Русское вторжение в Ливонию в январе 1558 года
Утверждение, что русское вторжение в Ливонию было продуманным и спланированным шагом, довольно спорно. С одной стороны, есть русская грамота об объявлении войны Ливонскому ордену, сохранившаяся в оригинале. Она датируется ноябрем 1557 года. Следовательно, Иван Грозный честно прождал положенные три года с момента заключения договора, не дождался обещанной выплаты дани и пошел, как и было обещано, «сыскивати дань» самостоятельно. То есть русское вторжение в Ливонию — спланированная акция.
С другой стороны, этот тезис опровергается фактом переговоров в Москве 8–11 декабря 1557 года. Их вели Элерт Крузе от Дерпта, Клаус Франке и Томас Хорнер от магистра. Послы привезли «сысканные в архивах» документы, что русские претензии несостоятельны. Бумаги московские дипломаты даже не стали рассматривать, а поставили вопрос ребром: деньги привезли? Россия была готова снизить сумму, но требовала выплатить ее немедленно.
А у ливонцев денег с собой не было. Они пытались обратиться за займом к московским купцам, но царь запретил давать им ссуду, рассудив, что нехорошо, если требуемую дань вместо ливонцев заплатят свои же купцы. Перед отъездом послов была разыграна символическая сцена: послов позвали к столу и подали им пустые блюда. Когда расстроенные дипломаты уже покидали Москву, их догнал пристав и заявил: «Оставляйте в залог свои драгоценности и сами сидите в Москве заложниками, пока не привезут дань, — тогда войны не будет». Но ливонские посланники не захотели быть заложниками: они струсили или были уверены, что дань для их выкупа никто никогда не заплатит…
Поведение русских дипломатов противоречит тезису, что к этому времени вторжение в Ливонию уже было запланировано. Ведь ливонцам несколько раз дается шанс его избежать: уменьшен размер выплаты, предоставлена возможность «отложенного платежа». Что было бы, если бы Ливония заплатила? Из материалов декабрьских переговоров возникает ощущение, что России были больше нужны деньги, чем война. А грамоту об объявлении боевых действий заготовили на всякий случай…
Так или иначе, в январе 1558 года (в источниках разные даты — от 22 до 25 января) русские войска переходят границу Ливонии под Нейгаузеном. Их было не очень много, скорее всего, от 4 до 8 тысяч. Но для маленькой Ливонии, чьи вооруженные силы не дотягивали до 7 тысяч, это была огромная армия. Маршрут набега был традиционен: вдоль западного берега Чудского озера, от Нейгаузена до Нарвы. Разгрому подверглись в основном земли Дерптского епископства. Русские не задерживались у городов и крепостей, а громили округу, жгли села, деревни, демонстративно проявляли жестокость к населению. За 14 дней боев было сожжено 4 тысячи дворов, сел и поместий. По словам ливонского хрониста Ниенштедта, «…как только перешли они границу, сейчас засверкали топоры и сабли, стали они рубить и женщин, и мужчин, и скот, сожгли все дворы и крестьянские хаты и прошли знатную часть Ливонии, опустошая по дороге все». Словом, нападение выглядело как карательная акция в наказание за неплатеж дани. При этом во все стороны рассылались грамоты с обещанием покинуть Ливонию при ее уплате.
И войска ордена, и войска дерптского епископа укрылись за крепостными стенами, радуясь, что русские проходят мимо. Отдельные отряды отваживались нападать на фуражиров и отставших воинов, но не более того. Население сел и мыз оказалось брошенным на произвол судьбы. Люди пытались спастись, прячась в каменных кирхах, но там был свой риск — их могли сжечь вместе с церковью.
Пока горели ливонские деревни, крупные города радостно отмечали начало войны. Рюссов рассказывает об одной свадьбе в Ревеле в январе 1558 года: «…там многие дерзко похвалялись и один перед другим целыми и половинными мерами пили против русских, так как в пьянстве они были сильные бойцы. Когда же свадьба окончилась и дело дошло до боя, тогда многие из них бежали не только от русских, но от сосен и кустов, коих они издали принимали за русских. Слово и крик: „Назад! Назад!“ — были сначала в большом употреблении у них, над этим словом русские очень издевались».
В начале февраля магистр наконец-то выдвинул какие-то отряды в район боевых действий. Они осторожно маневрировали, избегая боев. Некоторые собранные наспех дворянские ополчения, например ополчение Иарвена, пытались атаковать маленькие русские отряды, но это уже ничего не решало: после 11 февраля русские покинули Ливонию.
Поход достиг своей цели: теперь ливонцы всерьез стали обсуждать вопрос о срочном платеже «юрьевской дани». 13 марта 1558 года по этому поводу собрался Вольмарский ландтаг. Историк Вильям Урбан установил, что 12 тысяч талеров дал магистр, 10 тысяч — рыцари Гарриена и Вика, 7 тысяч — дерптский епископ, 10 тысяч — город Дерпт, 10 тысяч — другие города и 10 тысяч должны были поступить от рижского архиепископа. В конце апреля 1558 года новое посольство во главе с Готардом Фюрстенбергом выехало в Москву. В обозе они везли «юрьевскую дань».