ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ

ЕЩЕ ОДНИМ ИСТОЧНИКОМ материальной базы оппозиции была интернациональная помощь западных организаций. Контакты через границу устанавливались по нескольким линиям. Большую роль сыграла общественная организация «Некст стоп СССР», которая с 1989-го налаживала связи народной дипломатии – визиты единомышленников в гости друг к другу. Иностранцев использовали даже на митингах, особенно с интернациональной тематикой: в знак солидарности с демократами Китая и Восточной Европы. Пока в митинге участвовали иностранцы, их обычно не разгоняли.

Оппозиционеры в СССР и странах Восточной Европы исходили из тесной взаимосвязи событий по разные стороны границы СССР и по мере сил помогали друг другу. Возможности народной дипломатии использовала и дипломатия официальная.

Вспоминает Г. Павловский: «Создатель КОС-КОРа Адам Михник приезжал сюда, через Гефтера встретился с Черняевым и высказал предложения по компромиссу. Они были приняты здесь в ЦК и осуществлялись, пока после выборов не выяснилось, что за коммунистами в Польше вообще никого нет».

Если бы советское руководство осознало, что положение в Восточной Европе является критическим, и в любом случае придется уходить оттуда, можно было бы использовать канал народной дипломатии для продвижения встречных предложений по компромиссу, которые можно было закрепить в международных соглашениях до неизбежного краха Варшавского блока. Но осознания такой перспективы у Горбачева и тем более его консервативных коллег не было. Так что народной дипломатией воспользовалась прежде всего оппозиция в СССР.

С середины 1989-го новых политических лидеров приглашали в страны Запада с выступлениями. Эти поездки мало что меняли во взглядах идеологов оппозиции. К 1990 году, когда поездки стали распространенным явлением, лидеры основных идейных течений уже сделали ставки. Либералов эти визиты убеждали в преимуществах капитализма, социалисты выискивали (и вполне успешно) язвы западного общества. Европейские партнеры оказывали помощь своим единомышленникам в России (христианские демократы – христианским демократам, социалдемократы – социал-демократам, анархисты – анархистам).

Зарубежные друзья жертвовали валюту на благое дело борьбы с коммунизмом. Оппозиционеры везли из-за границы горы тамиздата, компьютеры, принтеры и другую оргтехнику. Мне довелось наблюдать даже переправку в СССР небольшой типографии – формально закупленной кооперативом, где работали неформалы. На этой типографии были отпечатаны два тиража оппозиционного журнала, но затем выяснилось: чтобы окупить расходные материалы, типография должна выполнять коммерческие работы. Вскоре кооператив переключил типографию только на нужды самоокупаемости, а обиженные неформалы стали печатать тиражи этого журнала на более выгодных условиях в Белоруссии. Этот эпизод показывает, что техническая поддержка Запада играла второстепенную роль – с ней было легче, но можно было обойтись и без нее. Благодаря этой помощи с конца 1989 года издатели самиздата смогли макетировать свои газеты и журналы качественнее и быстрее.

Значительную помощь «демократам» на выборах 1989—1990 годов оказал Д. Сорос. Вероятно, это было крупнейшее вливание, по некоторым данным миллион долларов. Сегодня за такие деньги какой-нибудь капиталист может разве что зарегистрировать партию, не более того. Но в 1989—1990 годах обстановка была иной – подавляющее большинство актива работало бесплатно.

С согласия Горбачева Сорос создал в СССР фонд «Культурная инициатива», который по замыслу Сороса должен был выстраивать экстерриториальный сектор «открытого общества» внутри советского общества. Таких прав в СССР Соросу не дали, но он заручился поддержкой в Фонде культуры в лице его замдиректора В. Аксенова. Аксенов «пробивал» создание фонда «Культурная инициатива», которое де-юре осуществил к 1989 году.

Диссидентов и неформалов к Соросу сначала не подпускали. Но в 1989-м ситуация изменилась, так как оппозиционеры получили депутатский статус, и Сорос смог установить с ними рабочий контакт. Через статусных «либералов» Сорос вышел на «демперестройщиков» и их союзников.

Вспоминает Г. Павловский: «Мы обсуждали тему выборов с Румянцевым и Соросом. Ему понравилась идея „русской игры“. Удалось договориться о выделении средств на программу „Гражданское общество“. Я, Пельман и Игрунов были сделаны его директорами. Деньги Сороса были нарезаны на гранты, которые позволили оснастить гражданские группы компьютерами, факсами, ксероксами и другим офисным оборудованием. Издавался бюллетень „Выборы-90“. Почти все средства ушли на оргтехнику».

Вспоминает оргсекретарь фонда Л. Глазычев: «Когда я пришел в фонд, там было 5 тыс. нерассмотренных заявок. Я отдавал себе отчет и считал это полезным, что многие из них преследуют цель поддержки не только культурных, но и культурно-политических проектов. Прежде всего мы предоставляли компьютеры и множительную технику, и было понятно, что на ней будут печатать не только высокохудожественные тексты. Гранты выделялись и на охрану памятников, и на экологическое движение, и на „мемориальскую“ историческую работу, и на педагогические эксперименты, но никакого контроля за тем, что эти люди печатают, дальше уже не было. Наличных денег было немного. Люди запрашивали деньги на работу, а не для самих себя.

Джордж тоже не был щедрым дядюшкой, и его представители считали каждую копейку. Никакого перекорма не было, и приходилось драться с ними за увеличение финансирования по тем или иным проектам. Это, кстати, иногда приводило меня к интересным открытиям. Так, мне пришлось заняться проблемой качества компьютеров. Большинство наших людей видели компьютер впервые, но все же было и некоторое количество опытных «юзеров». И они стали направлять «рекламации» о несоответствии документации и качества техники. Я, как наивный человек, задался этим вопросом и, будучи в штаб-квартире в Нью-Йорке, отправился по адресу, где должны были комплектовать компьютеры для нас. Там я обнаружил магазин, где продавались пылесосы, кухонные комбайны и компьютеры. Место было совсем непрофессиональным. Когда я имел неосторожность предъявить эту проблему по начальству, то нечаянно разворошил гнездо блата и откатных схем, только не наших, а американских. Но все осталось, как есть.

Я в фонде тоже «блатмейстерствовал», тем более что был уверен в качестве проектов моих знакомых. Решения принимал не я, а правление (Афанасьев, Евтушенко, Гранин, Заславская и другие), но в продвижении проектов я помогал. Мы поддерживали тех людей, с которыми были связи и по неформальным структурам, и по союзам архитекторов и другим».

Была ли западная благотворительность частью подрывной работы, преследующей целью развал СССР? Судя по шагам их дипломатии, руководители западных государств в 1989-м не стремились к распаду СССР. И это было разумно. Если Советский Союз станет капиталистической («открытой», «либеральной») страной, то лучше, если он будет такой целиком, без непредсказуемых межгосударственных конфликтов и новых границ, за которыми смогут существовать «заповедники коммунизма». Предполагалось отделение от СССР Прибалтики и, может быть, части Кавказа, но не Украины, Белоруссии и Казахстана.

Переформулируем вопрос: распался бы СССР без материальной помощи оппозиционерам из-за рубежа? Что она добавила в политический процесс? Компьютеры в 1990-м стали стремительно распространяться в СССР и безо всякой благотворительности. Кооператоры вывозили из страны металлолом, а закупали наиболее дефицитные товары – компьютеры. Компьютеризация была неизбежна и предопределяла обзаведение оппозиционных групп домашними типографиями в виде компьютера и принтера. Деньги на расходные материалы с избытком обеспечивала прибыльность издательского бизнеса.

Оппозиционное движение вполне могло обойтись без зарубежной помощи и уж никак не подчиняло свою деятельность указаниям иностранных центров. Да центры и не настаивали. Их вполне устраивало, что усиливается оппозиция, которая предпочитает ненасильственные методы борьбы бунту и терроризму в ядерной державе. В этом отношении интересы западных центров объективно совпадали даже с интересами коммунистов, хотя чиновникам и не нравилось, что теперь с оппозицией приходится спорить почти на равных – при соотношении тиражей 1:1000, а не 1:1 000 000, как год назад.

Монополия КПСС на СМИ была подорвана к началу 1989 года, причем практически без поддержки из-за рубежа (но при поддержке Прибалтики). Качество неформальных изданий сначала не имело значения – миллионы интересующихся политикой людей были готовы читать хоть самиздат, напечатанный на машинке. Но в 1990-м можно было договориться и с государственной типографией. Хозрасчетные типографии были рады заработать, тем более что их персонал с интересом читал то, что печатал.

Несомненно, что значительная часть оппозиционного актива отождествляла свои цели с целями Запада, но не потому, что получала там материальную помощь, а потому, что была настроена западнически, считала победу Запада победой «всего прогрессивного человечества» над коммунизмом. Если здесь был корыстный интерес, то в другом – западники полагали, что, сделав Россию Западом, они лучше устроят свою жизнь. Впрочем, они доказывали, что значительно улучшится жизнь всех советских людей. Чтобы капитализм победил, сначала должна была победить либеральная идея. Но и эта идея не требовала в 1989—1990 годах распада СССР. «Российская игра» еще не зашла так далеко, чтобы выдвигать требование независимости России от СССР. Понятие «суверенитет» трактовалось как верховенство решений нижестоящих органов власти над вышестоящими, то есть как делегированная демократия, а не распад страны.

Ветераны партаппарата и КГБ, рассказывая сегодня о том, как их разгромили, грешат на ЦРУ, выставляя тем самым свою Родину страной дураков. Мол, секретные центры разработали идеи, которые затем овладели миллионами соотечественников. Но они не могут привести доказательства того, что какая-то из идей, разрушивших коммунистический режим, была навязана из-за рубежа. Даже наиболее разрушительная для Советского Союза идея перезаключения союзного договора пришла из Прибалтики и стала продуктом не западных идеологических центров, а умеренных кругов национальных компартий.

Лидеры оппозиционного движения были слишком амбициозны, чтобы подчиняться тайным приказам. Отдельные агенты ЦРУ и КГБ, конечно, присутствовали в «демократическом» движении. Они могли информировать своих хозяев. Но руководить этим движением из единого центра было невозможно в силу его конфедеративной структуры. И консерваторы, и реформаторское руководство КПСС проиграли борьбу за умы не американцам, а гражданам СССР.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.