В Прокуратуре СССР: «дело Берии»

Оно состоит из двух: «мингрельского», начатого Сталиным и закрытого сразу же после его смерти, и «хрущёвского», открытого 26 июня 1953 года и не завершившегося расстрелом Берии 23 декабря того же года (есть и другая версия, но о ней — позже).

Судебные действия и суровые наказания фигурантов «дела», которых для придания видимости существования широко разветвлённого заговора арестовывали ещё два года, выделили в отдельное производство. Преследования «заговорщиков» и закрытые суды продолжались вплоть до свержения Хрущёва, а дела двух обвиняемых — кадровых советских разведчиков генерал-лейтенанта Судоплатова (отсидел в тюрьме 15 лет, освобождён в 1968-м) и его заместителя генерал-майора Эйтингона (освобождён в 1964-м) — были прекращены главным военным прокурором только после августовских событий 1991 года.

Должен был произойти распад СССР, чтобы 10 февраля 1992 года в соответствии с Законом Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», принятом 18 октября 1991 года, они были реабилитированы Главной военной прокуратурой РФ. Руководитель советской нелегальной разведки в Испании генерал-майор Эйтингон до этого дня не дожил, реабилитирован посмертно.

Берия не реабилитирован. Последняя попытка была предпринята его сыном в 2000 году. Ему, как и его матери, досталось от Хрущёва сполна. В лучших традициях сталинской эпохи, унаследованной Хрущёвым, — репрессировать родственников осуждённых врагов народа — жену Берии Нину Теймуразовну (1905–1991), научного сотрудника Сельскохозяйственной академии, арестовали 18 июля 1953 года и через 16 месяцев тюремного заключения отправили в административную ссылку. Паспорт ей выдали на девичью фамилию, Гегечкори.

Сын Берии Серго в 1948–53 гг. работал в конструкторском бюро. Его заключили под стражу в день ареста отца 26 июня 1953 года. Как «особо опасный преступник» до ноября 1954-го он содержался в одиночном заключении сначала в Лефортовской, а затем в Бутырской тюрьме. После «освобождения» он получил паспорт на имя Сергея Алексеевича Гегечкори и отправился в Свердловск, в административную ссылку.

Для доктора технических наук Серго Берии разработали особый режим секретности: у него отобрали не только фамилию, но и имя, отчество и учёную степень. Зато его не лишили профессии и направили не истопником в кочегарку, а на работу по специальности — в конструкторское бюро, старшим инженером, продолжать разрабатывать ракетную технику для систем ПВО.

В мае 1954-го Хрущёв использовал сталинское карательное правосудие и законы. Бабушкам Серго, «особо опасным преступницам» (одной исполнилось 84 года, другой — 81) Постановлением ЦК КПСС о членах семей и родственников осуждённых врагов народа запрещалось проживать в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья. Их выселили из Тбилиси и отправили в отдалённый район Абхазии, в дом престарелых. Слава Богу, «человеколюбивый» Никита Сергеевич их пощадил. А ведь мог расстрелять. Благодаря его «милосердию» старушки отделались 58-й статьей УК. В список 16 родственников Лаврентия Берии, репрессированных этим же Постановлением, вошли его родная сестра с мужем, три сестры и два брата (по материнской линии) с женами и мужьями, двоюродный брат, племянница…[204]

Документы по «делу Берии» в полном объёме не опубликованы. С некоторыми оговорками и поныне в средствах массовой информации повторяется легенда Хрущёва о кровожадном злодее и сексуальном маньяке, справедливо уничтоженном при содействии бравых генералов и маршалов, героев Великой Отечественной войны.

Предъявленное в ходе следствия обвинение в том, что он якобы был агентом зарубежных разведок (ещё с 1919 года), стремившимся к «ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановлению господства буржуазии», давно не упоминается. Бред изжил сам себя.

Тогда в чём же причина? Почему Молотову втайне, но вернули партийный билет (в советском и постсоветском кино и литературе о нём слова худого не сыщешь), а Берия как был, так и остался монстром, которым в российском кинематографе пугают молоденьких девочек?

Из реабилитаций и разоблачительных публикаций, начавшихся после ХХІІ съезда КПСС и заглохших с воцарением Брежнева, выяснилось: почти каждый политзаключённый был «связан» с одной из зарубежных разведок, и поэтому обвинение в шпионаже, которым наградили Берию его бывшие друзья и соратники, для 1953 года — стандартное. Обвинение в организации и участии в политических репрессиях появилось позже, когда Хрущёву, заговорившему о культе личности Сталина, чтобы отвести от себя нападки, понадобилась значительная фигура сообщника Сталина, ответственная за бесчисленные злодеяния. И козёл отпущения был найден (так поступали уголовники, пытаясь спрятать концы в воду) — валить всё на мёртвого, на Берию, уже расстрелянного и не способного оправдаться. Теперь Хрущёв может смотреть невинными очами в глаза бывших узников тюрем и лагерей. Остальные члены Политбюро — также ничего не ведавшие, наивные и обманутые, прозревшие после смерти Сталина и немедленно восстановившие справедливость, разоблачившие насильника и самого злейшего из злейших врагов народа. Радуйся, страна! Злодей и сексуальный маньяк Берия уничтожен!

«Прокуроров» не смущают официально опубликованные факты из биографии Берии: НКВД он возглавлял с 25 ноября 1938-го по декабрь 1945-го. Но в феврале 1941-го НКВД разделили на наркоматы государственной безопасности и внутренних дел. Берия остался во главе второго, то есть милиции. На этом посту его сменил генерал-полковник Круглов, с 25 декабря 1945-го по март 1953-го бывший наркомом, а затем министром внутренних дел.

С декабря 1945-го (ещё раз подчёркиваю эту дату, поскольку во множестве кино- и телесериалов и поныне, следуя сложившемуся стереотипу, Берию изображают послевоенным главой карательных органов), с декабря 45-го он никакого отношения не имел ни к милиции, ни к госбезопасности. А с 1951 года он сам находился в разработке Игнатьева, Рюмина, а затем и Рухадзе. Берия знал, против кого направлено «мингрельское дело», знал, что оно находится под «особым контролем» Сталина, что прослушиваются все его разговоры, и в том числе разговоры членов семьи, и никак не мог этому воспрепятствовать.

В личном подчинении Круглова находились Особое совещание, Отдел спецзаданий, Группа контроля и особых поручений и 4-й спецотдел, осуществлявший контроль над «шарашками», в которых содержались заключенные, имеющие специальные технические знания. Ошибочно руководство «шарашками» приписывают Берии, однако он руководил лишь теми, которые имели отношение к «атомному проекту».

Госбезопасность, а именно она денно и нощно сражалась с «врагами народа», с 3 февраля по 20 июля 1941 года и с 20 июля 1943-го по октябрь 1946-го находилась в руках наркома госбезопасности СССР Меркулова. В октябре 1946 года министром государственной безопасности был назначен Абакумов. А с августа 1951-го, вплоть до смерти Сталина, министром госбезопасности был Игнатьев.

Абакумов возглавлял также Управление особых отделов, осуществлявших руководство деятельностью органов государственной безопасности в Советской армии и военно-морском флоте, а также внутри милиции, внутренних и пограничных войск.

В апреле 1943 года особые отделы были выведены из состава НКВД. На их базе для борьбы со шпионами и диверсантами было создано Главное управление контрразведки — СМЕРШ, «Смерть шпионам», куда автоматически направляли всех, побывавших на временно оккупированной территории, в плену или в окружении. В ведении СМЕРШа находились штрафные и заградительные батальоны, более верное определение — карательные, потому как били они исключительно по своим. В марте 1946 года СМЕРШ был ликвидирован, а его функции перешли к Третьему управлению МГБ.

Как видим, к госбезопасности и к делам, связанным с разоблачением «врагов народа», Берия имел непосредственное отношение короткое время, а именно два с половиной года — с 22 августа 1938 года, с назначения первым заместителем наркома внутренних дел Ежова, по 3 февраля 1941-го.

С февраля 1941 года к карательным органам Берия прямого отношения не имел и вплоть до конца войны руководил милицией и одновременно, будучи заместителем председателя Совета министров и заместителем председателя ГКО, курировал производство вооружёний и боеприпасов.

Осенью 1944-го Берия возглавил работу по созданию ядерного оружия. После атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки Политбюро и ГКО приняли совместное решение о кардинальной реорганизации работ по атомной энергии. Чтобы Берия мог полностью сконцентрироваться на «ядерном проекте», его освободили от должности наркома внутренних дел. Оставаясь заместителем председателя Совета министров, он возглавил специальный комитет по «руководству всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». Связь с органами госбезопасности сохранялась только по части использования заключённых на вверенных ему объектах, а также по линии добывания атомных секретов.

Он оставался членом Политбюро, участвовал во всех заседаниях, голосовал за вынесение смертных приговоров по «ленинградскому делу», «делу ЕАК»… и, следовательно, руки его в крови, но так же, как и каждого руководителя, оказавшегося на различных уровнях сталинской пирамиды. Но если у периферийного первого секретаря райкома партии кровь проступает лишь на ладонях, то чем выше по партийной лестнице, тем зловоннее становится запах. Члены сталинского Политбюро (Берия — с марта 1946 года, в то время как Ворошилов, Калинин и Молотов — с января 1926-го, Каганович — с 1930-го, Андреев — с 1932-го, Микоян — с 1935-го, Хрущёв — с 1939-го) заляпаны кровью с макушки до пят…

Калинин, будучи с января 1938-го по март 1946-го председателем Президиума Верховного Совета СССР, послушно штамповал приговоры. Со всей страны к нему стекались просьбы о помиловании — старичок с интеллигентской бородкой был глух к стонам несчастных. Формальный глава государства не решился спасти даже жену, родившую ему пятерых детей и с 1938 года находившуюся в тюрьме. Реки крови на совести тихого и скромного «дедушки Калинина», в 1934 году подписавшего постановление о создании ОСО — особых совещаний. Калининские «двойки» и «тройки» подменили судебную систему и за считанные минуты выносили смертные приговоры. Закрывая глаза на страдания миллионов людей, любвеобильный «всесоюзный староста» компенсировал отсутствие жены балеринами Большого театра. Столица Восточной Пруссии Кенигсберг и поныне носит имя преступника — Калининград. Тот, кто штамповал смертные приговоры эпохи Ягоды, Ежова, Берии и Меркулова, в почёте и по сей день. Вот что значит, вовремя умереть!

Андреев, Ворошилов, Калинин, Каганович, Молотов и Микоян во времена Большого террора подписывали все приговоры, выносимые на уровень Политбюро. На их совести жертвы коллективизации, раскулачивания и Голодомора, депортации репрессированных народов и смертные вердикты бывшим членам Политбюро Каменеву, Зиновьеву, Бухарину, Рыкову, Томскому — они были реабилитированы в 1988 году, а Бухарин и Рыков даже удосужились чести, хоть и посмертно, быть восстановленными в партии.

Никто не отрицает вины Берии в участии в массовых репрессиях. Шестая или седьмая позиция в списке особо опасных преступников ему обеспечена. Но зловещий рейтинг убийц по состоянию на 5 марта 1953 года выглядит так:

1. Сталин.

2. Молотов.

3–5. Ежов, Каганович, Хрущёв (позиции расставлены по алфавиту, хотя, возможно, фамилии надо читать в обратной последовательности).

6–7. Берия, Ворошилов (на совести наркома обороны командный состав Красной Армии, уничтоженный перед войной; катастрофические поражения первых лет войны и многомиллионные жертвы советского народа — цена, заплаченная за преступления Ворошилова).

Отдельной строкой — депортации репрессированных народов, в чём начали обвинять Берию, когда в 1956 году зашла речь о реабилитациях. В Обвинительном заключении, подготовленном в декабре 1953 года Прокуратурой СССР и одобренном Президиумом ЦК КПСС (на тот момент Хрущёв был уже первым секретарём) это обвинение отсутствовало — хотя у Хрущёва был отличный повод очиститься от сталинского прошлого и спихнуть вину за депортации на Берию. Но решения о депортациях принимались Политбюро. Берия, напоминаю, вошёл в его состав в марте 1946-го, когда депортации уже были произведены. Стало быть, вместе с генералом Серовым, ответственным за исполнение решения Политбюро о депортациях, первыми в алфавитном порядке в суд приглашаются: Андреев, Ворошилов, Жданов, Каганович, Калинин, Микоян, Молотов, Сталин, Хрущёв. Каждый расписался в постановлении о депортациях.

К «делу Берии», дабы раздуть его до масштабов, заслуживающих смертной казни, пристегнули Абакумова, генерала-мордоворота, лично избивавшего заключённых и арестованного Сталиным в июле 1951-го за медленное расследование «всемирного сионистского заговора». Абакумов был начальником Управления особых отделов, осуществлявших руководство деятельностью органов государственной безопасности во всех вооружённых формированиях, включая милицию. Командующим вооружённых формирований особые отделы не подчинялись. Любого работника милиции могли арестовать без санкции наркома внутренних дел. Так происходило и в действующей армии. Командарм был бессилен перед полковником СМЕРШа. Вот кого все боялись — Абакумова, подчинявшегося лично Сталину и никому более!

Частично своей карьерой Абакумов был обязан Берии, став по его рекомендации начальником СМЕРШа. Получив власть, дающую прямой выход на Сталина, Абакумов от Берии дистанцировался. С начала войны, утверждает Судоплатов, они находились в неприязненных отношениях, которые ухудшились в 1943-м, когда без санкции Берии был арестован Ильин, начальник третьего отдела Секретно-политического управления НКВД. Он был помещён на Лубянку, находивщуюся в системе НКВД, но Берия не мог ему помочь — Ильин был в ведении СМЕРШа.

Милиция и внутренние войска контролировались Абакумовым, занимавшим одновременно пост заместителя наркома обороны (наркомом был Сталин). В том, что касалось госбезопасности, он обладал большей властью, чем Берия. Хрущёва это не смутило. Партии и стране он представил «дело Берии» так, как того требовала политическая конъюнктура и личные амбиции.

Но мы, признавая Берию соучастником преступлений сталинского режима, всё же задаём другой вопрос: в то время, когда Прокуратурой ему ставилось в вину всё, что только можно было раскопать, даже эмиграционные родственные связи жены, предъявлялось ли ему хоть в какой-то мере обвинение в покушении на жизнь товарища Сталина? Для ответа на самый главный вопрос второй части проследуем по хронологической цепочке событий.