Ирина Сергеевна Воинова ШТРИХИ К ПОРТРЕТАМ ДРУЗЕЙ

Ирина Сергеевна Воинова

ШТРИХИ К ПОРТРЕТАМ ДРУЗЕЙ

^{Жена начальника политического отдела полигона А. Д. Воинова.}

^{Окончила МГПИ им. В. И. Ленина. Во многих гарнизонах, куда мужа по приказу направляли для прохождения воинской службы, преподавала русский язык и литературу в школах, на подготовительном факультете МГУ им. М. В. Ломоносова для иностранных студентов, в Военном колледже для курсантов в Ливии, обучала детей музыке в Ужуре Красноярского края и г. Ленинск Кзыл-Ординской области Казахской ССР.}

^{Живет в Москве.}

Сегодня 23 февраля. День Советской Армии и Военно-Морского Флота, или, как этот праздник называется сейчас, День защитника Отечества. Праздник, но на душе тоскливо, печально. Только что вернулась с Троекуровского кладбища, где похоронен мой муж генерал-майор Анатолий Дмитриевич Воинов, ветеран космодрома Байконур, начальник политотдела в 1969–1977 гг.

Много друзей у нас в доме бывало 23 февраля, но «друзья уходят как-то невзначай», а в памяти остаются их дорогие лица. Вот совсем близко, в одном ряду, через три могилы похоронен заместитель члена Военного совета Ракетных войск стратегического назначения в конце 60 — начале 70-х гг. генерал-лейтенант Николай Анатольевич Леонтьев, недалеко могила начальника штаба полигона и заместителя начальника Главного штаба РВСН генерал-лейтенанта Дмитрия Григорьевича Большакова, могилы генерал-лейтенантов начальников политотделов ракетной армии и академии им. Ф. Э. Дзержинского Ивана Егоровича Богданова и Владимира Сергеевича Орлова, а вот здесь Фадеевы — Валентин Илларионович и Раиса Давыдовна. Друзья… Обхожу всех близких мне людей, мысленно поздравляю с праздником и кладу на холмики красные гвоздики.

Простите, что о грустном. Но такова жизнь. А в прошлом осталось много хороших, теплых, светлых дней.

Всплывают в памяти отдельные лица, события, картинки, эпизоды…

Валентин Илларионович Фадеев. Генерал-лейтенант, начальник космодрома Байконур в середине 70-х гг. Большая, важная персона. На работе он командир, там субординация. Но как он прост, доступен в общении. Какая-то светлая аура окружала его.

Он был добрым, заботливым мужем. Его нельзя было представить отдельно без его любящей жены Раисы Давыдовны. Много лет назад, где-то в 60-х гг., когда судьба свела нас вместе в Луцке, три женщины — жены офицеров беседовали о приоритете в семье. Одна сказала, что на первом плане у нее в семье она сама, у другой — дети. А для Раисы Давыдовны главное — ее муж Валя, Валюнчик. Они учились вместе в одной школе, в одном классе, сидели на одной парте и рука об руку прошли всю долгую жизнь. В семье я не слышала, чтобы Валентин Илларионович разговаривал на повышенных тонах. С Раисой Давыдовной такое бывало, но он удивительно быстро смягчал гнев супруги всего несколькими ласковыми словами: «Ой ты мой котик-мопик, дай я тебя поцелую в щечку». Раиса Давыдовна расплывалась в улыбке и говорила: «На него невозможно сердиться».

Она — хлебосольная, гостеприимная хозяйка. Стол всегда изобиловал фирменными блюдами Раисы Давыдовны. В моей записной книжке есть много ее рецептов салатов, праздничных тортов.

За столом Валентин Илларионович много шутил, острил, мог спеть не совсем приличные частушки про космонавтов. Как тамада не давал скучать гостям, развлекал как мог, как умел. Всегда было много смеха.

Валентин Илларионович был заботливым. Гордился старшим сыном, который пошел по его стопам и дослужился до звания полковника. Когда у младшего сына были временные неприятности, с юмором и сочувствием говорил: «Мой «медалист» без сюрпризов не может» — и радовался успехам Володи.

Очень уважительно относился ко всем людям, и особенно к казахам. Мы жили на территории Казахстана. Он не мог пренебречь приглашением казахов на их национальные праздники. Однажды мы вместе были на празднике чабанов. Казахи гостеприимны и доброжелательны. У них существует обычай: вареную голову барана они расчленяют на части и подают их самым почетным гостям, сопровождая пожеланиями: «Этот глаз даю Вам, чтобы Вы были зрячим, далеко и все видели, что происходит вокруг Вас». Глаз положили на тарелку Валентину Илларионовичу. Еда, прямо сказать, экзотическая, непривычная для нас. Он, превозмогая себя, съел этот глаз с улыбкой на лице. Это «самопожертвование» было, чтобы не обидеть казахов, не оскорбить пренебрежением к их национальным традициям. Байконурцы с хозяевами земли жили в дружбе и согласии. Немалая заслуга в этом В. И. Фадеева.

В 1970 г. в Ленинске состоялось открытие памятника С. П. Королеву. Было много гостей, космонавтов, конструкторов. Приехали дочь Наташа и супруга Королева Нина Ивановна. После официальной части общество удалилось в «нулевку» (гостиница нулевого квартала) отметить это событие, на «тусовку», как бы сейчас выразились. Жен не пригласили. Я была несколько удивлена, так как раньше, до Байконура, мы жили в Сибири и все неофициальные мероприятия посещали вместе с мужем. Муж объяснил: «Не удивляйся, ты же в Азии». Я пошутила: «Не забудь мне в таком случае принести паранджу».

С приездом В. И. Фадеева все изменилось: торжества, праздники, встречи с интересными людьми стали проходить по-семейному, офицеры были вместе с женами. Жить стало лучше, жить стало веселей, а Валентин Илларионович приобрел себе союзников среди женского населения. Казалось бы, мелочь, штрих, но с большими положительными последствиями. Меньше ссор в семьях, больше взаимопонимания. Помимо доброты, общительности, он еще был дипломатом, умел налаживать отношения с людьми, окружавшими его. В. И. Фадеев обладал необыкновенным умением сглаживать острые углы как на службе, так и дома. Я помню, как-то после очередной большой работы он вместе с Анатолием Дмитриевичем и еще двумя товарищами зашли к нам, чтобы сбросить стресс, расслабиться. Расслаблялись, мягко говоря, неумеренно. Я не выдержала и высказалась: «Нельзя же так пить!», на что Валентин Илларионович ответил: «Ирочка, не сердись, мы пьем чисто по-человечески». На него невозможно было сердиться. На пятидесятилетием юбилее моего мужа он не мог присутствовать, так как был в отъезде, и прислал поздравительную телеграмму, над которой мы довольно долго смеялись: «Толя! Пьем чисто по-человечески за твое здоровье».

Среди испытателей Байконура, как практически среди всех семей офицеров армии и флота, не принято было интересоваться служебными делами мужа, расспрашивать его о том, чем занимается на площадке, когда предстоят очередные запуски космических кораблей и ракет. Знать об этом нам было не положено. Но мы обо всем догадывались по длительным и напряженным дням работы и службы на площадках, по настроению и усталости, телефонным разговорам.

Я часто вспоминаю, с каким напряжением весь личный состав полигона, все жители города готовились к запуску космического корабля «Союз-19» для выполнения совместной советско-американской космической программы «Союз — Аполлон» в июле 1975 г. Как дружно, с подъемом работали генералы В. И. Фадеев, В. Т. Ширшов, А. Д. Воинов, Д. Г. Большаков, добиваясь четкости и слаженности во всех звеньях огромного механизма Байконура. Мы надеялись тогда на дальнейшее плодотворное сотрудничество с американцами в освоении космического пространства. Многие участники тех событий помнят, как вдруг, по команде сверху всем, кто принимал непосредственное участие в подготовке запуска экипажа «Союз-19» (Алексей Леонов, Валерий Кубасов), заменили военную форму на специально сшитую униформу для того, чтобы американцы, прибывающие на Байконур на запуск советских космонавтов, не смогли догадаться, что этим занимаются военные испытатели.

Оказалось, что члены делегации США знали не только об этом, но и звания, и фамилии руководителей полигона. И вдруг за 30 минут до посадки самолета с американцами поступила команда: встречать их в военной форме одежды. Генерал-майор Д. Г. Большаков (начальник штаба полигона, он же по легенде директор космодрома Байконур) едва успел встретить гостей. Правда, командиру экипажа этого самолета была дана команда сделать два круга над аэродромом, чтобы Большаков смог на машине приехать домой, быстро надеть военный мундир и вернуться обратно. Нарочно не придумаешь.

Когда мы приехали в Ленинск, мне в наследство достались 4 курицы и петух. Не проходило дня, чтобы Валентин Илларионович не говорил: «Ирина, твой петух горланит всю ночь, чуть свет начинает кукарекать и спать не дает». В конце концов он меня «достал», и я на день своего рождения сделала из петуха чахохбили и поставила блюдо перед Фадеевым, после чего он заявил: «Ну и жестокая ты женщина, я же шутил». Вот так, с больной головы на здоровую. Не соскучишься.

До последних дней мы были дружны с Фадеевыми. Отмечали вместе праздники, события и потерю друзей переживали особенно остро, как большую утрату. Сейчас мой муж Анатолий Дмитриевич Воинов и супруги Фадеевы покоятся вместе на одном кладбище. Пусть земля им будет пухом.

В молодости я увлекалась киносъемкой. Пленка устарела, да и «оператор» был далек от совершенства, но я все же переписала пленку на видеокассету и изредка, когда бывает грустно, смотрю в прошлое. Вот в кадре узнаваемое лицо. Полковник Юрий Львович Львов, заместитель начальника штаба полигона, наш сосед по дому. Неутомимый организатор, турист, оптимист по натуре. На его счету бесчисленное множество всевозможных осуществленных идей и проектов.

Незабываемой была поездка в Звездный городок для школьников, организованная Ю. Л. Львовым.

Он был готов помочь всем. Когда я приехала в Москву, Львов работал в одной из московских библиотек. Я попросила его помочь устроиться мне на работу и шутливо добавила: «Только я ничего не умею, ничего не хочу и не люблю работать». Он улыбнулся, оценил юмор и ответил в моем стиле: «Вот такие нам и нужны».

Прошло более двадцати лет, и как-то случайно я его встретила. Он был по-прежнему бодр и весел и выглядел так, как будто и не было этих прошедших долгих лет.

Дорогой Юрий Львович! Вы скрашивали нашу нелегкую жизнь на космодроме. Будьте здоровы и счастливы!

Как-то по телевидению я посмотрела фильм «Анкор, еще Анкор», и мне показалось, что жизнь, которую изобразили в фильме, далека от правды или, по крайней мере, исключение из правил. Как будто режиссер поставил перед собой задачу очернить человека в погонах. Везде серость, пошлость, грязь. Сорок три года я «путешествовала» с мужем-военнослужащим по разным гарнизонам и военным городкам. Жили в Чечне и Осетии, Западной Украине и Прикарпатье, в Сибири и Казахстане, и везде окружали нас нормальные интересные люди.

Анатолий Дмитриевич Воинов — любитель литературы. За свою жизнь собрал неплохую библиотеку: в ней классика русской и зарубежной литературы, сочинения В. Соловьева, «История государства Российского» Карамзина, исторические и современные романы. Все обязательно прочитывалось. Рядом с атеистической литературой на полке стоят Библия и Коран. Мы выписывали разные журналы: «Коммунист», «Новый мир», «Звезда», «Октябрь», «Наука и жизнь», «Роман-газета». Все новинки литературы Анатолий Дмитриевич прочитывал одним из первых. Интересовался изобразительным искусством, посещал выставки художников. Нравились современные художники-реалисты: А. Шилов, Б. Щербаков, Андрияка. Старался разобраться в изобразительном искусстве и никак не мог согласиться, что «Черный квадрат» Малевича — художественное полотно. Он считал, что помимо философского смысла, содержания, которое вложил К. Малевич в эту картину, должна присутствовать еще и высокая художественная форма, а у Малевича — примитивная геометрическая.

Анатолий Дмитриевич любил театр. Когда в отпуск приезжал в Москву, то казалось, что за несколько дней он пытался объять необъятное: посмотреть все новые премьеры и лучшие спектакли, которые не было возможности увидеть в течение года. Однажды в театре шел спектакль «Галилей». Он имел большой успех, всегда был аншлаг, билеты купить было трудно. На главную роль был приглашен артист Театра Советской Армии Андрей Алексеевич Попов, с которым Анатолий Дмитриевич был знаком. Андрей Алексеевич дал нам пропуск в директорскую ложу. Играл он эмоционально, талантливо, с полной отдачей. После спектакля мы нашему любимому русскому актеру вручили букет красных гладиолусов.

Как начальник политического отдела полигона, он стремился организовать досуг испытателей, приглашая на полигон театры на Штрихи к портретам друзей, гастроли, музеи. По его инициативе в город Ленинск чаще стали приезжать популярные вокально-инструментальные ансамбли, певцы. А в июле 1977 г. перед байконурцами выступила знаменитая Алла Пугачева, которая после концертов побывала в музее космодрома и в книге отзывов написала простые, но искренние слова, согревающие души испытателей:

«Дорогие товарищи, вы сами музейная редкость, как люди и музей ваш — это апофеоз скромности, простоты, а значит, гениальности.

Спасибо вам за доставленную мне честь прикоснуться к вашим сокровищам, и разрешите где-нибудь рядом с экспонатами оставить незаметно кусочек своего сердца.

Песни мои — душа моя. И она отныне принадлежит вам.

Берегите нашу голубенькую звезду.

Удачи вам во всем.

Ваша Алла.

27.5.77 г.»

Под этими словами она расписалась и нарисовала озорное, любящее сердце. Мало кто говорил испытателям Байконура такие теплые слова. Они дорогого стоят. Песни Аллы Пугачевой, искусство других певцов, музыкантов, артистов, приезжавших на космодром, помогали испытателям, всем труженикам полигона осваивать космос, укреплять обороноспособность страны.

Анатолий Дмитриевич не раз говорил своим помощникам по комсомольской работе Б. Посысаеву, Э. Габуния, А. Сергееву, Ю. Крапивке, что самодеятельность, спорт, молодежный театр, литературное объединение «Звездоград», вечера молодых офицеров, КВН, вечера танцев в условиях полигона должны быть под постоянным вниманием комсомола. И они вместе с самодеятельными артистами, спортсменами, поэтами, кавээнщиками много делали в те годы, чтобы был интересным досуг, всегда получая поддержку и помощь от командиров и политработников, в том числе и от генерала А. Д. Воинова.

Анатолий Дмитриевич всегда с благодарностью вспоминал своих сослуживцев по полигону и искренне радовался встречам с ними уже здесь, в Москве, особенно в день ежегодного собрания ветеранов космодрома Байконур — 2 июня, к которому готовился и куда ходил, как на праздник.

Свои заметки я назвала «Штрихи к портретам друзей». Об их самоотверженном труде, о высоком чувстве долга написано немало. Мне хотелось дополнить их портреты в домашней обстановке, в обыденной жизни. Вот такими они были. «Иных уж нет, а те далече». Неумолимо бежит время…