Личности инквизиторов, их права и обязанности
Личности инквизиторов, их права и обязанности
Инквизиторами были в основном доминиканцы и францисканцы. Однако среди них можно было встретить и монахов других орденов, и даже людей без сана.
Климент V (1305 – 1314) установил минимальный возраст инквизитора в 40 лет, но бывали и моложе.
Историки характеризуют инквизиторов как людей решительных, жёстких и жестоких, полных энергии, отнюдь не отличающихся смирением, а, наоборот, стремящихся к власти и славе, в достаточной степени увлечённых мирскими благами. Другими словами, это были ярые фанатики своего дела и отчаянные карьеристы. Их принципом было справедливое возмездие.
Они происходили из самых разных слоёв общества. Роберто Ле Бург, доминиканец, раскаявшийся катар, был назначен в 1233 году инквизитором в район Луары, где отличился кровожадностью. Через два года он сумел стать инквизитором всей Франции, за исключением южных провинций. За массовые казни и грабежи его прозвали Антиеретическим Молотом. Жестокости, чинимые Ле Бургом, угрожали вызвать всеобщее восстание во Франции, что вынудило папу отдать приказ арестовать его. Ле Бург был осуждён на пожизненное заключение. И это чуть ли не единственный случай в истории инквизиции, когда инквизитор был наказан церковными властями за свои преступления. С другими инквизиторами очень часто расправлялись местные жители, что позволяло канонизировать убийц и возводить их в ранг святых.
Инквизиторов в конечном итоге назначал папа, который являлся верховным главой священного трибунала. Инквизиционный суд, как чрезвычайный, не подлежал цензуре, контролю ни со стороны папских легатов, ни со стороны руководителей монашеских орденов, назначавших инквизиторов.
В 1245 году папа Иннокентий IV решил, что инквизиторы должны получать прощение грехов от других инквизиторов, таким образом, они становились практически неподсудны и освобождались от повиновения руководителям своих монашеских орденов. Инквизиторы получили право являться непосредственно к папе и решать возникшие проблемы и вопросы.
Однако самостоятельно инквизиторы не могли справиться с возложенными на них обязанностями – настолько велики были провинции – отведённые им «наделы». Поэтому им было даровано право назначать себе помощников – эмиссаров, которые могли быть приняты на службу или уволены лишь самим инквизитором. Как правило, таких эмиссаров, или викариев, как их также называли, инквизиторы посылали в отдалённые уголки подвластных им территорий.
Как мы уже говорили во вступлении, всякому, даже королю, кто препятствовал деятельности инквизитора или подстрекал к этому других, грозило отлучение от Церкви. «Ужасная власть, – отмечает Г. Ч. Ли, – предоставленная таким образом инквизитору, становилась ещё более грозной благодаря растяжимости понятия «преступление», выражавшееся в противодействии инквизиции; это преступление было плохо квалифицировано, но преследовалось оно с неослабной энергией. Если смерть освобождала обвинённых от мщения Церкви, то инквизиция не забывала их, и гнев её обрушивался на их детей и внуков».
Организационно же инквизиторами и их «отделениями» в разных странах руководили сначала генерал-инквизиторы, которые назначались папой, а впоследствии – различные учреждения Римской курии.
Генерал-инквизиторство было учреждено в середине XIII века папой Урбаном IV (1261 – 1264), который назначил на эту должность своего доверенного кардинала Каетано Орсини. Последний оказался очень талантливым организатором и прекрасным интриганом, что после кончины папы Урбана IV позволило ему легко занять его место под именем папы Николая III (1277 – 1280). Орсини, став папой, в свою очередь, назначил генерал-инквизитором своего племянника кардинала Латино Малебранку. Ему он хотел передать в наследство свой «трон», но тут уже возмутились кардиналы, провалившие Малебранку на очередных выборах папы. После смерти последнего пост генерал-инквизитора оставался некоторое время вакантным. Он был занят ещё только один раз при Клименте VI (1342 – 1352). Но поскольку с этим постом были связаны одни неприятности и зависть кардиналов, со временем его упразднили.
Когда возникло протестантство, католической церкви пришлось принимать меры по борьбе и с этой ересью. Поэтому в 1542 году возникло новое учреждение – «Священная конгрегация римской и вселенской инквизиции». «Честь» её организации принадлежит папе Павлу III.
С течением времени, когда дел стало много, инквизиторам потребовались помощники, и они стали получать их от местных епископов, с которыми и так находились в тесном контакте. Именно местные епископы давали инквизиторам формальное разрешение на проведение арестов, на начало следствия. Они часто присутствовали на пытках и почти всегда – на судебном процессе.
Инквизитор и епископ действовали с общего согласия, и тем не менее каждый из них имел право самостоятельно преследовать виновных. Постановления о взятии под стражу могли быть утверждены лишь одновременно ими обоими. То же самое касалось пыток и окончательного приговора, для каковых заключение обоих было необходимо. Когда же мнения их расходились, они обращались к папе.
Если инквизитор был не в состоянии поехать в соседний город для проведения дознания или по иной надобности, то он отправлял туда назначенного им же самим эмиссара или викария. Последние имели право даже выносить приговоры. Уже в 1248 году Валансьенский собор прямо обязал епископов объявлять и исполнять решения инквизиторов под угрозой, что им будет запрещён вход в их собственные церкви. А уже очень скоро (а именно в 1257 году решением папы Александра IV) епископы перестали иметь «право голоса» – и инквизиторы сосредоточили всю деятельность в своих руках.
В XIV веке инквизиторы стали прибегать к услугам так называемых квалификаторов, которые осуществляли «юридическую поддержку». Как правило, они тоже были церковниками и следили за тем, чтобы судебное производство инквизиции не противоречило по сути существовавшим гражданским законам. Они же помогали в случае затруднения с поиском необходимых церковных актов, уставов, булл и декретов. Как правило, при ознакомлении «юрисконсульта» с делом обвиняемого оригиналы документов никогда не предоставлялись, а изготовлялись специальные копии, из которых были со всем тщанием изъяты имена еретика, доносчика, свидетеля и всех сопутствующих конкретных «географических» деталей.
Содержали обвиняемых очень часто в епископской тюрьме, однако с течением времени инквизиция стала строить свои здания судов – чтобы быть совершенно уверенными в надёжности охраны узника.
Судебный процесс «обставляли» – прежде всего внешне – в соответствии с существующим гражданским законодательством. К примеру, на суде обязательно был обвинитель (прокурор), также из монашеской среды.
На пытках и во время допросов всегда присутствовал врач, который следил за тем, чтобы обвиняемый или обвиняемая не скончались раньше времени, а также проводил осмотр тела в поисках «ведьминых» отметин или по другой медицинской причине. Ну и, конечно, приговор приводил в исполнение палач.
В карательном приговоре инквизиторы имели прямую материальную заинтересованность. Если первые инквизиторы действовали исключительно из идеологических побуждений, то вскоре им уже полагалось вознаграждение в виде конфискованного имущества. Историки Церкви особо отмечают, что инквизиция никогда не располагала вкладами, пожертвованиями или иными средствами, кроме материальных поступлений в результате собственной деятельности. Тем самым жестокость «Мировой руки» подпитывалась необходимостью зарабатывать на хлеб насущный, а террор был направлен не только на членов гражданского общества, но и на самих себя.
Сохранились документы – своеобразные учебники инквизиторов, один из которых написан Бернаром Ги, свирепствовавшим, в частности, в Лангедоке. Его часто цитируют, поскольку это – квинтэссенция поведения инквизитора, который должен быть «деятелен и энергичен в своём рвении к истинной вере, в деле спасения душ и истребления ереси», активен физически и никогда не поддаваться лени. При этом инквизитор никогда не должен гневаться, а, напротив, всегда обязан сохранять спокойствие. Как истинный служитель Церкви инквизитор не должен бояться смерти, а потому не подобает ему отступать перед лишениями и грозящими ему опасностями и напастями, однако самоубийство – великий грех, а потому не стоит самому искать приключений и безрассудно стремиться навстречу опасностям. Нельзя поддаваться на уловки мирян и склоняться на сторону пришедшего, не выслушав других свидетелей. Рассудительность – одно из основных качеств, которые необходимы инквизитору, поскольку ему часто приходится оказываться в ситуациях, в которых кажущееся на первый взгляд невероятным оказывается впоследствии истиной. А потому инквизитор должен внимательно расследовать дело, не задумываясь о впечатлении, которое он произведёт на окружающих, и не ища любви и популярности. Не стоит ему и быть неоправданно жестоким и бесчувственным, отказывая в отсрочках и в смягчении наказания, не имея на то особых оснований. Он всегда должен в первую очередь думать о своём деле.
Бернар Ги даёт даже строгие указания о том, каким должно быть выражение лица инквизитора при вынесении приговора: «Когда он выносит смертный приговор, то выражение лица его должно свидетельствовать о сожалении, чтобы не казалось, что он действует под влиянием гнева и жестокости, но приговор его должен оставаться неизменным. Если он накладывает денежное наказание, то лицо его должно сохранять строгое выражение, чтобы не подумали, что он действует из алчности. Пусть в его взгляде проглядывают всегда любовь к правде и милосердие, чтобы не думали, что его решения вынесены под влиянием алчности или жестокости».
«Однако, – пишет И. Григулевич, – было бы ошибочным считать, что свою главную задачу инквизитор видел прежде всего в отправке еретика на костёр. Инквизитор в первую очередь добивался превращения еретика из «слуги дьявола» в «раба Господня». Инквизитор стремился вырвать у еретика раскаяние, отречение от еретических верований, заставить примириться с Церковью. Но чтобы такое превращение действительно произошло и не было бы очередным обманом лукавого, обвиняемый должен был, в доказательство искренности своего раскаяния, выдать своих единоверцев и их друзей и сообщников».
Соотношение веры и неверия – вот основной вопрос инквизиции. Было бы неверно говорить исключительно о корыстных целях представителей католической церкви, которые стремились к конфискации имущества обвиняемых. Скорее всего, многие из них действительно верили, что разоблачают ужасный пакт человека с дьяволом.
Основная задача инквизитора – не налагать наказания, а спасать души несчастных, направив их на путь спасения и подвергнув их наказаниям. Они были пастырями, которые пытались излечить (пусть и жестоко!) своих заблудших духовных детей.
В результате «разоблачения» человек осуждался и ему выносился приговор. Совсем не обязательно это была смертная казнь[42]. Было бы неправильно говорить о какой-то патологической жестокости инквизиторов. Они искренне верили, что делают всё во благо Церкви и Бога и мешают распространению ереси.
Другой вопрос, что ересь сама по себе была столь страшным преступлением, что очень часто её нельзя было «замолить» и «отработать» епитимьей. И тогда виновного ждал один путь – на костёр.
Чтобы определить главные принципы, которыми должна была руководствоваться инквизиция, в 1243 и 1244 годах в Нарбонне созвали большое собрание епископов Нарбонна, Арля и Экса. В результате были приняты установления – каноны, которые и стали уставом инквизиции.