маленьком двухэтажном домике, видимо, бывшим когда-то дешевой гостиницей. Маленького роста, рыхлый, с вечно мокрыми губами и каким-то испуганным взглядом чуть раскосых глаз, он меньше всего походил на страшного героя-террориста, грозу Израиля, каким рисовала его молва. Но это он создал там палестинское подполье. Израильским службам безопасности было невдомек, что этот невзрачный палестинец и есть тот самый легендарный Арафат, который у них под носом то верхом на ослике, а то и просто на велосипеде исколесил весь Западный берег, создавая подпольные ячейки организации «Фатх», которая станет затем самой влиятельной силой в Палестинском движении сопротивления (ПДС).

А Арафат обладал еще и другим даром — убеждать и мирить. Поэтому он и его «Фатх» смогли стать ядром, вокруг которого объединились разношерстные палестинские организации, образовав ООП. И Арафат целиком отдается борьбе за создание палестинского государства. Он аскет. У него нет ни семьи, ни друзей.

— Я женат на палестинской революции, — с гордостью говорил он в те годы.[54]

Советские спецслужбы, внимательно отслеживавшие его деятельность, констатировали, что Арафат действительно бессребреник. У него нет роскошных вилл на юге Франции, как у многих других палестинских лидеров, и живет он весьма скромно на собственные средства.

Мы сидели в маленькой, бедно обставленной комнатке бывшей гостиницы. На столе были кофе, фрукты и сладости. Арафат жаловался на злую судьбу, которая преследует палестинский народ, и время от времени пальцами совал в рот гостям то виноградинку, то конфетку. Это был знак особого расположения.

Государство в государстве

Судьба у палестинцев действительно была нелегкой. Их изгоняли не только из Израиля, но и из Иордании и Египта. Поэтому в середине 70-х годов Арафат и палестинские организации перебрались в Ливан, образовав там, по сути дела, государство в государстве, простиравшееся от западных кварталов Бейрута до израильской границы на юге. Там были свои законы и свои порядки.

Во главе сложной полугосударственной системы стоял исполком ООП, который выполнял функции правительства. Его председатель Ясир Арафат (партийная кличка Абу Аммар) мог быть одновременно президентом республики и верховным главнокомандующим ее вооруженных сил.

В состав Палестинского национального совета (ПНС) — прообраз парламента — входили представители различных политических партий и организаций, а также профсоюзных, женских и студенческих движений. В принципе они должны избираться, но пока их назначал исполком ООП.

Все было бы ничего, но палестинцы не хотели считаться с реальностью — существованием государства Израиль — и грозили сбросить евреев в море. Израиль платил им той же монетой.

— Палестинцы? — с вызывом переспрашивала премьер-министр Израиля Голда Меир. — Таких не знаю!

Ее преемник Ицхак Рабин был более конкретен, когда заявил, что встреча с ООП может произойти только на поле боя. А ведь это были либералы, тогда как нынешний премьер Менахем Бегин считался «ястребом». От слов он определенно переходил к делу.

Так что вопрос о палестинской армии был не просто формальным атрибутом будущего государства. Но пока единой палестинской армии не было, каждая палестинская организация имела свои партизанские отряды, которые не признавали общего командования и зачастую вели борьбу на собственный страх и риск.

Наиболее многочисленной из них была Армия освобождения Палестины (АОП), насчитывающая примерно 10 тысяч человек. Но разбросана она была по территориям многих арабских стран. Значительная часть ее, которая располагалась в Сирии и Ливане, Арафату фактически не подчинялась, придерживаясь просирийской ориентации.

У Арафата была собственная армия Аль-Аифа — отряды военной организации «Фатха», насчитывающие примерно 8—10 тысяч бойцов-федаинов.

А у всех остальных палестинских организаций вместе взятых было тоже примерно 7–8 тысяч человек. Причем самыми многочисленными из них были отряды Народного фронта освобождения Палестины (НФОП) — 1500 человек. Их возглавлял Жорж Хабаш.

Эти разрозненные партизанские отряды были неуправляемы и не могли противостоять Израилю. Поэтому в начале 80-х Арафат решил покончить с палестинской вольницей и приступил к созданию регулярной палестинской армии. Основу ее для начала составили три бригады — Карамех, Ярмук и Кастел вместе с подразделениями артиллерии и поддержки. Были созданы также танковый батальон, оснащенный старыми танками Т-34, ядро будущего палестинского флота в сирийском порту Латакия и прообраз будущей эскадрильи на одном из аэродромов Алжира.

И вот 4 января 1981 года по случаю 16-й годовщины палестинской революции в Бейруте состоялся парад. Все было, как у настоящих государств: мимо трибун, где стояли палестинские руководители и послы социалистических стран, торжественным маршем прошли палестинские войска, танки, артиллерия, реактивные минометы и другие ракетные системы.

Но победить Израиль такими силами было нельзя. Поэтому тактика Арафата состояла в том, чтобы избегать с ним военных столкновений, и держать под прицелом палестинской артиллерии израильские поселения в Галилее. Он много говорил на эту тему и любил такую аналогию:

— Для Советского Союза, — рассуждал он, — средством сдерживания в противостоянии с Америкой является ядерное оружие. Для нас таким средством сдерживания в противостоянии с Израилем должны стать ракеты «катюша» и «град». С помощью такого оружия палестинцы смогут обстреливать крупные населенные пункты в глубине израильской территории, а этого в Израиле боятся больше всего.

И это была не просто теория. Палестинская артиллерия уже была нацелена на города Кирьят-Шмона, Сафеди и Нахария на севере Израиля. Так, рота ракет «град», называвшаяся «Облака ада», могла сделать 20 залпов по Сафеди, подразделение «катюш» — обстрелять Нахарию, а первый артиллерийский батальон «Фатха» — нанести удар по поселениям в долине Хулех.

Но в «стратегии сдерживания» у Арафата были два слабых места — приобретение оружия и контроль за его использованием.

Советский Союз воздерживался от прямых поставок оружия ООП. Но не без его ведома они шли из социалистических стран Восточной Европы и Северной Кореи. Так, стрелковое оружие поступало к палестинцам из ГДР, Болгарии и Чехословакии, «катюши» поставляла КНДР и несколько десятков старых танков Т-34 поставила Венгрия. В поисках оружия, особенно тяжелой артиллерии, представители ООП рыскали по всему миру и пытали счастье даже в таких странах, как Швейцария и Бразилия. Причем не без успеха — палестинцы были готовы расплачиваться долларами и не скупились.

В результате менее чем за год ООП увеличила свой артиллерийский парк почти в три раза — с 80 орудий в июле 1980 года до 250 в июне 1981-го. Они были распределены теперь между 7 артиллерийскими батальонами. Команда «Открыть огонь!» подавалась им особым шифром, который менялся каждые две недели. Но тактика была по-прежнему партизанской: нанести удар и отступить.

Да и дух партизанской борьбы был по-прежнему неистребим. Арафат не контролировал на все сто процентов обстановку в Палестинском движении сопротивления, и многие террористические акты против Израиля происходили без его ведома. А это вынуждало Израиль к массированным ответным мерам. Больше того, размещение тяжелой артиллерии у границ с Израилем давало Шарону и его генералам весомый аргумент, что ООП представляет смертельную угрозу для страны и с ней надо кончать раз и навсегда.

В общем, «концепция сдерживания», выдвинутая Арафатом, не действовала.

21 апреля Израиль нарушил перемирие и нанес бомбовый удар по позициям палестинцев в Ливане. Предлогом для этого стала гибель израильского солдата, подорвавшегося на мине в южном Ливане. Арафат тогда промолчал, хотя ему было нелегко сдержать страсти своих командиров.

Но месяца не прошло — 9 мая Израиль наносит новый удар. На этот раз предлогом явилось обнаружение взрывного устройства около школы в одном из городов Израиля. И Арафат снова проявляет осторожность — палестинская артиллерия дает 100 залпов по пустому полю на территории Израиля. Жертв нет. Но Арафат как бы предупреждает: в следующий раз ответный удар будет нанесен по городам и поселениям.