Танки

Танки

Наступит день, когда наука породит машину или силу столь страшную, столь беспредельно устрашающую, что даже человек — воинственное существо, обрушивающее мучения и смерть на других с риском принять мучения и смерть самому, — содрогнется от страха и навсегда откажется от войны.

Томас А. Эдисон

Как много дел считалось невозможными, пока не были осуществлены…

Плиний Старший

Накануне боев казалось, что эта война продлится недолго, каких-нибудь несколько недель, максимум несколько месяцев. Однако вопреки ожиданиям, после несколько первых месяцев активных боевых действий, быстрая и освежающая война (как накануне войны писалось в патриотичных газетных очерках), превратилась в бессмысленную, изнуряющую бойню, растянувшуюся на долгие годы. Война подхлестнула разработки всевозможных машин, постепенно ставя армии воюющих держав во все большую и большую от них зависимость, а следовательно, и от того, что приводило их в действие, — от нефти.

Противоборствующие армии окопались по обе стороны линии фронта, началась продолжительная кровавая и бессмысленная траншейная война. За два следующих года боевых действий линия Западного фронта сдвинулась лишь на каких-нибудь десять миль. Командование Антанты и германский имперский штаб лихорадочно искали способ изменить ситуацию. В ход шли самые последние технические разработки.

Британский танк в наступлении. Рекламный плакат

С самого начала войны широкое применение автоматического оружия, траншеи и проволочные заграждения создали патовую ситуацию: долгие месяцы ни одна из сторон не могла существенно изменить линию фронта. В 1916 году Первая мировая вошла в стадию непрерывных позиционных боев. Пехота и кавалерия уже не могли прорвать насыщенные пулеметами позиции противника. Были необходимы новые военные машины, могущие легко преодолевать ряды колючей проволоки, рвы и траншеи. И, главное, неуязвимые для пулеметов. То есть сложились все предпосылки для появления танков. Сначала Англия, а затем и Германия, и Франция начали производство бронированных машин. В России тоже велись подобные разработки.

Изобретение бесконечных цепных колес (более известных сейчас как гусеницы), сделанное Холтом и Бестом в конце XIX века, имело вполне прикладное значение. Тяжелые колесные тракторы тонули в жирной рыхлой почве среднезападных штатов — житницы США. Спрос на технику по этой причине был невелик. Чтобы подстегнуть продажи своих компаний, Holt Manufacturing Company и Best Tractor Company, Холт и Бест предложили несколько изобретений. Наилучшим из них оказались гусеницы, надежно удерживавшие многотонные машины на поверхности даже там, где люди по колено утопали в земле, а об использовании лошадей не могло быть и речи. Поначалу новое изобретение интересовало только производителей сельхозтехники. Ситуация изменилась вскоре после начала Первой мировой войны.

Изобретение инженеров Холта и Беста изменило ход мировой истории. Калифорнийские инженеры Бенджамин Холт и Дэниел Бест вряд ли могли подозревать, что их сугубо мирные эксперименты с сельскохозяйственной техникой повлияют на исход глобальных войн. Однако именно так и произошло. Холт и Бест изобрели гусеницы, англичане оснастили гусеницами танки и выиграли Первую мировую войну.

Невозможно ответить на вопрос, кто первый предложил саму идею танка. Честь авторства британского рецепта победы приписывают полковнику английской армии Эрнесту Суинтону, автору популярной военной фантастики. Именно он выдвинул идею бронированного экипажа, который приводился бы в движение двигателем внутреннего сгорания, передвигался с помощью траков, был неуязвим для пулеметного огня и без труда справлялся с проволочным заграждением. Когда в конце 1914 года война превратилась в неподвижное противостояние, многие задумались, как прорвать оборону противника. Мощь огневого поражения всех сторон стала столь высока, что любое наступление на подготовленную оборону превращалось в безжалостную бойню.

Одним из выходов из тупика траншейной войны могло стать некое механическое новшество, которое позволило бы войскам передвигаться по полю боя под более надежной защитой, чем мундиры. По выражению военного историка Бэзила Лиделла Харта, требовалось «особое лекарство от особой болезни». Первыми подобный механизм создали британцы. Поначалу это было нечто вроде бронированного трактора, не так давно изобретенного в Северо-Американских Соединенных Штатах. Первым из военных, кто «поставил диагноз и нашел лекарство», был британский полковник Эрнест Суинтон. Он уже в ходе своей предыдущей работы над официальной британской историей Русско-японской войны предвидел последствия появления автоматического оружия. Позднее он уделял особое внимание экспериментам с сельскохозяйственным трактором, недавно разработанным в Соединенных Штатах. В начале войны полковника направили во Францию в качестве официального наблюдателя в Ставке главнокомандующего. Как раз в это время он и выдвинул идею бронированного экипажа, который приводился бы в движение двигателем внутреннего сгорания, передвигался с помощью траков, был неуязвим для пулеметного огня и без труда справлялся с проволочным заграждением.

Один из первых английский танков. Пулеметная «Самка»

По замыслу Суинтона, необходимо было создать своеобразные сухопутные броненосцы, которые были бы неуязвимы для огня вражеской пехоты. Это должны были быть гусеничные трактора, защищенные листами бронестали и вооруженные пушками и пулеметами. Они должны были преодолевать колючую проволоку, рвы и траншеи, уничтожать губительные для пехоты пулеметные гнезда. И вскоре сначала англичане, а вслед за ними и остальные воюющие армии получили танки.

Германский танк

Однако необходимое — не всегда желаемое. «Окопавшиеся» в высшем командовании британской армии оппоненты полковника не восприняли его изобретение всерьез и сделали все, что только могли, для провала идеи. Она так и погибла бы, если бы не Уинстон Черчилль. Первый лорд Адмиралтейства по достоинству оценил военную инновацию и был возмущен отказом армии и военного министерства начать производство подобных машин. «Нынешняя война перевернула все военные теории о поле боя», — сказал он премьер-министру в январе 1915 года.

Чтобы продолжить работы по созданию машины вопреки сопротивлению, Черчилль выделил средства из фондов военно-морского министерства. По причине этой спонсорской поддержки новая машина получила имя «сухопутного крейсера» или «сухопутного корабля». Черчилль назвал его «caterpillar» («caterpillar» — «гусеница»). Из соображений секретности во время испытаний и перевозки новшеству дали и другие «имена» — так как новая машина смахивала на цистерну, сначала ее хотели назвать «водовозом», но из опасения вызвать насмешки название заменили на «танк» («tank» «резервуар», «цистерна» (англ.). На заводе танки выполнялись как заказ русского правительства на цистерны, на каждом из них было написано по русски: «Осторожно. Петроград». Первые модели перевозили на фронт по железной дороге под видом цистерн с водой для Ближнего Востока. В России это английское слово переводили и вовсе без затей — «лохань». И лишь значительно позже в нашей стране общепринятым стал английский термин без перевода — танк.

Разрез тяжелого немецкого танка

Полигон, где проходили испытания английских машин, строго охранялся. Плакаты предупреждали население о минах. Ходили слухи, что там роется тоннель в Германию! Войска с нетерпением ждали новых машин. Говорили, что они могут карабкаться на деревья, переплывать реки и прыгать, как кенгуру.

В конце августа 1916 года во Францию было отправлено 60 танков, которые получили боевое крещение 15 сентября во время сражения на Сомме. Впрочем, результаты были достаточно противоречивыми. Первые английские модели были названы «Самец» (танк с артиллерийским вооружением) и «Самка» (с пулеметным). Французы охотно переняли изобретение англичан и вскоре изготовили собственные модели. Различие состояло в том, что англичане использовали танки для прямой поддержки пехоты, а французы относились к своим моделям «Шнайдер» и «Сан-Шамон» как к самоходной артиллерии. Первые танки отличались слабой подвижностью и ненадежностью механической части. Однако и французы, и англичане продолжали усовершенствовать свои модели, и вскоре был создан более мобильный и легкий танк «Рено» классической, как теперь принято говорить, компоновки. Именно он и стал впервые напоминать не допотопного динозавра, а нечто похожее на современную боевую машину.

15 сентября 1916 года у деревни Флер-Курслет во время битвы на реке Сомме появились они. Неуклюжие, ненадежные, не выделяющиеся красотой и скоростью, но навсегда изменившие мир. Среди первых шагов были и первые прыжки: традиционно блеснул сумрачный немецкий гений, на заводе «Рибо» собирали машины К с экипажем 22 человека. Германия не очень большая страна, а гигантомания — похлеще супердержав.

15 сентября 1916 года в бою у реки Соммы приняли участие первые 32 английских танка. «Танк движется по главной улице деревни Флер, и английские солдаты идут вслед за ним в хорошем настроении» — это сообщение британского пилота широко растиражировала пресса. Но традиционный британский консерватизм попортил немало крови английским солдатам. «Хорошее настроение» могло бы прийти к ним гораздо раньше, ибо в пыльных архивах военного ведомства после войны обнаружили проект танка, присланный в 1912 году и который был значительно совершеннее танков, вышедших спустя четыре года на поля сражений. На проекте короткая резолюция: «Человек сошел с ума». Даже во время демонстрации первого боевого танка один крупный военный деятель заметил: «Красивая механическая игрушка. Война никогда не будет выиграна при помощи таких машин».

Сначала предполагали сделать танк на огромных колесах. Это должна была быть платформа длиной в 30 м на четырех 12-метровых колесах, «мчащаяся» со скоростью 14 км/час. Считалось, что машина сможет форсировать реки с хорошим дном глубиной до 4,5 м. Такие препятствия, как рвы и траншеи, казались пустяковыми. Предполагали даже использовать танк для перехода через Рейн. Однако оптимизм иссяк, когда подсчитали, что вес танка в металле около 1000 т, а построенная деревянная модель показала, какой отличной мишенью станет он для артиллерии. Аналогичный проект танка весом в 7000 т, для которого и реки глубиной до 15 м не помеха, существовал в Италии. Его назначение — перебрасывать малые танки через реки, текущие параллельно фронту.

«Скелетон». САСШ

Новому виду вооружения суждено было вместе с авиацией и автоматическим оружием в корне изменить характер боевых действий, систему вооружения и организации армий. Военный корреспондент «Таймс» писал в статье «Сухопутный флот»: «Возможно, что прежде, чем окончится война, и мы, и германцы, и наши союзники будем строить новые чудовища, громаднее и страшнее этих; возможно, что мы увидим сражения целых флотов сухопутных дредноутов и мониторов; но несомненно, что в этом деле мы первые. Теперь эта дьявольская машина принадлежит нам и только нам». Впрочем, очень скоро на авторство в создании танка начали претендовать и другие страны, а в 1919 году вопросом о приоритете уже занималась специально утвержденная королем комиссия британского парламента. Она установила, что создателями танка все-таки являлись англичане.

Атака 15 сентября 1916 года к северу от реки Соммы и юго-западу от Бапома была последней попыткой англичан достичь успеха в крупной операции, начатой еще 1 июля. К началу сентября 3-я и 4-я английские и 6-я французская армии, наступавшие на фронте в 70 км, продвинулись в глубь немецкой обороны в среднем на 2 км, максимально — на 8. Только в первый день наступления англичане потеряли около 20 000 убитыми и 40 000 ранеными. С 3 по 7 сентября ценой больших потерь британские войска продвинулись на фронте 2 км на глубину 1,6 км.

Несмотря на возражения танковых командиров, считавших необходимым накопить большее количество машин и применить их не раньше весны 1917 года, английское верховное командование во Франции требовало присылки танков. 13 августа из Тэтфорда отправили первые 12 танков роты С, а к концу августа близ Абвиля скопилось 50 боевых машин. Танки распределили между корпусами 4-й и Резервной армий. В период с 7 по 10 сентября было направлено к передовой 49 машин. Движение происходило ночами, по изрытой местности, без разведки маршрута, и 17 танков застряли на марше.

Целью атаки 4-й армии против позиций 1-й германской армии был захват деревень Морваль Ле Беф, Гведекур и Флер. Танки планировали направить на наиболее укрепленные пункты группами по 2–3 машины. Пушечные против пулеметов противника, пулеметные — против живой силы. Танки должны были пойти в атаку на 5 минут раньше пехоты, дабы она не попала под огонь, который противник непременно обрушит на танки.

15 сентября в 5.30 утра 32 танка Мк I пошли в атаку: 9 — впереди пехоты, 9 — действовали отдельно, 9 — застряли, у 5 — отказали двигатели. На участках III и XIV корпусов и Резервной армии танки успеха не имели. В полосе XV корпуса 12 из 17 машин достигли германских окопов, 11 — преодолели их, 9 — с ходу захватили деревню Флер. Первым вошел в деревню танк-«самец» D17 «Диннакен» лейтенанта Хасти — видимо, его и увидел британский пилот, свидетельство которого приводилось выше. Один танк, встав над окопом, очистил его огнем. Следом двинулась пехота и вошла в Гведекур; один из прорвавшихся в селение танков уничтожил 77-мм орудие, но был сразу подбит и загорелся, из экипажа выжили только двое. В ходе боя по разным причинам вышли из строя 10 Мк1, 7 — получили незначительные повреждения.

Подбитый английский танк, оставшийся на поле боя

Внезапность применения новой техники принесла успех — за 5 часов с небольшими потерями англичане захватили участок в 5 км по фронту и до 5 км в глубину, были взяты пункты, которые до того безуспешно атаковали в течение 35 дней. Танки «протаранили» первую линию окопов и отвлекли на себя огонь германских пулеметов, Сообщения об их действиях стали сенсацией мировой прессы — пока не пришли первые фотографии, издания всех стран помещали самые фантастические рисунки «новейшего типа бронеавтомобиля». Утверждение, что «новое боевое средство преждевременно раскрыли противнику», не совсем верно — германское командование долго не могло оценить его значение.

В следующий бой танки пошли 25 и 26 сентября у Гведекура и Ле Сара: 5 из них были приданы 4-й армии и 8 — Резервной. Из 13 машин 9 сразу застряли в воронках от снарядов, остальные помогли 110-й пехотной бригаде овладеть Тиепвалем. Удачно действовал танк-«самка» к юго-западу от Гведекура во взаимодействии с пехотинцами-гранатометчиками — это был один из первых важных шагов в формировании тактики танковых войск.

Танк и пехота менее чем за час захватили около 1350 м укрепленной траншеи и вынудили сдаться в плен 370 немецких солдат. В германской армии поселился стойкий синдром — «танкобоязнь».

Это красноречиво свидетельствует о том, что первое применение танков дало в основном психологический эффект. Вскоре он стал работать против англичан. На какое-то время фронтовые командиры решили, что танки должны способствовать успеху одним своим присутствием. Это привело к цепи неудач и разочарований.

В битве при Сомме в 1916 году танк был использован впервые. Он сыграл важную роль уже в ноябре 1917 года в битве при Камбрэ. Камбрэ (Cambrai), город в Северной Франции, на реке Шельда (департамент Нор), в районе которого во время Первой мировой войны 20 ноября — 6 декабря 1917 года произошло сражение между английскими и германскими войсками. Английские войска предприняли 20–29 ноября наступательную операцию против германских войск, впервые осуществив массированное применение танков. По замыслу операции, усиленная 3-я английская армия внезапным ударом танков, без артподготовки, при содействии пехоты, авиации и артиллерии должна была прорвать оборону 2-й германской армии на фронте 12 км (между каналами р. Шельда и Дю-Нор (Северный), овладеть К. и развивать наступление на Валансьенн. Для прорыва привлекались: в первом эшелоне армии 3-й и 4-й армейские корпуса (6 пех. дивизий) и 3-й танк, корпус (3 танк, бригады по 3 батальона в каждой, всего 476 танков), во втором — 3-й кав. корпус (3-й кав. дивизии). Для арт. и авиац. обеспечения операции привлекалось св. 1000 ор. и ок. 1000 самолетов. 2-я германская армия в секторе прорыва имела 3 пехотные дивизии и 224 орудия. Германская оборона общей глубиной до 9 км состояла из 3 позиций, каждая в 2–3 линии траншей.

Английские солдаты празднуют победу

20 ноября в 6 ч 10 мин под прикрытием артогня английские танки в сопровождении пехоты атаковали германские позиции. Танки наступали треугольником группами по 3 машины: один танк (головной) впереди, два (главные силы) — в 100–120 м позади. На танки были погружены фашины, которые сбрасывались в германские окопы, чтобы танки могли преодолевать их. Пехота следовала за главными силами танковых взводов в трех линиях: первая для захвата окопов, вторая для их блокировки, третья для поддержки. Внезапная атака английских танков и пехоты деморализовала противника. К 11 ч 30 мин англичане захватили две, а к 16 ч — три германские позиции, продвинувшись на глубину 8–10 км по всему фронту, за исключением населённого пункта Флескьер, где танки попали под сосредоточенный огонь германской артиллерии. В первый день наступления англичане фактически прорвали германскую оборону, захватив при этом свыше 8000 пленных, 100 орудий и 350 пулеметов. Однако вследствие недостатков в организации взаимодействия танков и пехоты развить успех английские войска не смогли. Ввод в сражение (21 ноября) для развития успеха двух кавалерийских дивизий не дал положительных результатов. Немцы успели подтянуть свежие дивизии. Борьба приняла затяжной характер.

Против английских танков германские войска широко использовали полевые и зенитные пушки, перебрасывавшиеся на грузовых автомобилях на опасные направления. К 29 ноября продвижение английских войск приостановилось. 30 ноября — 6 декабря германские войска нанесли контрудар, нацелив против образовавшегося выступа до 12 пехотных дивизий, 1700 орудий и свыше 1000 самолетов. Контрудару предшествовала короткая артподготовка. В результате контрудара немцы вернули большую часть потерянной территории, захватив 9 тыс. пленных, 716 пулеметов, 148 орудий и 100 танков. Введя в бой 73 танка, английские войска сумели нейтрализовать контрудар и остановить продвижение противника. В операции у Камбрэ обе стороны понесли значительные потери в живой силе и технике и не добились преимуществ. Вместе с тем, являясь первым примером массированного применения танков, операция у Камбрэ оказала большое влияние на развитие военного искусства. С ней связано зарождение основ взаимодействия пехоты и танков, противотанковой обороны и метода артиллерийской стрельбы при полной подготовке исходных данных.

В марте 1917 года немцы отвели войска на линию «Зигфрида» (союзники именовали ее «линией Гинденбурга»). Чтобы повысить здесь темпы наступления, командование потребовало участия двух танковых батальонов, которые должны были помочь пехоте в прорыве позиций и расчистить кавалерии дорогу до Камбрэ. Наступление под Аррасом англичане повели привычным для позиционной войны способом — начавшаяся 7 апреля артподготовка длилась двое суток. Только 9 апреля войска пошли в атаку. В ней участвовали 60 танков Мк I, Мк II и Мк III. Плотность составляла 1,3 танка на 1 км фронта (на направлении главного удара 6–8 единиц). Танки действовали группами от 2 до 8 машин, нередко застревали, не доходя до исходных позиций. Так, накануне атаки несколько танков провалились в болото. На фронте 1-й армии танки завязли в 500 м перед германскими окопами. Те, что смогли преодолеть распутицу, выполнили свою задачу, но их местный прорыв не был развит. Танки прошли через немецкие окопы, но пехота либо не использовала их успех, либо продвигалась в другом направлении. Неудача была закономерна — дождь, слабый оттаявший весенний грунт, к тому же изрытый снарядами, крайне ограничивали проходимость, а двухдневная артподготовка лишила атаку внезапности. На один танк приходилось 10 германских орудий, кроме того, они поражались бронебойными пулями, попадали в ловушки — «волчьи ямы».

Не слишком удачной была и атака 11 апреля. Медленно двигавшиеся по заснеженной равнине английские танки становились легкой добычей немецкой артиллерии. Два из них германцы захватили. В этом бою танки работали не только как подвижной щит, но и как «штурмовая артиллерия»: 4 боевые машины, ведя интенсивный огонь, двинулись вдоль вражеских окопов, атаковали деревню Винкур, но, не поддержанные пехотой, вернулись на исходные позиции. Три танка вошли без сопровождения пехоты в деревню Монши, где были подбиты огнем своей же артиллерии — танкистов просто не предупредили, что начало артобстрела и атаки пехоты перенесли на 2 часа. К 28 апреля англичане в нескольких местах незначительно вклинились в «линию Зигфрида». Тем не менее командование отметило «отличную работу танков», которые «спасли много жизней».

Ранним утром 7 июня 1917 года 2-я британская армия начала наступление во Фландрии у Мессина и к западу от Куртре и Руле с целью «срезать» 15-км дугу германского фронта. Офицеры «тяжелого отряда» (так вплоть до 28 июня 1917 года именовался Танковый корпус) уже не один месяц вели здесь разведку местности. В этот район были переброшены 76 танков Мк IV и 14 танков снабжения Мк I. В сборных пунктах их маскировали под кронами деревьев и навесами, боронами уничтожали следы от гусениц. В первом эшелоне впереди пехоты шли 36 машин, средняя плотность составляла 6 единиц на 1 км. Они должны были атаковать последнюю линию окопов, подойдя к ней под прикрытием артиллерии. Во второй фазе боя участвовали 22 уцелевших Мк IV, которые отразили несколько контратак. Две машины, увязнув у фермы Джой, работали всю ночь как артиллерийские форты. Успех был достигнут, но не столько за счет танков, сколько за счет артиллерии и взрыва под передовыми германскими позициями 19 мощных минных горнов.

Развить наступление 2-й армии не удалось — 5-я английская армия нанесла главный удар только 31 июля (третье сражение на Ипре). Снова была долгая — 16 суток — артподготовка. И без того сложную для продвижения танков заболоченную местность изуродовало воронками от взрывов. В ряде мест движение было возможно только по насыпным дорогам и гатям. Артподготовка разрушила дренажную систему и окончательно превратила большую часть местности в грязное месиво. Атака, в которой участвовали 216 танков трех бригад, началась в 3.50 утра, но в середине дня остановилась из-за дождя — «сухопутные корабли» утопали в грязи по спонсоны, балки самовытаскивания не помогали. Продвигаясь в колоннах с черепашьей скоростью, танки несли большие потери от артогня. Наступление захлебнулось. В ходе этого боя произошли два любопытных и еще не типичных на тот момент эпизода в применении танков: командиру танка G7 пришлось снять пулемет «льюис» и открыть из него огонь по германским самолетам, пытавшимся обстреливать танк с малой высоты, а танк G26 того же батальона сыграл роль кабелеукладчика, помогая связистам проложить телефонную линию.

19 августа 11 танков совместно с 48-й пехотной дивизией под прикрытием дымовой завесы атаковали позицию, прикрытую бетонными блокгаузами. 3 машины увязли, но 8 беспрепятственно обошли 4 блокгауза и в упор обстреляли их входы. Успех был полным, причем здесь сказался и страх гарнизонов перед танками — немцы боялись, что танки вооружены огнеметами.

После фактического провала операции большинство танков отвели в тыл на ремонт. Оставшиеся Мк IV 1-й бригады участвовали в 11 боях с 20 августа по 9 октября, в основном на фронте XVIII корпуса. 22 августа у фермы Галлиполи один аварийный танк, действуя как форт, 8 часов сдерживал противника огнем, 4 октября танки помогли атаке пехоты на Поелькаппель, причем командир корпуса отмечал прежде всего их моральное воздействие на неприятеля.

Для обхода северного германского фланга планировалась десантная операция с участием танков вблизи Мидделькерке. Предполагалось морем доставлять Мк IV на больших (длиной до 200 м) паромах и высаживать их под прикрытием дымовой завесы и артогня кораблей. Для преодоления бетонного эскарпа на берегу на носовой части каждого танка должна была перевозиться сходня-аппарель с деревянным настилом, а на каждый второй трак гусениц предполагалось крепить деревянные бруски против скольжения. Танки-«самки» должны были нести лебедки. Экипажи прошли соответствующее обучение в Мерлимоне, но операция не состоялась из-за общего провала третьего сражения на Ипре.

Самым убедительным подтверждением эффективности применения танков стало сражение у Камбрэ. Осенью 1917 года Танковый корпус получил возможность применить новый вид боевой техники должным образом и преодолеть скепсис командования и «старых» родов войск. Участок наступления был еще летом указан в докладе начальника штаба корпуса полковника Фуллера. Район Камбрэ с выдающимся в сторону германцев фронтом располагал развитыми путями сообщения, местность в целом была проходимой для танков. Серьезным препятствием служил только канал реки Шельды.

Оборона немцев на «линии Зигфрида» была хорошо подготовлена. Так, главная позиция имела глубину 5–7 км, состояла из 2–3 сплошных линий окопов, прикрытых проволочными заграждениями до 50 м в глубину, гнезд сопротивления с хорошим обстрелом и блиндажей. Первая линия окопов в целях противотанковой обороны была уширена до 3,5 м. Опорными пунктами служили высоты, селения, участки леса.

Замысел английского командования состоял в том, чтобы внезапным ударом большого количества танков совместно с пехотой 3-й армии при мощной поддержке артиллерии и авиации прорвать фронт 2-й германской армии на узком участке между Сен-Кантенским и Северным каналами, а затем конницей и пехотой развить прорыв и овладеть в оперативной глубине городом Камбрэ, лесом Бурлон, переправами через канал Сенси.

Англичанам удалось скрытно сосредоточить в намеченном районе сильную ударную группировку: восемь пехотных дивизий, один кавалерийский корпус, 1009 орудий, 378 боевых и 98 вспомогательных танков (фактически весь Танковый корпус), 1000 самолетов. Продвижение танков обеспечивал подвижной огневой вал. На 12-километровом участке прорыва удалось создать плотность до 85 орудий и 32 танков на 1 км фронта.

Союзники имели более чем двойное превосходство в живой силе, абсолютное в танках, 4,5-кратное в артиллерии. На одно германское орудие приходилось 2,1–2,5 английского танка, на 1 германский пехотный батальон — 12–25. Надеясь на эффект широкого применения танков, англичане вдвое увеличили фронт наступления пехотной дивизии — в среднем два км против одного на Сомме. Танки под предлогом «курса зимнего обучения» сосредоточили в учебных лагерях, где проводилась подготовка вместе с пехотными подразделениями. Во время совместных тренировок танкисты усаживали на крышу машины до полувзвода пехоты, но в боях «десанты на броне» не применялись. Из 98 специальных танков 9 было оснащено радиостанциями, 52 танка снабжения перевозили бензин и боеприпасы, 1 — телефонное имущество, 2 — мостовое оборудование, 32 машины, оснащенные кошками-якорями на четырехметровых стальных тросах, предназначались для расчистки проходов в заграждениях для кавалерии.

Танки должны были входить в состав всех волн и эшелонов пехоты. Первая волна выделялась для подавления выдвинутых вперед германских орудий. Главный эшелон танков должен был совместно с пехотой прорвать первую германскую позицию. Первый эшелон назначался для атаки второй укрепленной позиции, второй — третьей, а третий эшелон — для действий с конницей. Тактического резерва танков не предусматривалось, но 36 машин выделили в технический резерв. Задачи экипажам ставились простые и ограниченные, с учетом их возможностей. Командиры снабжались картами и аэрофотоснимками местности с указанием маршрутов и задач. Впереди взвода должен был двигаться пушечный танк, в 80–100 м за ним — пулеметные. Для преодоления широких окопов над рубкой боевых машин цепями крепили большую фашину диаметром 1,5 м и длиной 3 м (она собиралась из 75 стандартных фашин).

Прохождение трех линий окопов планировалось так. Первый танк, пройдя проволочное заграждение, поворачивал у первого окопа влево и обеспечивал огнем продвижение следующих. Левый танк подходил к окопу, сбрасывал фашину, переходил по ней и, ведя огонь, также поворачивал влево. Правый танк проходил по той же фашине, подходил ко второму окопу, сбросив фашину, преодолевал его и поворачивал влево. Первый танк разворачивался, проходил два окопа, с помощью своей фашины преодолевал третий. За ним продвигались оба пулеметных танка и выстраивались позади пушечного. Сброс фашины экипаж производил, не выходя из машины, а пехота обозначала ее края белым и красным флажками. Однако на практике фашина часто сама сваливалась впереди рубки и перекрывала обзор. Чтобы поправить ее, экипажу приходилось покидать машину под огнем.

Связь штабов в Танковом корпусе, помимо телефонов, осуществлялась с помощью голубей, верховых и мотоциклистов. В роты связи танковых бригад были введены по три радиотанка. Командирские машины оснащались семафором и сигнальной лампой. Уже в ходе наступления телефонную линию протянули до Маркуан с помощью танка, буксировавшего волокушу с кабелем и везшего на себе шесты и аппаратуру.

На каждый танк пришлось запасти 318 л бензина, 22 л моторного масла, 182 л воды, 68 л тавота, 3 кг смазочного масла. Полевые склады Танкового корпуса снабжались полевой железной дорогой. Каждой роте придали 2 танка снабжения.

Минимум за две ночи до начала операции танковые подразделения выгрузили на железнодорожных станциях, и они своим ходом выдвигались в места сосредоточения в 4–8 км от германских позиций. Танки прятали под деревьями, накрывали маскировочными сетями и полотнищами, маскировали под стога. 19 ноября началось скрытное выдвижение на исходные позиции в 800–1000 м от передовых германских окопов. Шум двигателей заглушали беспорядочным артогнем. Пути движения были заранее разведаны и вплоть до немецких проволочных заграждений отмечены трассировочными цветными шнурами. Командир Танкового корпуса генерал Эллис лично командовал центром боевого порядка, находясь в танке «Хильда» (Мк IV-«самка») батальона Н, на котором он поднял свой флаг — дань традициям британского флота.

Наступление английских войск началось без артиллерийской подготовки — такой план внезапной танковой атаки предлагался еще 9 апреля у Бюллекура, но не был реализован. 20 ноября в 6.20 утра на германские позиции обрушился огневой вал, под прикрытием которого в атаку пошли танки и пехота. Боевые машины двигались в 200 м позади огневого вала, пехота — за ними, во взводных колоннах, по проделанным гусеницами проходам в проволочных заграждениях. Их выдвижение прикрывала дымовая завеса, так что заградительный огонь германской артиллерии оказался малоэффективным. С началом атаки английская авиация нанесла бомбовые удары по пунктам управления, артиллерийским позициям и дорогам в тактической глубине обороны противника.

Внезапность атаки принесла желаемые результаты. К 8.00 англичане овладели первой германской позицией, к 13.00 — второй, а части 3-го корпуса достигли каналов Шельды. У Авринкура танки окружили и уничтожили пулеметным огнем несколько немецких батальонов. У леса Лато один танк батальона F получил прямое попадание снаряда 150-мм гаубицы, разворотившего спонсон, но сохранил подвижность и раздавил вражеское орудие гусеницами.

К 12.00 к пункту сбора южнее деревни Маркуан подошли танки снабжения. Здесь боевые машины, заправившись бензином и пополнив боекомплекты, снова пошли в бой.

Бой на всем фронте прекратился только в 18.00, с наступлением темноты. За 10 часов английские танки и пехота прорвали все три позиции германской обороны на фронте 12–13 км и продвинулись на глубину до 10 км, при этом было захвачено около 8000 пленных и 100 орудий. Часть тяжелых орудий-трофеев оттаскивали в английский тыл с помощью танков. Успех операции обеспечило не столько массовое применение танков, сколько их рациональное взаимодействие с другими родами войск. Хотя не обошлось и без неудач: так, танки-растаскиватели (они несли на корме таблички «WC» — wire-cutter) проделали 3 прохода в проволочных заграждениях, но кавалерийский корпус не смог быстро преодолеть изрытое воронками и траншеями поле и развить наступление. В этом сражении танки оказались единственным родом войск, выполнившим все свои задачи. Это стоило потери 280 машин (около 60 %), причем только 60 из них (15–18 %) были подбиты артогнем, основная же часть вышла из строя по техническим причинам (лопнувшие гусеницы, сломанные шестерни бортовых коробок передач и т. д.). Из 4000 человек личного состава Танковый корпус потерял 74 убитыми, 457 ранеными, 39 пропавшими без вести.

На следующий день в бою смогли принять участие всего 75 боевых машин. Каждая танковая бригада выделила сводную роту. Атака вновь началась утром. 9 танков, пройдя по железнодорожной дамбе, прорвались у Фло-Ферме и вышли на дорогу к Камбрэ, 7 танков помогли 51-й дивизии занять Фонтен-Нотр-Дам, танки 1-й бригады захватили Аннэи, вошли в Бурлонский лес. Но измотанная пехота не успевала за машинами, и последние были вынуждены отойти. 25 танков оказались подбиты, 10 выбыли из строя по техническим причинам.

23 ноября англичане попытались возобновить наступление. Эффекта внезапности уже не было, массирования танков тоже. Новую атаку 51-й дивизии с 24 танками 2-й бригады на Фонтен-Нотр-Дам немцы отбили, подбив при этом 18 танков (11 из них — прямым попаданием снарядов). Не помогли и подошедшие 23 машины 3-й танковой бригады. На улицах селения танки поражались связками ручных гранат и огнем с верхних этажей зданий — уже тогда был сделан вывод, что «борьба в населенных пунктах менее всего благоприятна для танков».

27 ноября англичане предприняли последнюю попытку наступления, но немцы уже подготовили противотанковую оборону, и из 32 танков уцелели лишь 13.

Срочно подтянув к участку прорыва резервы, германские войска остановили англичан, а 30 ноября начали контрнаступление. Измотанный Танковый корпус в это время отводился в тыл. Тем не менее 30 ноября 2-я танковая бригада, готовившаяся к погрузке, получила приказ на выдвижение для контратаки. Уже к 16.00 в зону боев прибыли 73 танка, которые контратаковали германские части вместе со 2-й гвардейской и 2-й кавалерийской дивизиями. К 6 декабря немцы на всем 30-километровом фронте операции оттеснили англичан на 2–4 км, но не смогли окружить их и вернуть первые две позиции «линии Зигфрида».

В результате контрнаступления у Камбрэ рейхсвер захватил в качестве трофеев около 100 Мк IV, в основном неисправных. Операция у Камбрэ закончилась для Антанты неудачно, но при этом внесла много нового в военное искусство. Танки проявили себя уже как новый род войск. Операция показала, что правильное их применение позволяет быстро и с большой экономией сил прорвать укрепленный фронт и сделать вывод, что тактический прорыв сам по себе еще не обеспечивает успеха. Танковый корпус понес тяжелые потери, но одна только стоимость сэкономленных благодаря применению танков снарядов соответствовала стоимости почти 4000 боевых машин. После Камбрэ атака укрепленных позиций уже не мыслилась без танков. Это ускорило дальнейшее развертывание Танкового корпуса из 9 батальонов в 13.

После сражения у Камбрэ Танковый корпус стянули к Брей-сюр-Сом, где планировалось оборудовать лагерь для совместного обучения с пехотой и артиллерией. В январе 1918 года корпус отозвали из лагерей и рассредоточили вдоль 96-километрового фронта от Перона до Бетюна — имелись сведения о подготовке немцами большого наступления. Корпус на тот момент включал 5 бригад (13 батальонов), но располагал только 320 готовыми к бою тяжелыми Мк IV и 50 средними Мк А «Уиппет»; 200 танков находились в ремонте.

Прямое попадание в танк

21 марта началось германское наступление в Пиккардии. Англичане имели в это время 216 танков, но в боях приняли участие только 180. Остальные вышли из строя по техническим причинам. Не зная положения на передовой, командование постоянно меняло направление маршей, подвоз ГСМ не осуществлялся. Часть брошенных танков англичане успели эвакуировать.

А триумф новой машины состоялся 8 августа 1918 года в битве при Амьене, когда лавина из 456 танков прорвала германский фронт. Генерал Эрих Людендорф, помощник Верховного главнокомандующего Пауля фон Гинденбурга, назвал впоследствии этот день «черным днем германской армии в истории войны». Траншейной войне пришел конец. И когда германское высшее командование объявило в октябре 1918 года, что победа более уже невозможна, в качестве главной причины оно указало на появление танков.

«Танки, бывшие когда-то предметом насмешек, стали теперь грозным оружием. Надвигаясь длинной цепью, закованные в броню, они кажутся нам самым наглядным воплощением ужасов войны». Психологический эффект танков в Первую мировую был куда значительнее «прямого» боевого, однако как раз страх перед этими левиафанами и помог прорывать фронты, то есть в итоге задача была достигнута, при всем при том, что в ходе той же битвы у Камбрэ весьма удачно им противодействовали.

Английские танки вышли на поле боя в середине мировой войны. Нельзя сказать, что они решили исход войны, но роль их, действительно, оказалась значительной. Если самолет, пулемет, тяжелая артиллерия, автомобиль были освоены в производстве уже к началу военных действий, то танк стал принципиально новым и как боевое средство, и как технический объект. Мощный промышленный потенциал Великобритании, высококвалифицированные инженерно-технические кадры, а также последовательно реализуемая с первых же дней войны программа мобилизации промышленности позволили сравнительно быстро развернуть производство танков на различных предприятиях. Всего англичане в 1916–1918 годах построили около 2370 тяжелых танков десяти моделей и около 300 средних. Можно, впрочем, отметить, что Мк I заметно отставал от технического уровня своего времени. Сложная в управлении и ненадежная трансмиссия, примитивные топливная аппаратура и система выхлопа, жесткая подвеска и хрупкая гусеница стали результатом не столько новизны дела, сколько ограниченности времени на разработку.

Начало развития танков с тяжелых машин — естественно, так как они создавались в качестве «пехотного тарана», их задачи сводились к сопровождению пехоты, подавлению пулеметов, «затаптыванию» проволочных заграждений, переходу через передовые окопы противника. Они должны были «открывать дверь» прорыву пехоты и эту роль сыграли успешно.

До конца войны англичане в своих тяжелых машинах так и не смогли разрешить «формулу танка»: добиться более или менее оптимального сочетания подвижности, защищенности и огневой мощи. Бронирование защищало только от огня стрелкового оружия и не соответствовало малой скорости движения, при которой, как известно, уязвимость танка возрастала. Важным шагом поэтому можно считать защиту от бронебойных винтовочных пуль и комплекс мер по снижению пожароопасности, осуществленных в танках Мк IV и V. Вооружение тяжелых ромбовидных танков было даже избыточным, хотя огневая мощь в значительной степени снижалась неудобством работы наводчиков и заряжающих и невозможностью координировать огонь. Короткоствольные скорострельные пушки более соответствовали тогдашнему назначению танков, чем, скажем, 75-мм полевая пушка французского танка «Сен-Шамон».

Сильное впечатление оставило продемонстрированное танками «ударное действие» — много лет спустя среди главных характеристик танков указывали этот параметр, характеризуя его диаметром сваливаемого дерева или толщиной пробиваемой стены. Нельзя не признать, что всего за два года английские конструкторы решили ряд сложных по новизне и объему задач, существенно усовершенствовав танки. По сравнению с Мк I Мк V был уже новым танком, значительно более удобным в эксплуатации и живучим. Вершиной развития «ромбовидных» танков стали Мк VII и Мк VIII, но сама линия оказалась тупиковой — в том же 1918 году появился французский «Рено» FT17, представлявший собой куда более удачную и перспективную конструкцию, задавшую «классическую» схему танка. Причем французское машиностроение не опережало тогда по уровню технологий английское.

От «ромбовидной» схемы с основным вооружением в спонсонах после 1918 года фактически отказались. Английские средние Мк В и С, разработанные Вильсоном и Триттоном, уже отходили от нее, зарубежные подражания ограничились опытными германскими A7VU и К. Но в сочетании с вращающейся башней идея гусениц, обхватывающих корпус, несмотря на явные недостатки, еще долго привлекала к себе внимание — главным образом, при создании танков для «позиционных» боев: это и английские «Черчилль» и опытный TOG (созданный, кстати, конструкторами «призыва» Первой мировой), и французские 2С и В Ibis. Охватывающие корпус гусеницы оказались удобны и для дистанционно управляемых машин, на которых они встречаются до сих пор.

За два года войны английские танки приняли участие в 85 боях, существенно изменив тактику наступательного и оборонительного боя. Опыт использования своих тяжелых танков англичане сжато изложили в уставе полевой службы 1920 года: «Танк, давая укрытие своему экипажу, вооружению и механизмам от обыкновенного ружейного и пулеметного огня и шрапнельных пуль, сам способен развивать сильный и прицельный огонь во время движения и тем самым производить сильное моральное впечатление на противника… Танк способен двигаться по всякой местности, без дорог, переползать через окопы и проволочные заграждения, делая в них проходы для мелких партий пехоты».

Включение массы танков в боевой порядок позволило отказаться от длительной артиллерийской подготовки атаки. С самого начала применения танков планировалось их взаимодействие с «подвижными» частями — кавалерией, самокатчиками. Но реализовать это не удалось не только с тяжелыми «пехотными», но и с более маневренными средними «кавалерийскими» танками. Зачатков «глубокого боя» пока не было. Этому не способствовали и малый запас хода танков, и быстрое утомление экипажей, и «неприспособленность» других родов войск к продвижению в глубь обороны противника. Даже при хорошем взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией танки обеспечивали лишь местный успех. Германская армия, почти не имевшая танков, сумела достичь в операциях 1917 и 1918 годов примерно таких же результатов. Кстати, как показал опыт, именно германская тактика глубоких прорывов штурмовых отрядов более соответствовала прообразу будущей танковой войны.

Тяжелые английские «ромбовидные» машины, открыв новый этап в истории военного искусства, сыграли заметную роль в подготовке не только английских, но и советских, американских и французских танкистов, став их своеобразной «школьной партой».

Таким представлял себе художник огнеметный танк недалекого будущего

Танк застал оборону врасплох. Он заставил лихорадочно работать умы военных теоретиков. Появилась идея малой механизированной армии без пехоты, однако успехи самолетостроения постепенно свели эту идею на нет.

Другой причиной победы союзников было развитие механизированного транспорта. На преимущество немцев в железнодорожном транспорте союзники ответили автомобилями и грузовиками. Высадившийся во Франции в августе 1914 года Британский экспедиционный корпус располагал 827 автомобилями (747 из них были реквизированными) и примерно 15 мотоциклами. К последнему месяцу войны автопарк британской армии состоял из 56 000 грузовиков, 23 000 автомобилей и 34 000 мотоциклов и мопедов. Кроме того, Соединенные Штаты, вступившие в войну в апреле 1917 года, доставили во Францию еще 50 000 машин с двигателями внутреннего сгорания. Весь этот транспорт при необходимости обеспечивал быстрое перемещение войск и снаряжения с места на место. Это сыграло решающую роль во многих сражениях. После войны кто-то совершенно верно заметил, что победа союзников над Германией была в некотором смысле победой грузовика над локомотивом.

Сталь и огонь

…солдаты в окопах «в особенности опасаются, как бы они (танки) не были вооружены огнеметами».

(Из показаний германских пленных в Первую мировую войну)

Можно сказать, что огнемет — почти ровесник танка: он начал использоваться в боях всего лишь за год до того, как танки получили боевое крещение. Особо отметим: огнеметы, впервые примененные немцами в массовом количестве в 1915 году на Западном фронте, достигли, пожалуй, большего морального эффекта, чем сухопутные «броненосцы». При этом огнемет оказался весьма полезным в окопной войне при поражении дзотов, укрытий и т. д. Впоследствии его установили и на танках. Но произошло это, впрочем, уже после войны.

Огнеметный танк, или самоходный огнемет, как тип вооружения имеет три грани своей военно-технической сущности: бронированный носитель оружия (танк или бронемашина), боевая огнесмесь как средство поражения противника и огнемет как средство доставки ее к цели.

Огнеметы уже зарекомендовали себя как эффективное средство в борьбе с укреплениями противника, но были еще весьма громоздки для ручного оружия. Радиус действия огнемета был сравнительно небольшим, и, чтобы приблизиться к неприятелю на дистанцию выстрела, требовалась бронезащита оружия и расчета. Танк идеально подходил для нового оружия. Вездеходная бронированная машина казалась прекрасным средством доставки огнемета на дальность эффективного прицельного огнеметания.