Переход к массовой уличной борьбе
После октябрьских стачек петроградских рабочих 1916 г. наступило некоторое затишье, которое продолжалось недолго. С первых дней января 1917 г. революционная волна круто взмывается вверх, с нарастающей силой сотрясая устои царского режима. Стачечная борьба приобретает ярко выраженный политический характер, то и дело переходя в массовые демонстрации. Революция нарастала необычайно быстро. В стремительном развитии революционных событий сказалась не только сила разбуженной стихии, но и влияние неуклонно возраставших элементов сознательности и организованности. Они определялись и богатейшим революционным опытом передовых слоев пролетариата, и всей предшествующей работой партии, которая подготовила массы к восприятию революционных лозунгов, и энергичной, самоотверженной деятельностью большевиков в эти бурные дни.
Большевистские организации шли во главе движения, давали ему революционные лозунги, вносили организованность, развивали революционную инициативу масс, указывали перспективы. В конце 1916 г. Русское бюро ЦК предложило Петербургскому комитету и Московскому областному бюро обсудить вопрос об организации массовых уличных выступлений и всеобщей стачки. Суть этого предложения состояла в переходе от разрозненных стачек экономического характера и случайных политических выступлений к массовой политической борьбе, которая вовлекла бы в революционное движение не только пролетариат, но и солдатские массы и подвела бы их к вооруженному восстанию.
Речь шла об объявлении открытой войны царизму[323]. «Вынесенный на обсуждение наших заводских кружков и коллективов, а через них и на широкие собрания рабочих, вопрос об уличных выступлениях получил всеобщее одобрение»[324].
Начало переходу к массовым политическим стачкам и уличным действиям положили события 9 января 1917 г. В этот памятный день большевики решили организовать стачки и демонстрации под лозунгами борьбы за свержение самодержавия и прекращения войны. Царские власти попытались сорвать намеченное выступление. В Петрограде полиция захватила три подпольные типографии Петербургского комитета и арестовала почти всех его членов. В Москве также проводились массовые обыски и аресты. В Нижнем Новгороде рабочие районы были наводнены войсками. Это не остановило большевиков. Они развернули энергичную работу в массах, призывая пролетариев отметить годовщину Кровавого воскресенья всеобщей стачкой и демонстрациями. На многих питерских заводах, в том числе Путиловском и Обуховском, состоялись митинги. В одиннадцати городах большевики издали 24 листовки — их выпустили Московский, Екатеринославский, Донецкий, Ростово-Нахичеванский, Харьковский, Северо-Балтийский комитеты, большевики Твери, Одессы и других организаций. В листовке Московского комитета говорилось: «Предатели рабочего дела, гвоздевцы, зовут и нас… под знамена буржуазии. Нет, конец войне и всем насилиям положит только революционное выступление рабочего класса под своим, под красным
знаменем социализма… Нужно вырвать власть из рук царского правительства и передать ее в руки правительству, созданному революцией…»[325]
Особенно интенсивная подготовка развернулась в Петрограде. Из-за провала «техники» ПК не удалось выпустить листовку. Однако районные комитеты и заводские партийные группы успешно провели всю работу. «Этому делу, — вспоминает активный работник большевистской организации завода «Нобель» И. Гордиенко, — мы отдались целиком. По цехам проводили полулегальные и нелегальные собрания, посвященные событиям 9 января 1905 г. Выборгский райком партии помог нам в этой кампании выпуском специальной листовки. 9 января была объявлена забастовка, которая имела огромный успех. Бастовали все заводы района, в том числе и мелкие предприятия. Большой Сампсониевский проспект до позднего вечера, несмотря на активные действия полиции, был заполнен рабочими»[326].
Политическая стачка питерских рабочих 9 января 1917 г. была самой крупной за время войны. На Выборгской стороне и в Невском районе она носила всеобщий характер. Впервые за время войны в политической стачке приняли участие рабочие казенных военных предприятий — Обуховского завода и Арсенала. Всего в стачке участвовало, по официальным данным, около 145 тыс. рабочих 112 предприятий[327]. В ряде мест она сопровождалась митингами и демонстрациями. В Москве прекратили работу и вышли на улицы около 32 тыс. рабочих 51 предприятия[328]. «9 января с утра, — вспоминает участник событий, — как полки в наступление, пошли колонны рабочих к центру Москвы, к Театральной площади… Но хотя людей и разогнали, однако еще долго в разных концах Москвы звучали «Варшавянка» и «Вы жертвою пали»»[329]. Стачки и демонстрации в этот день прошли в Харькове, Ростове-на-Дону, Донбассе, Новочеркасске, Баку и в ряде других мест.
Исполнительная комиссия Петербургского комитета сообщала в Бюро ЦК: «Успешное проведение выступлений 9 января очень подняло дух масс. Настроение на заводах очень бодрое, политически сознательное и открывает широкие революционные возможности»[330]. Весь январь в Петрограде прошел под знаком все усиливающейся стачечной борьбы, массовых выступлений пролетариата против войны и самодержавия. Если за период с 1 августа 1915 г. по август 1916 г. (т. е. за 13 месяцев) в Петрограде состоялось 633 стачки, в которых участвовало около 542 тыс. стачечников, то за период с сентября 1916 г. по 16 февраля 1917 г. (т. е. за неполных 6 месяцев) произошло 530 стачек, которые охватили 589 тыс. человек, причем политических стачек было в три с лишним раза больше, чем экономических[331]. Забастовочная борьба питерского пролетариата в начале 1917 г. вплотную подошла ко всеобщей политической стачке и вооруженному восстанию.
Царизм, чувствуя, что у него ускользает почва из-под ног, метался в бессильных попытках спасти положение. Царское правительство принимает чрезвычайные меры для предотвращения революции. Увеличивается численность полиции до 5 тыс. человек, а также финансовые расходы на содержание жандармско-полицейского корпуса[332]. 6 февраля 1917 г. Петроградский военный округ был выделен из состава Северного фронта в самостоятельную единицу с непосредственным подчинением верховной военной ставке. Командующий военным округом генерал Хабалов получил широкие полномочия в борьбе с революционным движением. Штабом округа и охранным отделением был разработан план охраны «порядка» в Петрограде на случай «народных волнений». Город был разбит на шесть отделений во главе с полицмейстерами. Каждое отделение делилось на районы, которые распределялись между полками столичного гарнизона и полицейскими участками. Петроградская полиция готовилась к уличным боям и, по некоторым данным, обучалась стрельбе из пулеметов.
Буржуазия со своей стороны приняла меры, чтобы потушить разгоравшийся революционный пожар. 10 февраля Родзянко направил очередное послание Николаю II, умоляя его продлить полномочия Государственной думы и произвести изменения в составе правительства[333]. На помощь либералам поспешили меньшевики-оборонцы. Они хотели решить вопросы революции не на улице, не в открытых схватках с самодержавием, а в кулуарах Думы, путем подталкивания к власти либеральной буржуазии. 14 февраля на трибуну Государственной думы поднялся председатель думской фракции меньшевиков Чхеидзе. «Улица, господа, начинает говорить! — патетично воскликнул он. — Плохо ли это, хорошо ли, но ведь факта, господа, не выкинешь… и я полагаю, что вы не можете не считаться с указаниями этой улицы»[334].
В то время как меньшевики использовали «голос улицы», чтобы запугать либералов «красным призраком» и побудить их к более активным оппозиционным действиям, большевики упорно готовили массы к решающему натиску на самодержавие. 2 февраля состоялась партийная конференция большевиков Выборгской стороны. На ней присутствовало около 20 делегатов: И. П. Жуков, К. И. Шутко, И. Д. Чугурин, Н. Ф. Агаджанова, А. К. Скороходов, В. Н. Нарчук, М. Н. Выдрина, С. С. Лобов, П. А. Алексеев и др. «Конференция, — вспоминает один из ее участников, — подробно остановилась на задачах районной партийной работы в связи с подъемом революционного настроения и интересом к политическим вопросам со стороны широких масс. В небольшой накуренной комнате велись страстные дебаты о том, как скорее и прочнее овладеть вниманием масс, теснее завязать связь с армией для усиления в ней политической агитации… После пятичасовой работы конференция приняла ряд решений по усилению агитации против войны, развертыванию борьбы за свержение самодержавия, за демократическую республику. Решения конференции были затем конкретизированы районным комитетом и обсуждены по коллективам. Весь нелегальный партийный аппарат неустанно проводил эти решения в жизнь»[335].
Большевики настойчиво развивали революционную энергию масс. Подземные толчки революции ощущались все более явственно. Полевение масс заставило меньшевиков-оборонцев прибегнуть к маневру, рассчитанному на то, чтобы вырвать инициативу из рук большевиков и подчинить разраставшееся движение интересам либеральной буржуазии. Рабочая группа Центрального военно-промышленного комитета, возглавляемая меньшевиком-оборонцем Гвоздевым, которая раньше была против всяких выступлений, теперь призвала петроградский пролетариат 14 февраля, в день открытия сессии Государственной думы, выйти на улицу и двинуться к Таврическому дворцу, чтобы «заявить основные требования рабочего класса и демократии», используя «нынешнее столкновение имущего буржуазного общества с властью»[336], значение которого меньшевики всячески преувеличивали.
Большевики сорвали этот маневр соглашателей. Бюро ЦК приняло постановление, в котором предложило выступить «против призыва гвоздевцев устроить 14 февраля шествие к Государственной думе по следующим причинам: 1) Движение, организуемое гвоздевцами, направлено к поддержке Думы и контрреволюционных либералов. 2) Участие в организуемом гвоздевцами движении способствует затемнению политической позиции революционного рабочего класса в настоящий момент. 3) Необходимо разоблачение предательской антирабочей политики гвоздевцев и противопоставление ей своей революционной с.-д. политики»[337].В ответ на действия гвоздевцев Бюро ЦК предложило провести 13 февраля в Петрограде однодневную забастовку протеста в связи со второй годовщиной суда над рабочими-большевиками, депутатами Государственной думы. «Если организация найдет момент подходящим для более широкого выступления, — говорилось в том же постановлении, — то призвать к демонстрации под нашими лозунгами»[338].
Вновь восстановленный Петербургский комитет при участии представителей одиннадцати организаций принял предложение Бюро ЦК и выпустил листовку[339], направленную против затеи гвоздевцев. «Нетрудно разглядеть, — говорилось в ней, — что ничего нового Государственная дума делать не собирается, но еще раз не прочь думские либералы помахать кулаками за спиной поднявших голову рабочих»[340]. И далее в листовке подчеркивалось, что хождение народа к дворцам царей и правящих классов ничего не может дать народу.
Петербургский комитет призвал питерский пролетариат однодневной стачкой протеста и уличными демонстрациями показать свою готовность бороться за лозунги, которые «открыто звучали в устах наших сосланных депутатов». Однако стачку и демонстрацию ПК решил провести не 13 февраля, как предлагало Бюро ЦК, а 10 февраля. День был выбран неудачно, накануне началась масленица и некоторые предприятия не работали. Поэтому выступление растянулось на несколько дней и достигло своей высшей точки лишь 14 февраля, когда бросили работу 90 тыс. рабочих 58 предприятий. Возникли уличные демонстрации рабочих, к которым примкнули студенты пяти учебных заведений. Участники демонстраций несли лозунги: «Долой войну!», «Долой правительство!», «Да здравствует республика!»
На заводе «Феникс» выступил И. Д. Чугурин, заявивший, что рабочим незачем идти к Таврическому дворцу и уговаривать либералов, они должны «диктовать свою волю, волю народа — прекращение войны и свержение самодержавия»[341]. На ряде других заводов также прошли митинги, рабочие требовали создания Временного революционного правительства. 15 февраля в Петрограде забастовали еще 24,8 тыс. рабочих 20 предприятий. Попытка меньшевиков-оборонцев организовать народное шествие к Государственной думе провалилась. Рабочие не пошли на поклон к думским либералам. По признанию Родзянко, Дума была обречена «на роль чуть ли не пассивного зрителя»[342].
События 14 февраля, хотя и не достигли такого размаха, как 9 января, еще раз показали, что рабочие отвергают соглашательскую политику и поддерживают революционные лозунги большевиков. «Эта кампания, — вспоминает Чугурин, — прошла удачно… Наш призыв не идти к Государственной думе, а идти на Невский был массами учтен». Отсюда был сделан вывод, что массы готовы «пойти за нами»[343].
Иначе оценивали степень готовности рабочего класса к решающим действиям те меньшевистские и «внефракционные» группы, которые претендовали на определенную роль в революционном подполье. Инициативная группа, объединявшая представителей левого крыла петроградских меньшевиков, отказывалась звать пролетариат «на открытое массовое выступление», предлагала ждать и «собирать свои силы»[344]. Такие же нотки неуверенности и колебаний проявились, хотя и в меньшей степени, в поведении Междурайонного комитета РСДРП, или «межрайонки».
Межрайонцы были небольшой социал-демократической организацией, объединявшей около 150 человек. В нее вместе с левыми меньшевиками-интернационалистами входили отошедшие от партии большевики — примиренцы, сторонники объединения с меньшевиками. Организация занимала двойственную позицию: с одной стороны, она в годы войны сблизилась с большевистской партией, восприняла некоторые ее тактические лозунги, призывала в своих листовках объявить «войну войне», «смести с лица земли царское самодержавие»[345], а с другой стороны, противопоставляла себя Петербургскому комитету, по-прежнему выдвигала фальшивый лозунг «единой РСДРП»[346].
Эта двойственность позиции «межрайонки» сказалась и в данном случае. Сетуя на то, что «рабочий класс не вполне организован», а партия, по ее мнению, «переживает тяжелый организационный кризис», «межрайонка» высказалась против массового выступления 14 февраля, предложив ограничиться митингами протеста и сборами в фонд нелегальной печати и в пользу сосланных депутатов[347].
Большевики, более правильно оценивая обстановку, звали массы на улицу, к боевым демонстрациям в центре столицы, на Невском, к открытой борьбе. Рабочие прислушивались к их голосу и переходили к все более острым и решительным формам борьбы. Большевики упрочили свои позиции в передовых слоях пролетариата и, опираясь на них, оказывали возрастающее воздействие на ход революционного процесса. Бюро ЦК и ПК своевременно учли углубление революционной ситуации и готовность пролетариата к решающим боям. После 14 февраля Петербургский комитет выпустил листовку, обращенную к рабочим и революционной демократии, в которой говорилось: «Ждать и молчать больше нельзя. Рабочий класс и крестьяне, одетые в серую шинель и синюю блузу, подав друг другу руки, должны повести борьбу со всей царской кликой, чтобы навсегда покончить с давящим Россию позором… Настало время открытой борьбы!»[348]
Таким образом, в противовес меньшевикам-оборонцам, политика которых обрекала рабочий класс на незавидную роль хвоста либеральной буржуазии, партия большевиков воспитывала пролетариат в духе смелой революционной борьбы, гегемона общедемократического движения.