Опричнина

Опричнина

В 1564 году Иоанн IV выехал из московского кремлевского дворца в знаменитую Александровскую слободу и оттуда 3 января 1565 года послал в Москву две грамоты. В первой, адресованной митрополиту, он объявлял об отречении от престола из-за гнева «на своих богомольцев, на архиепископов и епископов, и на архимандритов, и на игуменов, и на бояр, и на дворецкого, и на конюшего, и на окольничих, и на казначеев, и на дьяков, и на детей боярских, и на всех приказных людей». Во второй тяглым людям, «гостям», посадским и всему православному христианству было объявлено, «чтобы они себе никакого сумления не держали, гневу на них и опалы никоторой нет».

5 января царь принял депутацию москвичей, а дума и духовенство предоставили ему чрезвычайные полномочия. Народ без царя жить не желал, и царь получил от народа мандат на проведение реформ. Иоанн согласился вернуться на царство, но объявил, что учредит особый двор и войско. Это и было сделано: по возвращении в Москву он учредил опричнину, выделив из земщины в свое опричное владение часть городов и волостей и учредив особый двор с опричными дворецкими, боярами, служилыми людьми.

Если ранее опричниной (от слова «опричь» – кроме) называли удел, который великий князь оставлял по завещанию своей вдове, то теперь это название получило новый смысл. Все государство делилось на две части: земщину – земли, управлявшиеся прежними органами во главе с Боярской думой, которой руководили князья Вольский и Мстиславский, и опричнину, в которую отошли земли, выделенные на «прокорм» царя, на содержание его двора и особого отряда.

Прежде всего, в опричнину вошли уезды, близкие к границе с Великим княжеством Литовским, густо населенным помещиками, выходцами из центральных уездов: Вяземский, Козельский, Белевский, Лихвинский, Малоярославский, Медынский, частично Перемышльский и т. д. В центре опричными стали Суздальский и Можайский уезды. Опричными были и земли Аргуновской волости вокруг Александровой слободы (она входила в Переславль-Залесский уезд). Отдельные волости были отписаны в опричнину и в других местах, в том числе и неподалеку от Москвы: Гжель, Олешня и Хотунь на Лопасне (на границе с Дмитровским и Коломенским уездами), Гусевская волость Владимирского уезда, Домодедовская волость на реке Пахре, наконец – окрестности озера Селигер, где ловили рыбу для царского стола. Финансовую базу опричнины должны были составить платящие большие налоги северные земли: Поморье, Двинской край, Вологодский уезд.

Москву на опричнину и земщину делила река Неглинка. В дальнейшем территория опричнины в стране расширилась, но окраинные земли всегда оставались в земщине.

Земщину обложили большим налогом на устройство опричнины (на переселения и прочее): царь взял с нее 100 тысяч рублей. Чтобы представить себе, что означала в XVI веке эта сумма, можно вспомнить, что село с несколькими деревнями продавали за 100–200 рублей. Вклада в монастырь в 50 рублей было достаточно, чтобы вкладчика и его родных поминали ежедневно до тех пор, пока «бог велит сей святой обители стояти». Годовой оклад денежного жалованья служившего при дворе человека невысокого ранга равнялся 5-10 рублям, а 400 рублей – это был самый высокий боярский оклад. Таким образом, 100 тысяч рублей составляли гигантскую по тем временам сумму.

Опричники были организованы наподобие монашеско-рыцарского ордена. Они приносили особую присягу на верность царю, обязуясь не вступать в общение с земскими, даже с родственниками. В Александровой слободе, которая стала главной опричной резиденцией царя, создалось своего рода монашеское братство во главе с Иоанном; друг друга так и называли «брат». Царь стал игуменом, князь Афанасий Вяземский – келарем, Малюта Скуратов (думный дворянин Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский) – пономарем. Как и в монастыре, здесь была общая трапеза, совмещавшаяся с богослужением.

Историки полагают, что «монастырско-опричные трапезы должны были словно напоминать о далеких временах, когда князья пировали со своими дружинниками» (В. Кобрин). Но вся эта практика в точности списана с духовно-рыцарских орденов европейских крестоносцев; и в Византии были такие организации, и янычары в Турции…

Все братья носили одинаковые, похожие на монашеские, черные одежды со знаками принадлежности к «ордену» опричников: метлой, чтобы выметать измену, и собачьей головой, чтобы ее выгрызать. В Александровой слободе шли нескончаемые службы, на которых царь и опричники стояли в мантиях с капюшонами, с заостренными посохами и длинными ножами под одеждой.

Но все это были внешние атрибуты перемен. Основной реальной задачей царя было переселение дворян: их надо было перемешать, чтобы «удельных корней» не осталось, чтобы бунтовать не могли. Воевать за выход к Балтике и присоединение земель надо было обязательно, а «элита» не хотела. Можно предположить, что Иоанн, набрав в опричники самых, на его взгляд, лучших и верных, – а на деле-то самых пронырливых, – надеялся дать пример «чистого» служения царю. Но, к сожалению, когда недостойные люди получают безграничную власть, они начинают безобразничать…

Своеволие и злодеяния новых приближенных лиц государя, опричников, закрыли для современников истинное значение этого учреждения. Повествователи этой смутной эпохи представляли себе устройство опричнины так: в гневе на своих подданных сумасшедший Иоанн разделил государство на две части; одну – земщину – дал царю Симеону, другую взял себе и заповедал опричникам «оную часть людей насиловати и смерти предавати». Многие историки следовали этому взгляду и видели в опричнине орудие насилия, «высшую полицию по делам государственной измены».

Однако уже во второй половине XIX века историки К. Н. Бестужев-Рюмин и Е. А. Белов, признавая опричнину «страшною кровавою драмою», все же считали ее «важным шагом к развитию понятия о государстве», проявлением борьбы Иоанна с рюриковичами и гедеминовичами, потомками удельных князей. Белов, уподобляя Иоанна Грозного Петру I, писал, что он «на сто лет стоял целою головою выше бояр, в то время когда боярство все более и более проникалось узкими фамильными интересами, не думая об интересах Земли Русской».

По указу об опричнине предполагалось, что из взятых в опричнину уездов будут высланы те служилые люди, «которым не быти в опришнине»; они должны были получить взамен вотчины и поместья в земских уездах. Опричникам же собирались раздать поместья в опричных уездах. Такова та информация, которую сообщает нам официальная летопись, излагая указ об опричнине; подлинный же текст этого важного источника, к сожалению, до нас не дошел. Но результат был достигнут, ведь главной задачей было лишение дворянства корней, чтобы убрать междоусобицу. Когда царь эту задачу решил, он отменил опричнину.

Для пояснения этого тезиса вспомним Францию, как она описана в романе А. Дюма «Три мушкетера» и его продолжениях. Там имелся король, но наряду с ним процветали равные ему владетельные лица, герцоги. Вот они и воевали между собой, разоряя страну. И такое положение длилось, и длилось, и длилось. А наш Иоанн Васильевич эту проблему решил в несколько лет.

По новым правилам государевой службы, владетельные князья, вступая в ряды служилых людей, должны были расставаться с родовыми владениями. Служа постоянно в Москве или в провинции в должностях наместников, воевод, осадных голов и других, князья ослабляли связь с наследственным удельным владением. Особенно быстро этот процесс проходил для обедневших князей, которых правительство награждало за службу поместьями.

Измельчавшие остатки наследственных владений отходили для князей на второй план перед поместным наделом, они приобретали оседлость в новых местах, сливались с местным дворянством. Но в этих новых местах они никак не могли приобрести то значение и власть, какие принадлежали их отцам и дедам в вотчинных владениях. Поместье, владение которым строго обусловливалось исправностью службы, не было их полной собственностью. Так независимые вотчинники превращались в рядовых помещиков, всецело зависевших от власти царя.

Государству требовались определенные перемены, и они произошли. Другое дело, что проблемы решались не оптимальным образом. Не стоит априорно объявлять Иоанна Грозного деятелем, абсолютно верно понимавшим запросы своего времени и стремившимся их удовлетворять. Заручившись поддержкой одной части общества (посадских), царь вторую часть – элиту – разделил на две части и по сути стравил их между собой. Да, он добился концентрации сил и поддержки народа, но был вынужден тратить изрядный ресурс на борьбу внутри страны. Эволюция вообще процесс непоследовательный.

От всей удельной старины князья сохранили только свои прозвания по именам уделов; так, исчезли уделы Одоев и Шуя, но остались родовые фамилии князей Одоевских и Шуйских. Много лет спустя царь Алексей Михайлович, будто намереваясь уничтожить и это воспоминание старины, запретил князю Ромодановскому писаться Ромодановским-Стародубским, по названию прежнего удела Стародуба-Ряполовского на реке Клязьме. Но князь подал царю слезное челобитье о сохранении титула: «Тебе, великому государю, ведомо, князишки мы Стародубские: дед и отец мой и дяди писались Стародубско-Ромодановские, умилосердись, не вели у меня старой нашей честишки отнять»… И царь Алексей Михайлович уважил, оставил Ромодановскому «старую его честишку», именование Стародубским.

1566. – Сигизмунд II предложил Иоанну IV прекратить войну и разделить Ливонию по существующей линии фронта, но царю надо было взять Ригу с ее портом, чтобы пробиться к морю. Земский собор поддержал царя. Тогда же был установлен единый порядок военной службы феодалов: отныне вотчинники наравне с помещиками тоже выставляли вооруженных воинов. Основан город Орел. Образован поместный приказ. Происходит расширение «опричной» территории.

1567. – Боярский заговор. Образование Ямского приказа. Посольство И. Петрова и Б. Ялычева в Китай, первое русское посольство в эту страну.

В том же 1567 году закончил жизнь бывший казанский хан Шах-Али. В конце 1562 года он участвовал в походе, увенчавшемся взятием Полоцка; оттуда – не исключено, что вместе с царем возвратился в Россию; в 1564 году стоял в Вязьме, из Вязьмы был передвинут в Великие Луки, затем был демобилизован, вероятно – вследствие нездоровья, и вернулся в Касимов, где прожил недолго и скончался бездетным 20 апреля 1567 года. Там и похоронен.

1568, июль. – Суд над митрополитом Филиппом (Федором Степановичем Колычевым), который выступил с обличением опричнины и отказался благословить царя. Ссылка митрополита Филиппа в Отрочь-монастырь.

1569. – Литва и Польша заключили Люблинскую унию и объединились в одно государство, Речь Посполитую. Война продолжалась. Сил у России не хватало, и Иоанн переменил политику: не желая отдать Ливонию Сигизмунду, он поддержал идею буферного Ливонского королевства с союзным ему датским принцем Магнусом во главе.

Карта Европы Джироламо Ольгато, 1567 года. Где Московия и где Россия?… Иоанну было что завоевывать!

1570, май. – Публичный диспут чеха Рокиты из Общины чешских братьев с царем о сравнительных достоинствах протестантской веры и православия.

1570, 22 июня. – В Москве подписано перемирие с Литовско-Польским королевством и с Ливонией на три года. Подписан также протокол (запись), прилагавшийся к перемирию. Есть сведения, что во время переговоров польские послы устно предлагали русскому царю присоединение Польши к России.

1571, 2 мая. – Король Польши Сигизмунд II Август ратифицировал перемирие с русским государством. Через год, в мае 1572 года польский посланник Михаил Гарабуда, приехав в Москву, предложил заключить новый протокол о разделе витебских и полоцких спорных земель поровну между Польшей и Россией.

1571. – Образование Челобитного и Холопьего приказов. Дальнейшее расширение «опричных» земель.

1572, весна. – Крымское войско вторглось в Россию, переправилось через Оку и направилось к Москве. Царь бежал в Ярославль.

24 мая Москва была сожжена вся дотла, уцелел только Кремль (это был последний раз, когда крымчакам удалось сжечь Москву). На последовавших затем мирных переговорах хан Девлет заявил: «Жгу и пустошу Россию единственно за Казань и Астрахань…»

И что же царь? Он отказался от Астраханского ханства, выставив требованием лишь установления совместного с Крымским ханством протектората над Астраханью. Но переговоры затянулись, и хан Девлет снова вторгся в Россию. И хотя его войска совершенно неожиданно для москвичей переправились через Оку, их все же остановили: в пятидесяти верстах от Москвы, на р. Лопасне, крымцы проиграли сражение (1 августа 1572) и отступили.

Опять начались дипломатические переговоры, на которых Девлет-Гирей предложил Иоанну: «Долго ли враждовать нам за Астрахань и Казань? Отдай их, и мы друзья навеки». Но русское правительство, ввиду новых обстоятельств (победы над ханом), ответило отрицательно, и Крым был вынужден отказаться от освобождения Казани, продолжая настаивать на восстановлении лишь Астраханского ханства. Таким образом, судьба Казанского ханства была окончательно решена через 20 лет после взятия Москвой его столицы.

Эта история изменила политическую ситуацию и внутри Московии. В ходе обострения положения на юге выяснилось, что опричное войско совершенно несостоятельно в борьбе с внешним врагом. Когда Девлет-Гирей шел на Москву и жег ее, Иоанн IV объявил мобилизацию, однако многие опричники не явились. Затем и сибирский хан разорвал отношения с Россией, и в 1573 году его брат даже ходил на Россию, а в Сибири был убит российский посол.

Уж что-что, но рабом «схем» и «моделей» царь не был. Выявившаяся несостоятельность опричного войска – притом, что основная цель опричнины, перемешивание элиты, уже была достигнута, – способствовала ликвидации опричнины вообще. Командующего опричным войском князя Михаила Черкасского, хоть он и был шурином царя, казнили, в рядах опричнины прошла чистка. В 1572 году опричнину отменили и даже запретили ее упоминать.

В этом случае, как позже при рывке, осуществленном Петром, и затем при Сталине, были сменены кадры. В какой-то момент требовались люди, нацеленные на разрушение старого. По окончании процесса в них не только отпадала необходимость, но они становились вредными, опасными в новых условиях.

Снова выделили «государев удел» и с целью повышения боеспособности армии снова переместили бояр и дворян. Отныне все поместья служилого человека должны были находиться не в разных уездах, а только в том, где он значился в послужном списке. Тем самым помещик поставлял потребное число воинов из всех своих поместий, никого не укрывая от мобилизации, – и это было кстати, поскольку для продолжения Ливонской войны требовалось пополнение армии.

В том же 1572 году царь послал первое послание шведскому королю Юхану III, в котором пенял старинному врагу, что тот, хоть и было ему велено, не прислал к Иоанну послов своих, которых Иоанн ждал в Великом Новгороде, «милостиво и кротко пребывая здесь со всей своей царской роскошью и со всей своей думой, с ближними людьми и без рати, но до сих пор про твоих послов слуху нет, прибудут они или нет. А выборгский твой приказчик Андрус Нилишев [Андрос Нильсен] писал к ореховскому наместнику князю Григорию Путятину, будто наше высокое величество само просило мира у ваших послов».

И далее Иоанн пишет:

«… Этой зимой ты сам увидишь, как мы просим мира, – то будет уже не то, что было прошлой зимой! А после этого нам сказали, что твои послы будут к Петрову дню. Не надеешься ли ты, что Шведская земля может по-прежнему плутовать, как делал твой отец Густав, нападавший вопреки перемирию на Орешек? Как тогда досталось Шведской земле! А как брат твой Эрик обманом хотел нам дать жену твою, Катерину, а его свергли с престола и тебя посадили! А потом осенью нам говорили, что ты умер, а весной сказали, что тебя согнали с государства брат твой Карл да зять твой герцог Магнус. А после этого пришла весть про послов твоих, будто они идут и будто ты на своем государстве. Ныне же про послов твоих слуху нет; говорят, что ты сидишь в Стокгольме, в осаде, а брат твой Эрик на тебя наступает. И тут-то ваше плутовство и обнаруживается: оборачиваетесь, как гад, разными видами. И раз уж год прошел, а ты бить челом не прислал, а земли своей и людей тебе не жаль (богат и надеешься на деньги!), то мы тогда много писать не хотим: возложили упование на Бога. А как крымскому хану без нас от наших воевод досталось, о том спросив, узнаешь!

Ныне же мы поехали на свое царство в Москву, а в декабре опять будем в своей вотчине, Великом Новгороде, и тогда ты посмотришь, как мы и наши люди станем у тебя мира просить! Если же ты захочешь бранную лютость утолить и пришлешь послов, согласно нашему наставлению, то мы тебя за твою покорность пожалуем.

Дано это величественное наставление в нашей вотчине, в Великом Новгороде, в 7080 году, 11 августа [11 августа 1572 г. ], на 39-й год нашего правления, 26-й год принятия Российского царства, 20-й год Казанского царства, 18-й год Астраханского царства».

В том же 1572 году умер король Польши Сигизмунд II Август, и встал вопрос о наследовании польского трона, что предусматривало участие Иоанна IV. Из Польши пришло официальное предложение русскому царю о выдвижении его кандидатуры для выборов на сейме польским королем и Великим князем литовским. Как вариант, можно было предложить в короли царевича Федора Иоанновича. Но, понятно, требовалось переменить веру.

1572. – Политическое завещание Иоанна IV, в котором он наставляет своих преемников в искусстве управления страной, рекомендуя проявлять твердость и оправдывая свою жестокость государственной необходимостью.

1573. – Образование Постельного приказа. Андрей Курбский, находясь в бегах, пишет «Историю о великом князе Московском».

1574. – Повторное предложение Иоанну Грозному польской короны ввиду неспособности и нежелания французского герцога Анри Анжуйского, избранного польским королем, исполнять свои обязанности (герцог вообще сбежал во Францию).

1575. – Эпизод с мнимым царем Симеоном. Некий Симеон Бекбулатович, крещеный касимовский хан, волею царя провозглашен «великим князем всея Руси» и посажен в Кремле с подчинением ему земщины, а сам Иоанн IV, отказавшись от всех почестей и титулов, называет себя Иваном Московским и прислуживает «царю Симеону». Эта ситуация длится целый год. Загадка сия велика есть. Можно предположить, что таким образом царь «перевернул» ситуацию времен опричнины, на этот раз как бы дав власть земщине, дабы убедить самого себя в своей правоте: без его твердой руки земщина ни на что не способна.

В 1575 году Иоанн IV согласился с выдвижением на польский престол своего сына, царевича Федора, но не пожелал слишком тратиться на подкуп сейма, из-за чего сделка расстроилась. Сам царь выставлять себя кандидатом на пустующий польский трон не захотел, предпочитая вести переговоры с австрийским императором Максимилианом II о разделе Польши.

Год спустя московский царь посоветовал польским панам избрать себе королем австрийского эрцгерцога Эрнста, а к России присоединить Великое княжество Литовское, что не встретило у сейма никакого энтузиазма. Королем был избран австрийский император Максимилиан II, но вскоре (12 октября) он умер, что вновь обострило вопрос выбора польского короля. Наконец, 1 мая коронуется князь Семиградский Стефан Баторий, самая неприемлемая для Москвы кандидатура. Извещая царя о своем избрании, новый король намеренно грубо формулирует преамбулу своей грамоты, не называя Иоанна царем, не включая в состав его титула княжеств Смоленского и Полоцкого, чем указывает, что сам претендует на эти земли.

Удивительно ли, что в дальнейшем война с Польшей продолжалась, затихала, снова продолжалась…

1575. – Война новгородцев с финнами и перемирие.

1578. – Первый поход Ермака в Сибирь. Война со Швецией. Установление регулярных торговых отношений между Антверпеном и русскими портами на Белом море.

1579. – Образование Земского приказа. Постройка крепости на Соловецких островах. Второй поход Ермака.

1580. – Победа Ермака над Кучумом, достижение господства русских за Уралом.

Известен документ 1582 года, показывающий реакцию Москвы на походы Ермака. Это грамота царя Иоанна Васильевича, отправленная на Чусовую Максиму и Никите Строгановым:

«От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Чюсовую Максиму Яковлеву сыну да Миките Григорьеву сыну Строгановым. Писал к нам ис Перми Василей Пелепелицын, что послали вы из острогов своих волжьских атаманов и казаков Ермака с товарыщи воевати вотяки и вогуличи и Пелынские и Сибирские места сентября в 1 день, а в тот же день собрався Пелынской князь с сибирскими людьми и с вогуличи, приходил войною на наши Пермьские места, и к городу к Чердыни к острогу приступал, и наших людей побили, и многие убытки нашим людем починили. И то зделалось вашею изменою: вы вогуличь и вотяков и пелынцов от нашего жалованья отвели, и их задирали, и войною на них приходили, да тем задором с Сибирским салтаном ссорили нас, а волжских атаманов, к себе призвав, воров, наняли в свои остроги без нашего указу.

А те атаманы и казаки преж того ссорили нас с Нагайскою ордою, послов нагайских на Волге на перевозех побивали, ордобазарцов грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили; и им было вины свои покрыта тем, что было нашу Пермскую землю оберегать, и они зделали с вами вместе по тому ж, как на Волге чинили и воровали: в которой день к Перми к Чердыни приходили вогуличи сентября в 1 день, а в тот же день от тебя из острогов Ермак с товарыщи пошли воевать вогуличь, а Перми ничем не пособили. И то все сталося вашим воровством и изменою. А только бы вы нам служили, и вы б тех казаков в те поры в войну не посылали, а послали их и своих людей из своих острогов нашие земли Пермские оберегать. И мы послали в Пермь Воина Оничкова, а велели тех казаков Ермака с товарыщи, взяв, отвести в Пермь и в Усолье в Камское, и туго им стоять велели, разделяся, и из тех мест на Пелынского князя зимою на нартах ходить воевать велели есмя тем всем казаком и пермичам, и вятчаном с своими посланники с Воина с Оничковым да с Ываном с Глуховым, чтоб вперед воинские люди, пелынцы и отяки, и вогуличи с сибирскими людьми, на наши земли войною не пришли и нашие земли не извоевали; а велели есмя тем казаком быти в Перми до весны, и на отяки и на вогуличи ходити с Воином воевать, и их в нашу волю приводить по нашему указу.

А вы б, обсылася в Чердынь с Васильем с Пелепелицыным и с Воином с Оничковым, посылали от себя воевать вогуличь и отяков. А однолично б естя, по сей нашей грамоте, казаков всех, только к вам из воины пришли, послали их в Чердынь тотчас и у себя их держали. А будет для приходу вам в остроге быти нельзя, и вы б у себя оставили немногих людей, человек до 100, с которым атаманом, а достальных всех выслали в Чердынь однолично тотчас. А не вышлете из острогов своих в Пермь волских казаков атамана Ермака Тимофеева с товарыщи, а учнете их держати у себя и Пермских мест не учнете оберегати, и такою вашею изменою что над Пермскими месты учинитца от вогуличь, и от пелынцов, и от Сибирского салтана людей вперед, и нам в том на вас опала своя положить большая, а атаманов и казаков, которые слушали вас и вам служили, а нашу землю выдали, велим перевешати. И вы б тех казаков однолично отпустили от себя в Пермь, и нашим делом над пелынцы и над вогуличи, и над отяки промышляли по нашему указу, ссылаяся о том с Васильем с Пелепелицыным и с Воином Оничковым, чтоб дал Бог их извоевать и в нашу волю привести, а Пермской земли и ваших острогов уберечи. Писан на Москве лета 7091-го ноября в 16 день».

На обороте указано: «Царь и великий князь всеа Русии. – Диак Андрей Щелкалов».

Вот как! Защищайте, говорит, наши Пермские земли, а будет Ермак Тимофеич мои отношения с Сибирским салтаном портить, велю повесить…

1580. – Поляки захватили Велиж, Усвят, Великие Луки и Остров, осадили Псков. Снова переговоры о мире, но в феврале 1581 года армия Батория в 100 тысяч человек предприняла штурм Пскова (Псков не сдался). В марте шведы вторглись в Ливонию. Папа римский Григорий XIII предложил свое посредничество.

Смерть царевича Иоанна Иоанновича.

В 1581 приостановлено на год право крестьян переходить от одного помещика к другому; затем эти «заповедные лета» продлевались вплоть до 1587 года. Очень полезная мера для достижения общественной гармонии в государстве; ведь дворяне были уже закреплены. Когда через 175 лет, в 1762 году была дарована вольность дворянству, а крестьяне еще на 99 лет остались крепостными, это разорвало общество, приведя в дальнейшем к ужасным для России последствиям.

1581. – Послание Иоанна Грозного польскому королю Стефану Баторию: «… Мы добиваемся, как бы унять кровопролитие, а ты добиваешься, как бы воевать и лить невинную христианскую кровь…»

1582. – С Польшей заключено Ям-Запольское перемирие, но Стефан Баторий требует капитуляции русских перед шведами. Русь отказывается от своих завоеваний в Ливонии; спор относительно русско-литовской границы остался незавершенным, но война окончилась.

1582. – Образован Пушкарский приказ. Пребывание в Москве папского легата Антонио Поссевино; он предлагает царю проект объединения церквей и стремится склонить его к участию в крестовом походе против турок.

1583, август. – Плюсское перемирие между Россией и Швецией на три года. Швеция сохраняет все свои завоевания (Ивангород, Копотье, Ям и Корелу) и отбирает у России последний выход к побережью Финского залива.

19 марта 1584 года Иоанн IV Грозный умер. Сей великий человек возглавлял Россию более чем пятьдесят лет. От оставил после себя могучую централизованную державу, – несмотря на все мятежи и лжи, те, кто пришел ему на смену, так и не смогли промотать этого наследия. При царе Федоре Иоанновиче (1584–1598) шло дальнейшее усиление царской власти. В 1589 году Константинопольский собор утвердил патриаршество на Руси; русская церковь сравнялась с константинопольской.

С 1598 по 1605 год престол занимал Борис Годунов. Он был крупным государственным деятелем, но бесконечные смуты и три неурожайных года подряд подорвали силы России. На наши земли немедленно вновь ополчились поляки, и лишь в 1611 году ценой напряжения всех сил страна избавилась от их притязаний. Эта история «персонифицирована» именами князя Дмитрия Пожарского и купца Козьмы Минина.