Альгимантас Яронимович Науджюнас ПУТЬ НА КОСМОДРОМ БАЙКОНУР

Альгимантас Яронимович Науджюнас

ПУТЬ НА КОСМОДРОМ БАЙКОНУР

Что имеем — не храним,

Потерявши — плачем.

^{Родился в 1942 г. в Литовской ССР, Кайщядорском районе, д. Новая Слобода. В 1963 г. окончил Казанское военно-авиационное училище, а в 1976 г. военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Служил в Советской Армии старшим техником-механиком, секретарем комитета ВЛКСМ, заместителем командира полка по политической части, начальником политотдела ракетной дивизии и космодрома Байконур (1986–1989 гг.). Неоднократно избирался членом ЦК Компартий союзных республик Литвы и Казахстана, депутатом различных уровней Советов народных депутатов.}

Казалось, что все эти события произошли совсем недавно. Такое ощущение складывается от того, что ознаменован этот период действительно неординарными, эпохальными событиями — такими, как подготовка к запуску и запуск сверхтяжелого носителя «Энергия» и запуск на околоземную орбиту самого тяжелого корабля многоразового действия «Буран», полеты людей в космос, отработка боевых задач и многое другое. Мне в жизни крупно повезло — удалось принимать непосредственное участие в этих делах, поэтому такой яркий след в памяти остался с тех давних пор. Но годы берут свое, и, конечно, острота восприятия тех лет утрачивается все более и более.

24 декабря 1985 г. самолет Ан-12 в десять часов утра взял курс с космодрома Плесецк на космодром Байконур. Облетев город Ленинск, мы сели в аэропорту Крайний.

Если мысленно окинуть взглядом территорию космодрома, то первое, что бросится в глаза — это огромное количество всевозможных антенн, мачт, украшающих технические сооружения для подготовки к пуску и пуска ракет-носителей. О космодроме первый раз я узнал в 1960 г., проходя учебу в Казанском военном училище.

Профессорско-преподавательский коллектив училища нам, молодым пацанам, создал такие жесткие и одновременно методически правильные условия по изучению летательных аппаратов, что там было невозможно знать технику ниже хорошей оценки. Например, систему электроснабжения, систему ПГС, двигательную установку, ее состав мы знали наизусть. Большинство курсантов, в их числе был и я, закончили учебу в том прославленном авиационно-ракетном училище по 1-му разряду и заслужили право свободного выбора будущей службы в качестве офицера.

Отличное знание материальной части ракеты-носителя, наземного и электроогневого оборудования, вспомогательной техники позволило мне быстро завоевать авторитет среди сослуживцев и личного состава ракетного полка.

Непосредственная работа с солдатами и сержантами на технике, реальное участие в солдатской жизни в течение пяти лет, прекрасное знание условий солдатской службы помогали мне найти путь к сердцу солдата, сержанта. Моя доармейская жизнь и условия труда, учебы научили меня быть трудолюбивым, ответственно относиться к порученному делу, пунктуальности и уважению старших. Все это облегчило мою работу секретарем комитета ВЛКСМ. Я мог сутками находиться в казарме, на стартовой позиции во время комплексного занятия, на обслуживании ракетной техники. Быстро находил общий язык с людьми, получал огромную информацию о делах и жизни в коллективах. Я хорошо видел работу и командиров всех уровней, и политработников, и хозяйственников и твердо знал, что, если руководитель плохой специалист, безразличный к судьбам людей, этот руководитель в своей работе ничего не добьется. Все дела будут провалены.

Меня как политработника впервые «нашел» и заметил и, как мне кажется, определил дальнейшую мою судьбу старший лейтенант Анатолий Белоцерковец, а позже и капитан Игорь Куринной в те далекие 1965–1967 гг., когда Анатолий Григорьевич впервые в составе комплексной группы работал в нашем ракетном полку.

По их предложению в 1970 г. я был назначен в комсомольский отдел Винницкой армии. Здесь я встретил интересных людей, которые многому меня научили в жизни. Это Н. Г. Зеленин, М. В. Пшеничный, И. Е. Богданов, А. Санаров, А. Мелехин, Бровцин, Шевцов, О. Н. Малинин, Н. Н. Некрошевич и многие другие. Что отличало этих людей от других? Прежде всего это высокая партийная ответственность за судьбы людей, несущих нелегкую службу в Ракетных войсках стратегического назначения, знание состояния дел в частях армии. Эти люди практически дома не бывали, а все время находились в войсках. Ведь это было время постановки на боевое дежурство новых ракетных комплексов. И нужно было изучить новую технику, системы боевого применения и управления.

После окончания Военно-политической академии им. В. И. Ленина с отличием, имея навыки по организации работы с личным составом, я с головой окунулся в работу по выполнению обязанностей заместителя командира полка по политической части. А обязанности замполита ой какие ответственные, объемные и тяжелые. Ведь на мои плечи и плечи командира полка легли в буквальном смысле этого слова судьбы людей. Любой вопрос приходилось решать нам двоим, мы делали это сообща. И я уяснил, что успех в работе замполита зависит от ответственности, профессионализма и взаимопонимания двоих — командира и замполита.

Мне повезло, на моем пути были очень порядочные, требовательные, профессиональные командиры-единомышленники. Я всячески старался подчеркивать, что командир — всему голова, он здесь главный, что он за все отвечает, мы все должны ему помочь. Я до сих пор помню и радуюсь, что моя служба в первых должностях замполита проходила с И. В. Яценко, К. В. Неделиным, И. С. Гафуровым, П. В. Плиевым, А. А. Синкевичем, С. Н. Ермаком, В. Е. Скворцовым, В. А. Муравьевым.

После шестилетней работы меня назначили начальником политотдела дивизии, которая только начала перевооружение на новый, более мощный класс ракет. К этому времени на вооружение стали поступать мобильные комплексы СС-20.

Мне предстояло создать коллектив политработников, которые вместе с командирами, штабами должны были обеспечить выполнение боевой задачи — произвести пуск ракет как со стационарных стартовых позиций, так и с запасных. И мне удалось такой коллектив создать. Это доказали и успешно проведенные учения МО СССР по форсированию реки Неман подвижными пусковыми установками, 600-километровый марш в составе пяти полков и «условно» произведенный пуск точно в назначенное время. Задачи этого учения дивизия выполнила на «хорошо», при этом весь личный состав не получил травм, сохранена в исправном состоянии техника. И этим я обязан В. А. Муравьеву, Е. В. Потапову, В. Фолько, Терентьеву и др.

Потом был космодром Плесецк, где в должности заместителя начальника политотдела я проработал ровно год. Личный состав космодрома Плесецк славился тем, что занимался больше испытаниями боевого оружия, отрабатывал новые системы ракетных комплексов, таких, как СС-20, «Тополь», БЖРК (боевой железнодорожный ракетный комплекс). Испытатели были люди высокопрофессиональные и хорошо подготовленные, организованные. Работая в суровых условиях северного климата, эти люди были никому не известны, а на самом деле работали не меньше, чем на других космодромах, прославляли Родину своими подвигами и героизмом.

И вот я на Байконуре. Встреча была короткой. С начальником космодрома Ю. А. Жуковым мы вместе служили в разных должностях в Смоленской армии. В тот день на космодроме случилось ЧП: погиб солдат. Прямо с аэродрома Крайний я уехал разбираться в причинах гибели солдата. Так начался процесс моего вступления в должность начальника политического отдела космодрома Байконур. Именно с первого и до последнего дня моей работы на Байконуре она отличалась высокой напряженностью, динамизмом и ответственностью. Ведь я пришел в тот момент, когда полным ходом шла работа по созданию космической системы «Энергия-Буран». Конечно, это было исключительно интересно и весьма ответственно. Почему?

Первое. Если в моей работе в боевых частях Ракетных войск стратегического назначения ракету личный состав видел только на комплексных занятиях и много операций проводилось условно, то здесь, на Байконуре, ежедневно проводили работу с ракетами, кто-то занимался сборочными работами, кто-то горизонтальными проверками, а кто-то готовил КА (головную часть).

Второе. Если в Ракетных войсках стратегического назначения все работы по подготовке и проведению пусков заканчивались условным пуском ракеты, то здесь, на Байконуре, после большой изнурительной работы в сложных метеорологических условиях по подготовке ракеты к пуску все заканчивается реальным пуском. Пусков было очень много, практически еженедельно проходили запуски, а иногда по два пуска в неделю. И всегда в этих специальных работах участвовали политработники, которые словом, делом, личным примером воодушевляли боевые расчеты на выполнение поставленных задач.

Третье. Если в Ракетных войсках стратегического назначения войсковые части расположены, как правило, вблизи районных, областных центров и многие социальные проблемы как-то незаметно решались в интересах офицеров, прапорщиков, не была там острой проблема устройства жен офицеров на работу, было меньше проблем с медицинским и продовольственным обеспечением, то здесь, на Байконуре, все проблемы, начиная от родов и выпечки хлеба до отправки детей в оздоровительные лагеря, и другие вопросы реально решали командование, политотдел и штаб космодрома.

Итак, что собой представляет политотдел космодрома Байконур, как он работал? Как я уже отметил выше, успех работы зависел от подбора профессиональных, высокоответственных, высокотребовательных и инициативных политработников.

Мне было с кого брать пример в своей работе. Игорь Иванович Куринной, будучи начальником политотдела дивизии, армии РВСН, военно-космических сил, создавал такие коллективы политорганов, что кого ни возьми — профессионал высочайшего класса.

Политработник сразу не рождался. Он ковался в кузнице повседневной работы и учебы. Так и я начал свою деятельность по созданию политотдела космодрома. На это у нас времени было очень мало.

В те годы структура политорганов на полигоне была следующей: возглавлял их политотдел космодрома, на него замыкалось 8 политотделов управлений, политотдел спецчастей, коллективы частей непосредственного подчинения (таких частей было 14). Освобожденных политических работников на космодроме в 1989 г. было более 700 человек. Это были хорошо подготовленные офицеры, окончившие военно-политическую академию или специальные политические училища.

В политотделе космодрома Байконур оказались люди, которые вместе со мной учились в военном училище, в военно-политической академии, служили вместе в других воинских частях Ракетных войск стратегического назначения. Конечно, в этом мне повезло. Они поддержали мои начинания, на них я делал ставку. С Н. И. Козловским с 1970 г. мы вместе работали на различных должностях. Это грамотный офицер, политработник с обостренным чувством нового, неординарного в решении проблем военного, культурного воспитания. Он был моим первым заместителем. После моего убытия к новому месту службы полковник Козловский стал начальником политотдела космодрома. А. И. Борзунов, еще будучи слушателем Военно-политической академии им. В. И. Ленина, где мы вместе учились, показал себя исключительно грамотным и опытным политическим работником. Еще до поступления в академию у него был богатый опыт практической работы с личным составом. Начальником отделения организационно-партийной работы был А. А. Смирнов. Хорошо знал людей начальник отдела кадров В. А. Котелевский. Помощниками начальника политического отдела по комсомольской работе были А. Савоничев, А. Яровой, А. Линкин. Все свои знания и силы они отдавали работе с молодежью и вносили в дело воспитания много интересного и содержательного. Работу с профсоюзами и женсоветами возглавляла энергичная и авторитетная Т. Варлашина.

Вспоминаются интересные предложения старшего инструктора по культурно-массовой работе подполковника В. И. Елисеева. Он лично внедрил в воинских коллективах проведение заседаний клубов веселых и находчивых. Наши КВН были показаны и по Центральному телевидению.

А сколько интересного и полезного привносили в работу частей и подразделений космодрома инспекторы отделения организационно-партийной работы К. А. Несудимов, А. Ф. Савельев, А. Н. Горяйнов.

К ним люди тянулись, ждали их приезда. Эти офицеры всегда имели конкретную информацию, которая помогала при решении кадровых вопросов, оказании помощи офицерам и прапорщикам и многом другом. Все политотдельцы своей главной задачей считали обеспечение высокого качества испытательных работ в частях. Особое место в работе политотдельцев занимало повышение ответственности каждого должностного лица за состояние воинской дисциплины и организованности в воинских коллективах.

Каждый офицер политотдела был закреплен за конкретной частью. Он ежедневно отслеживал положение дел, глубже знал состояние боевой готовности, следил за ходом испытаний техники, анализировал состояние воинской дисциплины среди личного состава. Он постоянно знал, какие общие мероприятия проводились, принимал в них активное участие, помогал командирам, политработникам этой части в решении конкретных задач. Словом, была живая работа с людьми, был налажен хороший контакт с подразделениями. Было важно и другое. Политотдельцы, побывавшие в частях, привозили множество материала о работе служб полигона, что позволяло эффективнее влиять на достижение конечных результатов.

Мы имели деловые отношения с офицерами штаба, службы ракетного вооружения и тыла. Там работали настоящие профессионалы. Добрым словом вспоминаю знатоков своего дела генералов Н. А. Борисюка, В. А. Меньшикова, на плечи которых легла вся тяжесть испытаний ракетного вооружения. Впоследствии Н. А. Борисюк стал заместителем командующего военно-космических сил ВС СССР, а В. А. Меньшиков — доктором технических наук, руководителем военного института.

Особое отношение политотдела проявлялось к работникам тыла, которые все делали для того, чтобы вовремя, по распорядку дня накормить, по нормам одеть, обуть военнослужащих полигона, а их ни мало ни много было в те годы около 100 тысяч человек. Эту исключительно важную и тяжелейшую службу возглавлял полковник В. В. Погосов, а потом прибыл из РВ СН генерал-майор Г. К. Дорошек. Были они очень разные по характеру, первый взрывной, второй спокойный и вдумчивый, но оба ответственные за свой участок работы.

Мне больше пришлось работать с генералом Г. К. Дорошеком. Он хорошо знал все нормы довольствия, постоянно бывал в частях, проводил выездные контрольные проверки по обеспечению людей. Большое внимание уделял обеспечению населения города продуктами питания и промтоварами, добиваясь при этом улучшения работы военторга, где руководителем был Г. Апостолов.

Хорошие и добрые отношения складывались с работниками штаба, которым руководил генерал-майор Б. И. Журавлев. На их плечи легла вся организаторская работа по службе войск, дежурству, контролю за распорядком дня и организацией боевой подготовки, охране и обороне объектов космодрома. Офицеры штаба во главе с Р. Х. Фатхутдиновым много сделали для благоустройства Ленинска. Это они первыми поддержали идею и возглавили работу по созданию «Арбата» в Ленинске.

Важной задачей политотдела была работа по подбору, воспитанию и расстановке командного состава космодрома. Политотдельцам удалось вместе с руководством полигона и управлений подобрать и назначить на должности таких командиров, которые впоследствии стали замечательными руководителями больших коллективов, — Л. T. Баранов, К. П. Петров, Копылов, А. Павлов, Л. Лукьянов, В. Горюшечкин, Кенжибаев, Н. И. Ковзалов, В. Г. Потемкин, B. C. Разин и многие др.

Изучив уровень профессиональной подготовки подчиненных в политотделе, я стал изучать уровень подготовки политработников частей и управлений космодрома. Что бросалось в глаза? Политотделы ракетных дивизий, где мне приходилось служить, были исключительно сильными и важными органами партии в войсках. Они практически во всех вопросах были инициаторами, проводниками тех задач, которые ставились перед дивизиями. Здесь же политотдельцы как-то находились в тени, будто за чьей-то спиной. Меньше времени уделяли вопросам изучения техники. Но напряжение в работе было огромное и политработники прохлаждаться не имели права. Умело работал начальник политотдела 1-го управления А. Н. Орлов, которого сменил А. Буркевич. Люди этого управления больше всех работали по подготовке и проведению пусков. Здесь занимались пилотируемыми кораблями и запусками КА народно-хозяйственного назначения. Набирал силу и авторитет в сложной обстановке политотдел центральной площадки, где разместились комплексы РКС «Энергия-Буран» — начальник политотдела А. И. Палий, позже Н. Ф. Авдеев. Им было очень тяжело, работы было много, шло строительство, готовили пуск ракет «Энергия» и «Энергия-Буран». Постоянные комиссии, проверки, отчеты за проделанную работу и т. д. Руководитель управления В. Е. Гудилин, энергичный, грамотный в техническом отношении офицер, полностью погрузился в испытательную деятельность. На левом фланге были части, которые эксплуатировали ракетные комплексы «Протон». Начальники политотдела С. А. Кострома, а позже В. Бобровников действительно отвечали всем требованиям положения о политорганах. Они всегда были в гуще событий, знали людей и помогали им.

9 батальонов и частей специального назначения объединял политотдел спецчастей гарнизона во главе с В. Павловым и Карапетяном. Каждая часть, входившая в гарнизон спецчастей, была очень важной и нужной для космодрома. Это хлебозавод, госпиталь, батальоны водоснабжения, энергобатальоны, противочумный и железнодорожный батальоны, военторг и т. д. Все они нуждались в пристальном внимании, требовали поддержки.

Нельзя не сказать о людях, которые трудились на космодроме Байконур в интересах РВСН. Это коллективы частей, где начальниками политотделов были полковники А. Тарасов, А. Феоктистов, Д. Самойленко. Приятно было находиться в подчиненных им организациях. Исключительная организованность, чистота, высокая дисциплина — вот чем отличались части, которыми управлял опытный генерал Е. Д. Ковальчук.

Не могу забыть частые встречи с личным составом 3-е управления, которое возглавлял ветеран, «дедушка» космодрома генерал В. И. Катаев, а начальником политотдела был полковник Э. И. Кожемов, начальниками штаба А. В. Усов и Г. Данильченко. Сотни военнослужащих этого управления размещались на территории 5 областей Казахстана, выполняли важнейшие функции контроля за полетом ракеты и космического корабля. Ведь ушедшая со старта ракета — это только полдела. А люди В. И. Катаева должны были принять всю информацию с борта ракеты и КА, ее обработать и выдать командованию космодрома соответствующий доклад для принятия решения. Каждый пуск люди этого управления снимали на кинопленку для нужд МО и телевидения. Конечно, им нужна была техническая помощь, возможности которой были ограничены, но люди из техники выжимали все.

Проанализировав состояние дел в каждом политоргане и отдельной части, мы пришли к выводу, что нам (политотделу космодрома) надо срочно менять стиль работы. Постоянно быть в частях и управлениях, учить командиров, политработников стилю и методам работы с людьми. У офицеров политотдела возникла идея разработать меры по улучшению организаторской, политической работы в частях космодрома по достижению безаварийных пусков и укреплению дисциплины.

Из личной практики знаю, что тот политработник, который хорошо знает историю, знает основы решения того или другого вопроса, тому легче в работе с людьми. И мы взяли за правило ежемесячно учить политработников практике работы с людьми. На таких занятиях изучали самые разнообразные вопросы, по которым выступали сами. Приглашали на эти занятия командиров, начальников штабов, испытателей, специалистов из академий и министерств. Пошел процесс сближения и глубокого обмена мнением, что вместе, усилив работу с офицерами, прапорщиками, солдатами, сержантами, представителями промышленности, мы сможем быстрее и качественнее решать боевые задачи.

А что значит улучшить работу с офицерами, прапорщиками на космодроме? Космодром расположен так, что основная масса офицеров и прапорщиков была призвана из европейской части и, конечно, условия службы и жизни их и членов семей были непривычными, а порой тяжелыми. Это время, когда стране было тяжело, и она больше уделяла внимания технической оснащенности космодрома, а вот социально-бытовые вопросы основательно забывались. Катастрофически не хватало квартир, детских садов, были постоянные перебои с обеспечением продуктами питания.

И политработники космодрома активизировали работу подразделений, отвечающих за создание условий офицерам и прапорщикам. Тогда же направили руководству УНКС, генералу А. А. Максимову, И. И. Куринному, Г. С. Титову письмо с одной просьбой: срочно решить вопрос о строительстве жилья. Приняли меры и по удовлетворению нужд по продовольствию. Мы обращались в ЦК КПСС, МОМ, в другие инстанции с просьбой оказать помощь личному составу космодрома. И тут вдруг нам стало известно, что на полигон едет сам Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев. С ним приехали члены Политбюро Л. H. Зайков, C. Л. Соколов, В. М. Чебриков, Г. В. Колбин, которые, конечно, увидели нищету и прелести космической гавани. В жаре, в сложных условиях 11–13 мая 1987 г. М. С. Горбачеву показали четыре пуска ракет. За двое суток. Именно тогда на весь мир прозвучала его знаменитая фраза: «Надо работать так, как работают люди на космодроме!»

После этого исторического посещения за короткий срок на космодроме было построено четыре школы, два микрорайона, закончились перебои с завозом продовольствия. Постановлением правительства было предусмотрено немало льгот для всего личного состава космодрома. Быстрее и больше стали строить квартир в областных городах страны для офицеров Байконура, увольняемых из армии в запас. Стало легче и проще выехать в отпуск, на отдых в разные направления. Коренным образом изменились отношения с руководством Республики Казахстан и Кзыл-Ординской области. Г. В. Колбин — Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана, Н. А. Назарбаев — Председатель Совмина Казахстана, А. Ауельбеков — первый секретарь Кзыл-Ординского обкома партии стали не только бывать на парадных запусках, но и вникать в жизнь людей космодрома, решать их проблемы. С вводом городской больницы стало легче госпиталю космодрома. Начали привозить товары народного потребления из Алма-Аты, Целинограда, Караганды, Чимкента. А какие казахские праздники и выставки проводились в городе! Был разработан и утвержден график дней областей Казахстана на космодроме Байконур, через пространства которых летали ракеты. Все это было сделано по указанию Н. А. Назарбаева.

На базе 6-й школы открылась школа космонавтики Казахстана и СССР, директором школы стала Н. Крыжко. Именно в этой школе по всем направлениям были оформлены классы и оснащены образцами ракетно-космической техники. Такой школы мне нигде в дальнейшем не удавалось встретить. Ну а в школах, в филиале МАИ постоянно бывали офицеры, которые рассказывали о делах по подготовке ракет и аппаратов к пуску.

Хочу подчеркнуть, что все это произошло только после приезда на космодром группы членов Политбюро ЦК КПСС во главе с М. С. Горбачевым и принятия специального постановления Советом Министров СССР по Байконуру. И это постановление в течение трех лет четко выполнялось на всех уровнях, всеми министерствами и ведомствами. Сегодня, когда в стране не выполняются законы, думаю, что такое постановление или указ, предусматривающий улучшение жилищных условий людей, здравоохранения, необходимые климатические льготы, невозможны. Такое может быть и было только при Советской власти.

У испытателей, строителей, всех жителей Байконура стало подниматься настроение. Впервые из уст руководителя страны они услышали слова благодарности за свой самоотверженный труд, впервые ощутили реальную заботу о тружениках полигона.

Но очень скоро хорошие слова о Байконуре и его людях забылись, выделенные средства для космодрома закончились. Руководящую роль партии похоронили, а М. С. Горбачев увлекся выдуманной им «перестройкой» и вместо решения насущных задач нашей жизни стал разглагольствовать о никому не понятном до сих пор «новом мышлении», что в дальнейшем привело к развалу и разграблению страны.

В эти годы на Байконуре начался процесс информационного прорыва. И именно политработники космодрома при помощи начальника политуправления УНКС генерал-лейтенанта И. И. Куринного возглавили работу по пропаганде труда испытателей космодрома, который мало кто видел и знал. До этого все складывалось так, что вся заслуга в космической деятельности принадлежала космонавтам. Да, это так, они заслуживают похвалы. Но для того, чтобы полетел космонавт на орбиту, надо создать ракету, доставить ее на Байконур, собрать, проверить состояние и готовность всех систем, заправить ее, запустить, измерить траекторию, произвести коррекцию. Эта работа — наиважнейшая, и ее проводят инженеры, рабочие КБ и заводов, инженеры-испытатели боевых расчетов, численность которых достигала 1200 человек. Так, работами по подготовке и пуску пилотируемого корабля занимался боевой расчет в составе около 700 человек. И конечно, мы считали, что наряду с подвигом космонавта надо показывать работу инженеров, испытателей, военнослужащих и т. д. Нам удалось «пробиться» на Всесоюзное телевидение. На экранах стали чаще появляться люди в погонах. В центральных и республиканских газетах печатались публикации о замечательных людях Байконура, о его проблемах, об отсутствии сервиса и т. д. и т. п. Даже французская газета «Фигаро» однажды «лягнула» нас за то, что на 2-й площадке не хватает шикарных туалетов. Что и говорить, Байконур узнал весь мир.

И во всей этой многогранной работе мы всегда чувствовали поддержку и помощь офицеров политуправления А. Г. Белоцерковца, А. А. Туля, Б. А. Суворова, Н. А. Соловьева, С. Е. Дивержиева, И. Х. Зубаирова, В. П. Мельникова, Л. П. Житлухина, А. В. Шандрова, А. В. Кучеренко, В. Ф. Альхова, Б. Ф. Терновского, B. C. Бонадыкова, С. И. Лущика, А. В. Махнева, А. Х. Мустонена, С. А. Калинина, которые умело применяли политико-воспитательные арсеналы воздействия на жизнь многотысячного коллектива космодрома и бурные процессы в деятельности его частей и подразделений. Одним из направлений в деятельности политотдела была работа по организации культурно-массовых мероприятий. Ни одного театра в городе, мало кинотеатров, скудный запас фильмов на кинобазе полигона. До Москвы — 2000 км, до Алма-Аты — 1000 км. И вот тут нам удалось с помощью политуправления и министра общего машиностроения СССР О. Д. Бакланова привлечь внимание многих артистов и певцов, ансамблей и работников цирка, чтобы они стали чаще приезжать для выступления на Байконуре. На долгие годы остались в памяти выступления Л. Вайкуле, Н. Чепраги, С. Ротару, Я. Иолы, Л. Лещенко, И. Кобзона, А. Пугачевой, артистов ансамбля песни и пляски СА и ВМФ и др. Мы стали чаще организовывать массовые гуляния и выступления местных ансамблей с применением светомузыки и прожекторного освещения. Большой популярностью пользовались ансамбли «Байконур», «Тюльпаны Байконура» и др.

Мы активно участвовали в работе по улучшению жизни людей, практиковали проведение комсомольских свадеб, участвовали в торжествах по случаю присвоения воинских званий, юбилеев людей и коллективов, мы не отказывались от приглашений, а, наоборот, их возглавляли. Популярностью пользовались и выезды на рыбалки, в бани и другие места, где можно было обсудить те или иные вопросы службы, отдохнуть, набраться сил и энергии для решения трудных задач.

Байконур славился своей историей, которая бережно хранилась и собиралась в музеях частей, управлений космодрома. Ежегодно музеи посещали десятки тысяч людей. Особый музей был построен в 3-м управлении.

Большое внимание политотдел космодрома уделял вопросам поддержания авторитета командиров, и прежде всего начальника полигона. В первые годы моего пребывания на Байконуре руководил космодромом генерал-майор Ю. А. Жуков. Он, опытный ракетчик, 13 лет был первым заместителем командующего Смоленской ракетной армией, хорошо знал меня, а я его. Отношения у нас были деловыми, партийными, друг друга критиковали, но всегда приходили к взаимопониманию. Он внимательно выслушивал офицеров политотдела, часто советовался с нами. Но, к сожалению, как бывает у военных, подошел определенный возраст и Ю. А. Жуков уволился, ушел на пенсию. Сейчас живет в Смоленске. На его место пришел не менее опытный, энергичный, грамотный ракетчик генерал-майор А. Л. Крыжко. С его приходом стиль работы всех командиров и других должностных лиц резко изменился. Больше стало контроля со стороны руководящего состава штаба космодрома, управлений и служб. Повысилась требовательность сверху вниз, управленцы стали больше бывать в частях запуска и испытаний. Я видел, что командир много работает сам, заставляя трудиться и других.

A. Л. Крыжко избрали депутатом Верховного Совета Казахстана. Вскоре он получил очередное звание — генерал-лейтенанта. По-другому стало к нам относиться и руководство УНКС, меньше стало никому не нужных проверок, больше доверия с их стороны к командиру и другим руководителям. Дружили и наши семьи, благо жили рядом, часто ходили друг к другу в гости, а Новый год всегда отмечали вместе. Добрым словом вспоминаю Н. А. Борисюка, Е. И. Смелика, В. В. Погосова, Г. Ф. Лысенкова, А. П. Завалишина, А. М. Долгова, Е. Д. Ковальчука, Г. К. Дорошека, Б. И. Журавлева, А. А. Шумилина и др.

Годы на Байконуре стали для меня незабываемыми. Трудными, но счастливыми.

…А далее была Литва, моя Родина, земля, которая дала мне силу и энергию и куда я вернулся в сентябре 1989 г. с мыслью помочь моему народу в строительстве новой жизни. Но, как оказалось, силы, которые вложили идеи самостоятельности в народное движение, искусно замаскировали развал СССР.

Под видом перестройки произошло трагическое предательство идей, с которыми мы родились, воспитывались, трудились и проводили в жизнь то прекрасное, которое было. Да, было! Прекрасного, человечного, радостного и справедливого было больше, чем сейчас. Но об этом еще предстоит рассказать в будущем.