3.3. Разведывательно-диверсионная деятельность отрядов финской дальней разведки (4-го разведбатальона) (1941–1944)

Накануне вступления Финляндии в войну с Советским Союзом на стороне Германии 17 июня 1941 г. прошла реорганизация органов финской военной разведки. Было создано отделение разведки Главного штаба вооруженных сил Финляндии. Его начальником оставался полковник Ларс Меландер, которого 27 апреля 1942 г. сменил полковник Аладар Паасонен. В структуру отделения разведки входил отдел разведки, который в 1941 г., в начале войны против СССР, возглавлял полковник Юрье Пеюхенена, 28 сентября 1942 г. его сменил полковник Каарло Сомерто, а в конце войны, 27 июня 1944 г., на эту должность был назначен подполковник Рейно Халламаа[306]. В составе отделения разведки на базе ее подотделов были созданы четыре отряда дальней финской разведки: в Лаппеенранте — 1-й отряд Вяхнияйнена (зона действия — Карельский перешеек), в Йоэнсуу — 2-й отряд Куйсманена (зона действия — Петрозаводское и Медвежьегорское направления), в Каяни — 3-й отряд Марттина (Ребольское, Ругозерское и Ухтинское направления), в Рованиеми — 4-й отряд Паатсало (зона действия — Мурманское, Кандалакшское и Кестеньгское направления).

За две недели до вступления Финляндии в войну против СССР, летом 1941 г., перед всеми отрядами дальней разведки была поставлена задача провести разведку местности по тем направлениям, по которым предполагалось наступление финских войск: получить информацию по дорогам и мостам, по возможности взять в плен военнослужащих Красной Армии, чтобы определить готовность войск противника. По мере наступления финских войск (конец июня — июль 1941 г.) задачи отрядов дальней разведки существенно менялись. Теперь они должны были мешать отступлению войск Красной Армии, устраивать диверсии в ее тылу: разрушать мосты, устраивать подрыв на дорогах (особенно железных), обрывать связь противника[307].

Отряды были самостоятельны в своих решениях до 1 июля 1943 г., пока не был основан 4-й отдельный батальон (в российских архивных документах этот батальон именуется 4-м отдельным разведывательно-диверсионным батальоном). Командиром батальона был назначен майор Мартти Харола, затем его сменил майор Ханнес Вехнияйнен, в конце войны батальоном командовал подполковник Йохан Совио. Отряды дальней разведки были преобразованы в роты 4-го отдельного батальона: отряд Вехнияйнена стал 1-й ротой, отряд Куйсманена — 2-й, отряд Марттина — 3-й, отряда Паатсало — 4-й ротой. У всех рот имелись опорные пункты со снабжением и связью в разных частях Финляндии, а некоторые (2-я рота) находились на оккупированных советских территориях недалеко от линии фронта. В каждой роте насчитывалось по 156 человек, из которых 36 человек — офицеры, унтер-офицеры и солдаты, непосредственно осуществлявшие дальнюю разведку в советском тылу[308].

Можно выделить, на наш взгляд, две основные причины создания на базе отрядов дальней разведки разведрот и подчинение их 4-му особому разведывательному батальону:

1) изменения на советско-германском фронте после Сталинградской и особенно Курской битвы поставили перед Финляндией вопрос о том, сможет ли она успешно завершить войну против СССР в союзе с Германией. Необходимо было надеяться, прежде всего, на собственные силы. Это повлекло структурные изменения в финской разведке с целью повышения результативности ее действий. Цель реорганизации состояла в создании единой структуры управления дальней финской разведкой в советском тылу. Теперь задачи финским дальним разведчикам, которые подчинялись штабу 4-го разведбатальона, шли непосредственно от Главного штаба вооруженных сил Финляндии;

2) следует признать, что отдача от финских разведывательных школ была крайне низкой. Отсутствие подготовленных специалистов-преподавателей в разведшколах повлияло не только на качество их деятельности, но и на само функционирование школ. Можно говорить, что по этим причинам были закрыты Суомуссалмская разведшкола, Петрозаводские разведшколы № 2 и 3, не давала должной отдачи Медвежьегорская разведшкола военной полиции. Агентура, которую готовили в разведывательных школах, не внушала доверия финскому военному командованию. В то же время разведывательные роты показывали результаты, которые устраивали военное руководство страны. Они были мобильны, профессионально подготовлены, пользовались доверием у военных, были способны вести разведку и совершать диверсии как в ближнем, так и в дальнем советском тылу.

Что касается снабжения продуктами и снаряжением, то отряды дальней разведки первоначально получали все необходимое от ближайших войсковых частей финской армии. Но после образования 4-го отдельного батальона за это уже централизованно отвечало командование батальона. Вместе с Главным штабом оно определяло набор продуктов для дальних разведчиков, который в ротах дополняли своими видами довольствия. Обычно группа или отряд дальней разведки брали с собой недельную норму продуктов[309].

Отряды дальней финской разведки доставлялись в советский тыл следующими способами: воздушным путем с заброской разведчиков на парашютах; воздушным путем на гидросамолетах с приводнением на озерах и реках и последующей высадкой десанта; водным путем — доставка до берега на катерах и лодках; пешим порядком — переход линии фронта пешком (зимой на лыжах).

Разведывательные подразделения 4-го отдельного разведбатальона финской военной разведки комплектовались из числа солдат финской армии, членов шюцкора, а также перебежчиков — бывших советских военнослужащих, добровольно перешедших в годы войны на сторону финнов. Все они проходили тщательную проверку на преданность Финляндии.

В начальный период войны между Финляндией и СССР основная территория деятельности разведотдела Марттина находилась в направлении Ругозера и Ухты, однако постепенно территория расширилась так, что стала простираться от северной части Сегозера до Кестеньги. Отдел вел разведку на направлении, по которому позднее вел наступление командующий 14-го дивизиона полковник Эркки Рааппана. Наступление началось 4 июля, и в течение пяти дней финские войска продвигались к линии Кимасозеро — Реболы — Лендеры. Ругозеро удалось оккупировать после тяжелых боев 11 сентября. Начиная с середины сентября 1941 г. линия фронта установилась в восточной части Ругозера. Продвижение 3-го финского корпуса завершилось в начале сентября 1941 г.: на юге рядом с Ухтой, на севере — в восточной части Кестеньги[310].

Важно отметить, что агентурная разведка отдела Марттина усилила свою разведывательную деятельность еще до начала войны. Первая разведгруппа отдела Марттина была направлена на советскую территорию (в пос. Реболы) 15 июня 1941 г., еще до вступления Финляндии в войну против СССР. Другая группа, отправленная днем позже, вела разведку и учет транспорта на дороге Реболы — Ругозеро. Территория деятельности 3-го и 4-го разведотрядов, руководимых младшим сержантом Антти Ворхо, неизвестна. В соответствии с соглашением между финской Ставкой главнокомандующего и командованием немецкой армии «Норвегия» отдел Марттина отправил 22 июня 1941 г. чрезвычайно большой (16 человек) диверсионный отряд на немецком самолете в Конъярви — восточную часть Выгозера. Главные задачи разведывательно-диверсионного отряда были следующие: перерезать Кировскую железную дорогу, выполнять разведывательные задания, подорвать шлюзы ББК им. Сталина.

По словам Паули Савинайнена, входившего в этот отряд, уничтожением шлюзов хотели вызвать наводнение, которое бы приостановило сообщение по каналу, так как строительство новых шлюзов требовало времени. В начале августа 1941 г. Марттина отправил в советский тыл первый разведотряд на финском самолете[311]. Начиная с августа 1941 г. перед разведотрядами Марттина ставилась задача препятствовать нормальному движению на Кировской железной дороге.

Севернее территории деятельности разведотрядов отдела Марттина была зона ответственности разведотдела Паатсало, базировавшегося в Рованиеми. В направлении Салла и далее на Кандалакшу вели наступление 36-й немецкий горный корпус и подчиненный ему 6-й финский дивизион. Разведгруппа отдела Паатсало, состоявшая из 10 человек, вела разведку на данном направлении. В первой половине июля 1941 г. эта группа была разделена на две разведгруппы, в каждой из которых было по пять человек. После отступления советских войск 11 июля 1941 г. из Салла разведгруппы пытались, в соответствии с приказом, продолжать отслеживать движение советских войск. При этом они проводили минирование дорог, по которым отступали советские войска. Так, разведотряд, отправленный 10 августа 1941 г. к старой границе, вел наблюдение за сообщением на железной дороге в Салла и до отправки в обратный путь заминировал три объекта на железной дороге. Разведотряд, отправленный во второй половине августа 1941 г., вел наблюдение за территорией в местечке Ристикент (расположено на р. Туломе в Мурманской области), где велись работы по укреплению линии обороны советских войск. Немецко-финское наступление было остановлено в середине августа 1941 г. у оборонительных линий рядом с р. Войтайоки. Разведотряд Паатсало, отправленный 22 августа 1941 г., выяснил, что железная дорога, которая вела от станции в Ниска (северная часть Кандалакши) к приисковому участку Ковдора, не эксплуатировалась, а шахта не работала[312].

Наступление финских войск на Карельском фронте было остановлено в декабре 1941 г., и война между Финляндией и СССР приняла позиционный характер, продолжавшийся до июня 1944 г., когда наступление Красной Армии началось по всему фронту. Позиционная война поставила новые задачи перед финской дальней разведкой. В 1942–1944 гг. все роты 4-го разведбатальона направляли в тыл Красной Армии разведывательно-диверсионные группы и отряды (от восьми до 100 человек), перед которыми ставились определенные задачи: сбор информации путем визуального наблюдения за шоссейными и железными дорогами, фотосъемка военных объектов, получение сведений о фортификационных сооружениях, фиксация передвижения частей Красной Армии и войск НКВД; захват пленных, проведение диверсионных и террористических актов. Особый интерес для финской разведки представляла Кировская железная дорога. Радисты разведывательных групп поддерживали связь со штабом с помощью портативных радиостанций.

Э. Эльфвенгрен, М. Косонен и Э. Лайдинен в монографии «В тылу противника. Финская разведка в Восточной Карелии в 1939–1944 гг.» пишут: «Радисты отрядов дальней разведки были специалистами высокого класса в своей области, обладали хорошей физической формой и психикой. Радист сразу же отправлял полученные сведения домой и получал оттуда директивы. Радист также отправлял в эфир заявки на продовольствие и разные необходимые предметы, а также заказывал самолет для вывоза раненых и больных разведчиков или всего отряда. Радисты, хорошо справлявшиеся со своей работой, имели большой спрос среди отрядов дальней разведки. Например, с апреля 1942 г. в отделе Паатсало успешно работал радист Эйно Сайлу, капрал по званию, который в период позиционной войны совершил 15 походов в советский тыл»[313].

Финское военное командование, помимо информации, полученной непосредственно от разведчиков с помощью наблюдений, получало ее также из тех документов, которые разведчики приносили с собой после возвращения на базы дислокации из советского тыла, и допросов доставленных ими пленных.

Хотя на Карельском фронте в силу природных и географических условий не было сплошной линии фронта, в период позиционной войны 1942–1944 гг. финским разведывательно-диверсионным отрядам и группам стало значительно сложнее пересекать ее пешим порядком или зимой на лыжах. Происходило укрепление советской обороны, на базе Управления Пограничных войск НКВД Карело-Финского округа 30 ноября 1941 г. было сформировано Управление войск НКВД по охране тыла Карельского фронта. Одной из главных задач этого управления стала борьба со шпионажем противника, финскими и немецкими десантными и диверсионными группами.

В этой связи руководство финской военной разведки с 1942 г. сделало упор в заброске диверсантов в советский тыл посредством самолетов, в том числе и гидросамолетов. С одной стороны, это ускоряло доставку разведывательно-диверсионных групп в советский тыл, с другой стороны, сокращало число потерь среди финских разведчиков.

Э. Эльфвенгрен, М. Косонен и Э. Лайдинен в монографии «В тылу противника. Финская разведка в Восточной Карелии в 1939–1944 гг.» приводят таблицу с общими данными по транспортировке воздушным путем дальних финских разведчиков в 1941–1944 гг.[314]

Транспортировка отрядов финской дальней разведки (1941–1944)

Разведотряд Хювонена стал первым отрядом из отдела Вехнияйнена, который доставили в советский тыл на самолете. В докладе отряда о транспортировке говорилось следующее: «Как доставка отряда до места, так и его вывоз с территории деятельности прошли очень успешно. Об этом можно говорить только хорошее. Стоит надеяться, что так будет проходить чаще. Это бережет силы разведчиков, ускоряет сам поход и устраняет опасности, которые таят в себе пересечение линий, а также трудности, связанные с этим»[315].

С наступлением весны 1942 г. и вскрытием озер при переброске финских разведчиков на советскую территорию более активно стали использовать гидросамолеты. Во многих отчетах финских диверсионных отрядов, которые они составляли после возвращения на свои базы, говорилось о том, что использование самолетов давало им чувство безопасности. Например, в случае ранения или неудачного выполнения задания вернуться обратно на самолете можно было как одному человеку, так и всему отряду. Когда заканчивалась еда, не надо было искать ее в находившихся поблизости деревнях, что могло привести к раскрытию отряда. Таким образом, финские разведчики прибывали в глубокий советский тыл на выполнение заданий не измотанные многодневными пешими переходами. Многие вопросы, связанные с обеспечением финских разведывательно-диверсионных отрядов и групп всем необходимым, могли решаться с помощью самолетов[316].

В период позиционной войны (декабрь 1941 — июнь 1944 г.) одна из главных задач, стоящих перед 4-м отдельным разведбатальоном и его ротами, заключалась в выведении из строя Кировской железной дороги. И в этом плане следует отметить как некоторые успехи финских дальних разведчиков (подрыв участков железной дороги), так и неудачи, связанные с военным отпором как со стороны армейских подразделений, так и войск по охране тыла Карельского фронта.

Так, в начале декабря 1943 г. перед разведотрядом Илмари Хонканена из 3-й роты 4-го разведывательного батальона была поставлена задача подрыва Кировской железной дороги в районе ст. Майгуба. 6 декабря 1943 г. разведотряд проводил минирование в южной части этой станции. Однако минирование было прервано в связи с появлением охраны дороги. Финским разведчикам удалось с помощью красного фонаря остановить поезд, который шел из южной части Медвежьегорска. Паровоз вел за собой 42 вагона. Состав остановился рядом с заминированным участком. Диверсанты обстреляли поезд всеми видами вооружения. В это время фенрик Суло Уйтто закончил заряжать взрывное устройство, установил под последним вагоном 20-килограммовый тротиловый снаряд и взорвал его. Когда подрыв паровоза был установлен, разведотряд покинул место в западном направлении. Скорость езды на лыжах у диверсантов была такой высокой, что преследователи не могли догнать финских разведчиков[317].

Но так было не всегда. В декабре 1941 г. разведывательно-диверсионная группа 3-й разведроты 4-го разведбатальона в составе 17 человек под командованием лейтенанта Корхонена совершила выход в тыл Красной Армии на Ругозерском направлении с задачей совершить подрыв полотна Кировской железной дороги на участке севернее ст. Кочкома и пустить под откос воинский железнодорожный эшелон. Не доходя примерно 8 км до железной дороги, разведгруппа попала на минированную лыжню, и два человека выбыли из строя. Группа вернулась обратно, не выполнив задания[318]. В феврале 1942 г. разведгруппа этой же роты в составе 15 человек (командир лейтенант Корхонен) вышла в тыл Красной Армии с задачей разведать наличие советских частей в районе ст. Кочкома. Группа, передвигавшаяся на лыжах, встретила на своем пути финскую разведывательную группу под командованием майора Маевского из 1-го батальона 10-го пехотного полка, возвращавшуюся с задания и собравшую разведывательную информацию о наличии частей Красной Армии в районе ст. Кочкома. Так как задание разведывательных групп было одинаковым и оно было выполнено, группа лейтенанта Корхонена возвратилась обратно[319].

В марте 1942 г. разведгруппа 3-й роты 4-го отдельного разведывательного батальона в количестве 15 человек (командир лейтенант Корхонен) получила задание разведать обстановку в районе дороги Лехта — Тунгуда, установить состояние дорожного полотна, интенсивность движения, наличие оборонных сооружений, а также захватить советского пленного. Передвигаясь на лыжах, финская разведгруппа встретила советское подразделение и возвратилась обратно, не выполнив задания[320].

Говоря о действиях финских разведывательно-диверсионных групп и отрядов во время позиционной войны на Карельском фронте (декабрь 1941 — июнь 1944 г.), следует подчеркнуть, что наибольший резонанс, как по одну, так и по другую линию фронта, вызвали действия финской диверсионной группы в феврале 1942 г. по атаке тылового гарнизона Медвежьегорской оперативной группы войск Красной Армии, расположенного в пос. Петровский Ям. Финская сторона высоко оценила результаты этого рейда. Однако о том, что в ходе нападения наряду с некоторыми военными объектами финскими диверсантами был уничтожен полевой подвижный госпиталь № 2212, погибли врачи, медсестры, раненые, ни в военный период, ни в настоящее время в Финляндии стараются не вспоминать. Эта трагическая страница тайной войны на Карельском фронте на базе анализа уникальных документов из российских архивов нашла свое освещение в книге П. Ю. Репникова «Петровский Ям. Запланированная трагедия», изданной в 2012 г.[321] До сих пор вопросы о событиях февраля 1942 г. в пос. Петровский Ям остаются предметом острых дискуссий между российскими и финляндскими историками.

В январе 1942 г. в район с. Пудож (расположено в 25 км от восточного берега Онежского озера) была направлена диверсионная группа дальней разведки под командованием лейтенанта Илмари Хонканена из подразделения Марттина (Каянское отделение финской военной разведки) с задачей провести разведку в тылу Медвежьегорской оперативной группы войск и доставить пленного. Группа выполнила задание, недалеко от Пудожа устроила засаду, атаковала отдельную машину, убив водителя, двух красноармейцев, находившихся в кузове, и захватила в плен старшину одного из подразделений Медвежьегорской оперативной группы Красной Армии. Пленного переправили через линию фронта, доставили в Петрозаводск, где он был допрошен. На основе показаний допроса пленного, а также данных воздушной разведки в разведотделе финской Ставки решили, что в пос. Петровский Ям находится крупная база снабжения Карельского фронта[322]. Однако данные финской разведки были неточными. Крупная фронтовая база располагалась в г. Сегеже и снабжала как Масельскую, так и Медвежьегорскую оперативные группы[323].

Проведение операции по разгрому фронтовой базы и гарнизона в пос. Петровский Ям первоначально возлагалось на разведывательное подразделение Марттина. Но одному этому подразделению выполнить столь объемную задачу было сложно. Поэтому был сформирован сводный диверсионный отряд из ста человек под командованием лейтенанта Илмари Хонканена, в который вошли 17 человек из подразделения Марттина, 35 — из подразделения Куйсманена и 48 — из 1-й егерской бригады генерал-майора Лагуса (дислоцировавшейся в Медвежьегорске)[324]. Отряд был разделен на шесть групп по количеству объектов нападения, одним из которых был госпитальный городок.

П. Ю. Репников отмечает, что встретить организованное сопротивление на территории госпитального городка не ожидалось, тем не менее для его уничтожения была запланирована самая сильная группа самого И. Хонканена, но, ввиду того что Хонканен осуществлял общее руководство всем отрядом, командиром этой группы был назначен старший сержант П. Луккари. Очевидно, расчет был на то, что диверсанты, привыкшие выполнять любые приказы, не станут рассуждать, когда окажутся один на один с медсестрами и ранеными госпиталя. Согласно представлению к награде И. Хонканена, он пользовался у своих людей полным доверием, и они были готовы слепо следовать за ним на самые опасные и сложные задания[325].

Отряд финских диверсантов скрытно перешел линию охранения на Ругозерском направлении 9 февраля 1942 г. и вышел к пос. Петровский Ям. Прибыв к месту проведения операции, отряд разделился на шесть групп, которые скрытно окружили советский гарнизон и стали дожидаться наступления ночи, когда основная часть советских военнослужащих уснет. Каждая диверсионная группа имела свою задачу: уничтожение продовольственного склада, автомобилей на стоянке, жилых построек, помещений госпиталя. В ночь с 11 на 12 февраля, сняв бесшумно часовых, диверсионные группы приблизились к зданиям — объектам нападения и ожидали сигнала к атаке. Но именно в это время была обнаружена одна из финских диверсионных групп в северной части гарнизона, и по ней был открыт огонь. Началась перестрелка, и Хонканену не оставалось ничего другого, как выстрелить из ракетницы, дав сигнал о начале преждевременной атаки всего диверсионного отряда[326].

Но еще до этого сигнала, заслышав звуки выстрелов, П. Луккари, не дожидаясь общего сигнала, дал своему подразделению команду на атаку. Первыми жертвами стали два часовых госпиталя, которые были расстреляны. Разделившись на мелкие группы, диверсанты стали поджигать здания по пути следования от места проникновения к двум большим корпусам, в которых располагались первое и второе отделения госпиталя. В первую очередь были атакованы общежитие красноармейцев, где находились санитары и личный состав подразделения обслуживания госпиталя, и общежитие медицинских сестер. Здания поджигались зажигательными шашками и бутылками с горючей смесью, забрасывались гранатами. Уцелевшие люди пытались спастись, выпрыгивая из окон и выбегая из дверей, но были расстреляны диверсантами из автоматов. Затем диверсанты вышли к зданиям первого и второго отделений госпиталя. В окна зданий со стороны двора были брошены гранаты и зажигательные шашки. У двух входов в первое отделение были выставлены автоматчики, которые расстреливали раненых и персонал, пытавшийся покинуть здание через дверь. Несколько диверсантов вошли в коридор первого отделения и открыли огонь по людям, находившимся внутри. Затем входы были подожжены[327].

После отхода финского диверсионного отряда из пос. Петровский Ям советской стороной было проведено расследование этой трагедии. Потери в гарнизоне, согласно донесению начальника гарнизона, составили: убитыми — 68 человек, ранеными — 32, пропавшими без вести — восемь человек. Однако в этот список не вошли девять убитых из числа раненых и больных, находившихся на излечении в госпитале. Вместе с ними безвозвратные потери гарнизона составили 85 человек, из которых 52 человека (61 %) представляли личный состав госпиталя, убитых в госпитале раненых и гражданское население[328].

Совершенно иная оценка операции в Петровском Яме была дана финской стороной. После возвращения сводного диверсионного отряда Хонканена финская Ставка дала высокую оценку действиям участников рейда и результатам нападения на гарнизон Петровский Ям. Урон для Красной Армии был признан значительным, что сорвало планировавшееся на повенецком участке фронта наступление советских войск. В связи с утратой базы снабжения прекратилось снабжение советских войск к востоку от ББК.

Одна из ведущих газет Финляндии Helsingin Sanomat 18 февраля 1942 г. вышла со статьей под заголовком «Наши диверсионные группы громят гарнизоны в глубоком тылу врага». В ней сообщалось, что диверсионный отряд прошел в тыл советских войск и уничтожил важный центр снабжения. Далее указывались потери противника из доклада Хонканена: уничтожено не менее 500 красноармейцев, 300 лошадей, 90 автомашин и 60 зданий»[329]. За столь успешную операцию командир отряда лейтенант Хонканен с учетом его прежних заслуг был представлен к высокой награде — Кресту Маннергейма.

Естественно, что ни в докладе Хонканена, ни в финской печати военного времени не упоминалось об уничтожении госпиталя, убийстве врачей, медсестер, раненых и больных, находившихся под защитой Женевской конвенции 1929 г. «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях». Да и российские архивные документы свидетельствуют, что успехи диверсионного отряда И. Хонканена сильно преувеличены. Утверждения финнов о том, что с уничтожением крупной тыловой базы Карельского фронта прекратилось снабжение советских войск к востоку от ББК, что в свою очередь привело к срыву планировавшегося на повенецком участке фронта наступления, не имеют под собой оснований.

В финляндской историографии до сих пор ставится под сомнение сам факт уничтожения финскими диверсантами военного госпиталя в пос. Петровский Ям. Более того, некоторые финские историки утверждают, что террор, который вели русские диверсионные отряды, значительно превосходил аналогичные действия финских диверсионных отрядов. Так, финский историк Тимо Вихавайнен в книге «Сталин и финны» пишет: «В конечном итоге финны вышли из войны (имеется в виду война 1941–1944 гг. — С. В.) с минимальным моральным ущербом, как нация они не замарали себя больше, чем обычно бывает в таких случаях. Нет данных о широкомасштабных варварских акциях финнов против беззащитных людей. Среди русских ходили слухи о том, что финский разведывательный отряд уничтожил военный госпиталь. Если это действительно имело место, то это действительно прискорбно. Но как бы то ни было, если сравнить этот случай с тем террором, который вели русские диверсионные отряды, которые на сталинском жаргоне назывались партизанами, то следует признать, что в этом соревновании финны проиграли»[330]. Приведенный выше материал о трагедии в пос. Петровский Ям опровергает эти утверждения.

Во время позиционной войны (декабрь 1941 — июнь 1944 г.) отряды финской дальней разведки активно сотрудничали с немецкой разведкой, проводя совместные операции. Об этом будет сказано ниже в специальном разделе данной монографии.

С началом наступления советских войск на Карельском фронте летом 1944 г. менялись и задачи дальней финской разведки. С одной стороны, необходимо было выявлять пути подвоза воинских частей и вооружения на основных направлениях наступления советских войск; с другой — минировать железные и шоссейные дороги, мосты, осуществлять диверсионные акты, максимально затрудняя продвижение советских войск вперед.

По данным Э. Эльфвенгрена, М. Косонена и Э. Лайдинена, которые они приводят в книге «В тылу противника. Финская разведка в Восточной Карелии в 1939–1944 гг.», роты 4-го отдельного батальона совершили во время войны 1941–1944 гг. почти 300 походов, которые составили по длине в общей сложности 13 200 км и по времени заняли 873 суток. В батальоне служило 622 дальних разведчика. Главный костяк составляли примерно 120 солдат, у которых за плечами было по нескольку походов в советский тыл. Потери батальона за 1941–1944 гг. составили 83–86 погибших[331].

Финские разведывательно-диверсионные группы находились в советском тылу вплоть до прекращения военных действий между СССР и Финляндией, которое было объявлено 4 сентября 1944 г. В этот момент разведотряд под командованием фельдфебеля Онни Мяттянена вел наблюдение за дорожным сообщением на дороге Медвежьегорск — Кондопога. На следующий день его забрали на самолете в Пялкъярви (Пуйккола). Судьба разведотряда фельдфебеля Микко Пелля сложилась менее удачно. Отряд находился в южной части Сегозера, в 200 км от своих линий, когда пришло известие о прекращении военных действий. Разведчики Пелля отправились в путь в направлении Финляндии и добрались до своих войск только 12 сентября 1944 г. Это был последний из почти 300 походов в тыл советских войск отрядов финской дальней разведки в войне 1941–1944 гг.[332]