Преследование мавров-морисков

Преследование мавров-морисков

Смерть Торквемады ничего не изменила в работе инквизиции. Его преемник, доминиканец Диего Деса, утверждённый в своей должности папской буллой от 1 декабря 1498 года, ни на волос не ослабил преследований. Наоборот, он даже издал ряд новых распоряжений, долженствовавших оживить деятельность инквизиции, и, вероятно, превзошёл бы даже самого Торквемаду, если это оказалось бы возможным.

Им было выработано также несколько новых статей о порядке конфискации имущества – обогащение всегда составляло предмет неусыпных забот испанских королей и их инквизиторов.

Он предложил введение инквизиции на Сицилии и в Неаполе и добился того, что оба эти королевства были изъяты из юрисдикции Рима и подчинены власти Великого инквизитора в Испании.

Сицилия оказала сопротивление, и испанским войскам долгие годы пришлось бороться с поднявшим оружие населением. Покорённые сицилийцы восстали ещё раз в 1516 году, освободили всех узников и изгнали инквизиторов. Но вскоре Сицилия вновь подпала под ненавистное иго доминиканских монахов, подавленная могуществом императора Карла V.

Неаполитанскому королевству повезло больше, там сопротивление учреждению инквизиции увенчалось успехом. Фердинанд V принуждён был уступить и просил только в виде компенсации, чтобы неаполитанцы согласились на изгнание из своей страны всех «новых христиан» – марранов, бежавших из Испании и укрывшихся в Неаполе. Даже в этой просьбе ему было отказано, и марраны остались на юге Италии.

Деса искупил это поражение тем, что получил от короля разрешение на учреждение инквизиции в Гранадском королевстве.

Но, прежде чем мы продолжим рассказ об инквизиции, поговорим немного о положении мавров на Иберийском полуострове, где на протяжении многих веков возникло несколько районов компактного проживания арабского населения. Это прежде всего Арагон, Каталония и Валенсианское королевство в долине реки Эбро и её притоков вплоть до Средиземного моря на юге и горных районов – на севере. К 1500 году на этих территориях проживало около 130 тысяч арабов, обиходными языками которых были испано-кастильский и каталанский. Другим районом «скопления» мавров было Гранадское королевство, которое в 1492 году завоевали испанцы.

Изгнание евреев из Испании, последовавшее через несколько месяцев после капитуляции Гранады, пробудило в инквизиторах желание добиться полного единоверия в стране и заставило их «взяться» за арабов. Это противоречило формальным обещаниям, данным маврам, которым было клятвенно подтверждено при покорении Гранады, являвшейся их последним убежищем в Испании, что они не будут подчинены надзору инквизиции. «Ревнители веры» вновь нарушили данную клятву.

С 1497 года кардинал Гранадский Хименес де Сиснерос, позднее ставший Великим инквизитором, начинает кампанию по обращению мавров в христианство. Но арабы не спешили менять свою веру и отказываться от религии отцов. Поэтому два года спустя Сиснерос просит у Католических королей Фердинанда и Изабеллы разрешение на применение самых строгих мер для крещения мавров. Такое разрешение благочестивые государи немедленно дали. И в стране началось массовое и насильственное крещение арабов.

Жёсткие меры не могли не вызвать сопротивления со стороны гордого народа – и в Гранаде вспыхивают восстания. Но что могла сделать кучка мавров против многотысячных войск Испанской короны? Конечно, восстания были подавлены, и к 1501 году арабское население Гранады стало полностью католическим.

В 1502 году появляется королевский указ, по которому всем некрещёным маврам предписывалось в трёхмесячный срок покинуть Испанское королевство. Большинство мавров предпочло креститься, нежели покинуть страну, но как для них, так и для евреев крещение не послужило действительной гарантией от преследований инквизиции. Все провинции Испании, где проживали мавры, сделались театром непрекращающейся гражданской войны. Восстания вспыхивали одно за другим, и кровь лилась рекой.

Оставшихся в Испании мавров, насильственно принявших католичество, стали называть морисками (от латинского слова «moro» – мавр).

Испанский король и германский император Карл V, надо отдать ему справедливость, вступил на престол с намерением, внушённым ему воспитателем Вильгельмом де Круа и канцлером Сельваджио, уничтожить инквизицию или по крайней мере реорганизовать её согласно требованиям естественного права. Поэтому он с благосклонностью принял петиции, адресованные ему единогласно кортесами Кастилии, Арагона и Каталонии в 1518 году. К несчастью, Сельваджио, на которого возложено было составление нового кодекса инквизиции, умер, а Великий инквизитор Адриан, ставший впоследствии папой, сумел так повлиять на короля, что постепенно сделал из него страстного покровителя инквизиции. Тогда начался период интриг перед Римской курией, волновавших всю Испанию в течение двух лет.

Папа Лев X, бывший тогда в ссоре с инквизицией за допущение восстаний и народных волнений, был склонен поддержать мавров Арагона, взбунтовавшихся против власти Карла V. Он издал грамоты, коими все инквизиторы отрешались от должностей, а на епископов и состоящие при них советы возлагалась обязанность избрания новых кандидатов. Однако в намерения папы не входило прекращение преследований, обусловленных нетерпимостью католицизма, и он не мог допустить свободу совести и мысли. Речь шла лишь об изменении в некоторых деталях методов «психологического» угнетения.

Инквизиторы отказались повиноваться папе, а Карл V послал в Рим специального посла с поручением добиться отмены папских грамот. Папа приостановил приведение в исполнение своих решений, но не отменил их. Булла о реформе не обрела силу, и инквизиция продолжала своё дело.

В то время как изложенные события происходили в Арагоне, Кастилия восстала против инквизиции; во главе восстания встали епископ Замара и несколько священников. Восстание было подавлено, а епископ казнён.

Великий инквизитор Адриан, выделявшийся своим рвением в уничтожении еретиков, после смерти Льва X был избран папой и вступил на престол в 1522 году под именем Климента VII. С его благословения в 1525 году Карл V потребовал, чтобы христианизация всех арабов бывших королевств Арагона и Валенсии была завершена в максимально короткие сроки. И в 1527 году он с радостью пишет папе о том, что ислам полностью изгнан из Испании, но при этом добавляет, что крещение для многих мавров не было добровольным и что многие из новых христиан – морисков – не очень хорошо понимают католичество.

Справедливости ради необходимо отметить, что среди духовенства Испании были и истинные гуманисты-просветители. К их числу относится епископ Антонио де Гевара, который стремился приобщить к новой вере мавров не только формально. Однако эти попытки «евангелизации» арабов успехов не имели.

И с середины 1520-х годов за дело искоренения ереси среди морисков берётся инквизиция. В 1529 году в Гранаде происходит первое аутодафе, на котором были сожжены первые три мориска.

Особо отличился во времена преследования мавров инквизитор Родригес де Герреро. Основным его свойством была необыкновенная жестокость, благодаря которой он получил прозвище Сумрачный. В 1566 году он подал королю Филиппу II меморандум с перечнем отступлений от веры со стороны морисков.

Филипп поручил рассмотрение этого вопроса особому совету под председательством Великого инквизитора Эспинозы. Было решено единогласно прибегнуть к огню и мечу и восстановить действие декрета, изданного Карлом V в 1526 году, но оставшегося без применения. В нём морискам строго воспрещалось говорить и писать на арабском языке как публично, так и у себя дома, им предписывалось выдать свои арабские книги для сожжения, отказаться от всех обрядов, костюмов, имён и обычаев мавританского происхождения, равно как от пользования горячими банями. Свадьбы у мавров должны были с этого момента совершаться публично по христианскому обряду, причём двери дома, где совершалось бракосочетание, должны были целый день оставаться открытыми, чтобы каждый мог убедиться в том, что там не совершается чего-либо запрещённого. Мавританские женщины должны ходить по улицам с открытыми лицами.

Подобный декрет, который был провозглашён с большой торжественностью на площади Гранады особым герольдом при звуке труб и барабанов, мог только вызвать последнее, самое страшное восстание. Мавры слушали чтение этого распоряжения со слезами стыда и бешенства. Ужас, отвращение и негодование овладели их сердцами.

Восстание вспыхнуло бы немедленно, если бы мавры, живущие в городе, развращённые и изнеженные роскошью, не сдержали своих соотечественников, живущих в горах. Начались переговоры с королём, длившиеся целый год и оказавшиеся совершенно бесполезными. И в это же время были изданы новые королевские указы, в которых было предписано маврам отдавать своих детей от трёх до пятнадцати лет на воспитание в христианские школы.

Мавры решили сопротивляться. Был составлен обширный заговор, охвативший всё мавританское население; при этом достойно удивления, что тайна была сохранена целым народом в течение десяти месяцев, без единой измены, и ничто не возбудило подозрений христианских властей.

В Рождественский сочельник 1568 года был дан сигнал к восстанию. Ничего не подозревавшие христиане, отправившиеся на вечернюю торжественную службу в католические церкви, были зверски убиты. Мятеж не удался в Гранаде, но в горах всё население единодушно взялось за оружие, и восстание в одну минуту перекинулось и распространилось к югу по всей долине Ксениля.

Повстанцы прежде всего избрали себе главу в лице Мулей-Мохаммеда, последнего потомка Омайядов, бывших эмиров Гранады. Он был провозглашён королём.

И вот началась ужасающая по своей жестокости война, война без пощады, без жалости, война, подогреваемая с обеих сторон религиозным фанатизмом. Христиане, рассеянные среди мавров, стали её первыми жертвами.

Историки Испании пишут, что церкви, куда прятались люди, обречённые на истребление, не спасали их. Алтари были разграблены и залиты кровью церковных служителей. Паства из мавров, обращённых в католичество, собиралась вокруг священника, как в те дни, когда он властвовал. над ней. Его заставляли вызывать каждого бывшего прихожанина по очереди, тот подходил с напускным спокойствием и наносил ему удар или оскорбление; затем жертва переходила в руки палача, изощрявшегося над ней в жестокости под восторженные крики толпы. Наконец, искалеченное, но ещё живое тело передавалось или женщинам, с наслаждением вонзавшим иглы в истерзанную жертву, или детям, забавлявшимся тем, что стреляли в него из лука. Если христиане спасались в башнях домов, стоявших отдельно в горах, то, пользуясь тем, что эти башни были деревянные, их поджигали, и христиане предпочитали сгореть в пламени, чем сдаться мусульманам.

В одном монастыре все монахи были брошены в кипящее масло. Один мавр, связанный дружбой с христианином, сумел доказать ему свою дружбу только тем, что пронзил его собственноручно шпагой со словами: «Прими смерть от меня, друг, лучше тебе быть убитым мною, чем кем-нибудь другим». Истязания доходили до особой изуверской жестокости: жену насиловали на глазах мужа, дочь – на глазах матери, причём бесчестье не спасало от убийства. Три тысячи христиан погибли таким образом.

Подавление восстания было возложено на Лопеса де Мендоса маркиза де Мондехар, генерал-губернатора Андалусии. Это был искусный человек, и что было особенно редко в то время, человек гуманный; если бы он был хозяином положения, то восстание было бы скоро и успешно подавлено. Но человечность этого генерала возбудила негодование инквизиторов и советников Филиппа II.

Маркиз де Мондехар не допускал грабежей, насилия над пленными женщинами и избиения детей и стариков; деятельность его подверглась серьёзной критике. Было решено, что всякий пленный мавр, будь то мужчина или женщина, как повстанец, обращается в рабство. Поэтому все пленные были проданы с публичных торгов.

Пленные женщины, отданные де Мондехаром на поруки в свои семьи, были потребованы обратно и выданы – с честностью, особенно, по мнению современников, бросавшейся в глаза в сравнении с вероломством, неизменно сопровождавшим отношения христиан с неверными. Мавры поклялись, что выдадут женщин, отданных на поруки, и сдержали эту клятву. Все женщины были проданы в рабство вместе с остальной массой пленников.

Жалобы на гуманные действия де Мондехара приняли такие размеры, что он решил заткнуть рот тем, кто обвинял его в излишнем милосердии. Осадив какое-то укреплённое место, он приказал уничтожить всё население этого пункта. Старики, женщины, дети – все были убиты. Но и этого оказалось мало, и де Мондехару назначили «помощника» – маркиза Лос-Велеса, человека жестокого и хладнокровного, прозванного маврами Дьяволом с железной головой. С этого времени все сражения превратились в ужасающие бойни, и восстание мавров было подавлено.

Ещё во время войны королём и инквизицией было принято решение об изгнании морисков с их родных земель, и в 1579 году 20 тысяч жителей долин Альпухарры были высланы в Кастилию. Не менее пятой части изгнанников умерло в пути от болезней и голода.

Инквизиция свирепствовала, приняв самые жестокие меры по истреблению морисков в 1580 – 1610 годах. Но и этого было мало – мавры должны были быть изгнаны с земель Испании. И в 1609 году король Филипп III подписал указ, по которому мавры обязывались покинуть Испанию в течение шести лет. Всего за эти годы из страны бежало около 275 тысяч человек.

Деятельность инквизиции в Испании достигла небывалого для других стран Европы размаха прежде всего потому, что только здесь священный трибунал подчинялся королевской власти – благодаря стараниям Католических королей. Жертвами «слуг Церкви» стали миллионы людей, среди которых были и еретики, и свободомыслящие деятели науки.