Март 1942 г.

Подготовка к наступлению 54-й армии

К началу марта 1942 г. части ударной группировки 2-й Ударной армии продвинулись почти до Любани. До главной цели советского наступления оставалось всего несколько километров. Но пройти их красноармейцам так и не удалось. Сначала они были остановлены, а через некоторое время немцам удалось контратаковать и окружить их. Те части, которые не успели отойти, вынуждены были вести бои в окружении. Южнее, прямо у горловины прорыва войск Волховского фронта, немцы удерживали село Спасская Полисть. Ширина горловины составляла всего лишь несколько километров. Соблазн разом покончить с так далеко прорвавшимися войсками Волховского фронта привел к тому, что появился план наступления XXXVIII и I армейских корпусов 18-й армии. Его целью было отрезать ударную группировку Волховского фронта. Немецкое командование запланировало начало наступления на 10 марта 1942 г. Для этого в состав упомянутых армейских корпусов перебрасывались все более-менее боеспособные подразделения, что еще могли наскрести в составе своей 18-й армии Георг фон Линдеманн и его штаб. Это делалось с расчетом того, что не будут сильно оголены другие участки фронта. Поэтому в значительной степени это касалось бронетехники. Правда, участок у Погостья не попал под этот «скребок». Но командование противника считало его второстепенным. Тем более что здесь немецким войскам удалось не допустить перерастания локального успеха советских войск в нечто большее.

К началу марта части 54-й армии у Погостья оказались запертыми на небольшом плацдарме юго-западнее железнодорожной насыпи. Все сделанное, чтобы вернуть утерянные плоды февральского успеха, не принесло ничего, кроме потерь и разочарований. В штабе армии в какой-то момент осознали полную бесперспективность дальнейших попыток наступать. После этого командование решило взять небольшую паузу и... подготовить новое наступление. На этот раз к данной задаче подошли несколько более серьезно, чем обычно. В состав ударной группировки включили только что сформированный 4-й гвардейский стрелковый корпус. Именно с этого момента 54-я армия начала действовать в рамках общего замысла советского командования, главной целью которого являлось освобождение Любани.

К 9 марта ударная группировка армии сосредоточилась на линии Погостье, разъезд Жарок. Для наступления было выделено пять стрелковых дивизий, одна стрелковая и три танковые бригады. Первый эшелон составляли 311-я, 281-я, 198-я, 11-я и 285-я стрелковые дивизии с 122 и 124-й танковыми бригадами. В тылу армии готовились к броску два лыжных батальона (275-й, 276-й).

Замысел командования 54-й армии сводился к следующему. Предполагалось нанести главный удар вдоль грунтовой дороги на линию развилки дорог в 2 км западнее деревни Шала (то есть на «Звезду Мерседес»), а затем должен был последовать поворот ударной группировки в направлении на деревни Кондую и Смердыню. Далее должно было последовать продвижение на Любань. Наконец-то даже наверху стало ясно, что пора ставить перед войсками реальные тактические задачи, а не строить химеры по бодрому разгрому всех и вся.

К началу наступления только в 124-й танковой бригаде удалось подготовить к бою 15 танков КВ. После укомплектования в двух танковых батальонах 122-й танковой бригады насчитывалось 9 КВ, 13 Т-34, несколько легких машин и две самоходные установки на базе Т-26 с 76,2-мм пушками.

В течение 8 марта командиры 124-й танковой бригады увязывали вопросы взаимодействия со штабом 198-й сд. Ее задачей был в выход к развилке дорог у деревни Шала (то есть к «Звезде Мерседес»).

122-я танковая бригада должна была действовать вместе с 281-й сд. Они должны были выйти в район южнее отметки 55,8 и далее развивать наступление на Кондую. 1-й танковый батальон имел в своем составе около 20 танков (8 КВ, 11 Т-34, 10 легких танков). Из числа легких танков три машины были огнеметными. В журнале боевых действий не указывается количества 76-мм самоходных орудий на базе Т-26.

Оценка немецкой обороны советской разведкой выглядела так: противник, не имея достаточного количества живой силы, тем не менее смог сконцентрировать автоматическое оружие вдоль переднего края и создать высокую плотность огня. Подступы к переднему краю простреливаются огнем артиллерии и минометов. Было выявлено наличие деревоземляных оборонительных сооружений. Но ключевой позицией для противника пока еще была сама насыпь у Погостья.

К моменту начала нового наступления судьба Любани уже была решена. Немцы уничтожили часть окруженных бойцов 13-го кавалерийского корпуса и 327-й сд, которым не удалось вырваться из кольца.

Схема 20. Положение войск I армейского корпуса 18-й армии на 1 марта 1942 г.

Таким образом, к 9 марта угроза Любани с южного направления была ликвидирована. Как ни печально, но получается, что наступление 54-й армии следует рассматривать как запоздавшую попытку совершить невозможное — переломить ход всей наступательной операции севернее озера Ильмень в пользу советского командования.

Подготовка немецкого командования к обороне

Немцы лихорадочно готовились к новым боям. Командир XXVIII армейского корпуса Герберт Лох снова должен был обходиться своими силами. На участке, где намечалось наступление 54-й армии, занимала позиции 96-я пехотная дивизия генерала Шеде. К этому времени в ее составе находились, помимо частей двух ее штатных пехотных полков (283, 284), также подразделения из состава 217-й пд из 1-й пд и 333-го пехотного полка из состава 225-й пд. Кроме этого, в подчинении дивизии находилась группа Мюллера из состава 12-й танковой дивизии, а также часть 490-го полка 269-й пд.

На правом фланге 96-й пд занимал оборону 333-й пехотный полк, далее южнее Погостья и юго-восточнее его находилась боевая группа Отто Лаша (7 батальонов из различных полков вместе со штурмовыми орудиями и истребителями танков). Вдоль полотна железной дороги стояла группа Мюллера (5 батальонов и два дивизиона истребителей танков). Дивизию поддерживали 16 батарей, среди них была и одна батарея 21-см мортир. Боевая численность подразделений дивизии составляла около 6 тыс. человек. Линия обороны проходила по насыпи железной дороги, на левом фланге ее соседом была 269-я пд, на правом — 11-я пд.

96-я пд должна была получить подкрепление в количестве 400 человек и новейшие надкалиберные снаряды для 3,7-см противотанковых пушек. Эти снаряды уже успели заслужить хорошие отзывы и показать большую эффективность при борьбе с бронетехникой на коротких дистанциях. Штаб дивизии оценивал свое положение как довольно сложное из-за больших потерь в пехотных частях, многочисленных выведенных из строя орудий и малого количества бронетехники.

Одной из особенностей управления войсками в вермахте была постоянная оперативная готовность к переброске отдельных пехотных батальонов на наиболее важные участки фронта. Там эти батальоны могли стать основной новых боевых групп. Любанская операция и боевые действия у Погостья стали ярчайшим примером подобного подхода к управлению войсками. Повышенное внимание уделялось замене особенно сильно потрепанных частей на более боеспособные. XXVIII армейский корпус оказался способен удерживать линию фронта в основном за счет использования отдельных батальонов своих дивизий. Основными «донорами» для понесших потери подразделений противника стали 1-я, 223-я и 227-я пд. Уже поучаствовавший в боях батальон 328-го полка решено было сменить на более сильное подразделение. Но всему рано или поздно мог наступить конец.

Следует признать, что положение самого XXVIII корпуса было довольно сложным. К концу февраля его штаб стянул в район Погостья все, что было возможно снять с других участков. Штаб 18-й армии впервые с начала боев разрешил усиливать корпус подразделениями с других участков своего обширного фронта. Так, часть сил была переброшена из состава XXVI армейского корпуса.

Оценка сложившейся ситуации штабом XXVIII армейского корпуса была следующей. Участок 269-й пд теперь считался менее опасным. Немцы выявили перегруппировку на участке 54-й армии и появление 294-й сд. Противник также опасался удара через Виняголово в западном направлении.

Немцы решили дополнительно усилить 96-ю дивизию и создать резерв из истребительно-противотанковых дивизионов, а также подготовить отсечную позицию от деревни Шала до перекрестка «Звезда Мерседес». Группа Мюллера у деревни Шала вечером 8 марта была усилена штурмовым орудием и несколькими танками. Теперь оставалось только ждать нового удара советских войск. Пока весь опыт боев говорил немцам о том, что командование 54-й армии может добиться разве что небольшого, имеющего только тактическое значение, прорыва немецкой обороны. Рано или поздно немцы смогут остановить наступление и отбить обратно большую часть потерянных позиций. Это создавало некоторую атмосферу пренебрежения к противнику. Вскоре немецкое командование ждал ряд крайне неприятных сюрпризов.

Наступление 54-й армии

Наступление 54-й армии началось в 8 ч утра 9 марта 1942 г. Как и предполагалось, основной удар был нанесен на участке 96-й пд. Первый же натиск войск 54-й армии был весьма успешным. Положение на левом фланге 96-й пд резко осложнилось. Советские танки с пехотой прорвали немецкую оборону. Здесь наступали 198-я и 281-я сд, которые поддерживались танками 124-й танковой бригады. Ее танки действовали совместно с 3-м и 1027-м стрелковыми полками 198-й сд. Хотя атаки велись на тех же направлениях, что и в феврале, удар советских частей действительно оказался ошеломляющим. Немцы обратились в бегство, оставляя на поле боя оружие, боеприпасы и продовольствие. Повсюду царила паника. В штабах перехватывали отрывочные радиосообщения о панике среди собственных солдат, невозможности организовать оборону, раздавленных блиндажах и т. д. Известно, что с поля боя бежал в панике II пехотный батальон 283-го пехотного полка[79]. Как указывалось в журнале боевых действий 124-й танковой бригады, «в результате стремительного натиска танков, с которыми взаимодействовала пехота, сопротивление противника было сломлено».

Подсчет трофеев

В книге «На Волховском фронте» приводится рассказ о действиях 1-го танкового батальона 124-й танковой бригады майора Н. М. Рыбакова вместе с пехотой в этом бою. Его танковый батальон начал выдвижение за 10 минут до начала общего наступления. Когда танки прошли боевые порядки 1027-го полка 198-й сд, к ним присоединилась пехота. Батальон раздавил несколько ДЗОТов с пулеметами, подбил 6 танков, уничтожил много гитлеровских солдат и офицеров, разгромил штаб полка (вероятно, это был штаб одного из батальонов или опорных пунктов). При этом один из опорных пунктов был потерян немцами почти в самом начале боя. По ходу движения танкисты вели огонь из пулеметов, что давало возможность прижимать немецких истребителей танков к земле. Один танк или штурмовое орудие уничтожило экипаж самого Н. М. Рыбакова. В ходе боя два танка 1-го батальона получили повреждения гусениц и остались у отметки 55,0.

По нашим данным, танкисты 2-го танкового батальона майора 3. Г. Пайкина уничтожили до батальона пехоты противника, подавили несколько блиндажей, подбили танк, самоходное орудие и минометную батарею, захватили 20 ручных пулеметов, 15 автоматов, склады с боеприпасами и снаряжением. Однако наступление этих танков, а всего их насчитывалось 6 штук, задерживалось крайне неудачными действиями 11-й сд. Она не смогла сразу сбить противника с позиций на насыпи. Из-за этого немцы вели огонь с насыпи железной дороги и задерживали продвижение.

Уже к 9 ч утра силами 281-й, 198-й, 11-й сд оборона противника была наконец-то прорвана. Красноармейцы наблюдали быстрый отход противника, кое-где превращавшийся в паническое бегство. Потери 54-й армии за день составили 62 человека убитыми и 238 ранеными[80].

За день немцы насчитали 16 советских танков. Один немецкий танк и штурмовое орудие были подбиты в ходе боя. Из советских документов известно, что наши танкисты из 124-й танковой бригады подбили на западной опушке поляны «Сердце» еще два танка (или штурмовых орудия). Наибольшего успеха добилась 281-я сд на правом фланге. К вечеру частям 54-й армии удалось продвинуться на юг. 122-я танковая бригада потеряла два танка Т-26 сгоревшими, еще один танк Т-26 и одна самоходная пушка были подбиты. Еще несколько танков было повреждено.

С немецкой стороны попытки предотвратить отход пехоты не имели успеха. Батальоны 43-го, 412-го и 283-го пехотных полков отступали под постоянными ударами. Как выяснилось позже, два батальона 283-го пехотного полка были сбиты с насыпи фланговой атакой, которую поддерживали танки. Сам полковник Лаш утром безуспешно пытался остановить своих солдат южнее Погостья. Немецкая оборона на «Кухонной просеке» была прорвана, а Герберт Лох сразу же обратился в штаб 18-й армии с просьбой о резервах. Тем не менее немецкое командование не собиралось так просто сдаваться. Уже ко второй половине дня в штаб 96-й пд посыпались приказы о подготовке контратак. Но значительных сил для них взять было неоткуда. Удалось выделить только батальон 490-го полка. Больше резервов у противника не осталось, и немцы начали отход на юг. Только правый фланг 96-й пд пока еще держался у насыпи. Группа Мюллера в течение дня отбила все атаки. Отсечную позицию у «Звезды Мерседес» занял 333-й полк.

Оценивая итоги дня, офицеры штаба 96-й пд отметили в журнале боевых действий, что успех Красной армии был достигнут применением сразу 20 тяжелых танков. Они смогли передвигаться по лесу, а также оказались способны преодолевать значительный по толщине снежный покров. Это не были способны сделать ни немецкие штурмовые орудия, ни приданные немецким частям танки. Для борьбы с советскими тяжелыми боевыми машинами противник начал переброску дополнительных штурмовых орудий и ПТО.

По советским данным, потери 124-й танковой бригады за день составили пять танков. Две машины подорвались на фугасах (минах), и были отремонтированы экипажами. Еще один танк был подбит и сгорел. Во 2-м танковом батальоне было подбито 2 танка. 5 человек было убито и 2 ранено. В обороне противника танками и пехотой был продавлен выступ в направлении развилки дорог, однако полностью очистить поляну «Сердце» и насыпь пока не удалось.

Штаб 18-й армии, получив известия о ситуации в районе Погостья, принял решение буквально полностью обобрать 223-ю и 227-ю пд. 9 марта немецкому командованию казалось, что все развивается по привычному сценарию, ведь русские уже не раз прорывали здесь немецкую оборону первым же ударом. Но каждый раз германской пехоте удавалось провести контратаку и восстановить положение. Но на следующий день все пошло не так. И скоро мы в этом убедимся.

10 марта

Части 54-й армии продолжали развивать достигнутый успех. И уже утром 10 марта начальник штаба 18-й армии сообщал, что положение у Погостья обостряется все больше и больше. Однако к этому моменту в 124-й танковой бригаде оставалось боеспособными всего 9 КВ (6 — в первом батальоне и 3 — во втором). Танки в основном продолжали играть роль тарана, который проламывал немецкую оборону. Оставшиеся боевые машины бригады действовали в разных направлениях. Первый батальон двигался в район развилки дороги (т. е. на «Звезду Мерседес») и «Сараи», а второй продолжал действовать вдоль полотна железной дороги.

В боях у насыпи особо отличился экипаж лейтенанта Д. И. Осадчего. Его машина перешла через насыпь и, атакуя во фланг, начала вместе с пехотой выбивать немцев. Всего один танк смог посеять ужас среди солдат батальона 284-го пехотного полка, которые до этого несколько часов успешно удерживали свои позиции. Отсутствие возможности расстрелять этот КВ делало борьбу с ним почти нереальной, тем более что вскоре к нему присоединялась еще одна машина.

В книге М. М. Агапова указывается, что уже в этот день советским частям удалось выйти в район артиллерийских позиций. Для расширения прорыва в бой вводились 294-я стрелковая дивизия и 16-я танковая бригада. Немцы за ночь силами группы Лаша отошли на отсечную позицию, а также завернули фланг 333-го полка на юго-запад. Потери 54-й армии составили за день более 750 человек убитыми и ранеными. Дивизии ее ударной группировки вышли к рубежу ближайшей задачи. Это был первый реальный успех армии с 16-17 февраля 1942 г.

Теперь уже немцам приходилось бросать в огонь боев свои подразделения по частям. Им все же удалось предотвратить развитие прорыва у развилки «Звезда Мерседес»; по немецким данным, здесь было подбито два танка. Однако на насыпи противник потерял два опорных пункта. Советские части ударили во фланг группе Мюллера и начали «сворачивать» ее оборону вдоль насыпи.

Схема 15. Действия танков 124-й танковой бригады в ходе наступления 9-10 марта 1942 г.

К вечеру немецкая оборона была продавлена и на правом фланге группы Мюллера. Паники в этот день у противника не возникло, но положение оказалось более чем серьезным. Немцам все же удалось отсечь пехоту от танков, и командир танкового батальона 124-й танковой бригады Рыбаков, вырвавшийся вперед, некоторое время провел во вражеском тылу. Однако он сам, без помощи своей мотопехоты, вывел экипаж и машину обратно. Общие потери 124-й танковой бригады составили: в 1-м батальоне подбиты или подорвались на минах 3 танка, во 2-м батальоне подбит один танк. На следующий день перед танками бригады была поставлена задача обеспечить продвижение наших войск в направлении Смердыни.

122-я танковая бригада в этот день продвижения не имела. Впрочем, и потерь у нее практически не было. В журнале боевых действий 54-й армии указано, что за день был потерян всего один танк. Скорее всего, он подорвался на мине. По данным противника, немецкие саперы успели поставить на пути движения танка пять противотанковых мин. Такие способы борьбы не давали большого эффекта, но танк все же наехал на одну из них, и взрывом ему разорвало правую гусеницу. Обескураживающими оказались итоги попыток использовать против танков самоходные 10,5-мм см гаубицы. Их фугасные снаряды не были способны пробить даже броню Т-34, не говоря уже о КВ. Более того, около половины немецких бронебойных снарядов вообще рикошетили при попадании. С другой стороны, в качестве средства огневой поддержки эти самоходные орудия неплохо себя зарекомендовали.

Немцы ожидали очередной атаки через «Звезду Мерседес». К ночи 10 марта у 96-й пехотной дивизии осталось всего 4 штурмовых орудия и два танка. Ожидалось прибытие еще двух штурмовых орудий.

11 марта

В этот день противник надеялся контратаками восстановить положение вдоль насыпи железной дороги. Для этого была создана боевая группа, основу которой составлял II батальон 490-го пехотного полка. Его поддерживали одно штурмовое орудие, два танка, часть 196-го саперного батальона и лыжники. Их атака была назначена на 4:30 утра. Кроме того, еще ожидалось прибытие батальонов из 287-го пехотного полка.

Поскольку в час «Ч» группа Лаша все еще медленно отходила, продолжая отражать атаки советских пехотинцев, которых поддерживали танки, контрудар перенесли на 6:00. Контрудар поначалу развивался успешно. Немцы даже отбили несколько ранее потерянных блиндажей. Но затем красноармейцы вновь заставили противника отступить. В бою был подбит один немецкий танк, а штурмовое орудие немцы вынуждены были уничтожить сами. Машина застряла, и экипажу не оставалось ничего другого, кроме как подорвать ее. В бой по частям начали бросать прибывшие подразделения 287-го пехотного полка. Во второй половине дня противник вынужден был признать, что позиция на насыпи железной дороги окончательно потеряна.

В бою снова отличился старший лейтенант Д. И. Осадчий, который во время немецкой контратаки умудрился захватить один исправный вражеский танк (во время его эвакуации был смертельно ранен майор Рыбаков). Еще один танк противника был подбит его экипажем. По совокупности заслуг Осадчий был награжден орденом Ленина.

Сравнение с данными из немецких документов дает следующую картину боя лейтенанта Осадчего. Скорее всего, именно на машину Осадчего вышел контратакующий немецкий батальон с одним PzKpfw. III и штурмовым орудием. Как указывается в отчете батальона 284-го пехотного полка, КВ сначала подбил танк, а потом двинулся вперед вместе с пехотой. Правда, немцы утверждают, что немецкие экипажи сами подорвали и танк, и штурмовое орудие. Согласно же отчету командира роты 29-го танкового полка, танк под номером 112 вообще был подбит аж тремя советскими танками.

122-я танковая бригада действовала совместно с 281-й и 311-й стрелковыми дивизиями. Здесь вперед продвинуться не удалось. В отчете за 11 марта о потерях не сообщается, но упоминается, что два танка, действовавшие с полком 311-й сд, уничтожили в бою танк противника.

К концу дня потери немцев в бронетехнике составили 3 штурмовых орудия и один танк подбитыми в бою. Одно штурмовое орудие и два танка вышли из строя по техническим причинам[81].

С советскими танками продолжали активно бороться немецкие саперы. В отчете 196-го саперного батальона приводится донесение об удачно проведенной операции, в ходе которой саперам удалось уничтожить один КВ и захватить более 100 пленных. Противнику удалось подобраться к машине, подорвать башенный люк и забросить внутрь танка одну мину, три подрывных заряда и бутылку с бензином. При взрыве с танка сорвало башню.

Другая подобная атака группы саперов против еще одного КВ поначалу проходила неудачно: два человека было убито, четыре ранено. Этот танк впоследствии был подорван саперами и немецкими связистами с помощью двух подрывных зарядов, помещенных под башню. При этом немецкая группа истребителей танков понесла значительные потери. В целом усилия подобных групп себя не оправдали из-за глубокого снега и трудностей при передвижении.

При этом немецкие саперы, по данным противника, подбили два КВ, еще четыре КВ подбили или повредили штурмовые орудия. Но спасти положение эти небольшие успехи не могли.

Судя по немецким документам, 11 марта оборона начала рассыпаться и на участке группы Мюллера. Прорыв там достиг ширины 400 метров. Однако дальнейшее наступление 281-й сд было остановлено сильным немецким сопротивлением. То же случилось и с 311-й сд. Хотя немцы и остановили советскую пехоту, удерживать позиции дальше они вряд ли бы смогли. Немецкие солдаты были уже измотаны до такой степени, что офицерам удавалось удерживать их на позициях только угрозами применения оружия. Усиливался страх перед танками.

Правда, советский бронированный таран почти потерял возможность для пробития вражеской обороны. К концу этого дня в 124-й танковой бригаде почти не осталось боеспособных танков. Только две машины 1-го батальона смогли обеспечить продвижение стрелковых подразделений. Но как только эти танки были выведены из строя, остановилась и пехота.

К сожалению, к этому моменту во 2-м танковом батальоне 124-й танковой бригады не осталось боеспособных машин. Поврежденные танки поддерживали 1029-й стрелковый полк и вели огонь с места. Общие потери за день составили пять танков, из которых один сгорел. Кроме этого, немецкая артиллерия подбила еще пять бронеавтомобилей бригады, посланных на усиление 2-го батальона. В бригаде было убито пять человек и еще семеро ранено. К 12 марта 124-я танковая бригада второй раз за месяц полностью утратила боеспособность. 13 марта она была отправлена в тыл для ремонта и пополнения.

В 1-й роте немецкого 29-го танкового полка оставалось боеспособными четыре танка. Они вели бой, поддерживая свою пехоту, и являлись одним из главных противотанковых средств. Для усиления этой группы к ней из Любани отправили один танк 38(t) чешского производства и один легкий танк PzKpfw. II, а также три средних танка PzKpfw. III из 2-й роты полка 12-й танковой дивизии.

Теперь штабу Ленинградского фронта и лично его командующему М. С. Хозину было что доложить в Москву. По итогам дня в Генштаб ушло следующее донесение:

«311 сд, закончив ликвидацию противника в районе Поляны и, отразив его контратаку со стороны Виняголово, двумя полками вышла в район 4,5-5 км южн. Погостье, имея третий полк в З км вост. Виняголово.

281 сд с 122 тбр, медленно продвигаясь, головным полком вышла на южн. опушку леса 3-4 км юго-зап. Шала, имея остальные части 1,5-2 км севернее головного полка.

198 сд с 124 тбр подошла к опорным пунктам противника у развилки дорог и Сараи (2 км юго-зап. Шала), где и вела бой.

11 сд главными силами вышла на южн. опушку рощи в 1 км зап. Шала.

285 сд занимала фронт вдоль ж.д. от изгиба дороги (1 км юго-вост. Погостье) до рощи 2 км сев. Шала.

294 сд сосредоточилась в лесу 1 км сев.-зап. раз. Жарок. Положение остальных частей армии оставалось без изменений.

Частями фронта за 11.3 уничтожено: миномет, 7 пулеметов; разрушено: 3 ДЗОТ, 17 землянок; подбито 5 танков, тягач, 5 орудий; захвачено: 3 танка, 3 орудия, 5 минометов, 24 пулемета, 3 автомата, 32 винтовки, 90 тыс. штук патронов и 12 ящиков с патронами, 200 мин, 400 ручн. гранат, 39 противогазов и другое военное имущество противника. Противник потерял убитыми и ранеными до 1250 солдат и офицеров».

К концу дня немцы вновь потеряли еще около 300 метров железнодорожного полотна. Были подбиты еще два штурмовых орудия. Приданные 96-й пд батальоны 412-го пехотного полка из 227-й дивизии начали отход со своих позиций.

Часть немцев попала в окружение и выбралась к своим только ночью. Надежда, что удастся вернуть утраченные позиции, все еще не оставляла немецкое командование. На следующее утро была назначена контратака двумя усиленными батальонами.

122-я танковая бригада, чьи танки были теперь полностью сконцентрированы на участке 281-й сд, опять не добилась успеха и продолжала вести бой с противником. Потери за день составили два Т-34 подбитыми. На утро 13 марта в бригаде остались пригодными к бою один КВ, один Т-34, один БТ-7 и одна самоходная пушка. В течение 13 марта бригада продолжала вести огневой бой.

12 марта

12 марта часть ударной группировки 54-й армии перешла к обороне. В это время между М. С. Хозиным и А. А. Ждановым началась переписка о том, какие перспективы сулит дальнейшее наступление. Хозин сообщил Жданову, что собирается провести операцию по соединению сил Ленинградского и Волховского фронтов в районе Любани. Более того, генерал рассчитывал не только решить одну эту задачу, он планировал использовать второй эшелон 54-й армии, а именно 4-й гвардейский стрелковый корпус, для удара на Тосно. Однако более значительных сил на это у армии не было, а большие потери в танках привели к тому, что 122-я и 124-я танковые бригады выбыли из строя[82].

Хозин также собирался забрать из второго эшелона 294-ю сд. Она вместе с 16-й танковой бригадой должна была нанести удар в направлении на деревню Шала.

В целом создается впечатление, что Хозин, мягко говоря, выдавал желаемое за действительное. Положение 54-й армии было таково, и он об этом прямо говорил, что она даже со вторым эшелоном не могла добиться быстрого успеха даже на одном направлении. А Хозин продолжал настаивать на наступлении в двух направлениях... Непомерные амбиции и честолюбие этого человека, чье положение было во многом достигнуто благодаря близости к одному из крупных полководцев Красной армии, принесут еще немало бед.

Днем 12 марта в штаб XXVIII корпуса приехал командующий 18-й армией. Герберт Лох сделал своему непосредственному начальнику весьма оптимистичный доклад об обстановке. Он считал, что наступление 54-й армии удалось остановить. И теперь пора думать о контратаках. Потери корпуса он оценивал в 100-150 человек в день. Никаких прогнозов относительно улучшения ситуации не было. Из штаба корпуса Линдеманн поехал в штаб 96-й пд. Ее командир Шеде доложил, что его солдаты несут большие потери, у них наблюдается танкобоязнь. Однако и он говорил о готовящейся контратаке[83]. В целом особой тревоги немцы не испытывали. Можно сделать вывод, что обе стороны ошибались. И Хозин переоценивал свои силы, и немцы недооценивали опасность ситуации.

Утром 12 марта полуокруженные части 412-го пехотного полка откатывались под натиском советских танков и пехоты от перекрестка дорог «Звезда Мерседес» на юг, к отсечной позиции. Севернее деревни Кондуи продолжался бой, немцы там пока были способны держать оборону.

Надо отдать должное немецкой разведке, которая почти ежедневно перехватывала советские приказы на переход в наступление. Однако это не сильно помогло противнику. Уже утром наши танки вышли к деревне Шала. 333-й пехотный полк занял оборону на ее северной окраине. Немцы провели перегруппировку, теперь группу Мюллера меняла группа Андоя (командир 283-го пехотного полка).

Контратака собранного для 96-й пд резерва провалилась, несмотря на участие только что прибывшего 287-го полка. Погибла и часть офицеров, возглавлявших ее. За эти два дня нашим бойцам удалось овладеть участком насыпи северо-западнее разъезда Жарок шириной 3 км и вклиниться в немецкие позиции южнее железной дороги.

В это же время начался бой на линии железной дороги у деревни Шала. Более подробно о нем будет сказано ниже. Для немцев еще не все было потеряно. В штабе корпуса даже начали планировать операцию, целью которой было окружить прорвавшиеся советские части и затем уничтожить их. Для этого предназначался III батальон 425-го пехотного полка, кроме того, для участия в операции перегруппировывался 489-й пехотный полк. Предполагалось ударить в северном направлении, чтобы выйти севернее Погостья и там соединиться, отрезав прорвавшихся красноармейцев. Однако все планы полетели псу под хвост из-за того, что теперь уже советское командование начало навязывать противнику свою волю.

Так, во второй половине дня красноармейцев обнаружили южнее у дер. Кондуи, где были расквартированы две роты — связисты и строители. Немцы быстро уничтожили группу, но это был очень тревожный сигнал.

Из-за того, что левый фланг ударной группировки 54-й армии больше не мог добиться успеха, основная тяжесть боев постепенно смещалась к деревне Шала, которая вместе с опорными пунктами вокруг нее стала центром немецкой обороны. Иногда ее характеризуют как укрепленный узел, но это не совсем верно. Сплошной обороны у самой деревни Шала и южнее противник построить не успел. Оборона оставалась очаговой, опирающейся на отдельные опорные пункты у дорог и просек и более крупные т. н. «лагеря», которые являлись еще и пунктами сосредоточения резервов.

В бой за деревню была брошена пополненная 16-я танковая бригада, которая действовала совместно с пехотой 294-й сд. В бригаде на момент вступления в бой было 2 исправных КВ, 9 Т-34, 7 танков ВТ и 2 Т-26. Бригада должна была взаимодействовать с 294-й сд, в которой к 12 марта, по данным штаба бригады, оставалось от 600 до 800 активных штыков.

Вот как рассказывается в официальной истории об организации атаки командирами 16-й танковой бригады:

«В сумерках командир танкового батальона майор М. А. Кудрявцев вместе с командирами стрелковых батальонов организовал взаимодействие танков с пехотой в ночном бою. Было решено, что один стрелковый батальон с первым танковым эшелоном под командованием политрука Горчакова будет наступать с севера, второй стрелковый батальон с танками второго эшелона под командованием лейтенанта П. А. Непорады пойдет с юго-востока, а третий стрелковый батальон будет прикрывать фланги наступающих подразделений».

Не выдержав удара 294-й сд и 16-й танковой бригады, 333-й пехотный полк потерял почти все свои опорные пункты на насыпи железной дороги. Она была захвачена вплоть до дер. Шала. Немцы смогли остановить советскую пехоту только огнем артиллерии и ударами авиации.

Особенно умелыми были действия в бою одного из ветеранов бригады, командира роты тяжелых танков Виталия Васильевича Антонюка. Он уже успел отличиться под Волховом, подбив три танка из 12-й танковой дивизии. В бою у деревни Шала, когда пехота залегла, танк Антонюка двинулся вперед и смог подавить часть огневых точек, мешавших ее продвижению. Антонюк действовал в одиночестве. Ему удалось подбить танк противника и расстрелять несколько противотанковых пушек. Этим он поддержал пехоту до подхода основных сил.

Прорыв танкистов 16-й танковой бригады оказался для немцев крайне неприятным сюрпризом. К участку прорыва они успели направить три штурмовых орудия. А вот батальон из 320-го пехотного полка подтянуть не успели. Его остановило на насыпи присутствие советских танков. У Шала советские танки вышли на позиции артиллерии, и их атаки немецким артиллеристам пришлось отбивать огнем прямой наводкой.

По немецким данным, три танка 16-й танковой бригады вместе с пехотой захватили немецкие позиции ударом с фланга. Немцы пытались залатать дыру и организовать новую линию обороны. Туда была переброшена еще одна рота II батальона 287-го пехотного полка. Кроме того, около леса «Сапог» смогла все же удержаться и закрепиться группа солдат 43-го полка.

На тот момент контратака для восстановления утраченного положения еще не была отменена. К вечеру в восточную часть Шала ворвалось еще пять танков, орудия немецкой батареи у деревни снова поставили на прямую наводку, а сами артиллеристы были уже готовы взорвать пушки. В ходе боя были подбиты один немецкий танк и штурмовое орудие. Контратака так и не состоялась.

Выделенный для нее батальон 320-го пехотного полка (для того чтобы отбить насыпь, также выделялся III батальон 270-го полка из состава 93-й пехотной дивизии) так и не пошел вперед, поскольку прямо перед ним стояла советская бронетехника. Наступательные планы, о которых днем докладывали Линдеманну, оказались маниловщиной.

Бой в деревне Шала продолжался до ночи. К 20 ч восточная часть ее все еще была занята немцами. Несколько позже, когда батальон 320-го пехотного полка все же решился начать контратаку, он смог отбить около 200 метров насыпи около поворота железной дороги на Кириши. Это не сильно облегчило положение.

С боями у деревни Шала связан еще один эпизод. О том, что Шала захвачена из штаба Ленинградского фронта уже успели доложить в Генштаб, а теперь стало как-то совсем безрадостно разочаровывать вышестоящее командование правдой о положении дел (более подробно о боях за деревню будет сказано ниже). А наверх сообщили, что 294-я сд с 16-й танковой бригадой овладела Шалой (8 км юго-вост. ст. Погостье) и продолжала вести бои в районе выс. 49,6 (3 км южнее Шалы) и опушки леса (2 км юго-западнее дер. Шала).

Об остальных дивизиях в донесении было сказано следующее: «311-я стрелковая дивизия передовым полком вышла на северную опушку леса (2 км севернее Кондуя), остальными силами вела бой на северо-восточном и восточном берегу болото Ковригина Гладь. 80-я стрелковая дивизия с частью сил 122-й танковой бригады вели бой на северо-восточной опушке леса (2 км северо-восточнее Кондуя). Положение остальных частей армии без изменений». За день потери в армии составили (без 281-й, 80-й и 294-й дивизий) — 84 человека убитыми и 644 ранеными.

К утру 13 марта дивизии 54-й армии имели в своем составе следующее количество активных штыков:

177-я сд — 503;

285-я сд — 607;

115-я сд — 855;

11-я сд — 312;

311-я сд — 425;

80-я сд — 500.

Таким образом, общее количество штыков в дивизиях первого эшелона всей 54-й армии было меньше, чем в одной полнокровной стрелковой дивизии даже штата военного времени. И эта цифра равнялась боевой численности и 269-й, и 96-й пехотных дивизий по отдельности. Только ввод в бой сильного 2-го эшелона мог окончательно переломить ситуацию. Пока грамотное решение о переносе направления удара в район деревни Шала сыграло свою роль, но развить успех мог только 4-й гвардейский стрелковый корпус.

13 марта

13 марта на всем протяжении правого фланга XXVIII армейского корпуса для немцев складывалось критическое положение. Погостье впервые с конца декабря 1941 г. было охарактеризовано в немецких документах как еще один источник проблем для 18-й армии.

Достаточно внезапно возникла непосредственная угроза немецким позициям в деревне Кондуе. К ним вышла 80-я сд, которая, согласно сведениям штаба Ленинградского фронта, вела бой за овладение деревней, находясь в 1 км севернее и северо-восточнее этого населенного пункта. Судя по тому, что стало известно из документов, подразделения дивизии смогли относительно незаметно для противника перейти через болото Коврыгина Гладь. Появление бойцов Красной армии у Кондуи было неожиданным для противника. Если бы им удалось перерезать дорогу в деревню и отрезать выход из нее, немцы на участке восточнее были бы в полукольце и частично без снабжения. Но быстро использовать эту небольшую заминку красноармейцам не удалось. Именно по дороге через Кондую шла переброска немецких подкреплений. Противнику удалось быстро организовать импровизированную оборону из частей различных дивизий. В результате советские командиры расценили деревню как довольно «крепкий орешек». Так, в отчетных документах 80-й сд сообщается, что противник построил вокруг Кондуи три оборонительные линии. Первую можно было считать линией боевого охранения, там почти не было серьезных укреплений. Вторая и третья линии представляли собой уже сеть траншей и блиндажей. Если бы немцы лишились деревни, то в самое ближайшее время вся оборона противника восточнее Кондуи просто рассыпалась бы. Этого, к сожалению, не случилось, и бои за деревню приобрели крайне упорный характер.

К 13 марта почти вся железнодорожная насыпь на восток от Погостья была очищена от немцев, а противника оттеснили к «Звезде Мерседес». Ночью на участке 11-й сд немцам удалось овладеть частью проходов в насыпи. Но танки 16-й бригады с пехотой 11-й и 285-й сд оттеснили противника на восток. К концу дня Мюллер доложил, что без достаточного количества противотанковых средств позицию ему не удержать. Днем 285-я сд овладела разъездом Жарок.

У этого перекрестка части Красной армии смогли прорваться на юг у т.н. леса «Сапог». У самого Погостья немцы отбили в тот день три атаки. Однако, несмотря на удачную контратаку, когда немцам удалось временно оттеснить 11-ю сд, перспективы для противника были довольно безрадостными. В подразделениях было много обмороженных солдат, кое-где их количество доходило до половины от личного состава.

Два свежих батальона из 270-го и 311-го пехотных полков были брошены в восточную часть Шалы. В ходе дневных боев, после того, как по красноармейцам нанесли удар пикирующие бомбардировщики, немцы смогли вытеснить 294-ю сд из западной части деревни. После появления на поле боя советских танков немцы откатились обратно.

Вероятно, именно в этот момент машина Антонюка получила повреждение и более не смогла двигаться. Для обороны танка выделили дополнительно БТ, который сгорел в бою 14 марта. Однако экипаж Антонюка не покинул покалеченный КВ и продолжал драться, расстреливая немцев из пушки и пулеметов. Это был первый день осады подбитого танка.

К вечеру красноармейцы, которых сопровождали танки, снова дошли до позиций немецкой артиллерии, которую вновь пришлось ставить на прямую наводку. Позиции переходили из рук в руки несколько раз. До сих пор принято было считать, что деревня Шала была захвачена именно 13 марта, однако в реальности бои здесь продолжались гораздо дольше. Зато штаб Ленинградского фронта еще 12 марта передал в Москву сообщение о том, что дер. Шала удалось захватить. То же самое утверждается в истории 16-й танковой бригады. В действительности часть деревни и к вечеру 13 марта все еще была в руках противника. Немцы заявили об одном подбитом танке. В ходе боя по позициям I батальона 333-го пехотного полка прокатились советские танки, немцы отошли. Вернуть свои укрепления обратно батальон оказался не в состоянии.

Остальные части 54-й армии, согласно донесению в Генштаб, вели ожесточенные наступательные бои по уничтожению группировки противника в районе Виняголова, Кондуи и к исходу 13 марта занимали следующее положение:

«311-я стрелковая дивизия двумя полками перерезала дорогу из Виняголово на юг, овладела выступом леса и поляной (2-3,5 км сев-зап. Кондуя);

281-я стрелковая дивизия продолжала вести бой в б км южнее ст. Погостье, фронтом на юг;

198 и II-я стрелковая дивизия, занимая прежнее положение, продолжали уничтожать остатки противника на опушках рощ (1,5-2 км западнее и северо-западнее Шала);

294-я стрелковая дивизия продолжала вести бои на рубеже 2 км южнее и юго-восточнее Шала;

285-я стрелковая дивизия в 14 ч овладела раз. Жарок и вела бой в 1-1,5 км юго-западнее, южнее и юго-вост. раз. Жарок».

Потери армии за день составили убитыми больше 170 человек и 1005 человек ранеными. Несмотря на тяжелые потери, 54-я армия еще была в состоянии нанести сильный удар. Для этого на ее участке в прорыв направлялся 4-й гвардейский стрелковый корпус.

14 марта. Наступление 4-го гвардейского стрелкового корпуса

14 марта XXVIII армейский корпус начал получать подкрепления с более спокойных участков фронта 18-й армии. Операцию I и XXXVIII корпусов южнее несколько раз переносили, и окончательно ее начало было назначено на 15 марта. Кроме того, миновал кризис и под Любанью. Поэтому под Погостье прибыл не только I батальон 366-го полка из 227-й пд из состава корпуса, но и III батальон 311-го полка из 217-й пд. Эта дивизия находилась в составе XXVI армейского корпуса. На его участке было спокойно, и в штабе 18-й армии решили, что правильнее будет снять «лишние» войска оттуда. Вышеперечисленные батальоны должны были ударить с востока, навстречу им должен был наступать с запада 489-й пехотный полк. Этим немцы предполагали отрезать ударную группировку 54-й армии. Утром вновь завязался встречный бой. Батальоны 489-го полка у Кондуи наступали по сходящимся направлениям. Их атаки оказались неудачными. Командиру 80-й сд удалось сделать так, что ее 218-й стрелковый полк (которым тогда командовал В. Ф. Маргелов) оседлал дорогу Кондуя — Погостье. Но сил, чтобы разгрызть «крепкий орешек», пока не было.

Восточнее, у деревни Шала, немцы достигли небольшого успеха. Батальоны 366-го и 311-го пехотных полков смогли отбить часть потерянных накануне позиций. Так, III батальон 311-го полка доложил, что смог выйти к станции Шала[84]. 366-й пехотный полк находился где-то западнее, связи между наступавшими батальонами не было. Немцам удалось выйти к КП одного из полков 294-й сд.

Рядом с ним находился застрявший танк Антонюка, который и принял бой.

Немцы заявляют, что им удалось подбить два Т-34. Штаб Герберта Лоха был доволен ходом дневного боя. Главной проблемой считалось превосходство 54-й армии в танках, которых к вечеру немцы насчитали у Шала до 14 единиц. Один Т-34, даже несмотря на то, что он был прикрыт пехотой, смогли подорвать саперы. При этом они потеряли четыре человека убитыми.

Однако немцев ожидал еще один неприятный сюрприз — в бой должен был вступить 4-й гвардейский стрелковый корпус. Ему предстояло развить успех армии и вести наступление на Зенино и Смердыню. Небольшой немецкий «успех» оказался лишь прелюдией к ожесточенным боям.

В составе 4-го гвардейского стрелкового корпуса действовали следующие соединения:

В первом эшелоне наступление вели уже вступившие в бой и переданные в состав корпуса 294-я и 285-я сд и 16-я танковая бригада. В бой также вводились 3-я гв. сд вместе с 98-й танковой бригадой. Второй эшелон составляли 32-я и 33-я стрелковые бригады, в третьем эшелоне находились 137-я и 140-я стрелковые бригады. На вооружении артиллерии корпуса было 78 45-мм пушек, 96 76-мм полковых и дивизионных орудий, всего 24 122-мм гаубицы и 66 107-мм минометов. Кроме того, корпус поддерживали 12 реактивных установок БМ-8. Почти вся гаубичная артиллерия корпуса была сосредоточена в составе 3-й гв. сд. Самыми мощными артиллерийскими средствами стрелковых бригад были 107-мм минометы, которые корпус получил взамен полковых минометов калибра 120-мм. Маневренность артиллерии сильно ограничивалась как условиями местности, так и наличием подвижного состава. Имевшиеся лошади практически не могли тянуть артиллерийские орудия и минометы по заснеженным лесам. Но эта проблема меркла на фоне того, что артиллерию не удалось обеспечить снарядами. Крайне ограниченной была возможность разведки и корректировки. Поэтому, имея до 40 стволов на 1 км фронта на участке прорыва, артиллерия корпуса не могла вести достаточно плотный и эффективный огонь.

Таким образом, вся ударная сила 4-й гвардейского стрелкового корпуса была сосредоточена в его пехоте. Одной 98-й танковой бригады было явно недостаточно для надежного обеспечения удачного наступления.

Возглавлял 4-й гвардейский стрелковый корпус опытный военачальник Николай Александрович Гаген, уже очень много сделавший для спасения Ленинграда. По национальности он был немцем. В начале войны Гаген командовал 3-й гв. сд, которая именно под его командованием заслужила в боях лета 1941 г. и Ельнинской операции гвардейское звание. С сентября 1941 г. его дивизия воевала в составе 54-й армии. Он командовал ею в ходе первых попыток прорыва блокады Ленинграда и во время обороны Волхова, а с декабря 1941 г. возглавил Волховскую группу войск, которая смогла остановить немецкое наступление.

Н. А. Гаген

Б. В. Владимиров, автор, пожалуй, одних из лучших мемуаров о боях в марте 1942 г., вспоминал:

«15 марта командующий 54-й армией генерал И. И. Федюнинский поставил 4-му гвардейскому стрелковому корпусу задачу: с утра 16 марта перейти в наступление, нанося удар в общем направлении на Зенино, Смердыню с целью разгромить противостоящего противника и к исходу дня выйти на глубину до 6 км, чтобы потом, по мере продвижения, наращивать удар. Как показал опрос пленных, немцы ждали наступления корпуса на день раньше, т. е. в воскресенье, говоря: «Русские всегда портят нам праздник»[85]. Последнее предложение почти дословно повторяет фразу из отчета штаба 4-го гвардейского стрелкового корпуса о боях в марте 1942 г. Основной удар силы Гагена наносили на участке, где у немцев оборонялись батальоны боевых групп Мюллера и Лаша. Противником для остальных дивизий 54-й армии являлся 489-й пехотный полк, занявший оборону в районе деревни Кондуи.

Достигнутые армией за 14 марта успехи были озвучены для Генштаба следующим образом:

«311-я стрелковая дивизия вышла на северо-западную опушку леса 2-4 км сев.-зап. Кондуя.

80-я стрелковая дивизия продолжала вести бой на северной окраине Кондуя. Остальные части армии вела бои на прежних рубежах.

Части 294 и 285-й стрелковых дивизий в течение дня 14 марта отбили несколько контратак противника, уничтожив в районе Шала батальон 311-го пехотного полка. Частями армии за 14 марта уничтожено 400 солдат и офицеров, ДЗОТ противника. Подбито 2 его станковых пулемета и подавлена минометная батарея. Сбито 9 самолетов. Захвачено за 13 и 14 марта танков — 1, бронемашин — 2, орудий ПТО — 6, минометов — 3, автоматов — 24, ст. пулеметов — 9, ручных пулеметов — 33, ПТР — 19, винтовок — 250, винтпатронов — 180 тыс., мин — 2942, снарядов — 3000 и другое имущество противника».

За день потери 54-й армии составили 167 человек убитыми и 804 ранеными. Здесь стоит отметить, что за все это время правый фланг армии не имел продвижения. Остатки 122-й танковой бригады и потрепанные части 281-й сд так и не смогли добиться успеха.

15 марта

В этот день штаб XXVIII корпуса произвел перегруппировку. Вся тяжесть боев снова легла на штаб 269-й пд. Ее штаб находился в Макарьевской пустыни. Под его контроль переходили три боевые группы:

Лейзера (командира 269-й дивизии), имевшего в подчинении все немецкие части от восточной окраины болота Соколий Мох до правой разграничительной линии;

Андоя (в основе — полк Мюллера);

Шюдера (469-й и 490-й пехотные полки).

Всего в составе трех боевых групп дивизии было более 20 батальонов, шесть дивизионов армейской артиллерии, отдельные дивизионы и батареи корпусной артиллерии, две батареи реактивной артиллерии и два самоходных орудия 227-й пехотной дивизии. Боевые группы поддерживали штурмовые орудия 667-й и 185-й батарей, три танка 1-й роты 29-го танкового полка. Истребители танков были представлены ротами из дивизионов 1-й и 96-й пехотных дивизий.

Немцы несколько раз пытались переходить в контратаки. В частности, с утра 489-й пехотный полк попытался в очередной раз перейти в наступление, но быстро был остановлен. В результате план окружения 54-й армии не удалось осуществить. Правда, на правом фланге 54-й армии советские дивизии также не смогли добиться особого успеха. Все их атаки были отбиты немцами. Вообще, действия наших частей сильно затруднялись ударами немецких пикирующих бомбардировщиков, которые наносили большие потери и сильно затрудняли действия 54-й армии. Противник также имел преимущество в наличии тяжелого вооружения и артиллерии. Атака советской пехоты на деревню Кондуя была отбита огнем немецкой артиллерии, снова поставленной на прямую наводку. 54-я армия была откровенно слабой не только по своему вооружению, но и по численности.

Количество активных штыков в дивизиях армии колебалось от 7 до 45 процентов от штатного состава.

Более полные данные по боевому составу приводятся ниже:

11-я сд — 226 штыков;

177-я сд — 581 штыков;

198-я сд — 618 штыков;

311-я сд — 815 штыков;

115-я сд — 888 штыков;

294-я сд — 1028 штыков;

281-я сд — 1138 штыков;

80-я сд — 1473 штыков;

285-я сд — 569 штыков;

Эти цифры отражали только количество, качество личного состава пока обсуждать довольно затруднительно из-за нехватки данных. Но вряд ли пополнение, получаемое прямо в ходе боев, обладало достаточными навыками для ведения боя в лесу. Потери дивизий 54-й армии за этот день составили 447 человек только ранеными.

У деревни Шала советские танкисты и действовавшие вместе с ними лыжники смогли в течение дня поймать противника в полукольцо. Танки 16-й танковой бригады вышли на стык немецких батальонов. К вечеру батальоны 333-го пехотного полка откатились под ударами танков на юг. Вслед за ними отошли и подразделения 366-го полка. Группа Лаша за день отбила все атаки.

Потери немцев катастрофически росли. Только за одни сутки боевая группа Мюллера потеряла 700 человек, то есть половину численности и одно штурмовое орудие. Впрочем, ожидалось прибытие подкреплений. На утро была назначена контратака 489-го пехотного полка, усиленного самокатным батальоном 227-й дивизии. Самокатным или велосипедным он был только по названию. В действительности он выполнял функции разведывательного батальона и был оснащен достаточно большим количеством автоматического оружия. 489-й полк был усилен еще и II батальоном 43-го пехотного полка.

Пока что у немцев оставались полностью боеспособными один танк и штурмовое орудие. Еще одно было повреждено, но в бою участвовать могло. В тылу корпуса начали появляться части соседей — у села Дубовик оборону заняли солдаты 21-й пд из состава I корпуса. Вся 96-я дивизия была передана в группу Шеде (состояла из подразделений 269-й и 96-й пд и приданных частей).

Штаб Ленинградского фронта продолжал исправно информировать Ставку о достигнутых 54-й армией успехах:

«311-я стрелковая дивизия левофланговыми частями овладела рощей (2 км юго-вост. Виняголово);

281-я стрелковая дивизия одним полком вышла в район отм. 49,5, остальными силами занимала прежнее положение;

198-я стрелковая дивизия двумя полками подошла к стыку дорог (2 км зап. Шала);

285-я стрелковая дивизия двумя полками достигла поляны с бараками (3 км южн. раз. Жарок);

115-я стрелковая дивизия частью сил перехватила ж.д. в районе 1 км юго-вост. раз. Жарок.

За 15 марта противник потерял убитыми и ранеными до 800 чел. Взят в плен 1 немец. Захвачено: орудий 40-мм — 1, минометов — 8, ст. пулеметов — 4, ручн. пулеметов — 24, автоматов — 27, винтовок — 94, ПТР — 2, винтпатронов — 55 тыс., снарядов — 15 ящиков».

К вечеру немцы пришли к выводу, что группа Лаша у «Звезды Мерседес» не сможет более удерживать свои позиции. Причина была в уменьшающейся численности боевых подразделений. Потери подразделений 269-й пд, в том числе обмороженными, были слишком велики.

Федюнинский и его штаб, в свою очередь, признали, что задача по овладению деревней Кондуей не выполнена. Одной из причин этого назвали большие потери в людях. Было указано и на то, что командир 124-й танковой бригады полковник А. Г. Родин плохо управлял действиями своих частей. Его бригада потеряла в первые дни наступления до 85 процентов танков[86]. Следующие несколько дней должны были показать, как покажет себя в условиях боя в лесисто-болотистой местности первый гвардейский стрелковый корпус Ленинградского фронта.

16 марта — 18 марта. Окончание боев у деревни Шала

Немцы, ожидавшие нового удара, подтягивали резервы и безуспешно пытались перехватить пути снабжения ударной группировки 54-й армии. 489-й пехотный полк, начал было контратаку, но был сразу же остановлен и отброшен в исходное положение.

В район Виняголова срочно перебрасывали батарею 10,5-см пушек, с позиций на Неве снимали батарею 7,5-см горных орудий. В район Шала, как уже отмечалось выше, были отправлены два эскадрона 227-го самокатного батальона.

Началось наступление 4-го гвардейского стрелкового корпуса, который поддерживала недавно сформированная 98-я танковая бригада. В 98-й танковой бригаде числилось на 16 марта 5 танков КВ и 22 Т-34. Ее машины действовали в основном с 3-й гв. сд генерал- майора Н. М. Мартынчука, ранее командовавшего 294-й сд.

Удар корпуса оказался крайне успешным. Хотя М. М. Агапов указывает на небольшой успех гвардейцев в первый день[87], в документах противника положение изображается как критическое. Даже временами не слишком честный историограф своего соединения, Г. Ремхильд, пишет о крайне тяжелой ситуации, в которую попали немецкие части. Попытаемся же проследить ход боя на основе документов противника.

О положении у деревни Шала в штабе XXVIII корпуса было известно только то, что около 14 ч 30 мин оборона восточнее деревни была прорвана и батальон отступает на юго-восток. Подробности этого боя содержатся в истории 269-й пд. Советская атака при поддержке танков началась около 13 часов, причем основной удар пришелся на участок I батальона 333-го и батальон 311-го пехотных полков. Группа танков прорвала оборону. После этого одиночный танк проутюжил немецкие траншеи. Связь между частями батальонов была полностью утеряна. Пехота на правом фланге откатилась назад, а основная часть личного состава начала прорываться на запад. Особенно большие потери понес батальон 311-го пехотного полка, который был практически уничтожен. Именно на его участке танки смогли обойти дер. Шала с юга, а часть машин ушла дальше, к т. н. Баракам.

Примерно в это время красноармейцы вышли прямо к штабу группы Мюллера. Тому пришлось ввести в бой свой последний резерв. Число убитых и раненых немцев росло очень быстро. Группа, оборонявшаяся на участке у перекрестка «Звезда Мерседес», потеряла почти все противотанковое оружие. Отряд Отто Лаша также понес большие потери, так, в роте батальона 412-го пехотного полка осталось всего пять человек — офицер и четверо рядовых[88].

Одновременно в штаб корпуса было доложено, что русские заняли Бараки в 3 км юго-восточнее Шала (именно туда прорвался один из танков, упоминавшийся выше). Положение на самой насыпи было немцев совершенно неясным. Для того чтобы отбить насыпь, решено было использовать хорошо укомплектованный самокатный батальон 227-й пд, в котором было около 600 солдат и офицеров.

Бойцы 54-й армии у подорванного немецкого орудия. Скорее всего, фотография сделана во время мартовских боев 1942 г. Из архива Ю. Пашолока

Под напором свежих советских сил немецкая оборона сначала прогнулась, а потом стала буквально крошиться и разваливаться на куски. В какой-то момент нападению подвергся даже штаб 43-го пехотного полка, но атака на него была отбита. При этом немцы захватили 40 пленных.

Несмотря на то, что события явно развивались по катастрофическому для немцев сценарию, штаб соседнего I корпуса счел не слишком вероятной возможность того, что боевые действия перейдут на его участок. Тем не менее штаб 18-й армии приказал 11-й пд нанести удар на северо-запад силами ее резерва, II батальона 45-го пехотного полка.

Контратака самокатного батальона 227-й пд не имела успеха, поскольку была остановлена советскими танками. Решено было вывести его из боя, чтобы использовать как подвижный корпусной резерв. Теперь планировалось сначала измотать силы 54-й армии, а только потом потом перерезать их пути снабжения.

В 19 ч 15 мин командир 269-й пд доложил, что русские повернули несколько отрядов на восток и оттеснили подразделения дивизии.

Отто Лаш

Основная же часть сил 54-й армии двигается на запад.

Наступление 4-го гвардейского корпуса пробило в немецкой обороне восточнее деревни Шала трехкилометровую брешь. Из перехваченного сообщения немецкому командованию было известно, что силы 54-й армии серьезно ослаблены.

Немцы были уверены, что они смогут остановить советское наступление. Самокатчиков 227-й пд снова ввели в бой. Теперь их, исходя из складывающейся ситуации, решили использовать для перехвата коммуникаций 54-й армии. Кроме того, XXVIII корпусу подчинили II батальон 45-го пехотного полка, а из корпусного резерва было решено выделить III батальон 344-го пехотного полка. Таким образом, немецкое командование продолжало оценивать ситуацию вполне оптимистично и рассчитывало на успех.

Если зимой штаб Ленинградского фронта довольно скупо докладывал о действиях частей 54-й армии, то теперь, в марте, в Генштаб пошли все более подробные донесения:

«311-я стрелковая дивизия с утра 16 марта, будучи контратакована противником, вынуждена была незначительно отойти, но, к 14 ч вновь восстановила утраченное положение и передовым полком вышла на опушку леса (в 3 км сев.-зап. Кондуя);

11-я стрелковая дивизия выдвинулась на южную опушку леса (600 м сев. Шала);

3-я гвардейская дивизия, продолжала наступать, к 16 ч вела бой с противником на рубеже отм. 49,6, просека 1,5 км южнее отм. 49,6.

32-я стрелковая бригада, наступая в направлении отм. 44,8 (6 км южн. Шала), вела бой с противником в 2 км юго-восточнее Шала;

285-я стрелковая дивизия, продолжая наступать южнее раз. Жарок, вела бой 4-5 км южнее Жарок».

К сожалению, бездорожье, густой лес и глубокий снег сильно замедляли движение людей и техники. Командованию 3-й гв. сд пришлось даже выделять своих и без того измотанных бойцов для прокладки дорог на юг прямо через лес. Артиллерия дивизии отстала от пехоты. В дальнейшем это сыграло весьма негативную роль.

17 марта

Всю ночь у деревни Шала шел бой. 4-й гвардейский стрелковый корпус готовился к новой атаке. Положение немцев продолжало ухудшаться, причем до такой степени, что пришлось отменить часть запланированных ранее операций.

Утром две ударные группировки 54-й армии нанесли удар по сходящимся направлениям. В итоге наступавшая с запада 281-я сд вышла к дороге Шала — Кондуя, что сильно осложнило немцам жизнь. Выбить дивизию с этого рубежа противнику не удалось.

4-й гвардейский стрелковый корпус ударил с востока. Немцев взяли в клещи, а советские танки прорвались в тыл отряда Лаша. Бой в деревни Шала шел прямо у штаба Мюллера. К этому моменту, когда красноармейцам оставалось пройти всего полтора километра, чтобы окружить обе кампфгруппы, Лейзер, командир 269-й пд, сделал из происходящего правильные выводы и предложил отступать. Но командование 18-й армии категорически запретило отход.

Исходя из этого, в 10 ч 40 мин штаб XXVIII корпуса приказал прочно удерживать каждую позицию. Штаб XXVIII корпуса приказал готовить в тылу новую оборонительную линию. Одновременно в бой против прорвавшихся советских танков были направлены штурмовые орудия. Кроме того, в бой вводились батальон 344-го полка 223-й пд, батарея 55-го зенитно-артиллерийского дивизиона с 8,8-см пушками. Дополнительные силы предполагалось перебросить из состава 1-й пехотной дивизии. После того как положение стабилизируется, предполагалось отвести батальоны 283-го и 284-го пехотных полков и отправить их на строительство укреплений.

Но положение нисколько не улучшилось. Танки 16-й танковой бригады давили немецкие укрепления и расстреливали в упор огневые точки. Несколько машин прорвались южнее деревни Шала. Мюллер доложил, что он сможет держаться только до вечера. Вскоре он вынужден был приказать штабу отойти и к 16 часами полностью потерял управление своими подразделениями. Связь с штабом дивизии он также потерял.

Советским частям удалось расширить прорыв и у «Звезды Мерседес», где советские танки, зашедшие с флангов, проутюжили немецкие позиции на восток и запад. Глубоко вклинившиеся советские лыжники, находившиеся прямо у деревни Кондуи, также вызывали немалое беспокойство немецкого командования. При этом, несмотря на неослабевающую угрозу окружения и последующего разгрома, противник решил удерживать участок у дер. Шала. Начальник штаба 18-й армии запретил даже поднимать вопрос, о том, что деревня может быть оставлена. Последовал приказ готовить позиции к круговой обороне.

Днем советские танки уничтожили две роты 333-го пехотного полка. Штаб корпуса доложил об этом в штаб 18-й армии, а затем добавил, что советские танки и пехота двигаются на восток от «Звезды Мерседес». Деревня Шала окружена, и более удерживать этот район невозможно. Боевые группы находятся под угрозой полного уничтожения. Отход на отсечную позицию невозможен. Все противотанковые пушки раздавлены танками, два последних штурмовых орудия подбиты.

Противотанковое орудие на позиции

Эти доводы убедили командование 18-й армии, что все пошло не так. Штаб армии разрешил отход, но потребовал сохранить материальную часть артиллерии, не оставив в деревне ни одного орудия, что сделать было практически невозможно. В 13 ч 10 мин штаб корпуса отдал приказ об отходе из деревни Шала на рубеж точка 49,6 (2 км юго-запад Шала) — северная окраина «Смоляного» леса — южнее Сараи.

Одновременно произошла небольшая перегруппировка. В состав соседней 11-й пд передали остатки I батальона 333-го пехотного полка, который вышел на ее участок. Уцелевшая артиллерия отводилась на юг, в район Кондуя — Зенино. А вот батарею 225-й пехотной дивизии вывести из деревни не успели. Расстреляв все до последнего снаряда, артиллеристы взорвали орудия. Лейзер надеялся отойти в сумерках, чтобы избежать лишних потерь. Еще действующие батальоны 96-й пд решено было пополнить и заменить 469-м полком. Потрепанным частям было приказано занять новую позицию южнее дер. Шала и удерживать ее любой ценой. Несмотря на все неудачи, решено было все-таки провести наступление у деревни Кондуи.

Однако немцев ждал очередной сюрприз. Готовившаяся отсечная позиция была прорвана раньше, чем ее успели занять. В 17 ч 50 мин из штаба 269-й пд сообщили, что позиции самокатчиков 227-й дивизии у отметки 49,6 прорваны. Успеха там добилась 3-я гв. сд Мартынчука. Ее 5-й гвардейский стрелковый полк которой смог рассеять противника. Деревня Шала теперь оказалась охвачена со всех сторон. Вслед за 3-й гв. сд двигалась 32-я стрелковая бригада. Перед ними было пространство почти не занятое немецкими войсками. Казалось бы, еще один нажим — и можно будет говорить об окружении и уничтожении немецких войск.

В 18 ч 15 мин командир 269-й пд доложил, что противник дошел до дороги на Кондую. Более того, теперь начертание немецкой обороны напоминало небольшой выступ. Самым северным участком этого выступа был перекресток «Звезда Мерседес». Но к вечеру 17 марта этот образовавшийся выступ мог быть подрублен под самое его основание. С востока продолжали давить соединения 4-го гвардейского стрелкового корпуса, а запада атаковали остальные части 54-й армии. Штабы немецких боевых групп уже находились под ударом и отбивали атаки. В этих условиях удержать промежуточную позицию становилось невозможным. А ведь планировавшееся отступление из деревни Шала должно было происходить именно по той самой дороге, которая могла быть перехвачена в любой момент. С этого момента историограф 269-й пд более не уделяет внимания событиям 17 марта... Вероятно, автору книги не хотелось лишний раз напоминать[89] о тяжелых потерях. Немцам все же пришлось отходить.

В этой ситуация штаб XXVIII корпуса отдал новый приказ. В соответствии с ним 269-я пд занимала участок у дер. Шала; 96-я пд — участок Виняголово — Малукса — Лодва. Чтобы как-то спасти положение и улучшить управление, в состав XXVIII корпуса было решено передать 11-ю пд. 269-й дивизии передавались следующие части:

- батальон 1-го пехотного полка;

- рота истребителей танков из 1-й пд;

- две роты саперов 227-й пд;

- один батальон 374-го пехотного полка (из охранной дивизии, ранее занимавший Шлиссельбург);

- 4-й дивизион артполка 269-й дивизии;

- остатки батальона 1-го полка и 469-й пехотный полк.

Они заменяли выбитые батальоны 96-й пд. С этими силами враг предполагал восстановить положение. Немцы явно рассчитывали на успешную оборону. Они считали, что большая часть советских танков уже выбита, а советская пехота полностью деморализована и малобоеспособна.

Потери 54-й армии за 17 марта составляли: 173 человека убитыми и 362 ранеными. При этом в журнале боевых действий армии отмечено, что продвижение вперед было только у 3-й гв. сд, остальные соединения 4-го гвардейского корпуса продвижения не имели. 18 марта армия вновь должна была перейти в наступление. Пополнение, данное в дивизии, было распределено по подразделениям, и новые бойцы уже на следующий день должны были вступить в бой. Отчет 4-го гвардейского стрелкового корпуса добавляет к этому, что его соединения имели незначительное продвижение. Это было следствием того, что действия корпуса сильно затруднялись недостаточным количеством транспорта, а также плохими дорогами в тылу. Артиллерия корпуса уже отстала. Впрочем, как обычно бывает при работе с советскими документами, обнаружить крупный успех частей Красной армии можно только при тщательной работе со всем комплексом источников. Или, как это ни парадоксально, с документами противника. Именно из них чаще всего становится ясно, каких в реальности результатов добились войска Красной армии. Несмотря на все недостатки, 4-й гвардейский стрелковый корпус был готов вот-вот полностью прорвать немецкую оборону.

В этот день к танку Антонюка после нескольких дней осады наконец-то прорвались красноармейцы. По совокупности заслуг Антонюк был представлен к званию Героя Советского Союза.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«54-я армия продолжала развивать наступление на любанском направлении и к исходу 17.3 занимала положение:

177 сд и 6-я мор. бригада занимали прежнее положение;

311 сд вела бой в лесу (2-2,5 км сев. и сев.-зап. Кондуя);

80 сд вела бой в 1км сев. Кондуя фронтом на юг;

281 сд с 122 тбр одним полком вышла к поляне (1,5 км вост. Кондуя), а остальными силами вела бой в районе отм. 49,5 (2,5 км сев.-вост. Кондуя);

198 и 11 сд вели бой на прежних позициях, отражая контратаки противника их района юго-зап. Шала и стыка дорог 2 км зап. этого пункта;

294 сд овладела выс. 58,0 (0,5 км зап. Шала) и на левом фланге вышла на опушку леса (2 км юго-зап. Шала), преследуя отходящего противника в направлении Сараи (3 км юго-зап. Шала);

33 сбр, развивая успех 294 сд, вышла в район выс. 49,6 (2,5-3 км юго-зап. Шала);

3 гв. сд одним полком вышла к южной окраине поляны (4 км юго-зап. Шала); вторым полком вышла к выс. 44,8 (5,5 км южн. Шала), третьим полком находилась в З км южн. Шала;

32 сбр прошла поляну (4 км юго-вост. Шала);

285 сд двумя полками вела бой в районе 4 км южн. раз. Жарок».

18 марта

Итак, в ночь на 18 марта немцам все же удалось произвести отход из деревни Шала. Отход был произведен небольшими группами. К сожалению, советское командование не превратило отступление противника через узкий коридор в полный разгром. Противник окончательно сдал свою позицию у перекрестка «Звезды Мерседес».

Теперь 269-я пд должна была держать новую оборонительную линию в нескольких километрах юго-западнее деревни Шала. Ее левый фланг опирался на болото Коврыгина Гладь, здесь основным опорным пунктом для немцев была деревня Кондуя. Центр 269-й дивизии держал оборону вдоль дороги от Кондуи на восток, а правый фланг загибался далеко на юг, вдоль р. Кородыньки. Никакой локтевой связи с соседним I армейским корпусом у 269-й пд не было. Между двумя корпусами зияла дыра, шириной несколько километров. Часть пехотных батальонов 269-й дивизии оказалось в составе соседней 96-й пд, занявшей участок от Лодвы до Виняголова. К этому времени боевая численность подразделений, подчиненных дивизии Лейзера, была следующей.

Отряд Отто Лаша:

I батальон 366-го пехотного полка — 50 человек

III батальон 366-го полка — 230 человек

 II батальон 284-го пехотного полка — 50 человек

II батальон 43-го пехотного полка — 80-100 человек

 батальон 287-го пехотного полка — 50-60 человек

Резерв:

III батальон 270-го пехотного полка (93-я пехотная дивизия) — 200 человек

Отряд Мюллера:

III батальон 344-го пехотного полка — 250 человек

II и III батальоны 333-го пехотного полка, II батальон 490-го пехотного полка — 100 человек

разведывательный (самокатный) батальон 227-й пехотной дивизии — 200 человек

Резерв:

III батальон 320-го пехотного полка — 60 человек

489-й пехотный полк:

I батальон — 40 человек

I батальон — 50 человек

III батальон — 60 человек

Как видно, имея большое количество пехотных батальонов, противник уже понес такие потери, что его поражение стало теперь вопросом времени. Тем не менее немецким командованием, планировался совместный удар 269-й и 11-й пд. Наступлением по сходящимся направлениям они должны были перехватить коммуникации ударной группировки 54-й армии. Для этой атаки из состава 269-й пд выделялось три батальона и строители, из 11-й пд — II батальон 45-го пехотного полка (его атака 18 марта потерпела неудачу, и батальон должен был повторить ее на следующий день). Единственным подвижным резервом немецких войск были шесть танков (три PzKpfw. III, два PzKpfw. II и одна чешская машина). Они должны были действовать на стыке двух корпусов.

Теперь 4-й гвардейский стрелковый корпус своим левым флангом мог продвигаться на юг, прямо в пустое, незанятое войсками противника, пространство. К сожалению, имеющиеся в наличии документы не позволяют детально рассказать о его наступлении в тот день. Пока из немецких документов получается следующая картина его действий. Советские танкисты несколько раз врывались в расположение противника, но немцы отсекали пехоту от броневых машин, и развить успех не получалось. На левом фланге корпуса 3-я гв. сд смогла продвинуться на юг и создать угрозу выхода на основные пути снабжения в тылу Киришской группировки I армейского корпуса. С другой стороны, дорога, ведущая через деревню Зенино, могла вывести красноармейцев прямо к тогда еще слабо занятой немцами позиции «Тигода» и деревне Смердыне. Серьезных сил у противника там не было. На утро 18 марта Зенино занималось лишь частями снабжения, артиллеристами из 96-й пехотной дивизии и какими-то остатками пехотных подразделений. Поэтому предполье немецкой оборонительной позиции было просто оголено. А прорыв позиции «Тигода», возможно, привел бы к крайне неприятным для немцев последствиям на всем участке фронта севернее Любани.

Боеприпасы для 3.7-см противотанковой пушки. Справа — надкалиберный выстрел

Орудие с заряженным надкалиберным снарядом

Оставшаяся часть 54-й армии также продолжала наступление. Ударная группа из 281-й сд вместе с танками 122-й танковой бригады имела задачу соединиться с правым флангом 3-й гв. сд. В этом случае часть немецкой группировки гарантированно была бы окружена и уничтожена. Сделать этого не удалось. Но одна из дорог была перехвачена. Приданные дивизии танки не смогли увлечь пехоту за собой и дрались в одиночестве. В конце концов, боевые машины вынуждены были отойти.

Севернее деревни Кондуи наступала 80-я сд. Особых успехов у нее за день не было. Противник свидетельствует, что части 269-й пд смогли оттеснить от Кондуи 281-ю сд. К сожалению, события 17-18 марта не стали переломным этапом в ходе боевых действий. А ведь шанс на разгром противника был вполне реален. Судя по донесениям группы Лейзера в штаб корпуса, 269-я пд с приданными частями смогла отбить все атаки. Отдельные успехи советских танкистов на общем фоне неудач погоды не делали.

Утром на командном пункте 269-й дивизии побывал командующий 18-й армией. Там он оказался, потому что проводил очередную инспекционную поездку. Лейзер подробно рассказал о том, какую тактику используют русские и какие средства борьбы против танков можно использовать. Как оказалось, кумулятивные снаряды нельзя было применять в кустарнике: взрыватели срабатывали из-за ударов о ветки. Противотанковые мины в глубоком снегу не успевали сработать.

Г. фон Линдеманн, командующий 18-й армией

Для проведения контратак Лейзеру требовались танки. Как оказалось, наибольшей проходимостью в такой местности обладали машины PzKpfw. III. И Линдеманн обещал прислать новые танки.

Силы пехоты истощены, значительные потери она понесла из-за обморожений. В двух батальонах 489-го полка, по словам Лейзера, оставалось по 40 человек в каждом. Контратака с целью выхода на линию железной дороге в этих условиях вряд ли могла привести к успеху[90].

Вечером состоялся разговор между Гербертом Лохом и Георгом Линдеманном. Лох рассказал о танковых атаках, и доложил, что утром будет выдвигать сильное боевое охранение с целью обмана советского командования. Видимо, он надеялся этим задержать наступление РККА. Сил, чтобы образовать единый фронт обороны, у него не было. А самая опасная для немцев ситуация могла сложиться в случае возможного советского наступления на Зенино. Для обороны этой деревни Герберт Лох смог к вечеру 18 марта выделить только слабые силы. В журнале боевых действий ситуация на участке XXVIII корпуса характеризовалась как сложная. Но основное внимание немецкого командования на уровне армии и выше было приковано к событиям у Мясного Бора.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«54-я армия продолжала развивать наступление на любанском направлении и к исходу 18.3 занимала положение:

80 сд занимала опушку леса (1 км сев. Кондуя) и отбила контратаку противника силою до роты с танками;

198 сд овладела стыком дорог (2 км зап. Шала). Дивизия выводится в резерв для пополнения;

11 сд вышла к полевой дороге (1-2 км зап. Шала);

294 сд, очистив от противника поляну юго-зап. Шала, вышла к югу Сараи (3 км юго-зап. Шала);

33 сбр, очистив от противника выступ леса (2 км юго-зап. Шала), вышла в район выс. 49,6;

3 гв. сд вела бой с противником одним полком у отм. 46,0 (2 км юго-вост. Кондуя), другим полком у отм. 36,5 (4 км сев. Зенино) и третьим полком у Зенино;

32 сбр в движении на Малиновка, в 18.00 18.3 головой подходила к поляне (2 км юго-зап. Дружево)».

Как видно из этого донесения, штаб Ленинградского фронта считал, что 3-я гв. сд уже у Зенина. Этой деревне предстояло стать одной из ключевых точек борьбы на всем участке 54-й армии.

19 марта. Зенино и Кондуя

Еще вечером 18 марта командованию XXVIII корпуса стало ясно, что они расходуют свои последние резервы, и через 4-5 дней им придется просить штаб армии о выделении подкрепления из армейских резервов. Красноармейцы действительно смогли создать врагу несколько острых моментов. Деревню Кондую, в которой были сосредоточены значительные запасы материалов, боеприпасов, топлива, части 54-й армии обошли уже с севера и частично с востока. Впрочем, немцам удалось несколько выправить положение и сорвать штурм. Для борьбы с танками они вынуждены были применить даже горные пушки, которые предсказуемо были раздавлены. К вечеру у противника начали заканчиваться боеприпасы. Почти все штурмовые орудия уже были выведены из строя, последнее из них было отправлено на запад от «Звезды Мерседес», где несколько советских танков прорвались на юг и безнаказанно утюжили немецкие пути снабжения.

Командир 269-й пд потребовал поддержки с воздуха и заявил, что его частям нужны сутки для приведения себя в порядок. Но времени для этого им получить не удалось — случилось непредвиденное. Судорожные попытки противника прикрыть участок у Зенина серьезного успеха не имели. Разведка сообщила о том, куда наступают части 54-й армии. Это не сильно помогло противнику. Штаб Группы армий «Север» получил следующее донесение: «Противник прорывается между 11 и 269 пд восточнее Шала. Враг атакует сильными частями при поддержке танков тыловую позицию с севера-востока, и перехватил, двигаясь с юго-запада, наш путь снабжения примерно в 1км южнее...»[91] Но окончательно весь ужас произошедшего в штабе XXVIII корпуса осознали только к вечеру 19 марта[92]. Ведь поначалу в штабе Герберта Лоха ситуацию оценивали, как обычно, без особого пессимизма. Для того чтобы заткнуть брешь, в бой бросили последние резервы. В район Зенина отправился батальон 374-го пехотного полка. Немцам очень повезло, что они успели занять деревню хотя бы этими силами. В состав корпуса также прибыли части 1-го пехотного полка, а в район у деревни Кондуи был переброшен 469-й пехотный полк.

Наступление 4-го гвардейского стрелкового корпуса развивалось следующим образом. Южнее деревни Шала 33-я стрелковая бригада сначала несколько вырвалась вперед, но затем немцы заставили ее отойти. Глубокий прорыв на юг совершила 3-я гв. сд. Ее подразделения вышли чуть севернее деревни Зенино. В район севернее Зенина также вышла двигавшаяся на лыжах 32-я стрелковая бригада. Ее задача состояла в захвате деревни Кородыни. На краю левого фланга корпуса Гагена 285-я сд начала охватывать фланг 11-й пехотной дивизии.

А вот что произошло у Зенина, которое оказалось на самом острие удара гвардейцев Гагена. Из документов 3-й гвардейской дивизии известно, что к этой деревне подошли два ее полка. 5-й гвардейский стрелковый полк атаковал Зенино с севера, а 13-й гвардейский стрелковый полк начал одним батальоном обходить деревню с юга. Артиллерия 3-й гв. сд отстала. Пехотинцы и танкисты 98-й танковой бригады штурмовали Зенино, полагаясь лишь на свои силы.

Как уже говорилось выше, немцы перебросили к деревне батальон 374-го пехотного полка. II батальон 389-го полка из 217-й пд направили в район деревни Кородыни. Немцам было жизненно важно удержать дороги, проходящие через эти населенные пункты. Зенино рассматривалось как вынесенный вперед и очень важный элемент позиции «Тигода». Взяв его, части 54-й армии могли быстро и практически беспрепятственно двигаться на Любань.

Такой прорыв все же оказался абсолютно внезапным для противника. Например, в 21-й пд I армейского корпуса, выдвинутой восточнее Зенина, узнали, что произошло, только когда в плен попали двое заблудившихся красноармейцев. К деревне Дубовик, которая находилась как раз на участке 21-й пд и обладание которой давало контроль над всей транспортной сетью района, вышли бойцы 285-й сд. Небольшой гарнизон (всего около 40 человек) не мог оказать серьезного сопротивления.

Чтобы предотвратить вполне возможную катастрофу, к деревне бросили батальон 176-го пехотного полка из 61-й пд. Соседнюю деревню Липовик должен был оборонять 24-й пехотный полк, выделенный из 21-й пд. Кроме этого, сюда перебрасывалась часть танков 12-й танковой дивизии. При этом атаки 11-й пд, которую усилили батальоном 311-го пехотного полка, никакого успеха не имели.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«80 сд силами двух полков в течение дня 19.3 пыталась овладеть Кондуя, но, встретив сильное огневое сопротивление противника, успеха не имела;

281 сд двумя полками вела бой с противником на рубеже 2 км сев.-вост. Кондуя, седлая дорогу Кондуя — Погостье;

294 сд вела бой за овладение юго-вост. окр. поляны (4 км зап. и юго-зап. Шала);

33 сбр, не встречая сопротивления противника, вышла в район отм. 45,6 (4 км вост. Кондуя);

3 гв. сд, уничтожив до 10 огневых точек противника на вост. берегу р. Кородынька, своим 9 сп вела бой в 1км вост. отм. 46,0, ее 5 и 13 сп вели бой за овладение Зенино, имея перед собой до двух рот противника с танками и артиллерией;

32 сбр, по данным, требующим уточнения, к 14.00 19.3 вышла в Малиновка;

285 сд, овладев Дубовик, своим 1017 сп заняла оборону по зап. берегу р. Чагода от устья ручья Межник до отм. 37,7 (3 км южн. раз. Жарок) фронтом на восток, а два других сп имела сосредоточенными в Дружево;

Лыжный полк, усиленный двумя лыжн. батальонами, уничтожив противника в Липовик, закреплялся в этом населенном пункте;

198 сд сосредоточилась для укомплектования в районе 3,5 км юго-вост. Погостье;

11 сд выведена в армейский резерв в район 2 км сев.-вост. Шала;

140 сбр сосредоточилась в лесу в районе отм. 45,6 (4 км вост. Кондуя)».

Ко всему вышеизложенному остается добавить следующее. Со стороны противника после донесения о прорыве обороны южнее деревни Шала более никаких дополнительных данных штаб 18-й армии в вышестоящий штаб Группы армий не давал. Штаб соседнего I армейского корпуса начал постепенно осознавать, что на участке севернее Любани обстановка все более обостряется. Днем в штаб 18-й армии от его офицеров поступило несколько докладов об обстановке. Все они демонстрировали крайнюю обеспокоенность ситуацией, ведь теперь удар мог быть нанесен в тыл и во фланг немецким войскам, оборонявшим участок вдоль р. Волхов. Поэтому корпус начал снимать войска с южного участка, где немцы только недавно смогли остановить наступление 2-й Ударной армии. Но резервов не было и у него. Все, что удалось наскрести к исходу дня, составило всего лишь одну полковую группу. И ее сил хватало только для боев в районе Липовик — Дубовик.

Тем временем штаб Герберта Лоха начал принимать меры к укреплению обороны южного участка обороны 269-й сд. Туда на крайний правый фланг дивизии должен был быть переброшен 490-й пехотный полк, который снова возвращался в состав дивизии. Несмотря на некоторую недооценку опасности положения, немецкое командование начало принимать меры, чтобы прочно прикрыть все наиболее угрожаемые участки.

20 марта

В этот день наступление советских войск продолжилось. В немецкую оборону вбивался клин. Острие его клина было направлено на юг, а ось проходила восточнее деревни Кондуи. В сочетании с глубоким охватом, получившимся в результате выхода 3-й гвардейской стрелковой дивизии к деревне Зенино, это давало хороший шанс на большой успех советского наступления.

Ввод немцами в бой резервов по частям не спасал их положения. Фронт их обороны все больше смещался к реке Кородыне, которая могла стать естественным рубежом, на котором можно было попробовать закрепиться. В саму деревню Кородыню перебросили батальон 506-го пехотного полка (из 291-й пд) и II батальон 389-го пехотного полка. Последний подчинялся 269-й пд. Он должен был установить связь с 374-м пехотным полком в Зенино и вести разведку. С участка 96-й пд срочно снимался III батальон 490-го пехотного полка.

Самые тяжелые бои в этот день развернулись у деревни Зенино. 20 марта гвардейцы 3-й дивизии начали ее штурм. Завязался ожесточенный бой, в ходе которого, судя по донесению штаба дивизии, 5-й гвардейский стрелковый полк смог ворваться в деревню.

Всего после переброски в район Зенина батальона 389-го пехотного полка и батареи горных пушек, которые обслуживал личный состав из 223-й пд, в деревне находилось больше двух батальонов пехоты, артиллеристы, саперы и части снабжения. Еще утром они отбили одну атаку, затем около 11 ч 30 мин последовала еще одна атака, которую поддержали четыре танка, идентифицированные немцами как Т-34. Потеряв одно орудие и двух человек ранеными, артиллеристам удалось подбить один танк.

Как выяснилось из документов Ленинградского фронта, атаковавшие утром танки принадлежали 98-й танковой бригаде. Из ее отчета известно, что в 11 ч 20 марта семь Т-34 пошли в атаку на Зенино. Пехота в атаку подняться не смогла. Тогда машины вернулись в исходное положение. В 13 ч атаку повторили, танки дошли до Зенино, больше получаса прождали там пехоту и вернулись обратно.

По немецким данным, около 15 часов началась третья за день атака. Вовремя заметить танк в густом лесу было сложно, поэтому машины смогли подойти вплотную и раздавили одну пушку. Еще одну пушку расстреляли танки.

В 18 ч танкисты вновь пошли в бой. На машины 98-й бригады посадили 25 красноармейцев. Десанту удалось закрепиться в Зенино. Два танка Т-34 сгорели, еще одна машина была подбита.

В ходе четвертой атаки немцам удалось подбить еще два танка. Но танкисты расстреляли еще три пушки. Четвертая получила повреждение и стала непригодна к использованию. Батарея потеряла четверых убитыми, двух ранеными и трех пропавшими без вести.

Позже, в докладе о действиях III батальона 374-го пехотного полка у Зенина, утверждалось, что, когда танки ворвались в деревню, пехота не смогла с ними справиться. Ведя огонь из пушек, танки поджигали дом за домом, давили гусеницами огневые точки. После этого часть деревни была оставлена немецкой пехотой.

Интересные свидетельства о способах борьбы с танками во время боев у Зенина оставили саперы 96-й пд. Про 20 марта в их отчете сказано, что группа истребителей танков пыталась уничтожить четыре машины, прорвавшиеся в Зенино. Немцы считали, что это были Т-34. Правда, потом в деревне появился и танк, который был идентифицирован как КВ. Как он там появился и был ли это КВ — пока вопрос. Краткий доклад 98-й танковой бригады никаких дополнительных пояснений не дает. Что касается боя саперов с танками, то там получается следующая картина. Один танк сразу застрял, а другой остановился у моста в восточной части Зенина. Немецкие саперы, вооруженные подрывными зарядами и двумя противотанковыми минами, с привязанными к ним гранатами, атаковали их с фронта и тыла. 4 человека были ранены, однако один из них успел поджечь застрявший танк. Второй танк попытались подорвать зарядом взрывчатки, но безуспешно. Он откатился от моста, и немцы подожгли его бутылками с бензином. Экипажи обеих машин погибли. При этом в восточной части Зенина не осталось немецкой пехоты.

Саперам, кроме того, удалось повредить минами, которые забрасывали на танки, еще один танк. Башню ему заклинили, но на этом дело и ограничилось. Бензин из бутылок, которыми закидали машину, не воспламенился. В конце концов, у выживших саперов осталось всего 12 противотанковых мин. Одному из них удалось подорвать еще один Т-34.

Потери немецких саперов оказались велики. Из раненых саперов умерло минимум трое[93]. Приведенная история доказывает, что в некоторых условиях такие средства борьбы, как ручные гранаты, подрывные заряды, бутылки с зажигательной смесью могли приносить успех. Но он был возможен только на заранее подготовленных позициях, при отсутствии взаимодействия танков и пехоты, и когда танки применялись небольшими группами. И даже при таких условиях успех часто стоил больших потерь.

С боями у деревни Зенино связана одна распространенная ошибка. Принято считать, что, 98-я танковая бригада и 3-я гв. сд выбили оттуда немцев уже 20 марта[94]. Однако это не совсем так. Скорее всего, путаница со временем захвата деревни началась не в результате чьего-то злого умысла. Дело в том, что 20 марта в бою погиб командир 5-го гвардейского стрелкового полка майор И. Ф. Ефременко. Из полка в тот день успели доложить, что взяли Зенино. Однако, как мы знаем из приведенных выше документов, в реальности дело обстояло далеко не так.

Немцам была поставлена задача удерживать деревню при любых обстоятельствах. Для прорыва в Зенино был сформирован отряд, в которой включили пехоту 21-й дивизии. Она должна была действовать при поддержке танков II батальона 203-го танкового полка (три PzKpfw. III и один PzKpfw. IV). Но судьбу деревни решило то, что на дороге Зенино — Смердыня оказались хорошо вооруженные подразделения истребителей танков и самокатчиков 227-й пд. Противопоставить их огневой мощи советской пехоте было нечего, поэтому полностью отрезать немецкий гарнизон от Смердыни не вышло. Днем немцы смогли выбить бойцов 3-й гв. сд с дороги Смердыня — Зенино. На некоторое время для противника положение в Зенино более-менее нормализовалось.

Причиной столь затяжной борьбы было прежде всего отставание артиллерии. Кроме того, в ходе наступления 3-я гв. сд уже потеряла больше 1100 человек.

Советские лыжники

Надо еще добавить, что из перехваченного сообщения противник узнал о целях наступления 54-й армии и начал принимать контрмеры. 21-я пд и часть 176-го пехотного полка получили приказ нанести удар в тыл и во фланг нашей группировке. Днем сводная группа из состава дивизии прорвалась к Зенино и заняла там круговую оборону.

На 21 марта советское командование планировало завершить разгром противника на восточном берегу р. Тигоды силами 4-го гвардейского стрелкового корпуса. 3-я гв. сд должна была уже на следующий день овладеть Смердыней. Если бы этот план удался, немцы оказались бы в критическом положении.

В то же время на центральном участке советские атакующие части также серьезно потеснили противника. Особенно сильно досталось батальону самокатчиков из 227-й пд. Именно на его участке советское наступление достигло наибольшего успеха.

Интересно отметить, что в штаб 54-й армии уже успели доложить о захвате деревни Дубовик. Оказывается, утром 20 марта в Дубовик ворвались красноармейцы, а немцы были выбиты из деревни. Бой продолжался до середины дня. В истории 21-й пд утверждается, что Дубовик отбил батальон 176-го пехотного полка, который встретил лишь незначительное сопротивление[95]. В дальнейшем этой деревне суждено было стать символом жестоких боев в непроходимой местности.

Взятие деревень Дубовик и Липовик также могло иметь весьма печальные последствия для противника. Ведь тогда подать помощь гарнизону Зенина враг бы мог только с запада, из Смердыни. Однако и деревня Липовик, как докладывал командир 2-го лыжного полка А. Ф. Щеглов, были также снова занята противником. Щеглов докладывал в штаб 54-й армии, что он был атакован противником силой до 500 человек и вынужден был отойти. Судя по донесению I армейского корпуса, наших лыжников выбили из Липовика солдаты 176-го пехотного полка. 21-й пехотной дивизии I армейского корпуса. Им удалось прочно закрепить за собой обе деревни и дорогу на запад.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб выглядело так:

«54-я армия продолжала развивать прорыв обороны противника на любанском направлении.

11 и 80 сд вели бой на сев. и сев.-зап. опушках леса сев. Кондуя;

3 гв. сд продолжала вести бои за овладение Зенино и после упорного боя к исходу дня 20.3 овладела этим пунктом;

32 сбр овладела Малиновка;

294 сд, выведенная в армрезерв, сосредоточивалась в лесу 4 км юго-зап. Шала;

285 сд двумя полками вела бой с противником в районе Дубовик, третьим полком оборонялась на прежнем рубеже по р. Чагода;

Лыжн. полк в результате контратаки противника в 18.30 19.3 оставил Липовик и сосредоточился в лесу (3 км сев.-зап. Липовик)».

Судя по общему настрою в немецких документах, противник считал ситуацию сложной, но не критической. Переброска дополнительных сил для усиления правого фланга 269-й дивизии велась планомерно. По крайней мере, в районе Смердыни немцы уже смогли создать какой-то резерв. Это было своевременно, так как к вечеру положение в Зенино резко ухудшилось. Не только эта деревня стала очередной горячей точкой северного «Любанского» фронта. Еще севернее, днем, а точнее, ближе к вечеру, случилось обострение обстановки у т. н. «Хайделагеря». Это была часть позиции, проходившей от Кондуи на восток. Этот лагерь служил настоящим замком на дороге от «Звезды Мерседес» к Кондуе. Там смогли прорваться советские танки. Под удар опять попал самокатный батальон 227-й пд. Пехота закрепила отбитые у немцев позиции. Вернуть их немцы так и не смогли. Это была еще одна неприятность для противника, а скоро их количество будет возрастать с каждым часом.

21 марта

В этот день положение обороняющихся немцев совсем ухудшилось. На центральный участок и часть левого фланга 269-й пд давил ударный клин 54-й армии. Сразу на двух участках у Кондуи днем создалась сложная ситуация. Получилось так, что советским танкистам и пехоте удалось развить успех, достигнутый 20 марта у «Хайделагеря». Теперь советские танки атаковали позиции самокатного батальона во фланг. Второй участок, где войскам 54-й армии удалось прорвать немецкую оборону, был несколько северо-западнее Кондуи. Немецкая оборона была прорвана почти на самом стыке 489-го и 469-го пехотных полков. Советские танки не давали немецкой пехоте ни малейшей возможности контратаковать. Участок прорыва там постепенно расширялся. Вдобавок советские лыжники атаковали еще и Макарьевскую пустынь, но там немцам удалось отбиться.

Тем не менее противник оказывал достаточно сильное сопротивление 4-му гвардейскому стрелковому корпусу. Совершенно неясной, при работе с советскими документами, выглядит ситуация около Зенина. То поступали донесения, где говорилось, что деревня уже захвачена, то из 3-й гв. сд сообщали, что противник снова отбил деревню. Разумеется, ни о каком взятии Смердыни речи уже не шло. Борьба на подступах к позиции «Тигода» сильно затянулась. Из немецких документов получается, что дорога от деревни до Смердыни была перерезана в 2 км юго-западнее Зенина. Но в течение дня само Зенино было еще занято немцами. К вечеру немцы попытались пробиться к окруженному гарнизону деревни. Как-то прокомментировать действия противника информацией из советских документов весьма затруднительно. Единственная оперсводка 3-й гв. сд за этот день дана к 12 часам. А следующая будет только к 23 часам 22 марта! Приходится только догадываться о случившемся... Но все равно получается, что деревня была окружена почти со всех сторон. А из штаба Ленинградского фронта докладывали в Генштаб, что деревня захвачена.

Что касается самого гарнизона деревни, то в своем отчете командир полка указал, что в течение дня были отбиты две атаки. Первую поддерживали танки и немецкие артиллеристы, установив гаубицы на прямую наводку, подбили один танк. К концу дня немцы все же смогли пробиться к гарнизону Зенина и доставить ему боеприпасы. С востока к Зенина пробивался 176-й пехотный полк. Но, судя по имеющимся данным, вплоть до позднего вечера пробиться ему так и не удалось.

Большого успеха добилась наступавшая на левом фланге 4-го гвардейского стрелкового корпуса 32-я стрелковая бригада. Ею командовал совсем недавно назначенный майор Сергей Поликарпович Кетиладзе. Это был молодой, но уже опытный офицер, ранее служивший в штабе Ленинградского фронта. При переходе через железнодорожную насыпь бригада осталась без артиллерии, но бойцов поставили на лыжи, и они в течение нескольких дней прошли по лесным дорогам далеко на юг. Бригада оказалась прямо перед позицией «Тигода», которую в этом месте обороняли лишь силы полицейских частей. Кетиладзе решил не дожидаться подхода артиллерии и атаковал. После минометного обстрела, который оказался полностью неожиданным для немцев, два батальона бригады перешли в наступление на деревни Милаевку, Кородыню и Дидвино. После короткого боя бойцы Кетиладзе были уже в этих деревнях. Все произошло так быстро, что немцы бежали, бросив на столах горячий чай. Пожалуй, действия 32-й стрелковой бригады оказались наиболее успешными в этот период. Но этот успех нужно было было еще и развить. Возможно, если бы удалось быстро подбросить Кетиладзе подкрепления и быстро дотащить артиллерию, укрепленная позиция по р. Тигоде была бы прорвана. Однако помощи 32-й стрелковой бригаде ждать было неоткуда. Пока шли бои у Зенина, она могла рассчитывать только на свои силы. А до Любани оставалось всего лишь 10-13 километров...

Поездки командующего 18-й армией в штабы корпусов и дивизий давали возможность Линдеманну держать руку на пульсе событий

Неожиданный прорыв 32-й бригады обеспокоил противника. На участок прорыва были срочно переброшены подразделения из 225-й пд и эстонские полицейские, которые до этого действовали южнее Любани. Этим удалось ненадолго «законсервировать» ситуацию.

Немецкие танки тем временем пытались спасти положение в центре, у отметки 49,6. Они сопровождали пехотные подкрепления и обозы, иногда даже пробивая им дорогу к линии фронта или от нее.

Утром Линдеманн в очередной раз приехал в штаб XXVIII корпуса. Первое, о чем он узнал в штабе корпуса с того момента, как со штабом 269-й дивизии восстановили связь, — это об атаке на Макарьевскую пустынь. Линдеманну вновь доложили о сложностях борьбы с танками. Как выяснилось, расчеты 3,7-см противотанковых пушек расстреливались противником во время перезарядки. Для того чтобы зарядить достаточно массивный надкалиберный заряд, нужно было вставить его в ствол вручную. А для этого требовалось выползти из укрытия.

Корпус терял примерно батальон своих солдат в день. Численность боевых подразделений быстро падала. Так, из батальона 412-го пехотного полка, выводившегося из боя, в строю оставалось всего 8 человек, из них один офицер.

Но Линдеманн считал, что у 54-й армии пехота кончится раньше. Поэтому он требовал, чтобы основное внимание уделялось борьбе с танками.

И в этих условиях штаб 18-й армии продолжал требовать от I и XXVIII корпусов уничтожить противника. Большего безумия невозможно было себе представить. Все, что мог делать противник в реальности, — так это с великим трудом организовывать новую линию обороны у Макарьевской пустыни, Смердыни и Кородыни. Уже чувствовалась весна, дневная температура уже была выше нуля. Немцам необходимо было продержаться и дотянуть до того момента, когда начнут оттаивать болота. В этом случае район стал бы полностью непроходимым.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«54-я армия продолжала развивать прорыв обороны противника на любанском направлении.

11 сд, наступая из-за правого фланга 80 сд, вела бой в 2 км юго-зап. отм. 56,6.

80 сд двумя полками вела бой на южной опушке леса (0,5 км сев. Кондуя), имея третий полк во втором эшелоне;

281 сд передовыми частями вышла на р. Кородынька в 1,5 км юго-вост. Кондуя, главные силы находились в 2 км сев.-вост. Кондуя;

33 сбр вела бой на зап. берегу р. Кородынька (3 км юго-вост. Кондуя);

3 гв. сд двумя полками вела бой в лесу (500 м юго-зап. Зенино) и одним полком укрепляла Зенино;

Данных о положении частей 32 сбр не поступало;

285 сд, прикрываясь одним полком с востока по р. Чагода, в районе Дружево главными силами вела бой за овладение Дубовик;

137 и 140 сбр сосредоточилась в лесу (7-8 км южн. Шала);

124 и 16 тбр выведены в Малукса для восстановления матчасти;

198 сд сосредоточилась в лесу (4 км сев.-зап. Шала)».

Если еще попытаться сделать какие-то выводы из имеющейся информации, то получается, что советское командование плохо владело ситуацией. А из изучения советских документов следует, что те возможности, которые открывались за счет успехов отдельных частей, не использовались вовремя. Правда, из документов и Группы армий «Север» получается, что ее командующий Кюхлер сравнительно мало интересовался происходящим севернее Любани. Только известие о прорыве войск Красной армии в район Кородыни привлекло к себе особое внимание. Правда, если посмотреть на ситуацию глазами Герберта Лоха и его начальника штаба, обстановка будет видеться несколько иначе. Но представители армейского штаба и штаба Группы армий не видели особых проблем в сложившейся ситуации.

22 марта

По мнению немецких командиров, в этот день сражение севернее Любани достигло наивысшей точки. Было ли так на самом деле и как развивались события, будет разобрано ниже.

С точки зрения штаба 54-й армии остатки ее дивизий и стрелковые бригады медленно прогрызали немецкую оборону. Северо-западнее Кондуи медленно продвигались в южном направлении 11-я и 80-я сд. Восточнее действовала 281-я сд, которая, как считал штаб армии, перехватила дорогу Кондуя — Зенино. Так было на правом фланге советской армии. В центре и на левом фланге бои с противником вели 33-я и 137-я стрелковая бригады. Они наступали в западном направлении, через речку Кородыньку. Что касается 32-й стрелковой бригады С. П. Кетиладзе, то о ней штаб фронта вот уже несколько дней точных данных не имел. Что касается происходившего у Зенина и восточнее, то об этом будет сказано ниже.

Схема 16. Положение частей 269-й пехотной дивизии на 21 марта 1942 г.

При сравнении этой информации с доступными немецкими источниками получается следующее. Немцы всячески старались остановить наступление западнее Кондуи и готовили утром контратаку. Их первая попытка оказалась неудачной. Притом, в дневном бою 489-й пехотный полк, находившийся западнее Кондуи, вынужден был отступить. Возникла вполне определенная угроза охвата создавшего выступа сразу с запада и востока. А юго-восточнее Кондуи дела шли не лучше. Там советские танки и пехота прорвались на западный берег речки Кородыньки. И хотя общее заключение штаба XXVIII корпуса было довольно оптимистично, положение все равно оставалось сложным. Так что наступление 54-й армии в направлении Смердыни и Кондуи продолжалось.

Невероятно сильное впечатление на немцев произвели танки Т-34. Они атаковали их там, где местность считалась вообще непроходимой. Немецкие противотанковые средства часто оказывались против них полностью бессильными. Действительно, у немецкой пехоты не было более-менее эффективного оружия против средних и тяжелых советских танков. Надкалиберные снаряды для 3,7-см пушек считались мощным противотанковым средством, но из-за дальности стрельбы примерно в 150 метров и медленной перезарядки, в случае промаха они не давали расчету второго шанса. Часто они взрывались при попадании в ветки деревьев и кусты. От гусениц советских танков немецкую пехоту спасал только быстрый отход в леса, где лежал глубокий снег.

Оставшиеся в строю танки 98-й танковой бригады вышли к отметке 46,0. Но дальше пробиться они не смогли. В бою сгорело два танка, еще один был подбит. Его экипаж смог продержаться до подхода помощи. Действовавшая у этой отметки 33-я стрелковая бригада уже несколько дней безуспешно пыталась прорвать оборону противника. Усилия танкистов дали слабо подготовленной пехоте небольшой шанс на успех, но использован он не был.

Из-за напряжения боев у немецких командиров начали сдавать нервы. Срыв случился даже у Отто Лаша. Его заменили на командира 1-го пехотного полка. Получалось так, что сложившаяся южнее Погостья ситуация потребовала привлечения всех свободных сил 18-й армии.

В районе Зенино — Дубовик вовсю шло свое собственное маленькое сражение в рамках всей операции. Командир 3-й гвардейской стрелковой дивизии Мартынчук в вечерней оперсводке штаба дивизии признал, что противник занимает Зенино силами до батальона. Его дивизия двумя полками практически отрезала Зенино от Смердыни и пыталась атаковать деревню Доброе, а третий полк частично занимается приведением себя в порядок. Дивизия понесла очень большие потери, почти 1100 человек, но продолжала выполнять свою задачу. При этом считалось, что противник вытеснил 5-й гвардейский стрелковый полк дивизии из Зенино.

Немцы признают, что Зенино было отрезано, и дорога на Смердыню оказалась перехвачена. Немцы смогли восстановить связь, но в течение дня эта дорога несколько раз занималась красноармейцами, и один обоз был ими уничтожен. В отчете о боях за деревню говорится о нескольких атаках, в ходе которых немецкие гаубицы ставились на прямую наводку для борьбы с советскими танками. Тем не менее противник контролировал ситуацию. А сам участок Дубовик — Зенино — Смердыня — Рамцы для удобства управления полностью перешел под контроль штаба I армейского корпуса. Теперь он полностью втянулся в сражение севернее Любани. Контроль над участком Зенина получила так называемая группа фон Бассе. Ранее она действовала южнее Любани, и ее задача заключалась в борьбе с прорвавшимися частями 2-й Ударной армии.

Немецкие пулеметчики. Отличительная черта боев в лесах южнее Погостья была в том, что до позиции «Тигода» немцы имели относительно мало полевых укреплений

Что касается деревни Дубовик, то там 285-я сд не могла похвастаться большими успехами. Немцы прочно удерживали и эту деревню, и соседний Липовик. Отсюда они имели возможность подавать помощь в Зенино.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб.

«54-я армия продолжала развивать прорыв обороны противника на любанском направлении, стремясь частью сил завершить окружение противника в районе Кондуя.

11 сд, преодолевая упорное сопротивление противника, достигла опушки леса (1-2 км зап. Кондуя);

80 сд вела бой в районе 1-1,5 км сев. и сев.-вост. Кондуя;

281 сд вела наступательный бой на рубеже р. Кородынька;

33 сбр, развивая наступление, вышла на зап. берег р. Кородынька на участке 3-4 км юго-вост. Кондуя;

137 сбр прорвала оборону противника на рубеже р. Кородынька и к 18.00 22.3 вышла в район поляны (4 км юго-вост. Кондуя);

3 гв. сд в результате контратаки противника в ночь на 22.3 оставила Зенино К исходу 22.3 части дивизии, блокируя Зенино, вели бой сев.-зап. и юго-зап. этого пункта;

32 сбр, развивая наступление, овладела Кородыня, Милаевка и Дидвино.

285 сд вела бой за овладение Дубовик. Подразделения 1013 сп захватили обоз противника на дороге Мягры — Дубовик. В бою уничтожено 57 солдат, 20 лошадей и весь обоз противника. Захвачено: станковый и ручной пулеметы, 12 лошадей и 5 походных кухонь.

177, 311 сд и 6-я мор. бригада с 24.00 22.3 вошли в оперативное подчинение командарма 8».

К самому концу дня обстановка не казалась уже такой напряженной для штаба 18-й армии. Вечером Линдеманн отдал приказ об уничтожении сил противника между 11-й и 269-й дивизиями. Для такого оптимизма повод дал сам Герберт Лох, заявивший в ходе вечернего доклада, что кризис в основном преодолен. Поводом для его оптимизма послужили отдельные тактические успехи 269-й пд. Для него, как командира корпуса, это был один из первых случаев неадекватной оценки сложившийся обстановки. Его сосед, командир I армейского корпуса генерал Клеффель, в тот же вечер честно признался в том, что вряд ли он сможет одними своими силами остановить советское наступление на Любань с рубежа Зенина. Назревавший кризис должен был рано или поздно разрешиться. Пока же севернее Любани обстановка для немецкого командования все же была довольно затруднительной, и несмотря на весь оптимизм, исход боев был пока неясен.

23 марта

Если посмотреть на происходящее глазами наших командиров, то получится картина топтания на месте. Ни центр, ни левый фланг, ни правый фланг ударной группировки 54-й армии серьезно продвинуться не смогли. Нормальная линия фронта пока отсутствовала. Из-за этого подразделения противоборствующих сторон перемешивались. Временами случались досадные и крайне неприятные происшествия. 23 марта в бою с группой противника погиб командир 294-й сд полковник А. А. Кичкайлов (по некоторым данным, на момент гибели он уже был произведен в генерал-майоры). Скорее всего, это произошло где-то вблизи от отметки 49,6 во время контратаки самокатчиков 227-й пд, которые оборонялись в этом районе вплоть до 24 марта.

В целом пока та панорама поля боя, которая сложилась еще в течение прошлого дня, мало изменилась. Севернее деревни Кондуи на юг и юго-восток, угрожая перехватить дорогу от Кондуи на запад, наступали 311-я и 11-я сд. С востока на Кондую двигалась 80-я сд. Южнее нее находилась 281-я сд. Далее наступал 4-й гвардейский стрелковый корпус. Его 33-я стрелковая бригада действовала еще южнее, вместе с 137-й стрелковой бригадой наступая на Макарьевскую пустынь. В направлении на Смердыню и Зенино двигалась 140-я стрелковая бригада. От Зенина на Смердыню разворачивали 3-ю гв. сд. Советские части располагались уже восточнее р. Тигоды, по западному берегу которой возвели отсечную позицию.

Исходя из донесений 269-й пд, получается следующее. Немецкая контратака северо-западнее Кондуи успеха не имела. Но в целом на всех остальных участках немецкие боевые группы удержали свои позиции. Исключение составлял небольшой участок южнее Кондуи и восточнее реки Кородыньки. Там советским частям удалось дойти до дороги от Кондуи на юг. И теперь Герберт Лох получил распоряжение об отводе части сил на рубеж до самой реки и до реки Смердыньки. Отход предполагали произвести ночью.

Небольшое сражение на рубеже от Смердыни до Дубовика постепенно подходило к концу. Утро в Зенине началось для немцев с отражения атаки. Через короткие промежутки времени части 3-й гв. сд повторяли их. Хотя приказ оставить Зенино был отдан еще утром, боевая группа в деревне получила его только вечером 23 марта. Немецкая боевая группа в Зенине получила приказ прорываться к Смердыне. Ударная группа, которую поддерживала два танка, прорвалась к Зенино и закрепила за собой пути отхода. Оттуда предстояло вывести до 70 раненых, а вот большую часть советских пленных немцы уничтожили прямо на месте.

Схема 21. Положение на западном участке обороны 21-й пехотной дивизии

За время боев только III батальон 374-го полка потерял до 170 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Продолжительная и стоившая больших жертв, борьба за Зенино была следствием отставания артиллерии. Только когда после того, как 3-я гвардейская стрелковая дивизия подтянула свои орудия и выставила их на прямую наводку, появилась возможность не пытаться справиться с врагом исключительно за счет отваги личного состава. К этому времени и западнее, южнее Смердыни уже шел довольно напряженный бой.

На фронте 21-й пд у деревень Дубовик и Липовик за день ничего существенного не произошло. Попытка частей Красной армии атаковать восточнее Дубовика была отбита противником.

Сам XXVIII корпус уже только мог с трудом удерживать оборону. Контрнаступление готовилось с соседнего участка. В состав I армейского корпуса перебрасывалась свежая 5-я горнострелковая дивизия Юлиуса «Папы» Рингеля. Ей была поставлена задача уничтожить советские войска, вклинившиеся между 11-й и 269-й пехотными дивизиями. Стоит заметить, что это соединение по праву считалось в вермахте элитным. Дивизия имела богатый боевой опыт. Она участвовала в оккупации Греции, затем в захвате острова Крит. В составе Группы армий «Север» дивизия готовилась к захвату внешних островов Финского залива, в частности острова Лавенсаари. Операция должна была проводиться XXVI армейским корпусом. Однако на значительной части этих планах был поставлен жирный крест из-за критической ситуации у Погостья. В составе дивизии было два горнострелковых полка, горно-артиллерийский полк и специальные части. Командование противника возлагало на солдат «Папы» большие надежды.

Для обороны на отсечной позиции «Тигода» выделялась мотопехота отряда Винцингероде (из 12-й танковой дивизии). Отряд передавался в состав 269-й пд, которой также подчинили два строительных батальона.

К сожалению, использовать благоприятный момент советское командование не смогло. 4-й гвардейский стрелковый корпус фактически утратил свой первоначальный наступательный порыв. 22-23 марта только удалось обозначить целый ряд успехов, но продвинуться нашим частям не удалось. Причин тому было много: большие потери, слабое вооружение стрелковых бригад и неумелое управление в условиях чрезвычайно сложной местности. Тылы корпуса отстали. Потери были велики. Известно, что только в 140-й стрелковой бригаде, согласно оперсводке штаба 4-го гвардейского стрелкового корпуса, было убито и ранено более 100 человек. Только к 24 марта смогли подтащить артиллерию. Но немцы уже ушли, а добить их одной пехотой оказалось невозможно. Федюнинский решил расширить прорыв, введя в бой 198-ю стрелковую дивизию. Дивизии Волховской оперативной группы 54-й армии также должны были наступать, нанося удар во фланг группировке I армейского корпуса.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«11, 80, 281 и 294 сд, оставаясь на прежних рубежах в районе Кондуя, в течение дня вели огневой бой с противником, имея незначительное продвижение своими передовыми частями;

33 сбр к 18.00 вела бои на рубеже поляны (1,5 км юго-вост. Кондуя);

137 сбр с боем вышла на рубеж 2,5 км юго-зап. Кондуя и 4 км южнее Кондуя.

140 сбр, наступая за 137 сбр, вышла в район отм. 36,5;

3 гв. сд одним полком вела бой у отм. 39,6, седлая дорогу Зенино — Смердыня, другим полком блокировала Зенино, третьим полком вела бои за овладение Доброе;

32 сбр одним стрелковым и лыжным батальонами продолжала удерживать рубеж Кородыня, Дидвино, вторым батальоном прикрывала дорогу с севера на Доброе, Егорьевка на Кородыня, третьим батальоном вышла к Ляды;

285 сд продолжала вести бои за овладение Дубовик.

198 сд к 15.00 23.3 сосредоточилась в лесу (3 км сев.-зап. Дружево);

124 тбр вышла в район сараи (2 км юго-зап. Шала)».

24 марта

Отход частей противника юго-восточнее Кондуи проходил относительно спокойно. Теперь, после отхода, деревня Кондуя и территория вокруг нее образовывали выступ, удерживаемые силами 269-й пд. Восточная часть выступа опиралась на рубеж по берегу реки Кородыньки.

То, что противник смог отойти без проблем, можно списать и на тот факт, что сил у советских танкистов уже было мало, а вот отдельные немецкие танки и штурмовые орудия применялись группами, пробивающимися из окружения, как таран. Так, на дороге Смердыня — Кородыня действовали, обеспечивая ее безопасность, один PzKpfw. III и одно 10,5-см штурмовое орудие из 227-й пд. Правда, танк был расстрелян в бою противотанковой артиллерией.

С утра немцы пытались контратаковать западнее Кондуи. Все было безуспешно. Правда, по немецким данным, они все же смогли отбить все последовавшие затем атаки. Здесь информация из советских и немецких документов совпадает. Юго-восточнее Кондуи шел бой за дорогу Кондуя — Смердыня в 2 км южнее Кондуи. По немецким данным, части 269-й дивизии смогли уничтожить часть находившихся там подразделений 54-й армии, а частично оттеснили их на юго-восток.

По данным отчета 4-го гвардейского стрелкового корпуса, соединения последнего медленно продвигались на запад. Получается, что он следовал вслед за отступающим противником и обходил Кондую с юга и юго-востока. В журнале боевых действий 54-й армии указывается, что дорогу Кондуя — Смердыня перехватила 137-я стрелковая бригада. Далее говорится, что небольшая группа противника прорвалась на КП 137-й бригады, но была полностью уничтожена. Причина того, что информация в документах несколько не совпадает в том, что немцы смогли отбить часть дороги уже поздним вечером. Вряд ли эта информация успела попасть в советские боевые донесения.

За бои 24 марта был впоследствии награжден орденом Красной Звезды заместитель командира 1-й танковой роты 98-й танковой бригады Павел Семенович Неустроев. Он, выйдя из танка, лично поднимал залегшую пехоту в атаку южнее Кондуи.

Наконец-то завершилась борьба за Зенино. Штабисты 54-й армии вновь получили донесение, что, деревня занята силами 3-й гв. сд. В действительности бои за деревню продолжались до вечера. С утра немцы отбили атаку, а потом часть боевой группы смогла с боем прорваться в Смердыню. Немецкий гарнизон спасло то, что к вечеру к нему прорвались из Смердыни. Прорывающихся поддерживали автоматические зенитные пушки и один танк[96]. Остатки боевой группы вышли из котла. Таким образом, вечером 24 марта деревня Зенино, стоившая столько крови, была наконец-то взята... Немцы ушли к Смердыне. Потери 54-й армии за день составили 26 человек убитыми и 74 ранеными, что явно является заниженной цифрой.

Воспоминания Б. В. Владимирова дают прекрасное представление о том, как трудно приходилось нашим бойцам в условиях лесных боев зимой:

«Продвигаясь за левым флангом 137-й бригады, к 7.00 23 марта бригада вышла к отм. 40.6 севернее Зенино и сосредоточилась в густом лесу в пяти километрах от предполагаемого края обороны противника. 3-й батальон бригады еще накануне был направлен распоряжением штаба корпуса к деревне Малиновка для ликвидации прорвавшихся групп автоматчиков противника.

Не успели части расположиться в лесу, как противник внезапно обрушился огнем двух батарей по району 1-го батальона и штаба бригады. Этот налет озадачил нас. Немецкие самолеты в этот день не появлялись, и по условиям местности враг не имел возможности наблюдать за движением и сосредоточением частей бригады. И все-таки неприятель каким-то образом нас обнаружил.

Позже стало известно, что фашисты кроме автоматчиков засылали в районы расположения наших войск разведчиков, одетых в форму Советской Армии. Они подавали сигналы по радио или ракетами о местонахождении наших частей. Не имея опыта, бороться с этим мы тогда еще не умели.

Наконец подошла и наша очередь вступать в бой. На всем фронте армии шли малоуспешные бои. Противник хорошо укрепился в населенных пунктах, вдоль дорог, оврагов и речек, занимая все господствующие на местности пункты. Отражая атаки наших частей и нащупывая слабые места в их боевых порядках, противник переходил в короткие контратаки, всегда хорошо поддерживаемые сосредоточенным огнем артиллерии и минометов»[97].

Стоит отметить и тот факт, что люди выбивались из сил еще до начала боевых действий. Тот же Б. В. Владимиров пишет:

«От начала марша и до ввода 140-й бригады в бой части бригады ночами по колено в снегу двигались шестнадцать суток. Каждый шаг требовал большого физического напряжения, что выматывало силы бойцов. Низкорослые монгольские кони проваливались в снег по самое брюхо и из последних сил тянули повозки, минометы и артиллерийские орудия, останавливаясь через каждые 40-50 м. Автомобили буксовали в снегу, и их подталкивали выделенные для этой цели команды. Местами автомобили зарывались в сугробы и застревали. Пока их вытаскивали, колонны останавливались, и утомленные бойцы стоя дремали. Менее выносливые, сойдя с дороги, ложились в снег. Их находили, будили, поднимали на ноги и тащили вперед, пока они не приходили в себя.

Когда наступал рассвет, части бригады укрывались в лесу на дневной привал. Разгоряченные на марше люди, промокшие от пота, первые минуты не чувствовали холода, хотя мороз достигал 20 градусов, валились в снег и, прижавшись плотнее друг к другу, засыпали. Мороз же быстро хватал за мокрые спины прозябших до костей бойцов и поднимал снова на ноги»[98].

Схема 17. Положение на участке 269-й пехотной дивизии 24-27 марта 1942 г. 

Схема 19. Бои на подступах к Зенину и позиции «Тигода» (на основе немецких отчетных документов)

Правда, немцы тоже были вымотаны до крайности. Уже вечером командир 269-й пд Лейзер докладывал в штаб корпуса, что его солдаты впадают в состояние апатии. Никакого наступательного порыва у них не наблюдается. Безразличие только увеличивает потери[99]. Как раз в эти дни температура воздуха повысилась, и в стрелковых ячейках, которые готовились солдатами прямо в снегу, днем стала скапливаться вода. Из-за этого число обмороженных начало расти. Становится удивительно, что немцы оказались способны продержаться так долго... Причем не просто продержаться, а еще и переходить в контратаки.

Восточнее попытка 54-й армии нанести удар во фланг I армейскому корпусу оказалась не слишком удачной. Уже несколько дней 285-я и 115-я сд вели бой на участках у разъезда Жарок и деревни Дубовик. Серьезных успехов им пока добиться не удалось.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«54-я армия продолжала развивать прорыв обороны противника на любанском направлении. 11 сд вела огневой бой в районе сев. окр. поляны (1,5-2 км зап. Кондуя);

281 сд на правом фланге, сломив сопротивлении противника, продвигалась в направлении Смердыня;

33 сбр вела бой на рубеже 1,5-2 км юго-вост. Кондуя;

137 сбр перехватила дорогу Кондуя — Смердыня в районе 1,5 км южн. Кондуя; один ее батальон вышел к Сар. (3 км южн. Кондуя);

122 тбр вела бой в районе Сар. (3 км южн. Кондуя);

3 гв. сд после упорного боя овладела Зенино и продолжала наступать в юго-западном направлении;

198 сд наступала с задачей овладеть районом 2 км сев.-вост. Малиновка;

285 сд продолжала вести бои за овладение Дубовик, встречая сильное огневое сопротивление противника;

115 сд очистила от противника ж.д. на участке раз. Жарок и 2 км юго-вост. Разъезда;

Лыжный полк седлал дорогу в районе 2 км юго-зап. Дубовик».

День принес определенные успехи для армии Федюнинского. Но еще большее количество возможностей оказалось неиспользованным. Например, несколько дней боев за Зенино сильно истощили силы 3-й гв. сд. А позиция «Тигода» уже была занята противником. 32-я стрелковая бригада так и продолжала находиться еще южнее без всякой помощи. Но был и положительный момент: оборонительная позиция I армейского корпуса по рубежу от Смердыни до Дубовика также была прорвана, и этот шанс тоже можно было использовать. Теперь оставалось как можно быстрее справиться с немцами в Кондуе.

25 марта

Немецкое командование все больше беспокоило положение северо-западнее Кондуи. Там части 54-й армии все больше и больше угрожали немецким позициям в образовавшемся выступе. В течение дня немцы отразили ряд атак там. И пока получалось так, что ситуация несколько стабилизировалось. Хотя положение левофлангового полка Лейзера было угрожающим. Большие потери, малое количество автоматического оружия (конечно, по немецким меркам) и то, что подготовленных позиций там не было, делали любые перспективы на дальнейшую стойкую оборону весьма призрачными. Многие солдаты, испытывавшие крайнее нервное напряжение уже долгое время, срывались и выбывали из строя[100]. Вряд ли состояние противостоящих немцам частей 54-й армии было лучше, чем у противника, но оперативной инициативой пока все еще владело советское командование.

Днем части 269-й пд перешли в контрнаступление юго-восточнее Кондуи. Им удалось немного потеснить советские части. В целом за день положение 54-й армии и 4-го гвардейского стрелкового корпуса не слишком изменилось. Немцы продолжали прилагать все возможные усилия, чтобы удержать дорогу Кондуя — Смердыня.

На участке I армейского корпуса атакующие части 54-й армии уже несколько дней вели бои на фланге 11-й пд. 25 марта произошло то, чего немцы совершенно не ожидали. Танки 16-й танковой бригады обошли фланг 11-й пехотной дивизии с юга. Их атака совместно с пехотой 115-й сд привела к большому успеху: часть немецких опорных пунктов на насыпи была отрезана от основных сил. В окружение попали солдаты истребительно-противотанкового дивизиона и часть пехоты. В результате был потеснен весь левый фланг 11-й пд[101]. Успех 115-й сд слабо отражен в советских документах. И журнал боевых действий 54-й армии, и нижеприведенное донесение в Генштаб довольно скупо говорят об этом знаменательном факте. Наиболее подробное описание боя содержится в ЖБД самой 115-й сд. Там, в частности, говорится следующее:

«...2576 сп — с тремя танками (один средний и два легких) 16 тбр, сковывая противника с юга на рубеже 0425, двумя батальонами выдвигается с юга на Кз. В 14.00 подразделения вышли к насыпи ж.д. и во взаимодействии с танками наступали вдоль линии ж.д. направлением на юго-восток... В результате упорного наступления [захвачены] 6 блиндажей и две землянки, 8 пленных немцев... Разбежавшиеся группы противника оказывают разрозненное огневое сопротивление».

Эта победа была завоевана малой кровью. Общие потери дивизии за день составили 6 человек убитыми и 33 ранеными. Достигнутый успех был следствием грамотных действий всех советских частей. Танкисты смогли провести свои машины через лес, который немцы считали непроходимым для бронетехники. Пехота, несмотря на огонь противника, действовала энергично и умело. К сожалению, сил для превращения локального успеха в крупную победу уже не осталось.

На другом участке фронта в это время 21-я пд продолжала вести бои у деревни Дубовик. Что касается участка западнее, то использовать момент и устремиться вслед за прорвавшимся из Зенина немецким гарнизоном советским частям не удалось. Момент не был использован.

Потери 54-й армии за день составили, по неполным данным, убитыми 47 человек, ранеными 145. Вряд ли здесь мы имеем дело с адекватными показателями потерь. С учетом получения пополнения в ходе боев, вести нормальный учет было просто невозможно.

Если внимательно изучить записи в журнале боевых действий 18-й армии, сделанные за этот день, то обнаружится, что Линдеманн и его штаб не были сильно обеспокоены ситуацией, сложившейся на участке XXVIII и I армейских корпусов[102]. Их гораздо больше волновало положение войск, сражавшихся с соединениями Волховского фронта.

Герберт Лох, пользуясь тем, что утром напряженность боев слегка снизилась, разрабатывал план контрнаступления силами подразделений 5-й горнострелковой дивизии. Предполагалось, что ее удар позволит восстановить положение севернее Кондуи. Штаб корпуса предусмотрел три варианта действий. Первый заключался в наступлении севернее Погостья в направлении Малуксы и Бараков. Второй вариант предусматривал удар вдоль полотна железной дороги. Третьим вариантом было наступление по линии Шала — «Звезда Мерседес». Первые два варианта не вызвали у германского командования особого энтузиазма. Поэтому был предложен еще один. Предполагалось нанести удар от Кородыньки на юг, а далее через Зенино наступать на Кородыню. Это, по мнению немецкого командования, привело бы уничтожению всех противостоящих немцам частей 54-й армии[103]. На выработку плана отводилось 4 дня, и это при том, что Лох сообщил в штаб армии, что его солдаты у Кондуи находятся на пределе физических возможностей и не продержатся больше двух-трех дней[104].

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«54-я армия в течение 25.3 продолжала наступление на любанском направлении, ведя упорные бои по уничтожению противника в опорных пунктах в районе Кондуя, Смердыня;

311 сд с 124 тбр при содействии полка 11 сд продолжала уничтожать противника в опорных пунктах 1-1,5 км сев.-вост. Кондуя;

11, 80 и 281 сд, встречая сильное огневое сопротивление противника и отбивая его контратаки, вели бой на прежних рубежах;

137 сбр, отбив до пяти ожесточенных контратак противника с танками, продолжала вести бой на достигнутом рубеже, имел перед собой до батальона 344 пп 223 пд противника;

140 сбр до 17.00 25.3 вела бой в 2 км северо-восточнее Смердыня, имея перед собой до двух рот противника;

3 гв. сд силами 9 сп вела бой за Смердыня, имея перед фронтом в районе Смердыня до двух батальонов пехоты, ее 13 сп вел бой непосредственно на окраинах Доброе, а 5 сп двумя батальонами вел бой в лесу 1-1,5 км зап. Зенино;

198 сд, встречая упорное сопротивление противника на рубеже проселочной дороги Дубовик — Зенино, до 16.00 25.3 вела бой в 1,5 км сев. и сев.-вост. дороги в районе отм. 41,3;

115 сд силами одного батальона, преодолев сопротивление противника, продвинулась к каз. 2-2,5 км вост. раз. Жарок;

294 сд, передовыми подразделениями подошла к отм. 46,0 в 2 км юго-вост. Кондуя, а главными силами оставалась на прежнем рубеже».

26 марта

В этот день 54-я армия не смогла кардинально улучшить свое положение. Немцы, тем не менее, с трудом выдерживали натиск советских частей. В ходе дневного боя на левом фланге 269-й пехотной дивизии, у отметки 56,6, части 11-й сд и несколько танков прорвались в направлении Кондуи в немецкий тыл. Из донесения ее 219-го стрелкового полка известно, что противника потеснили примерно на 300 метров. Успешный бой прошел с незначительными потерями. По неполным данным, потери полка составили 3 человека убитыми и 10 ранеными.

А немецкие потери росли катастрофически. Командир 269-й пехотной дивизии Лейзер докладывал в штаб корпуса, что за 24 марта дивизия потеряла более 500 человек, 25 марта — 559 человек, из них 28 убитыми. 269-й пехотной дивизии, занимавшей 15 километров фронта, было подчинено 28 батальонов, и в них теперь оставалось всего 2800 человек.

Только что прибывший батальон 346-го пехотного полка сразу же бросили затыкать прорыв юго-восточнее деревни Кондуи. Немецкие контратаки там провалились. Вдобавок ко всему у немцев кончались боеприпасы для артиллерии, поэтому контрбатарейная борьба была остановлена. События развивались столь быстро, что 5-я горная дивизия, которая должна была ликвидировать прорыв у Кондуи, не успевала сосредоточиться для удара. Всего за день немцы потеряли 221 человека убитыми, 862 ранеными и 77 пропавшими без вести. Попытка прорваться из Кондуи на юг была отбита советскими частями.

115-я сд не смогла довести успех предыдущего дня до логического конца. Ее наступление на насыпи было встречено сильным огнем противника. За ночь немцы подтянули пехоту и обеспечили отход своих частей на новый рубеж обороны. Гарнизоны окруженных немецких опорных пунктов или погибли, или смогли пробиться к своим. Левый фланг 11-й пд был «загнут» на восток, и теперь дивизия занимала узкую полосу обороны вдоль насыпи. Немцы оставили достаточно значительную территорию юго-западнее железной дороги. Тем не менее оборона 11-й пд не рассыпалась.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«54-я армия продолжала вести наступление на любанском направлении, ведя упорные бои по уничтожению противника в районах Кондуя, Смердыня;

311 сд с частью сил 124 тбр продолжала уничтожать противника в лесу 1,5-2 км сев.-зап. Кондуя и двумя полками вышла на рубеж опушка леса 2 км южн. Виняголово, лес 2,5 км сев.-зап. Кондуя;

11 сд с частью сил 124 тбр вела бой на южн. опушке леса сев.-зап. Кондуя и одним полком совместно с частями 311 сд уничтожала противника, прорвавшегося в тыл дивизии в районе отм. 56,6 (2 км сев.-зап. Кондуя);

281 сд, медленно продвигаясь в западном направлении, вела бой в районе 0,5 км вост. и юго-вост. Кондуя;

294 сд сосредоточилась в районе отм. 36,5 (3,5 км сев.-вост Зенино); 140 сбр успешно атаковала противника в направлении Сараи (3 км сев.-вост. Смердыня), вынудив противника к поспешному отходу. Противник, отходя, оставил 2 исправных и 2 неисправных ст. пулемета, 8 ручн. пулеметов и 2 ПТ ружья;

3 гв. сд силами 9-го стр. полка готовилась к атаке Смердыня и сев. окр. Басино, силами 13-го стр. полка вела бой за овладение Доброе; ее 5-й стр. полк сосредоточился в лесу (1 км вост. Смердыня);

98 тбр сосредоточилась в роще 1 км сев.-вост. Доброе;

32 сбр продолжала удерживать Кородыня, Дидвино и к 14.00 26.3, установив связь с левофланговыми частями 140 сбр, разгромила группировку противника в районе отм. 41,3 (5 км юго-вост. Зенино) и вышла в район 1 км южн. отм. 41,3, ур. Рели.

285 сд продолжала ввести бои за овладение Дубровик;

115 сд продолжала очищать от противника жд полотно и прилегающий к нему с юга лес, а силами одного батальона вышла в район 300 м зап. Каз. (юго-вост. раз. Жарок);

122 тбр выдвигалась к отм. 46,0 (2 км юго-вост. Кондуя)».

27 марта

В течение ночи немцы немного потеснили советские части южнее Кондуи, но последовавшее утром наступление привело к прорыву немецкой обороны в этом районе. Советские танки нанесли удар по 269-й пд на участке, где находился только что прибывший батальон 412-го пехотного полка из 227-й пд. Одна из его рот была уничтожена полностью[105]. Весьма любопытно, что и на этот раз конкретных «виновников» успеха по доступным документам 54-й армии определить весьма сложно. По некоторым косвенным признакам — упоминанию активно действующих танков и т. д., можно предположить, что прорыв осуществили 33-я стрелковая или 122-я танковая бригады. В журнале боевых действий 122-й танковой бригады утверждается, что группа ее танков атаковала южнее Кондуи. Пехота за прорвавшимися вперед танками не пошла. Только действия мотострелкового батальона танковой бригады позволили закрепиться на занятом рубеже[106].

Во второй половине дня Кондуя практически была почти окружена. 11-я сд вместе с танками 124-й танковой бригады охватила ее с запада. Все штурмовые орудия у немцев вышли из строя. Вводившиеся противником в бой новые батальоны не могли изменить ситуацию. Германское командованием оценивало ситуацию как критическую, поэтому было принято решение об отходе. В штабе XXVIII корпуса оставалась только одна надежда: дотянуть до наступления 5-й горнострелковой дивизии, которое было назначено на 30 марта. В первую очередь ей предстояло уничтожить группировку 54-й армии между Зенином и позицией «Тигода» и облегчить положение XXVIII корпуса ударом на Кондую. Операция получила название «Лесной аукцион». У горных стрелков было всего лишь около полутора суток для подготовки. Юлиус Рингель высказывал свои опасения по поводу влияния сложной местности на ход операции. Действительно, горным стрелкам пришлось действовать в ранее незнакомой местности с высоким снежным покровом, густым подлеском, малым количеством дорог. А их противник был весьма упорен, гораздо упорнее греков и англичан.

4-й гвардейский стрелковый корпус не смог прорвать немецкую оборону вдоль берега р. Тигоды. В донесении 3-й гв. сд говорилось:

«В обороне [противник] имеет организованную систему огня. Характер укреплений: окопы из снега, использует также постройки (подвалы, окна, чердаки), дзотов не имеет. Наряду с этим имеет незначительное количество блиндажей на окраинах Смердыня, Доброе, на опушках леса западнее. Средства ПТО открывают огонь по танкам на расстоянии 100-300 метров, имеет орудия для стрельбы термитными снарядами. Имеет до... танков, из них 3 малых, два средних. Танки используются как ТОТ, открывают огонь по пехоте, так же и с хода, используются для патрулирования дорого, с нашими танками боя не принимают.

Глубины обороны противник не имеет. При отходе использует промежуточные рубежи. В обороне, не считаясь с большими потерями в людском составе и материальной части, упорно обороняет занимаемый район, при вклинении в оборону переходит в контратаку составом не более роты. Значительное количество пулеметов предназначается для кинжального действия и открывает огонь на дистанциях 200-300 метров»[107].

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«311 сд с 124 тбр двумя полками вышла в район леса 4 км зап. Кондуя фронтом на юг;

11 сд в течение 27.3 имела продвижение на 200-250 м;

80 сд двумя полками вела бои на рубеже 100-150 м сев. и сев.-зап. Развилки дорог в центре Кондуя, левофланговым полком продвижения не имела;

33 сбр вела бой на вост. окр. поляны 1 км юго-вост. Кондуя;

137 сбр к 21.00 27.3, развивая успех левым флангом, перерезала дорогу Кондуя — Смердыня в районе Сар. 3 км юго-зап. Кондуя;

3 гв. сд овладела Доброе и вела бои за овладение: 9 сп — Смердыня; 13 сп — Басино и 5 сп сосредоточился в лесу 1 км вост. Смердыня;

32 сбр на прежнем рубеже. Дорога Зенино — Кородыня очищена от противника;

198 сд с 16 тбр, 274-м и 276-м лыж. батальонами вела бой за овладение сев.-зап. опушкой рощи с отм. 37,7, имея впереди по дороге на восток от отм. 37,7 лыж. батальоны;

Лыжный полк главными силами находился в лесу 1,5 км сев.-зап. Липовик;

115 сд частью сил, наступая вдоль просеки от отм. 42,1 в восточном направлении, вела бой с отдельными группами автоматчиков противника у ручья Талла (3 км вост. отм. 42,1), другой частью сил очищала от противника лес в районе 1 км вост. Шала и поляны 1 км юго-вост. Шала. Остальными силами занимала оборону по сев. стороне ж.д. от Каз. (2 км юго-вост. раз. Жарок) до р. Кусинка. Положение остальных частей армии оставалось без изменений».

28 марта

Южнее Кондуи немцы так ничего и не смогли сделать. Несмотря на постоянные контратаки, 122-я танковая бригада, потеряв около 170 человек, удержала с таким трудом завоеванный рубеж. Во вражеской обороне зияла дыра, «втягивавшая» в себя все новые части Красной армии. В течение дня ситуация для немцев осложнилась еще больше.

11-я сд снова добилась успеха. Вместе с танками 124-й танковой бригады она прогрызала немецкую оборону западнее Кондуи. Основной удар в ходе дневного боя пришелся на позиции батальона 346-го пехотного полка, который был рассеян советскими танками. В результате подразделения 11-й сд практически перерезали западнее Кондуи дорогу на Макарьевскую пустынь. Теперь немцам осталось только одно средство спасения — немедленный отход из района Кондуи на позицию «Тигода». Приказ об отходе был отдан к вечеру 28 марта.

В состав I армейского корпуса тем временем прибыли последние подразделения 5-й горнострелковой дивизии. Времени на знакомство с местностью у горных стрелков не было. Уже на следующий день им предстояло быть на исходных рубежах для атаки. Дивизия еще не получила лыжи и до этого никогда не воевала в условиях зимней тайги. Несмотря на наличие свежих сил — усиленного полка, отсутствие специфической подготовки оставляло мало шансов на успех.

Дивизии Волховской оперативной группы серьезных успехов не добились. 4-й гвардейский стрелковый корпус в этот день наступления не вел. Его части занимались рекогносцировкой.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«311 сд, преодолевая сопротивление противника, правым флангом вышла к вост. берегу Болото Макарьевское, имея левый фланг у просеки 2-2,5 км вост. Макарьевская пустынь;

11, 281 сд и 33 сбр вели бой на прежних рубежах, встречая упорное сопротивление противника;

137 и 140 сбр в течение первой половины дня 28.3 отразили несколько контратак противника силою до батальона каждая, нанеся ему большие потери;

294 сд сосредотачивалась в районе Зенино;

198 сд одним полком вышла на опушку леса у зап. окр. Дубовик; Лыжные батальоны, сломив упорное сопротивление противника, перехватили дорогу Липовик — Дубовик в районе развилки дорог; Лыжный полк занял оборону в районе отм. 38.2 (2.5 км сев.-зап. Липовик). Остальные части армии занимали прежнее положение».

Схема 18. Положение немецких войск у Кондуи и Смердыни 29 марта — 6 апреля 1942 г. Отход немецких войск на позицию «Тигода»

29 марта

С утра положение немцев ухудшилось еще больше. Под ударами 54-й армии вся их оборона уже трещала по швам. Советские части устремились на север через ранее пробитую брешь. Результатом стал плотный охват противника у Кондуи сразу с трех направлений.

11-й сд также расширила прорыв. В результате боя в котел попали два немецких батальона из 270-го и из 1-го пехотных полков. Курьез в том, что 11-я сд совершила это окружение, фактически находясь в немецком тылу. Иначе говоря, она сама была окружена немцами. В итоге боев в котел попал почти весь 469-й пехотный полк с почти всеми приданными ему частями. Окруженным приказали уничтожать технику, которую невозможно было вытащить. Попытка вывести артиллерийские орудия, предпринятая ночью, сорвалась из-за того, что одно штурмовое орудие подорвалось на мине и заблокировало дорогу Кондуя — Смердыня. Прорываться им запретили, пытаясь выиграть время за счет их сопротивления и, скорее всего, гибели. Кроме того, в штабе XXVIII корпуса опасались захвата красноармейцами артиллерийских орудий. Поэтому окруженным внушали ложную надежду на то, что к ним скоро прорвутся. Вероятно, немецкие солдаты понимали, что все может закончиться задолго до подхода подкрепления. Неоднократное появление советских танков вызывало панику в рядах противника. В итоге вечером, когда стало ясно, что катастрофа неминуемо все-таки был отдан приказ на отход. Окруженные батальоны командиры боевых групп к наступлению темноты уже почти списали в расход.

К этому моменту единственным полноценным средством борьбы с советскими танками были только мины. Но их не хватало. Оттепель только начиналась, и надеяться на то, что оттаявшие болота вот-вот остановят танки, не приходилось.

Интересно отметить, что в это время в состав XXVIII армейского корпуса прибыл «командированный» батальон из состава дивизии СС «Лейбштандарт». Несмотря на критическую ситуацию, в бой его не бросили, предпочитая пожертвовать солдатами обычных пехотных частей.

Части 5-й горнострелковой дивизии успели сосредоточиться в последний момент. Дивизия получила приказ наступать на север, захватить деревню Дидвино, выйти в тыл 32-й стрелковой бригаде и уничтожить ее. Рубежом продвижения дивизии должна была стать линия деревня Смердыня — деревня Зенино. Далее предполагался выход в тыл 3-й гв. сд, которая наступала на Смердыню, и ее уничтожение. В ходе наступления горные стрелки должны были соединиться с действующей севернее 21-й пд[108].

Новые красноармейские атаки не заставили себя долго ждать. В формуляре 11-й сд говорится, что уже утром части ее 219-го стрелкового полка ворвались в Кондую, и начальник штаба полка капитан Титов лично водрузил красное знамя над одним из домов. Впрочем, в донесениях штаба дивизии об этом не сказано ни слова.

Вообще, если говорить об отражении ситуации в советских оперативных документах, то она выглядит весьма своеобразной. Так, в журнале боевых действий 54-й армии почти полностью игнорируются успехи собственных войск. О том, что части армии окружили часть немцев, не говорится почти ничего. Упоминается лишь, что 80-я и 281-я сд ворвались в деревню Кондую. Кроме того, говорится о некотором продвижении 4-го гвардейского стрелкового корпуса. А из немецких документов получается, что полноценный отход они смогли начать только к вечеру 29 марта. Получается, что в числе причин такой затяжной борьбы у Кондуи можно назвать проблему боевого управления.

Донесение штаба Ленинградского фронта в Генштаб:

«311 сд, преодолевая незначительное сопротивление противника, вышла на опушку леса вост. 500 м. Макарьевская Пустынь, где и вела бои;

11 сд с 124 тбр двумя полками вышла к Сараи, 1,5 км юго-зап. Кондуя, захватив 15 пленных и 1 склад с боеприпасами, продолжала наступать на треугольную поляну в 1 км вост. Макарьевская Пустынь;

80 сд во взаимодействии с частями 11 сд овладела Кондуя, где приводит себя в порядок и организует круговую оборону района Кондуя;

281 сд вышла 300-400 м зап. дороги Кондуя — Смердыня (в 1 км южн. Кондуя);

33 сбр наступала за 281 сд и вышла 1,5 км зап. отм. 46,0 (1,5-2 км южн. Кондуя);

137 сбр с 122 тбр, наступая на Макарьевская Пустынь с востока, вышла 1 км зап. дороги Кондуя — Смердыня (2,5 км юго-зап. Кондуя);

140 сбр, перерезав дорогу Кондуя — Смердыня, вела бой в 3,5 км сев.-зап. Зенино;

3 гв. сд с 98 тбр перешла р. Смердынька и вышла на дорогу Кондуя — Смердыня, занимая правым флангом Сараи (2 км сев.-вост. Смердыня), левым флангом стык дорог 1 км сев. Смердыня. Ее передовые части достигли ручья 2,5 км сев. Смердыня;

198 сд с 16 тбр двумя полками вышла в р. Чагода, имел правый фланг у развилки дорог 1,5 км юго-зап. Дубовик, левый фланг юго-вост. опушка леса 600 м зап. Дубовик. Части дивизии перерезали дорогу Дубовик — Липовик. Положение остальных частей армии оставалось без изменений».

30 марта — начало апреля

В ночь с 29 на 30 марта противник в беспорядке отошел от Кондуи на промежуточную позицию, бросив все свое тяжелое вооружение. Всего немцы потеряли 35 пулеметов, 10 8-см минометов, 6 7,5-см пехотных пушек, 7 3,7-см пушек, 4 10,5-см гаубицы, одну 8,8-см зенитную пушку. Потери в людях тоже были велики. Немцы с достаточно большим трудом пытались закрепиться перед позицией «Тигода». Восточнее нее немецкие саперы поставили обширные минные поля. Начальник оперативного отдела корпуса, который целый день провел на передовой, доложил, что пехота не способна более выдерживать атаки танков, она или отступает, или просто бежит. Бегство все чаще приобретало панический характер и становилось совершенно неуправляемым. Офицеры были не в состоянии остановить его даже угрозами применить оружие.

Окруженные части 1-го и 270-го пехотных полков все же пробились из окружения. Они сделали это, пользуясь утренними сумерками. К вечеру 30 марта стало известно, что боевая численность батальона 1-го пехотного полка составляет 100 человек, а в батальоне 270-го полка осталось всего лишь 75 бойцов.

Запланированное на 30 марта наступление I армейского корпуса провалилось. 198-я сд вместе с 16-й танковой бригадой контратаковали наносившую удар 21-ю пд. Части ее 24-го и 45-го пехотных полков даже оказались окружены[109]. В ходе атаки танк старшего лейтенанта Павла Павловича Бачилова подорвался на мине и был окружен противником. Тогда экипаж вызвал огонь артиллерии на себя. Павла Бачилова посмертно наградили орденом Отечественной войны I степени. Три члена его экипажа выжили. В конце концов немцы все же остановили советскую пехоту и удержали Дубовик.

5-я горнострелковая дивизия все же перешла в наступление, но, поскольку разведка местности ничего не дала, продвижение ее было медленным. Пехота несла потери. К 16 ч дивизия вышла на участок 4 км северо-восточнее Дидвина, затем продвигалась на север на Кородыню. Выйти на линию Смердыня — Зенино дивизия не смогла. Никакого облегчения в положении XXVIII армейского корпуса не наступило.

Еще больших успехов 54-я армия достигла на следующий день. В течение 31 марта фронт обороны 269-й пд рухнул на правом фланге и в центре. Северо-восточнее Макарьевской пустыни он вообще перестал существовать, причем прорыв получился таким, что передовые части 54-й армии смогли выйти к позиции «Тигода». Занимавший оборону на этом участке батальон 346-го пехотного полка бежал с поля боя. Немецкие офицеры долго искали своих солдат. К вечеру советское наступление заглохло. Это был последний успешный удар советских войск. 54-я армия и 4-й гвардейский стрелковый корпус полностью исчерпали все свои наступательные возможности. Только это и спасло немцев. Дивизию усилили 311-м пехотным полком.

Немцы потом утверждали, что прорыв удался сразу на трех участках. Стоит заметить, что из журнала боевых действий 54-й армии традиционно не совсем ясно, кто добился этого успеха. Это могли быть и 11-я, и 281-я и 311-я сд, и 4-й гвардейский стрелковый корпус с его 137-й и 140-й стрелковыми бригадами[110].

В то же время 285-я сд прорвала оборону 21-й пд западнее дер. Дубовик. На следующий день немцы контратаковали. Они смогли остановить советскую пехоту и танки. Немецкие танкисты подбили несколько машин из 16-й танковой бригады.

5-я горнострелковая дивизия вновь не смогла добиться никаких успехов. Причиной этого названы невероятные сложности с продвижением вперед. Кроме того, немцы отмечали, что их противник хорошо окопался.

1 апреля горные стрелки атаковали вновь. Их встретил точный огонь минометов. Егеря ввязались в бой в заснеженном лесу. В немецких донесениях упоминаются обстрелы с деревьев, убийственный огонь минометов, сильные контратаки... Немцы прочно завязли в лесном бою и ничего не могли сделать. 2 апреля ход событий нисколько не изменился. В результате с 3 апреля немцы перешли к обороне.

Схема 22. Положение подразделений 4-й горнострелковой дивизии на 1 апреля 1942 г.

Горные стрелки понесли большие потери. К 2 апреля только в 100-м горнострелковом полку около 80 человек было убито, более 250 ранено и еще около 50 пропало без вести[111].

Штаб XXVIII корпуса охарактеризовал действия дивизии просто и емко — «сильно разочаровала»[112]. В штабе I армейского корпуса причиной неудачи горных стрелков назвали недооценку противника (т. е. красноармейцев) и переоценку собственных сил[113]. Как выяснилось, горные егеря «Папы» Рингеля оказались полностью не готовы к боевым действиям в России. В дальнейшем 5-я горнострелковая дивизия долго еще не могла восстановить свою репутацию.

Противником горных егерей была 32-я стрелковая бригада. Когда начались контратаки егерей, ее командир Сергей Поликарпович Кетиладзе лично руководил обороной в боевых порядках бригады. И его люди не дрогнули. 1 апреля несколько групп горных егерей вышли на штаб бригады. Кетиладзе и его люди приняли бой. Он был тяжело ранен в ногу, но с поля боя не ушел. Ранение оказалось смертельным. 10 февраля 1943 г. Кетиладзе было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

В дальнейшем 54-я армия безуспешно пыталась прорвать оборону противника у Макарьевской пустыни. Но немцы, опираясь на подготовленные позиции, отбивали все атаки. Штаб фронта требовал от армии развивать наступление на Любань. В 54-й армии к 1 апреля все еще оставалось 75 боеспособных танков в составе 4 танковых бригад. По приказу штаба фронта армия должна была действовать сразу на нескольких направлениях притом, что ей опять предстояло прорывать заранее укрепленную противником позицию.

В течение первых дней апреля 4-й гвардейский стрелковый корпус продолжал попытки прорвать оборону противника. Все они заканчивались безуспешно. Части 54-й армии также продолжали вести бои с I армейским корпусом. Волховская оперативная группа атаковала почти непрерывно. Все ее усилия пропали даром. И на ее участке прорвать вражескую оборону не удалось. Немцы были на пределе своих сил. Численность всей пехоты 269-й дивизии была уже около 800 человек[114]. Но весна уже вступала в свои права, и вести активные боевые действия становилось все труднее. Тем не менее, используя последнюю возможность, советские войска продолжали активные действия.

Так, было запланировано, что из состава 54-й армии должны были выделяться силы для локальной операции 8-й армии у Погостья и Виняголова. Южнее, сама 54-я армия снова должна была проверить прочность укреплений на позиции «Тигода». Правда, месячные бои так вымотали людей, а 54-я армия понесла такие потери, что в ее составе были уже, скорее, тени дивизий и стрелковых бригад. Вдобавок их командный состав часто оказывался не на высоте положения.

Передаваемые в 8-ю армию дивизии и 6-ю бригаду морской пехоты собирались пополнить, но быстро довести их до боеспособного состояния было непросто. Поэтому в лесах под Погостьем и окажется относительно неплохо укомплектованная 1-я горнострелковая бригада. В итоге бригада будет участвовать в очередном наступлении в этом районе. Речь о нем пойдет ниже.

Немцы произвели к этому времени перегруппировку и усилили свои части. Сюда были переброшены батальоны 217-й пд и часть 93-й пд. Хотя немцам и удалось вывести наиболее потрепанные части с линии фронта, потери их были довольно велики — только за 21-31 марта боевые потери 19 батальонов 269-й пд составили 1011 человек[115]. Это далеко не полные данные, фактически большую часть марта учет потерь у противника был поставлен слабо. Поэтому определить немецкие потери весьма затруднительно, но за март 1942 г. они точно составили до шести тысяч человек.

Потери танковых бригад 54-й армии за март составили:

98-я танковая бригада — 20 человек убито, 13 ранено, 17 танков подбито и выведено из строя.

16-я танковая бригада — 176 человек убито и ранено.

124-я танковая бригада — 95 убито, 190 ранено.

122-я танковая бригада — 19 убито, 257 ранено.

Потери в танках были следующими:

16-я танковая бригада — 22 танка подбито, один подорван на мине, 15 сожжено.

124-я танковая бригада —15 танков подбито, 4 подорвались на минах, 3 сожжены.

122-я танковая бригада — 20 подбиты, 13 сожжены.

В штабе 54-й армии

Из боевых машин лучше всего показали себя танки Т-34. При грамотном применении маневренность и проходимость позволяли им действовать на любой местности. Танки КВ были уже хорошо освоены личным составом и вызывали все меньше нареканий. Легкие машины и самоходные орудия на их базе были признаны практически непригодными для действий в такой местности. Сами экипажи машин продемонстрировали выдающееся мужество, волю к победе и умение воевать в сложнейших условиях Северо-Запада.

В ходе мартовского наступления был получен первый боевой опыт управления крупным соединением. Речь идет о 4-м гвардейском стрелковом корпусе. Но опыт был отрицательный: корпус оказался громоздким и трудно управляемым. Недостаточное количество транспорта и инженерных частей делало его использование в лесисто-болотистой местности крайне затруднительным.

Надо честно признать, что операция 54-й армии провалилась. В мартовских боях был достигнут только локальный успех. Развить его не хватило сил и умения. Правда, и такого исхода, который указан в одном из коллективных трудов по Битве за Ленинград, эти бои не имели. А там черным по белому говорится: «командованию Группы армий “Север” удалось остановить 54-ю армию, а затем вытеснить ее в исходное положение»[116]. Видимо, уважаемые авторы готовили свой труд в такой спешке, что он не успел пройти серьезную научную редактуру.

Советское командование не оставляло надежд на прорыв блокады

Все многочисленные заверения Хозина о благополучном исходе будущего наступления и грядущем снятии блокады на поверку оказались неправдой. Дело было не только в крайнем недостатке сил и средств. Проблемы были и на уровне высшего советского командования, которое ставило перед войсками нереальные задачи, планировало в этих условиях совершенно невообразимые операции и не могло при этом наладить взаимодействие своих частей. С другой стороны, есть ряд указаний на то, что именно командующий Ленинградским фронтом принял решение о нанесении удара в направлении деревни Шала. Это решение принесло значительный успех.

Однако общая картина все равно выглядит довольно мрачно. Пока Хозин в стиле своего бывшего патрона Жукова кормил Ставку обещаниями, положение ударной группировки Волховского фронта резко ухудшилось. В результате немецкого наступления она была к началу апреля 1942 г. отрезана противником. Спасти положение могла 54-я армия, но и она к этому времени выдохлась. Действия 54-й армии в марте 1942 г. можно назвать бесплодной или неиспользованной победой. Ведь если немцы избежали более серьезных проблем, то насколько плохо было налажено боевое управление и в самой 54-й армии, и в частях Ленинградского фронта вообще. Одной из причин такого положения дел было то, что 54-я армия оставалась в составе Ленинградского фронта, хотя и находилась вне блокадного кольца. А тут создавалась ситуация, когда само немецкое командование некоторое время неверно оценивало опасность ситуации. Но если на уровне 18-й армии и Группы армий «Север» общее положение оценивалось достаточно оптимистично, то на уровне дивизия — корпус немецкие командиры более трезво смотрели на ситуацию. И к их мнению прислушивались. Это была еще одна причина, почему немцы все же смогли не допустить самого катастрофического для себя сценария.

Что касается последующего времени, то выступ, образовавшийся в ходе боев в марте 1942 г., конечно, будет оказывать определенное влияние на планирование и ход боевых действий под Ленинградом. Однако войскам уже Волховского фронта (воссозданного летом 1942 г.) не удастся использовать его ни в ходе Смердыньской операции, ни в ходе операции по снятию блокады Ленинграда.

Действия 54-й армии сорвали часть планов командования 18-й армии. Из XXVI армейского корпуса была выведена предназначенная для захвата внешних островов Финского залива 5-я горнострелковая дивизия. В итоге немецкое участие в этих совместных с финнами операциях оказалось весьма скромным. Не была проведена немецкая операция против острова Лавенсаари.

Но в трагической судьбе 2-й Ударной армии эти бои решающего значения не сыграли. Также они слабо повлияли на операции по перехвату коммуникаций ударной группировки Волховского фронта. Все это можно было назвать лишь отсрочкой смертного приговора.