Глава VII Амазонки{93}
Глава VII
Амазонки{93}
О существовании амазонок на Дону, берегах Азовского и Черного морей говорят почти все древние писатели. Большинство из них повторяют один другого, но между ними есть и такие, с которыми приходится серьезно считаться. Впервые об амазонках упоминается в Илиаде. Они приходили на выручку Трое. Приам говорит (рапсодия III, ст. 188): «И я считался союзником фригиян в то время, когда пришли равные по силе мужам амазонки».
Потом о них вкратце говорят Гекатей (550 лет до Р.Х.), Эсхил (525–456 гг. до Р.Х.), Пиндар (522–442 гг. до Р.Х.), Скилакс Кариандерский (521–485 гг.) и многие др. Скилакс (Peri plus, § 70) говорит: «Азия начинается от р. Танаиса, и первый азиатский народ в Понте — Савроматы. Этим народом управляют женщины-амазонки».
Наиболее пространно о них говорит Геродот (IV, 110–117). «В то время, — пишет этот историк, — когда греки воевали с амазонками, которых скифы называют ойорпата, что по-гречески означает убийца мужчин, амазонки были побеждены на берегах Фермодонта (на южном берегу Черного моря), и греки отправились на родину, увозя с собой на трех кораблях пленниц. В открытом море амазонки возмутились и убили всех мужчин. Но так как они не умели управлять рулем, парусами и веслами, то, отделавшись от мужчин, носились по морю по воле волн и ветров и наконец пристали к той части Меотийского (Азовского) моря, где находится местечко Кремни. Оно лежит в земле свободных скифов. Здесь эти женщины сошли с кораблей и отправились искать жилых мест, — разграбили первый попавшийся им табун лошадей и затем, сев на них, начали грабить имущество скифов. Последние не знали, откуда появились эти новые враги, и были в большом недоумении. Приняв их сперва за мужчин, как бы однолеток, они вступили с ними в бой, но потом, осмотрев убитых, убедились, что имеют дело с женщинами.
После этого, посоветовавшись между собою, скифы решили больше их не убивать и послали к ним самых молодых из своих воинов в том приблизительно числе, из какого, как они полагали, состоит войско амазонок. Молодые люди расположились лагерем вблизи стана амазонок. Когда те увидели, что скифы пришли не с целью напасть на них, то не стали обращать внимания на пришедших, и с каждым днем эти два лагеря все больше и больше сближались. Молодые люди, как и амазонки, не имели ничего, кроме оружия и лошадей, и доставали себе средства к жизни охотой.
Около полудня амазонки, в одиночку или вдвоем, удалялись от лагеря… Скифы это заметили и стали делать то же самое. Один из них решился подойти к амазонке, которая была одна. Она не оттолкнула его… Потом, продолжает Геродот, амазонка, не зная языка скифов, жестами дала понять новому знакомому, что завтра она придет с подругой, с тем чтобы и он привел товарища. Так и сделали. Остальные юноши, узнав об этом, последовали их примеру и привлекли к себе всех амазонок. Наконец оба лагеря смешались и стали жить сообща, каждый мужчина с той женщиной, с которой он впервые сошелся. Скифы никак не могли изучить языка амазонок, между тем как последние живо привыкли к языку своих мужей. На предложение молодых скифов возвратиться всем им к их согражданам, амазонки отвечали:
— Мы никогда бы не могли жить с женщинами вашего племени, так как привыкли употреблять лук, метать дротики и ездить верхом. Мирные женские занятия нам неизвестны. Если вы желаете, чтобы мы остались вашими женами, и хотите поступить справедливо, то отправляйтесь к вашим родителям, потребуйте от них вашу часть состояния и возвращайтесь жить снами.
Молодые скифы так и сделали.
Тогда амазонки сказали им:
— Нам очень неудобно жить в этой стране после того, как мы отняли вас у родителей, а также и опустошили их поля. Но так как вы дорожите нами, как вашими женами, то сделайте вот что: оставим эту страну, перейдем Танаис (Дон) и будем жить по ту сторону этой реки.
Это предложение было принято юными скифами. Перейдя Танаис, они шли три дня к востоку и три дня от Меотийского моря к северу и, придя на то место, где теперь, т. е. во время Геродота, они живут, основали там свои поселения. С тех пор, заканчивает Геродот, женщины савроматов, т. е. переселенцев скифов, женившихся на амазонках, сохраняя свой прежний обычай, ездят верхом на охоту вместе с мужьями и без них, сопровождают их на войне и носят одинаковое с ними платье. Основной язык савроматов скифский, но испорченный с самого начала, так как амазонки никогда не могли вполне правильно изучить скифского языка.
На счет свадеб у них существует обычай, воспрещающий девушке выходить замуж, пока она не убьет хоть одного врага».
Так говорит об амазонках «отец истории», великий Геродот. Правда, в его повествовании много фантастического, но есть и доля истины.
Гелланник, современник Геродота, говорит (tragm. 84) о нападении амазонок с берегов Азовского моря на Аттику.
Лизий (459–390 гг. до Р.Х.) пишет:
«Амазонки первых времен были дочери Арея (бог войны у скифов — Марс) и жили на берегах Фермодонта. Они были единственные из всех окружающих их народов, носили железное оружие и первые стали ездить верхом. При помощи лошадей они брали в плен бежавших противников совсем неожиданно, т. к. те не знали еще верховой езды, и оставляли далеко за собой тех, которые их преследовали. За свое мужество, по своему телосложению они считались скорее мужчинами, чем женщинами, ибо казалось, что они более превосходят мужчин своим мужеством, чем отличаются от них внешним видом».
Философ Платон (429–348 гг. до Р.Х.) об амазонках сказал более правдиво: «Я узнал из древних мифов и поверил, а что касается нынешнего положения, то к слову сказать, даже знаю, что бесчисленное множество женщин, называемых «савроматидами», живет между народами, окружающими Понт.
Они не только ездят верхом, но и носят луки и всякое оружие и упражняются в их употреблении в строю так же, как мужчины» (De legibus, VI, p. 805).
Не умолчал об амазонках и Страбон:
«Говорят, что амазонки живут в горах (Кавказских), возвышающихся над Албанией… Они жили смежно с гаргареями по северному скату той части Кавказа, которая известна под названием Громовых гор. Тут в течение не менее месяца в году амазонки занимались садоводством, посевами, скотоводством, но преимущественно разведением лошадей. Самые отважные из них промышляли охотою и занимались военными упражнениями. Все они с малолетства выжигали себе правую грудь, чтобы свободней действовать рукою при разных эволюциях, а в особенности при метании копья. Кроме этого оружия они употребляли также лук, сагарис — двойную боевую секиру и щит и делали себе шлемы, панцири и пояса из шкур диких зверей. При наступлении весны они отправлялись на ближайшую гору, отделявшую их от гаргареев, и оставались там два месяца. С своей стороны и эти последние, следуя древнему обычаю, поднимались туда же. Соединившись с амазонками, они вместе приносили богам жертвы, после чего в тайне ночи соединялись без разбора… Происшедшие таким образом дети делились по их полу: девочки оставались при матерях, а мальчики возвращались отцам…» (VI, 5).
О происхождении этого женского военного сословия Диодор Сицилийский (I в. до Р.Х.) повествует:
«Когда амазонки поселились у Фермодонта, где женщины наравне с мужчинами занимались военными делами, говорят, что одна из них, облеченная в царскую власть, отличалась силой и храбростью. Она составила из одних женщин войско, обучила его и победила несколько соседних народов. Когда ее военная способность и слава возросли, то она стала беспрестанно предпринимать походы против соседей. Счастье ей благоприятствовало, и она стала выдавать себя за дочь Арея, мужчин же заставляла прясть шерсть и исполнять всякие черные работы. У новорожденных мужского пола амазонки изувечивали ноги и руки и таким образом делали их негодными к войне. Царица эта, отличавшаяся умом и военными способностями, основала у устьев Фермодонта большой город Фемискиру, с роскошным дворцом. Она также покорила все народы до Танаиса. В одном сражении царица эта пала геройской смертью. Дочь ее, наследовавшая престол, подражала матери и даже превзошла ее своими подвигами. Отправившись в поход в землю, лежащую за Танаисом, она покорила все тамошние народы до Фракии. Потом завоевала большую часть Азии и распространила свое могущество до Сирии…» (II, 45, 46)
Принимать подобные рассказы на веру полностью едва ли есть основание. Достоверно лишь то, что у скифских народов или саков женщины при нападении врагов сражались вместе с мужчинами. Это и послужило поводом сочинять рассказы об амазонках, как об отдельном военном сословии. Хотя, признаться, в то отдаленное героическое время, когда борьба за существование была обострена до крайности, могла возникнуть подобная община по инициативе такой сильной духом женщины, которую описал Диодор Сицилийский. Но все эти сказания древних историков страдают одним общим недостатком — это отсутствие даты, т. е. они не указывают времени действия этих лиц, употребляя часто при этом излюбленное выражение «говорят», а кто говорит, умалчивают.
Дон или Танаис некоторыми древними писателями назывался Амазонией. Название же Танаиса, как говорит Псевдо-Плутарх, историк I в. по Р.Х., получил по следующей причине. У одного героя-богатыря по имени Беросса (Бе-росс) от амазонки Лисиппы родился сын, которого назвали Танаисом. Рожденный возмужал и стал проявлять великие военные способности, был во всем воздержан и ненавидел женщин, поклоняясь лишь одному богу Марсу. Но Венера возбудила в нем любовь к собственной матери. Вначале он мужественно боролся с своею страстью, но наконец больше не мог владеть собой и, желая остаться невинным, бросился в реку Амазоний, отчего последняя и получила название Танаиса (Танаис. Гл. XIV; 1–2).
Понятно, приведенное Псевдо-Плутархом сказание есть легенда, но для нас она имеет громадное значение, так как пророчески подсказывает быт нашего древнего казачества, этих богатырей-девственников, поклонников Марса, отстаивавших в течение многих веков свободу и независимость родной земли.
В книге Фл. Вописка «Жизнь божественного Аврелиана» читаем: «В триумфальном шествии Аврелиана шли со связанными руками взятые в плен иберы (грузины), персы, геты, аланы и сарматы. Вели также 10 женщин-гетеянок, которые сражались вместе с мужчинами; многие другие были убиты. Надпись на триумфальной арке гласила, что женщины эти из племени амазонок» (158, 1).
Тут вся разгадка легенды об амазонках. Женщины гетов сражались вместе с мужчинами. Женщины савроматов, как говорит Николай Дамасский (171, XXI, XXII), также сражались вместе с мужчинами и были так же воинственны, как и их мужья. Русские женщины сражаются и теперь (1915 г.) в рядах русской армии. В XVI и XVII ст. жены и дочери донских казаков шли в битву с врагами наравне с мужчинами. Это явление на Дону было обыкновенное.
Во время знаменитого «Азовского сиденья» в 1641 г. в битве с турками участвовало до нескольких сот женщин. А ведь их никто и не подумал назвать амазонками. Древние авторы были позабыты, а новые нашли другой способ выражений. Но между древними историками есть и такие, с которыми приходится серьезно считаться. О них мы и будем говорить.
Диодор Сицилийский, историк I в. до Р.Х., пользовавшийся всеми современными данными для составления своей «Исторической Библиотеки», говорит, что Александр Македонский в своем победоносном шествии из Закаспийского края двинулся на запад и вступил в Гирканию, расположенную на южном берегу Гирканского (Каспийского моря), и приближался к столице этого царства Задракарт, где ныне Астрабат. Фалестрия, царица амазонок, владевшая всей землей от р. Фазиса (Риона) до Фермодонта, почти до нынешнего Синопа, пожелала встретиться с ним на дороге. Она была замечательной красоты и обладала необыкновенной физической силой, но еще больше славилась своими военными подвигами. Оставив свое войско на границе Гиркании, Фалестрия взяла с собою только 300 амазонок, одетых в военные доспехи. Александр удивился столь необыкновенному посещению и спросил, для какой надобности она явилась. Царица смело ответила, что она желает от него иметь ребенка, так как он превзошел всех мужчин своими подвигами, сама же она превосходит всех женщин своею силой и храбростью. Таким образом она надеялась, что рожденный от них ребенок превзойдет всех людей в мире. Александр согласился на такое предложение и подарил Фалестрии 13 дней, после чего отпустил ее с богатыми дарами (II, 43–16. IV, 5, 24).
Квинт Курций Руф, в своей «Истории Александра Великого» (VI, 8, 35) к приведенному сказанию Диод. Сицил. добавляет, что как только Фалестрия увидела Александра, то тотчас же соскочила с лошади и, держа в правой руке перед собою два дротика, смело приблизилась к царю. За ней стояли 300 других женщин. Платье амазонок не совсем покрывало их тело: левая сторона у груди была обнажена, остальные части были прикрыты до колен. Фалестрия смело смотрела на Александра, без сомнения, удивляясь, что его наружность не соответствует громкой славе. Когда спросили царицу о цели ее прибытия, она без всяких околичностей сказала, что приехала прижить от него детей и что считает себя достойной быть матерью его наследников; что если у нее родится дочь, то она оставит ее у себя, а сына возвратит отцу. Александр спросил, не желает ли она сопутствовать ему на войне; Фалестрия отвечала, что она никого не оставила управлять своим царством и настоятельно просила, чтобы он не обманул ее надежд и ожиданий. Александр склонился на ее предложение, после чего продолжал свой поход в землю парфян, а Фалестрия возвратилась в свое государство на юго-восточные берега Черного моря. О результате этого исторического свидания древние историки, к несчастью, умалчивают.
* * *
Итак, скифы-сарматы, они же саки, чиги-геты, геты-Руссы, массагеты, варяги-Руссы, черкассы-казахи, азы или ясы, аланы-роксоланы и другие народы, населявшие берега Азовского, Черного, Мраморного и Каспийского морей, Переднюю Азию и нижнюю Италию были славяне, разделявшиеся на многие независимые племена и имевшие свою высокую культуру и письменность. Военное сословие этих племен называлось гетами или готами, а в Приазовье азами, казами, касогами, касагами, казахами или казаками от аз и сак. Дальше мы докажем, что и гунны и хазары-беловежцы были также славяне, называвшие себя на своем языке аз.
Геродот говорит, что самые умнейшие люди, которых он знал, были скифы.
Страбон также признает скифов высоко нравственным народом и говорит, что если они приняли что-либо дурное в свой обычай, то заимствовали это у греков и римлян.
Скифы изобрели сталь, огниво (скифский мудрец Анахарсис), нелинючие краски, выделку сыромятных кож и юфти; им было известно бальзамирование трупов, музыка, живопись, ваяние и проч.; им же принадлежат и первые горные работы и разные открытия и изобретения. Адам Бременский утверждает, что скифам был издревле (раньше греков) известен греческий огонь, который они называли вулкановым горшком.
Все древние историки утверждают, что скифы были лучшие воины, а Свидас свидетельствует, что они издревле имели в войсках знамена, чем доказывается регулярность в их ополчениях, а у гетов Передней Азии на знаменах и на щитах был герб, изображавший двуглавого орла, принятый Россией в XV в. как наследие своих славных предков.
Называя славян скифами, греческие историки (Геродот, Эратосфен и др.) сами сознаются, что имя это не есть собственное названного народа, а дано им понтийскими греками от носимых ими кожаных щитов, как и имя сколоты — щитоносцы. Такое же распространенное название носили собственно южные скифы, по их вооружению — саки от сечь, сечники, секирники, вооруженные сакарами или секирами. Славянами себя называли от любви к славе, отчего собственные имена своих героев в большинстве случаев соединяли со словом «слава» и «честь»: Ярослав, Владислав… Собственное же имя их, как наиболее древнее, по религии Рось, Рос, Русь, Рса — роса, вода — поклонники воды, росы, от чего произошли и их древние боги: Водан, Водяной, русалки (водяные девы) и др.
Этим и объясняется, почему в договорах Олега и Игоря с греками всегда сопоставлялось крестьянину или христианину (греку) имя Рус, Русин, т. е. сопоставлялось две религии.
Военное сословие Руссов всегда носило название Гет.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.