Восстановление и организация партийных сил. Русское бюро ЦК

В годы войны нарастающими темпами шел процесс восстановления сплочения партийных сил. Общее руководство этим процессом осуществлял находившийся за границей Центральный Комитет партии во главе с Лениным. В начале войны нарушились почти все старые пути, по которым осуществлялись связи Ленина и заграничной части ЦК с большевистскими организациями России. Но уже в сентябре — октябре 1914 г., когда в Петрограде были получены первые ленинские антивоенные документы, начали налаживаться более или менее систематические связи ЦК с партийными работниками России. Ценой огромных усилий Ленина и его ближайших помощников разорванные связи восстанавливались и контакты с Россией укреплялись. В Россию снова направлялись ленинские работы и инструктивные письма, а в адрес заграничной части ЦК — сведения о партийной работе на местах, о революционном движении.

Огромную помощь Ленину в этом деле оказывала Н. К. Крупская — неизменный секретарь ленинского ЦК. В ее руках была сосредоточена основная часть организационно-технической работы, огромная переписка. В налаживании связей ЦК с Россией активное участие принимали большевики Я. С. Ганецкий, В. А. Карпинский (в Швейцарии), И. Ф. Арманд, Л. Н. Сталь (во Франции), А. М. Коллонтай (в Швеции, Норвегии), М. М. Литвинов (в Англии) и др. Транспортировка литературы и людей осуществлялась специальными группами через Стокгольм, а также через Архангельск и Мурманск. Содействие в этом большевикам оказывали скандинавские левые социал-демократы. К началу апреля 1915 г. большевики Петрограда имели три пограничных адреса в Скандинавии, которыми пользовались для пересылки корреспонденций в ЦК[111].

Насколько разветвленными были связи ЦК с местными большевистскими организациями в России, дает представление адресная книга ЦК РСДРП, в которой значилось несколько десятков российских адресатов[112].

В своих письмах в Россию Ленин с особой настойчивостью отстаивал линию на решительное размежевание с социал-шовинистами, на беспощадную борьбу со всеми формами оборончества. Он указывал, что подлинному единству революционных сил мешает примиренчество и объединенчество с меньшевиками-оборонцами, которые усиленно проповедовали Троцкий и его немногочисленные сторонники из Петроградского «междурайонного комитета».

Ленин придавал большое значение не только регулярной переписке с местными организациями, но и поездкам представителей ЦК в Россию для оказания практической помощи комитетам в развертывании революционной работы, в собирании и объединении партийных сил. Из Парижа в Россию выезжала С. И. Гопнер, которая по поручению Ленина объехала ряд городов России, знакомя большевистские организации с документами ЦК, указаниями Ленина. С заданиями Владимира Ильича были направлены в Россию М. С. Кедров, Н. В. Крыленко, Е. Ф. Розмирович, В. А. Тихомирнов и др.

В феврале 1915 г. в Берне (Швейцария) состоялась конференция заграничных секций РСДРП, которая имела значение общепартийной большевистской конференции (поскольку такую конференцию не удалось собрать во время войны в России). В. И. Ленин руководил работой конференции, она приняла написанную им резолюцию, в которой были определены основные направления работы партии. В резолюции отмечалось, что партия рабочего класса в условиях войны не должна «пренебрегать ни одним из прежних методов классовой борьбы». Задачей партии «является дальнейшее укрепление пролетарского единства, созданного в 1912–1914 гг. всего более «Правдой», восстановление партийных с.-д. организаций рабочего класса на базе решительного организационного размежевания с социал-шовинистами»[113].

Над осуществлением этой задачи большевики упорно работали все годы войны. Шаг за шагом они собирали разбитые силы, восстанавливали нелегальные организации, укрепляли связи с рабочими и солдатскими массами и настойчиво готовили их к революции. Ведущую роль во всей этой необычайно трудной и опасной работе, которая велась в условиях жесточайших полицейских репрессий, сыграли Русское бюро ЦК и Петербургский комитет большевиков, выполнявший в определенные периоды функции общероссийского центра.

После ареста большевистской фракции Государственной думы В. И. Ленин настойчиво ставит вопрос о воссоздании в России Бюро Центрального Комитета. Ленин считал, что оно должно быть восстановлено прежде всего силами передовых рабочих-правдистов. 23 августа 1915 г. он пишет А. Г. Шляпникову: «Ясно, что передовой слой правдистов-рабочих, эта опора нашей партии, уцелел, несмотря на страшные опустошения в его рядах. Было бы крайне важно, чтобы сплотились в 2–3 центрах руководящие группы (архиконспиративно), связались с нами, восстановили бюро ЦК… и самый ЦК в России»[114]. Шляпников в то время находился в Стокгольме, куда он был направлен Петербургским комитетом и думской фракцией большевиков для связи с Центральным Комитетом, которые при этом учитывали, что Шляпников недавно вернулся из-за границы и имел французский паспорт. В сентябре 1915 г. Шляпников был кооптирован в состав ЦК и стал его уполномоченным по работе в России[115].

В связи с арестом депутатов-большевиков Государственной думы встал вопрос о поездке Шляпникова в Россию. Как можно понять из его переписки с ЦК, Ленин требовал, во-первых, хорошо подготовить поездку, проявить «осторожность в организационной деятельности в России», чтобы не допустить провала серьезного дела[116], во-вторых, наладить такие сношения с Россией, чтобы они бесперебойно действовали и после отъезда уполномоченного ЦК.

Определяя задачи уполномоченного ЦК, Ленин писал: «Функция его при поездке очень важна: Троцкий и К0 заграничных лакеев оппортунизма напрягают все усилия, чтобы «замазать» разногласия и «спасти» оппортунизм «Нашей Зари» при посредстве обеления и превознесения фракции Чхеидзе (= вернейших друзей «Нашей Зари»). Надо создать группы в России (из старых, опытных, умных, вполне разобравшихся в вопросе о войне правдистов-рабочих), лучших из них (2–3) взять в ЦК». К этому Ленин добавил, что самое важное — привезти «все связи»[117].

Таким образом, Ленин дал два основных поручения: во-первых, восстановить Бюро ЦК в России, во-вторых, значительно расширить связи с большевистскими группами и организациями России.

В октябре 1915 г. Шляпников приехал в Россию и приступил с помощью Петербургского комитета к созданию Русского бюро ЦК. В. И. Ленин с большим вниманием следил за подбором кандидатов для Бюро ЦК, давал необходимые советы и требовал точной информации на этот счет. По поручению Владимира Ильича Н. К. Крупская настойчиво напоминала Шляпникову: «…напишите, пожалуйста, химией точный состав Бюро, фамилии, а также характеристику лиц, оттенки в их взглядах. Все это необходимо знать»[118].

Во второй состав Русского бюро ЦК военного времени (первым составом следует считать большевист¬скую фракцию IV Государственной думы, которая фактически выполняла функции Бюро ЦК в России) вначале вошли от Петербургского комитета В. Н. Залежский и И. И. Фокин, от рабочей группы Страхового совета ее председатель Г. И. Осипов, от Центрального Комитета — А. Г. Шляпников. Позже в Бюро были введены известный правдист К. С. Еремеев, один из руководителей Иваново-Вознесенской стачки 1905 г., Е. А. Дунаев и К. М. Шведчиков[119]. Активное участие в деятельности Бюро принимали Н. И. Подвойский, М. И. Ульянова и А. И. Ульянова-Елизарова, которая вела регулярную переписку с Лениным, осведомляя его о партийной работе и революционном движении в России.

Принято считать, что в данном составе Бюро ЦК существовало с сентября 1915 г. до февраля 1916 г.[120] Но материалы это не подтверждают. Шляпников выехал в Россию лишь во второй половине октября (по новому стилю) 1915 г.[121] 12 ноября 1915 г. он писал из Петрограда в заграничную часть ЦК: «Пока удалось образовать «группу содействия Бюро ЦК». Выделено 7 ответственных людей для заведования различными функциями. В центральное учреждение (т. е. Бюро ЦК. — Авт.) подбираю активную, пролетарскую публику… Как только сформируется все, это я думаю уже близко, выпустим наше «credo»»[122]. В другом письме на имя Ленина прямо говорится, что «Бюро удалось организовать только во второй половине января»[123]. Следовательно, Бюро ЦК начало создаваться в октябре — ноябре 1915 г. и окончательно оформилось в январе 1916 г. Об этом свидетельствует и тот факт, что лишь 8 февраля 1916 г. Шляпников выехал из Петрограда за границу[124].

С его отъездом большинство исследователей связывает и прекращение работы Русского бюро. Между тем деятельность Бюро продолжалась, так как на воле остались и некоторые члены Бюро, и ряд работников его аппарата, в том числе А. И. Ульянова-Елизарова. Так, в письме на имя Н. К. Крупской 22 марта (4 апреля) 1916 г. сообщалось, что в составе Бюро ЦК находится пять человек, причем двое из них лишь недавно арестованы[125]. О том, что Русское бюро ЦК второго состава продолжало существовать и после отъезда Шляпникова, свидетельствуют и воспоминания В. С. Попова, в которых есть следующее место: «В мае 1916 г. я выехал в Москву, имея поручение от этого бюро поработать над восстановлением здесь нашей большевистской организации»[126]. Следовательно, деятельность Бюро ЦК второго состава в той или иной степени продолжалась примерно до апреля — мая 1916 г.

За сравнительно короткий срок, находясь в исключительно сложных условиях, Бюро ЦК немало сделало для усиления связей с местными организациями и оживления партийной работы.

Примечательно в этом смысле донесение, поступившее в феврале 1916 г. в департамент полиции: «В Петрограде организовалось Бюро ЦК РСДРП большевиков — сторонников Ленина. Бюро ставит задачей создание связей со всеми областями России. В каждой области Бюро назначает своего уполномоченного из местных партийных работников, который будет играть роль посредника между Бюро и местными организациями. Уполномоченные иногда приезжают в Петроград и принимают участие в заседаниях Бюро с правом решающего голоса. В распоряжении Бюро имеется партийная заграничная литература, полученная в Петрограде из Швеции, а именно: очередные номера «Социал-демократа» и «Коммуниста» (сборник статей Ленина и других)»[127].

Сохранилось всего лишь несколько документов Русского бюро ЦК второго состава: воззвание «Современное положение и задачи рабочего класса в России»[128], листовка «Товарищи рабочие! Вот уже полтора года, как длится гигантская человеческая бойня»[129], письмо в Петербургский комитет РСДРП о содействии[130] и некоторые другие. Большой интерес представляет воззвание «Современное положение и задачи рабочего класса в России», посвященное полу тора летней годовщине войны. В нем дается анализ причин войны, состояния рабочего движения и четко формулируются задачи российского пролетариата.

«Настала пора для объединения и активного революционного действия, — говорится в воззвании. — Пора приступить к организованным и согласованным между собою выступлениям против правительства. Рабочий класс должен вести за собой всю демократию к лучшему будущему. Пролетариат должен идти к низвержению правительства и существующего строя, к установлению демократической республики, конфискации помещичьих земель и введению 8-часового рабочего дня… Войну империалистическую, войну под желтым знаменем, русский рабочий класс должен превратить в войну против эксплуататоров и угнетателей, в войну за освобождение народных масс». Подготовительными шагами к этому, отмечалось в воззвании, «должна быть нелегальная организация, вооружение пролетариата и демократии и агитация в армии за присоединение к восставшему народу с оружием в руках»[131].

В то же время мы находим в документе и перечень конкретных действий, которые должны быть предприняты, когда пробьет час вооруженной борьбы: поддержка всех революционных выступлений; вооруженный захват правительственных и общественных мести учреждений, вокзалов, фабрик и заводов и устранение агентов власти; учреждение народной милиции и революционной армии; провозглашение Российской республики и др. Таким образом воззвание, появившееся в январе 1916 г., мобилизовывало рабочий класс на подготовку вооруженного восстания против царизма.

Работники Русского бюро ЦК принимали участие в проведении кампании против создания рабочих групп при военно-промышленных комитетах (ВПК). Они были образованы буржуазией к концу первого года войны, а в июле 1915 г. съезд военно-промышленных комитетов решил создать при них рабочие группы. Таким путем буржуазия стремилась ослабить стачечное, революционное движение пролетариата, подчинить его своим империалистическим интересам.

В. И. Ленин летом 1915 г. отмечал, что пролетариат — единственный класс в России, которому не удалось привить заразу шовинизма. «Отдельные эксцессы в начале войны коснулись лишь самых темных слоев рабочих… В общем и целом рабочий класс России оказался иммунизированным в отношении шовинизма»[132]. Это обстоятельство, которое находило свое выражение в резком усилении в 1915 г. стачечной борьбы, в нежелании пролетариата заключить «перемирие» с царским правительством, очень беспокоило заправил российского капитализма. И вот они задумали маневр, который, по мысли руководителей Центрального военно-промышленного комитета А. Гучкова и А. Коновалова, должен был усилить шовинистические настроения в рабочем классе, заставить его покорно сносить тяготы империалистической войны, безропотно работать на нужды «обороны».

Этот шаг буржуазии с одобрением был встречен меньшевиками. Все фракции меньшевизма в той или иной форме поддержали идею создания рабочих групп при военно-промышленных комитетах. Так, социал-шовинистическая газета «Утро» поспешила заверить буржуазных лидеров, что «обращение, ищущих опоры в рабочих слоях общественных кругов, возглавляемых А. И. Гучковым, не будет пройдено холодным молчанием»[133].

Только большевики заявили о своем решительном отказе участвовать в военно-промышленных комитетах, сказали твердое «нет» попыткам буржуазии толкнуть рабочий класс в болото шовинизма. В то же время они не отказывались использовать легальные возможности, возникшие в связи с выборной кампанией в ВПК, в агитационных и организационных целях. Такая линия поведения была разработана Петербургским комитетом в конце августа 1915 г. и была затем поддержана представителями Русского бюро ЦК.

Тактика большевиков сводилась к следующему. Получив приглашение послать выборщиков для избрания представителей в ВПК, рабочие устраивают общезаводское собрание, принимают резолюцию, выражающую большевистскую оценку этого учреждения, и избирают выборщиков «с императивным мандатом: добиваться на общегородском (или районном) собрании выборщиков принятия такой же резолюции и отказа от выбора представителей в самый комитет»[134].Эта тактика была успешно осуществлена. Ее активно поддержало большинство рабочих. Из 244 военно-промышленных комитетов выборы удалось провести лишь в 76, причем рабочие группы были созданы только при 58 комитетах[135].

Кампания выборов представителей в ВПК сыграла большую политическую роль, способствовала сплочению революционного пролетариата, усилению влияния большевиков. В то же время она со всей ясностью показала размежевание сил в рядах социал-демократии. «Впервые за время войны, — писал Ленин, — и только эти выборы притянули действительно массы пролетариев к обсуждению и решению основных вопросов современной политики, показали нам настоящую картину того, что есть в социал-демократии, как массовой партии. Оказалось, что есть два, только два течения, одно — революционно-интернационалистское, действительно пролетарское, организованное нашей партией, оно было против обороны. Другое, «оборонческое» или социал-шовинистское, было блоком «нашедельцев» (т. е. главного ядра ликвидаторов), плехановцев, народников и беспартийных, причем весь этот блок поддерживала вся буржуазная печать и все черносотенцы в России, доказав тем буржуазную, а не пролетарскую, сущность политики этого блока»[136].

При участии Бюро ЦК осуществлялись и другие важные политические и организационные мероприятия — получение и транспортировка нелегальной литературы, установление связей с местными партийными организациями. Однако охранка вскоре напала на след Бюро ЦК, последовали аресты, которые в конце концов парализовали его работу.

Весной и летом 1916 г. Н. К. Крупская, по поручению Владимира Ильича, вела интенсивную переписку с партийными работниками, находившимися в России, настаивая на скорейшем восстановлении Бюро ЦК. Но аресты вывели из строя всех прежних его работников. В связи с этим осенью 1916 г. вновь возник вопрос о поездке Шляпникова в Россию.

В начале октября Ленин написал письмо, в котором разработал широкий план постановки партийнойработы в России, охватывавший, во-первых, вопросы теории, во-вторых, ближайшие тактические задачи и, в-третьих, непосредственно организационные вопросы.

На первое место Ленин поставил соблюдение Русским бюро ЦК выдержанной теоретической линии. Это было тем более необходимо, что у Шляпникова наблюдались серьезные колебания в сторону фракционной группы Бухарина — Пятакова, которая стремилась обосновать свою особую от ленинского ЦК линию по важнейшим вопросам войны, мира и революции. Бухарин и Пятаков скатывались на позиции «ультраимпериализма» Каутского, выдвигали и защищали антимарксистские положения о том, что в эпоху империализма якобы потеряли свое значение национально-освободительные войны, борьба за демократические требования масс, в том числе и за право наций на самоопределение.

Касаясь взглядов Бухарина, Ленин писал: «…он не может разобраться в вопросе, как связать наступивший империализм с борьбой за реформы и с борьбой за демократию — совершенно так же, как «экономизм» блаженной памяти не умел связать наступивший капитализм с борьбой за демократию»[137].

Опасность этого направления усугублялась раскольническими маневрами бухаринской группы. Окопавшись в Стокгольме, она претендовала на особые права в поддержании связей с Россией, пытаясь стать наряду с ЦК вторым заграничным партийным центром. В частности, бухаринцы пытались установить свои особые связи с Петербургским комитетом в обход Бюро ЦК[138]. Идейные шатания бухаринской группы заставили В. И. Ленина прекратить издание журнала «Коммунист», который был выпущен в результате временного компромисса с ней. ««Коммунист», — отмечал Ленин, — был временным блоком нашим с двумя группами или элементами: 1) Бухариным и К0; 2) Радеком и К0. Пока можно было идти вместе с ними, это следовало делать. Теперь нельзя; и надо временно разойтись или вернее отодвинуться»[139].Между тем Шляпников упорно настаивал на продолжении издания «Коммуниста», т. е. на продолжении блока с группой Бухарина, упрекая Ленина в неуступчивости. «Я решительно не согласен с тем, — писал он Ленину в марте 1916 г., — что «Коммунист» теперь уже вреден»[140]. Шляпников отличался идейной неустойчивостью, допускал серьезные теоретические и политические ошибки. Попав под влияние бухаринской группы, он вслед за ней оказался в плену полуанархистских идей[141]. Зная этот крупный недостаток Шляпникова, Ленин пишет ему одно письмо за другим, вновь и вновь разъясняя теоретические ошибки бухаринской группы и недопустимость уступчивости по отношению к ним. И теперь, накануне нового отъезда Шляпникова в Россию, Ленин опять его предупреждает: «Не пренебрегайте теоретической спевкой: ей-ей, она необходима для работы в такое трудное время»[142].Переходя к тактическим задачам, Ленин писал: «Главное, я думаю, теперь издание популярных листовок и прокламаций против царизма»[143]. Владимир Ильич придавал огромное значение систематическому изданию выдержанных, боевых революционных листовок. «…Листовки, — подчеркивал он, — вещь очень ответственная и из всех видов литературы самая трудная. Поэтому обдумывать тщательнее и совещаться коллективно необходимо»[144].

В ленинском плане важное место уделено партийным вопросам. Русское бюро ЦК предупреждается против фальшивых фраз Троцкого о «единстве», против примиренчества и объединенчества с Чхеидзе, Скобелевым и другими лжеинтернационалистами, прикрывавшими «левыми» фразами свое лакейство перед социал-шовинистами. Единство с такими людьми, которые предали интернационалистические интересы пролетариата и заключили союз со «своей» империалистической буржуазией, губительно для революционной партии рабочего класса. «Полагаться, — писал Ленин, — мы можем только на тех, кто понял весь обман идеи единства и всю необходимость раскола с этой братией (с Чхеидзе и К°) в России… надо бы сплотить только таких людей для роли руководителей»[145].

Наконец, касаясь организационных задач, Ленин выдвигает на первое место налаживание правильной систематической конспиративной переписки руководящих работников в России с заграничной частью ЦК, установление прочных связей партийных центров с периферией. «Две трети связи, минимум, в каждом городе с руководящими рабочими, т. е. чтобы они писали сами, сами овладели конспиративной перепиской (не боги горшки обжигают), сами приготовили для себя каждый по 1–2 «наследнику» на случай провала»[146],— настоятельно требовал Ленин.

Из этого письма видно, какое огромное значение придавал Ленин воссозданию Русского бюро ЦК и какие большие планы он связывал с укреплением партийного центра в России. Ленин всесторонне проинструктировал Шляпникова, вскрыл допущенные им ошибки и упущения, вооружил развернутой программой действий, словом, самым тщательным образом подготовил к новой поездке в Россию.

Работа Бюро ЦК второго состава не прошла бесследно. К тому же значительно окреп Петербургский комитет и петербургская организация в целом. Все это облегчало воссоздание Всероссийского партийного центра, подбор работников для него. «Приехав второй раз осенью 1916 года в Питер, — вспоминает Шляпников, — я нашел только К. М. Шведчикова, ожидавшего высылки. Работу по созданию руководящего центра приходилось начинать сначала. Все-таки работа прошлого не прошла даром. Осталось много звеньев старого аппарата, и это значительно облегчало дело. С помощью т. В. Тихомирнова удалось образовать сеть нелегальных квартир для явок, хранения и распределения материала. Он же наладил поездки в Финляндию за нелегальной литературой»[147].

В новый состав Бюро ЦК вошли Шляпников и возвратившиеся из ссылки В. М. Молотов и П. А. Залуцкий. Шляпников ведал связями с заграницей и местными организациями, Молотов заведовал литературными, издательскими делами, Залуцкий занимался организационными вопросами и являлся уполномоченным Бюро в Петербургском комитете РСДРП. В работе Бюро ЦК по-прежнему активное участие принимали А. И. Ульянова-Елизарова, В. А. Тихомирнов, а также Е. Д. Стасова, приехавшая в Петроград из ссылки на лечение, и рабочий Д. А. Павлов.

В доме, где жили Павловы, находилась штаб-квартира Бюро ЦК. М. Г. Павлова рассказывает: «С конца 1915 года по рекомендации А. М. Горького (который знал Павлова еще по Нижнему Новгороду. — Авт.) работники Бюро ЦК устроили на нашей квартире № 4 по Сердобольской улице, дом 35, подпольную явку. Тогдашняя окраина Выборгской стороны как нельзя лучше соответствовала условиям подпольной работы. Расположение домов, окруженных сараями, пустырями, огородами, затрудняло агентам охранки слежку за подпольщиками. Пребывание членов ЦК (т. е. Бюро ЦК. — Авт.) на Выборгской стороне давало им возможность быть постоянно в гуще революционных рабочих. Работники Бюро ЦК доверили мне на хранение партийную печать, которую я прятала в клубке тонкого шпагата… Кроме того, мне было вменено в обязанность подыскивать квартиры для других подпольных явок, так как члены Бюро ЦК кочевали из одной конспиративной квартиры в другую, нигде долго не задерживаясь… С осени 1916 года в нашей квартире не раз проходили заседания Бюро ЦК»[148].

Надо отметить, что на этот раз члены Бюро ЦК более серьезно отнеслись к неоднократным указаниям В. И. Ленина о соблюдении строжайшей конспирации. Были приняты меры предосторожности, чтобы избежать нового провала. Среди этих мер важную роль сыграло отстранение от всех партийных дел провокатора М. Черномазова и покрывавшего его Л. Старка. У Бюро ЦК не было тогда прямых улик провокаторской деятельности Черномазова. Но все его поведение — попытки внести дезорганизацию в ряды петроградских большевиков, клеветнические обвинения в адрес легального большевистского журнала «Вопросы страхования», стремление посеять рознь между Петербургским комитетом и Бюро ЦК — вызывало настороженность. И Бюро ЦК третьего состава решило предпринять шаги, диктуемые соображениями революционной бдительности. Одно из заседаний Бюро ЦК было специально посвящено рассмотрению дела о М. Черномазове и Л. Старке. Совместно с представителями Петербургского комитета и рабочей группы Страхового совета было принято решение, которое после обстоятельной мотивировочной части заканчивалось таким резюме: «Из всего предыдущего Бюро делает следующий вывод: в целях избежания крайне вредных результатов деятельности М. М. и H. Н.[149] 1) оба эти лица — М. М. И H. Н. — устраняются немедленно от всякой партийной деятельности и 2) члены всех рабочих организаций немедленно прекращают с этими лицами всякие сношения по делам всех организаций»[150]. Таким образом Бюро ЦК застраховало себя от опасного провокатора[151].

Работа Русского бюро ЦК на этот раз была более всесторонней, идейно богаче. Выполняя указание Ленина, оно уделило серьезное внимание идейно-теоретическим вопросам, установив и по этой линии тесный контакт и взаимопонимание с Центральным Комитетом. По его настоянию Русское бюро ЦК в ноябре 1916 г. рассмотрело вопрос о трениях внутри редакции «Коммуниста», о разногласиях с группой Бухарина и полностью солидаризировалось с ленинской критикой теоретических и тактических ошибок бухаринской группы. В принятом решении говорилось: «1) Бюро ЦК в России, заявляя о своей полной солидарности с основной линией ЦК, проводимой в ЦО «Социал-Демократ», выражает пожелание, чтобы все издания ЦК редактировались в строго выдержанном направлении, в полном соответствии с линией ЦК, занятой им от начала войны. 2) Бюро высказывается против превращения изданий ЦК в дискуссионные»[152].

Принципиальная ленинская линия победила. Забота Ленина о теоретической спевке между русской и заграничной частями ЦК принесла свои плоды.

Усиленно работало Бюро ЦК над укреплением и развитием связей с местами. На одном из первых своих заседаний в ноябре 1916 г. оно приняло решение о проведении инструктивных объездов местных партийных организаций с целью налаживания с ними более тесных связей и подготовки всероссийского партийного совещания. Эта задача была успешно решена. К началу 1917 г. Бюро ЦК установило контакты с партийными организациями Москвы, Иваново-Вознесенска, Твери, Нижнего Новгорода, Казани, Самары, Саратова, Тулы, Брянска, Воронежа, Киева, Харькова, Луганска, Екатеринослава, Урала и Сибири.

Бюро ЦК создало сеть разъездных агентов. Ю. X. Лутовинов побывал в Екатеринославе, Донбассе, Харькове; И. С. Гаевский — в Москве, Киеве, Ростове-на-Дону, Баку; Н. Г. Толмачев выезжал на Урал; А. Г. Шляпников посетил Москву, Нижний Новгород и Сормово. Связь с Поволжьем и Центрально-промышленным районом поддерживалась через Москву. Сношениями с Сибирью ведала Е. Д. Стасова. По нашим подсчетам, представители Заграничного и Русского бюро ЦК, Петербургского и Московского комитетов побывали в 24 партийных организациях и группах. Общее число таких посещений за пять с половиной месяцев (сентябрь 1916 г. — середина февраля 1917 г.) достигло 76. Сохранился порядок дня одного из заседаний Бюро ЦК в декабре 1916 г. с некоторыми пометками о принятых решениях. Несмотря на всю свою лаконичность, этот документ также проливает свет на деятельность Бюро. Среди обсуждавшихся вопросов были следующие: «1) Сношения с ЦК. 2) Сношения с провинцией. 3) Инструктивно-организационный объезд провинции. 4) Распространение заграничной литературы. Централизация литературы — децентрализация размножения. При объездах организовать технику (видимо, для размножения литературы. — Авт.). 5) Издать листок против оборонцев от БЦ. 6) Запросы Москвы о постановке работы. Послать В. (В. М. Молотова. — Авт.) от Бюро ЦК…»[153]

Бюро ЦК начало подготовку к изданию нелегальной газеты, были собраны крупные средства в фонд партийной печати. В январе 1917 г. с помощью рабочих-большевиков заводов «Эриксон» и Лебедева было изготовлено несколько переносных наборных касс для типографского шрифта. Но поскольку дело с организацией типографии затягивалось, Бюро решило выпускать «Осведомительный листок» с целью информации партийных организаций о положении дел в партии и состоянии рабочего движения. В январе — феврале 1917 г. вышли два номера «Осведомительного листка». Его экземпляры размножались на пишущей машинке и гектографе и рассылались в местные организации. В «Осведомительном листке» № 1 помещены материалы о рабочем движении в Петрограде, Москве, Нижнем Новгороде, Иваново-Вознесенске, Шуе, Туле, рассказывается о работе в партийных организациях Поволжья. Во втором номере дана информация о событиях 10–15 февраля в Петрограде, о революционном движении в Москве, Нижнем Новгороде, Воронеже, Киеве, Луганске[154].