Выход к иордани

Выход к иордани

Ежегодно, по старой русской традиции, в день Богоявления – 6 января, на льду Невы перед Зимним дворцом вырезалась прорубь (иордань) в форме креста и священник освящал воду. По традиции, в этот день император принимал военный парад. В результате праздник водосвятия приобрел отчетливый «мужской характер». Дамы тоже принимали участие в церемонии, но только как зрители, наблюдая из окон парадных залов Невской анфилады Зимнего дворца за свершавшейся церемонией.

Естественно, церемония готовилась по прописанным и устоявшимся сценариям. Накануне праздника от Иорданского подъезда до Иорданской сени на берегу Невы сооружался специальный помост, покрытый ковром. Сама Иорданская сень представляла собой изящную деревянную ротонду с окрашенным в голубой цвет и усеянным золотыми звездами куполом, позолоченным крестом наверху и несколькими образами по сторонам купола. Внутри Иорданской сени, под самым куполом, обычно находился деревянный голубь в золотых лучах – прообраз Духа Святаго. Посредине площадки, ограниченной стенами ротонды, во льду вырубалась сама Иордань – прорубь в форме креста.

Дворцовые хозяйственники начинали готовиться задолго до начала праздника. Например, в октябре 1840 г. президент Гоф-интендантской конторы обер-гофмейстер Ф. П. Опочинин запрашивал министра Императорского двора князя П. М. Волконского: «В прошлом 1839 г. по Высочайшему повелению… устроена была Иордань на реке Неве против большого подъезда Зимнего дворца… в каком месте назначено оную устроить?»[426]. В свою очередь министр запросил императора и получил распоряжение «устроить Иордань против большого подъезда Зимнего дворца, как было в прошлом 1839 г.»[427].

Архитектор Н. Крамской. Архитектурный эскиз Иордани. 1913 г.

Что касается самой церемонии, то имелось два ее сценария, напрямую зависевших от погоды. Если погода была морозная (более 5 °С мороза), то вся церемония с непременным военным парадом проходила в огромных залах Зимнего дворца. Если погода оказывалась теплее, то вся церемония в полном ее блеске проводилась на Дворцовой площади и льду Невы. С учетом обычной для Петербурга январской погоды, военные парады, как правило, проходили в залах Зимнего дворца. Хотя иногда войска выстраивались и на Дворцовой набережной[428].

Шествие к Иордани

Рассмотрим «уличный» вариант церемонии. Итак, в день Богоявления по окончании утренней Божественной литургии в Большом соборе Зимнего дворца император с членами императорской фамилии, в сопровождении представителей всех родов войск столичного гарнизона и в предшествии Крестного хода, спускался по Иорданской (Парадной) лестнице, выходил через Иорданский подъезд на Неву. От северо-западного ризалита Зимнего и до самого помоста на Дворцовой набережной были выстроены воинские части, по одному подразделению от каждого полка гарнизона.

Иордань на Неве

Императрица и великие княгини участвовали в шествии только до Помпеевской галереи, а затем они уходили во внутренние покои, откуда смотрели в окна на водоосвящение на Неве.

Водосвятие совершалось придворным духовенством во главе с митрополитом на верхней площадке Иорданской сени. Под голубой сенью рядом с прорубью стояли император, великие князья, а вокруг них – знаменосцы от различных полков со своими знаменами и штандартами.

По совершении водосвятия митрополит под залпы салюта из установленных на стрелке Васильевского острова пушек окроплял святой водой всех присутствующих, а также полковые знамена и штандарты, после чего император и все принимавшие участие в молебне тем же путем возвращались во дворец. За торжественным водосвятием на Неве всегда наблюдали многочисленные толпы горожан.

Впрочем, бывали и иные варианты. Например, при подготовке Крещенского выхода 1868 г. 1 января разослали повестки, в которых предписывалось «съезжаться в Зимний Его Императорского Величества Дворец, к 11 часам утра, к Божественной литургии всем знатным особам, а также гвардии, армии и флота штаб и обер-офицерам, в парадной форме; собираться же: особам, имеющим вход за кавалергардов – в Большой церкви, прочим – в Николаевской зале и Помпеевской галерее. Если погода воспрепятствует шествию вокруг Дворца на Иордань, тогда Высочайший выход будет комнатный»[429].

В январе 1868 г. погода стояла теплой и военный парад состоялся на свежем воздухе. В одной из газетных статей церемониал описывался следующим образом: войска были выстроены как в залах Зимнего дворца, так и на Дворцовой площади. «Перед окончанием литургии в Большом соборе Государь Император, пройдя Комендантскою лестницей и коридором на подъезде, ведущим под главные ворота, изволил сесть на коня… объехать войска, кои отдавали честь. По осмотре войск Его Величество, возвратясь к тем же воротам Зимнего дворца, изволил ожидать шествие духовной процессии на Иордань… Процессия следовала из церкви через Портретную галерею, Гербовую, Петровскую, Фельдмаршальскую залы, через Помпеевскую галерею и Аванзалу по парадной лестнице, на подъезд, ведущий в главные вороты, вокруг дворца, на Неву к устроенной Иордани. По прибытии к Иордани Его Величество и Их Высочества, сойдя с коней, изволил стать на устроенное возвышение… при погружении животворящего креста в воду, произведен 101 пушечный выстрел»[430]. За этим последовала церемония окропления знамен и штандартов. Затем духовенство, обойдя Зимний дворец со стороны западного фасада, вернулось в Большой собор Зимнего дворца, а Александр II принимал парад, проходивший по Дворцовой площади церемониальным шагом. Дипломаты следили за церемонией из Николаевского, а затем Белого залов.

Шествие духовенства к Иордани

Как правило, отточенная десятилетиями церемония совершалась без каких-либо сбоев и происшествий. Однако в январе 1905 г. во время церемонии водосвятия случилось некое происшествие, которое в сознании очень многих людей накрепко связалось с началом погружения России в пропасть братоубийственной гражданской войны, получившей название Первой русской революции (1905–1907 гг.).

6 января 1905 г., во время церемонии водоосвящения на льду Невы, напротив Иорданского подъезда Зимнего дворца, при салюте батареи, находившейся на стрелке Васильевского острова, одно из орудий выстрелило картечью. Как установило следствие, 4 картечные пули попали в шатер, в котором стоял царь. Причем одна из них упала рядом с царем, но все «стояли как вкопанные»[431]. На фасаде Зимнего дворца нашли следы еще от 19 пуль, два окна были разбиты[432]. Одна из пуль разбила окно, у которого стояла императрица Александра Федоровна.

Николай II, со свойственным ему фатализмом, совершенно бесстрастно зафиксировал сей факт в дневнике: «Во время салюта одно из орудий моей 1-й конной батареи выстрелило картечью с Васильев.

Иордань перед Зимним дворцом остр, и обдало ею ближайшую к Иордани местность и часть дворца. Один городовой был ранен. На помосте нашли несколько пуль; знамя Морского корпуса было пробито»[433]. Тем не менее за бесстрастностью записи крылось внутреннее убеждение, что «случайный» выстрел был результатом покушения. А. В. Богданович, со ссылкой на камердинера царя, записала в дневнике 8 января 1905 г., что 6 января, вернувшись с парада, царь сказал камердинеру: «Сегодня в меня стреляли».[434]

Примечательно, что этим выстрелом ранило в левый висок и глаз[435] дворцового городового Петра Васильевича Романова, стоявшего на посту между Иорданским подъездом и Иорданью на льду Невы. Лейб-медики, осмотрев раненого, констатировали, что «при совершении водосвятия ранен картечью… городовой столичной полиции Петр Романов 31 г. и контужен в голову маляр Зимнего дворца Семен Чихачев 33 л.». У Романова было «ранение в область левого глаза с сильным кровотечением и с ушибленно-рваной раной левой щеки до угла рта».[436]

Совпадение фамилий императора и раненого городового восприняли как очень нехороший прогноз. Следствие быстро установило, что выстрел произошел в результате халатности, но Николай II распорядился не наказывать виновных и не проводить служения торжественных молебствий, «не желая придавать этому случаю преувеличенного значения»[437].

И. А. Владимиров. Расстрел рабочих у Зимнего дворца 9 января 1905 г.

Казаки разгоняют демонстрантов на Дворцовой площади 9 января 1905 г.

Выстрел 6 января 1905 г., а затем и события 9 января 1905 г., повлекшие гибель сотен людей, возродили идею цареубийства и прочно закрепили за Николаем II прозвище «Кровавый». Жесткое подавление московского восстания лейб-гвардии Семеновским полком в декабре 1905 г. дало террористам моральное право на возобновление охоты на царя.