Пролог
Пролог
Разговор о доисторических временах Ближнего Востока в очерке, посвященном его истории, уместен лишь в том случае, если мы, во-первых, ограничимся лишь легким наброском, а во-вторых, сосредоточим внимание не столько на конкретных деталях, сколько на основных направлениях развития цивилизации и тех формах, к которым пришла цивилизация в интересующем нас регионе. В данном случае между историей и тем, что ей предшествовало, не было никакого разрыва, и без упоминания о доисторических временах история не была бы понятна и не имела смысла.
Вообще, в эпоху оледенения Ближневосточный регион был, по всей видимости, значительно более плодородным, чем теперь. Холодный европейский воздух гнал атлантические циклоны на юг, в Северную Африку и Западную Азию. Именно этим объясняются находки доисторических орудий и наскальных рисунков в тех местах, где сегодня жизнь невозможна. Самыми древними человеческими останками на Ближнем Востоке по-прежнему остается скелет, найденный несколько десятилетий назад мисс Гэррод в пещере на горе Кармель. Однако в Месопотамии недавно были открыты более многочисленные и более древние палеолитические стоянки, от Шанидара до Палегавры. В частности, экспедиция Брейдвуда обнаружила немало мест, где жили пещерные охотники; расщепленные человеческие кости (таким образом доставали костный мозг) позволяют предположить каннибализм.
В мезолите, примерно между 10 000 и 6000 гг. до н. э., климатические условия на Ближнем Востоке резко изменились. Сместились маршруты движения дождевых облаков; плодородные прерии превратились в сухие степи, а затем и в пустыни. Население теперь концентрировалось в долинах великих рек, где еще оставалась вода и, соответственно, можно было жить. Мисс Гэррод обнаружила следы этой фазы в пещерах вдоль небольшого потока – Вади-Натуф – к северо-западу от Иерусалима; теперь слово «натуфийский» используется для характеристики людей той эпохи. Во времена натуфийской цивилизации появились два принципиальных новшества: собирание семян пшеницы и ячменя и начало одомашнивания животных. Главное значение этих нововведений в том, что они знаменуют начало перехода к оседлому образу жизни. На Ближнем Востоке следующий шаг – когда пищу стали не просто собирать, но выращивать, – был сделан, по всей видимости, тоже в натуфийский период или чуть позже.
Эра неолита, которая обычно датируется примерно 6000–4000 гг. до н. э., демонстрирует дальнейшее развитие. Появляются поселения земледельцев и даже города; обнаружены осязаемые свидетельства религии и искусства. По мере продолжения исследований картина этого периода постоянно меняется; по имеющейся информации, самым древним из обнаруженных селений является Джармо в Месопотамии, а самым древним городом – Иерихон в Палестине. То и другое датируется примерно 5000 г. до н. э., причем дата установлена достаточно уверенно при помощи радиоуглеродного метода[3]. В глинобитных домах селения Джармо было по нескольку комнат; полы в них тоже представляли собой утрамбованную глину поверх тростникового основания; в них были разного рода печи, а также емкости для воды, выкопанные в грунте. Обнаруженные здесь кости принадлежат преимущественно домашним животным.
На присутствие религии и искусства указывают грубые глиняные статуэтки. Чаще всего они изображают сидящую женщину с явными признаками беременности: это богиня-мать, символ земного плодородия; в дальнейшем ее культ распространится на весь Ближний Восток. В Иерихоне дома были построены из кирпича ручной лепки, а стены покрывал толстый слой штукатурки; для домов здесь характерны широкие дверные проемы, комнаты в них довольно большие и прямоугольные. Но самая интересная деталь – массивная городская стена из огромных каменных блоков; судя по ней, Иерихон можно назвать древнейшим городом не только Ближнего Востока, но и всего мира. Несколько гипсовых скульптурных голов с чрезвычайно тонкими и живыми чертами лица свидетельствуют о необычайном развитии искусства; а небольшое святилище с апсидой, алтарем и маленькой колонной указывает на существование организованного религиозного культа.
Ближе к концу неолитической эры начинает появляться керамика – базовое средство надежной датировки. В настоящее время древнейшими являются образцы, найденные в Джармо и на недавно исследованных площадках в Тель-Хассуне и Матаре, также в Месопотамии. Техника изготовления примитивна: сосуды лепились руками и обжигались на открытом очаге; в числе украшений – геометрический орнамент, выдавленный или нарисованный, или то и другое одновременно.
В халколите, продолжавшемся примерно с 4000 по 3000 г. до н. э., гончарное искусство совершенствуется; сам этот период делится на фазы по типам гончарных изделий, их распространенности и преобладанию. Вообще говоря, в этот период мы наблюдаем дальнейшую концентрацию культуры в долинах рек, в Египте и Месопотамии. Различные типы керамики, распространенные в них, часто обнаруживаются и в соседних регионах, указывая таким образом на то, что народы речных долин распространяли на соседей культурное и политическое влияние. Гончарное искусство постепенно совершенствуется: появляются закрытые печи для обжига, позволяющие поддерживать нужную температуру и удалять дым; сосуды ручной лепки сменяются на изделия гончарного круга, гораздо более тонкие и правильные по форме. Развивается и отделка. Простой геометрический орнамент сменяется изображениями людей и животных – таким образом, у нас появляется новый бесценный источник информации о жизни создателей керамики. К примеру, на керамике из Самарры в Месопотамии в основном изображены птицы, дикие козлы и олени, что свидетельствует об обществе, в котором по-прежнему преобладающим занятием является охота.
Насколько известно в настоящий момент, эволюция в двух великих центрах – Египте и Месопотамии – шла по разным путям. Но в какой-то момент – точнее, в самый канун исторической эпохи – появляются признаки множественных контактов. Значение их не стоит преувеличивать, но все же это указание на исторические связи, способные вызвать самые серьезные последствия. В процессе этого обмена Месопотамия оказывает на Египет заметное влияние: здесь появляются цилиндрические печати месопотамского происхождения, которые сразу же находят новое развитие и обретают чисто египетские черты; множество изобразительных тем – переплетенные фигуры животных, симметрично расположенные пары животных, сцены борьбы героя со львом, корабли с характерными изогнутыми оконечностями – заимствуются Нилом у Междуречья; даже в египетской письменности, в ее зарождении и развитии, если не в окончательной форме, можно различить влияние более древней письменности Месопотамии. Более того, недавно ученые обратили внимание и на противоположную тенденцию – на влияние, оказанное Египтом на Месопотамию. Так, Гилберт нашел месопотамские печати с рельефными изображениями зданий с двойными дверями, украшенными по притолоке декоративным орнаментом из переплетенных цветов; в этих изображениях, похоже, присутствуют египетские мотивы. Кроме того, мы не будем здесь касаться сложной проблемы отношений между пирамидами и месопотамскими храмовыми башнями. Однако в целом складывается впечатление, что в этот решающий момент перехода к исторической эре при независимом в целом развитии этих двух культур Месопотамия все же играла ведущую роль.
На Ближнем Востоке история появляется не мгновенно. Первые несколько столетий письменные документы еще недостаточно многочисленны, обширны или понятны, чтобы можно было по ним восстановить ход истории. После начальной фазы развитие письменности в двух долинах идет более или менее параллельно: от рисунков к пиктограммам, затем схематическим изображениям и идеограммам (иероглифам), от идеограмм, то есть обозначения слов, к фонетическим единицам в форме слогового (силлабического) письма, хотя используются и идеограммы. В Египте следующий шаг делается путем акрофонии, то есть произнесения лишь первого элемента слога, – таким образом достигается буквенная стадия. Но этот принцип не становится всеобщим, в результате чего слоговые и идеографические единицы существуют бок о бок с алфавитными. Следующим решительным шагом вперед должно было стать изобретение систематического алфавита, – но до этого оставалась еще по крайней мере тысяча лет.
Таким образом, на самой заре истории Древний Восток уже имел за плечами огромный опыт и долгую жизнь; точнее говоря, большую часть жизни: от пещер к селениям и городам, от охоты к скотоводству и земледелию. Его общественная, политическая, религиозная и художественная жизнь успела пройти громадный эволюционный путь. Именно в этот момент роль рассказчика переходит к истории, которая уверенно ведет нить повествования к завершению.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.