КОГДА ГРЕК ВСТРЕТИЛ ПЕРСА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КОГДА ГРЕК ВСТРЕТИЛ ПЕРСА

До сих пор европейские греки того времени видятся нам как вооруженные пехотинцы-гоплиты на полях своих побед. Наши отцы учились на рассказах о героях из такой истории Греции — о Леониде и его трехстах спартанцах (которых в начале битвы на самом деле было пять тысяч) в Фермопильском ущелье, о бегуне, принесшем весть о победе из Марафонской долины, и о Фемистокле, собиравшем греческие суда для решающего сражения у Саламина. (Фемистокл, сын Неокла, в конце своей жизни, поссорившись со своими соотечественниками, бежал на Персидское побережье.) От этих повторяющихся историй возникла иллюзия, представляющая «наших» предков как героев, героически вступающих в бой с «врагами» из Азии, ложная концепция о Западе, вооружившемся против неясного, утопавшего в роскоши Востока, о европейцах, оберегавших наше наследие от захватчиков-азиатов. Геродот, конечно, помог создать эту иллюзию; он был предан общему делу своих соотечественников. Пройдут поколения, прежде чем картина, нарисованная им и драматизированная Эсхилом, изменится и приблизится к действительности. В наше время дети в школе по-прежнему представляют себе Ксеркса (Кшаярашу) деспотом, ведущим от берегов Азии своих сатрапов, разнородные орды и армады кораблей, стремясь поработить наших предков.

Хотя внимательное чтение Геродота дает частности, показывающие того же самого Ксеркса человеком большого ума и высоких идеалов по иранской традиции. Он щадит двух представителей спартанцев, прибывших к нему сообщить о мучительной смерти двух персидских посланцев, направленных в Спарту и брошенных в пересохший колодец, чтобы найти там «землю и воду», которые они требовали в знак подчинения персам. Он отказывается от богатого дара лидийца Пифия, говоря, что хотел бы взамен дать Пифию семь тысяч статиров, чтобы его богатство достигло круглой суммы в четыре миллиона (анекдот, перенесенный в этой книге на Кира). С редким великодушием он приказывает развести мост, подстроенный через Дарданеллы, на лодках, и пропустить три греческих корабля с зерном из Черного моря, чтобы они могли накормить его врагов. Когда он достигает священной горы Олимп, его поражает красота побережья, и, чтобы лучше его разглядеть, он выходит в море на триреме (хотя Геродот считает, Ксеркс хотел исследовать местность в военных целях). Такой интерес к красоте пейзажей характерен для Ахеменидов, а не для практичных ахейцев. Сопротивление греков на их родине было довольно мужественным, но никакого идеализма при ведении войны они не выказали. Сэр Уильям Рамсей напоминает нам, что их алчные методы торговли отдалили от них жителей Черноморского побережья, откуда Афины и другие города получали такие основные виды продовольствия, как зерно и рыбу (тунца). Им также так и не удалось привлечь под греческое правление уроженцев Анатолии. Греческая культура держалась на фундаменте рабского труда. Даже когда появился Александр, эти ионийцы — «сыны Явана» — считали его армию гоплитов враждебной, вторгшейся на их территорию силой. Что касается островов «закатного моря», то Афины в пору наивысшего своего могущества смогли лишь на короткий и беспокойный промежуток времени навязать свое господство на морях Эгейским островам.

Тем не менее, не считая походов во Фракию и в Грецию, Ахемениды поддерживали свой мир на огромных пространствах внутри материка. Их государство базировалось не на рабском, а на крестьянском труде.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.