Грюнвальдская битва

Грюнвальдская битва

1392. – Начало княжения Великого князя Витовта (ум. 1430).

1399, 12 августа. – В битве с татарами на реке Ворскле погиб полоцкий князь Андрей Ольгердович.

1401. – Витовт и Ягайло подписали новую, Виленскую унию, согласно которой Витовт пожизненно получал власть над Великим княжеством Литовским.

1404. – Вхождение Смоленского княжества в Великое Княжество Литовское.

1410, 15 июля. – Разгром армии Тевтонского ордена под Грюнвальдом объединенными силами Великого Княжества Литовского и Польского королевства.

Печатка князя Корибута династии Гедиминовичей. Конец XV века

Грюнвальдской битве предшествовал целый клубок разнообразных событий. В 1385 году состоялась уния Польского королевства и Великого княжества Литовского. В 1392 году беглый князь Витовт тайно встретился в Острове под Лидой с королем Польши Ягайлой (он же Владислав II), и эти двое договорились, что Витовт вернется и займет престол Великого княжества. Но тевтоны не желали его самостоятельности, а потому реакция Ордена не заставила себя ждать: рыцари совершили поход на Новогрудок и сильно разрушили замок.

С этого момента начал раскручиваться маховик противоречий.

Первой «черной кошкой», пробежавшей между Великой Литвой и Тевтонским орденом, стала Жамойтия, – небольшой участок побережья, отделявший тевтонов от Ливонского ордена. Его время от времени «передавали» туда-сюда, но специфика была такова, что все передачи осуществлялись только на бумаге. Жамойты не желали быть ни под чьей властью и вели ожесточенную борьбу за сохранение своей независимости, зачастую даже не зная, к какому государству они «приписаны» и с кем воюют.

Сама ВКЛ с этой Жамойтии ничего не имела, и потому, подписывая передачу земли тевтонам, Витовт только выигрывал: юридическая передача спорной земли снимала с него и возлагала на тевтонов обязанность крестить местных язычников. Отныне папа римский требовал именно от тевтонов их обращения в христианство. Рыцари начинали силовые массовые крещения, получали очередное восстание и вынуждены были отступать на орденские земли. То есть максимум, что они могли делать, – это совершать туда набеги, а непрерывная борьба ослабляла и рыцарей, и жамойтов. А Витовт тайно посылал язычникам деньги и военных инструкторов, и выглядел в их глазах защитником от тевтонской агрессии, получая возможность в дальнейшем опять присоединять их земли к себе.

Монета времен князя Василия, сына Дмитрия Донского

Отношения Тевтонского ордена с Польшей тоже нельзя назвать теплыми. В 1392 году тевтоны выкупили у польского князя Владислава Опольчика Добжынскую землю, – ведь польские магнаты были самостоятельными в своих решениях. Король не был готов к войне и ограничился протестами. В 1402 году тевтоны выкупили еще одну область, Новую Марку, и часть польских земель оказалась отрезанной от основной территории королевства. Отношения между Польшей и Орденом стали стремительно ухудшаться.

Нам это дает возможность лишний раз подчеркнуть разницу в организации центрального управления. В Польше оно было вот таким, «польским», когда верховный властитель не только не мог воздействовать на независимых дворян, но мог вообще не думать об интересах страны в целом, ограничиваясь собственными интересами. В Московии же стиль правления был «византийским»: дворянин получал землю, чтобы, кормясь с нее, служить государству. Государственный интерес был приоритетен для Великого князя, и это определило в дальнейшем объединение Руси вокруг Москвы и полное исчезновение Великого княжества Литовского.

В январе 1408 года в Ковно (ныне Каунас, Литва) прибыли для переговоров король Ягайло и магистр Ордена, а посредником выбрали Великого князя Витовта. Ягайло требовал возвращения земель. Магистр отложил решение до 24 июня, а сам передал дело на суд Витовта, продолжая между тем выкупать земли у местных польских князей. Стало ясно, что договориться невозможно.

Осенью 1408 года в Жамойтии полным ходом шла подготовка к очередному восстанию против тевтонов. Наместник Ордена и комтуры соседних земель с тревогой сообщали в Мальборк, ставку магистра, что Жамойтию «вдоль и поперек проходят литвины, русины и татары, часто одетые купцами, и подбивают население к восстанию». Возможно, уже тогда мог произойти окончательный разгром Ордена, но он был отложен на два года из-за того, что младший брат Ягайлы, Свидригайло, оставшийся без трона, организовал – не иначе, как при поддержке тевтонских спецслужб – мятеж в Москве против Витовта.

Кстати, у московского князя Василия I Дмитриевича тоже были причины для недовольства. Его жена Софья Витовтовна была женщиной с жестким характером, она постоянно вмешивалась в дела мужа и прославилась бесцеремонным отношением к московским боярам.

И вот, вместо того чтобы идти на север, в Жамойтию, армия Великого князя Литовского вынуждена была двинуться на восток и маневрировать там, объедая подмосковные деревушки. Правда, и на этот раз обошлось без кровопролития: встретившись с зятем у берегов Угры, Витовт смог достичь у него понимания, что и было отражено в договоре от 14 сентября 1408 года.

А мы отметим, что разорение Подмосковья эмиром Едигеем в 1408 году, когда он, получив большой выкуп, удалился, сильно совпадает с аналогичным разорением Подмосковья Витовтом. Не являются ли эти рейды разными описаниями одного и того же события? Кстати, Витовт и Едигей одновременно участвовали также в битве на реке Ворскле в 1399 году. Современные историки полагают, что они были противниками. Но насколько это правильно? Ведь часто встречающаяся фраза «воевал с…» может трактоваться двояко: «воевал против…» или «воевал вместе с…» Многое зависит от точности перевода, даже если идет речь о близких языках, белорусском и русском.

Еще один факт: в знак благодарности за участие хана Джелал-эд-Дина (сына Тохтамыша) в Грюнвальдской битве, Витовт помог ему стать ханом Золотой Орды. После того как Джелал-эд-Дин был убит в Орде, Витовт привел к власти следующего сына Тохтамыша, и так по очереди всех младших братьев. Едыгей в те же годы делал то же самое: выдвигал своих ставленников на ордынский трон, только считается, что они противостояли ставленникам Витовта.

После неудавшегося мятежа в Москве Свидригайло бежал в Польшу, к своему брату – королю Ягайле.

В декабре 1408 года в Новогрудке состоялась тайная встреча Витовта и Ягайлы. Был составлен план войны с Орденом, предусматривавший сокрытие союза Княжества Литовского с Польшей, направленного против тевтонов, как можно дольше; стороны сговорились имитировать подготовку к войне друг с другом.

Это был очень сложный компромисс. Отец Витовта, Кейстут, воевал и с Орденом, и с поляками, а позже был убит по приказу Ягайлы в Кревском замке. Но все же интересы двух национально-государственных структур – королевства и Великого княжества, совпадали, а с интересами наднационального образования, крестоносного Ордена, расходились.

Мог тут быть и личный интерес: хотя Ягайла и был убийцей отца Витовта, но сыновья Великого князя были отравлены в Ордене Конрадом Валленродом. Если так, понятно, почему, хотя главным противником тевтонов были поляки, все же в Грюнвальдской битве сражение между воинами Великого князя Литовского Витовта и рыцарями маршала Фридриха Валленрода проходило с особой жестокостью.

Обеим сторонам пришлось, в ходе подготовки к войне, предпринять определенные экономические усилия. Витовт не только вооружал свою армию и повстанцев Жамойтии, но и присылал деньги Ягайле, чтобы тот мог закупать вооружения для польской армии и оплачивать наемников. (По иронии судьбы, швейцарские отряды наемников были потом и на стороне тевтонов, и на стороне союзников.) Но и Польша наращивала обороты экономики, дабы собирать средства: так, по приказу Ягайлы, в соляных шахтах Величка, расположенных недалеко от Кракова, добытчики перешли с ведер на двухтонные соляные бруски. Надо учитывать, что поваренная соль в те времена являлась исключительно дорогим, стратегическим товаром.

Также шла интенсивная идеологическая подготовка к войне. Тевтоны традиционно пользовались поддержкой при европейских дворах, поэтому ограничивались заявлениями о святости своей борьбы с язычниками. В свою очередь, Ягайло отвечал, что тевтоны не закончили даже крещения племен прусов на собственной территории, а уже берутся за Польшу и Литву. Европу заполонили письменные жалобы жамойтов (по-русски это племя звали «жмудь», по-белорусски Жамойць) на беспредел, творимый тевтонами. Поскольку князья-жамойты были неграмотными, можно предположить, что эти письма появлялись скорее всего в канцеляриях Польши и Великого княжества. Но массовость таких заявлений и, можно предположить, щедрые финансовые вознаграждения убеждали западных послов в их достоверности, и в итоге западноевропейские государства заняли в отношении конфликта выжидательную позицию, что, собственно, и было нужно Витовту и Ягайле. Так тевтоны, понадеявшись на традиционную поддержку Западной Европы, проиграли информационную войну еще до начала боевых действий.

Затем Витовт вывел из дела Ливонский орден, былого верного союзника тевтонов: рыцарей соблазнили льготами в торговле с Полоцком. С ливонским наместником, фон Хевельманом, Витовт наладил почти дружеские отношения и, видимо, сумел довести до его сведения, что ради интересов Великой Литвы псковичи и новгородцы могут в любой момент ударить по Риге. Оказалось, что собственные интересы ливонцы ставят выше общего крестоносного дела; присланную ими на битву под Грюнвальдом одну хоругвь можно считать скорее моральной поддержкой.

Венгерский король получил от тевтонов огромную сумму денег – 300 тысяч дукатов за участие в войне на стороне Ордена. Тем не менее Венгрия не торопилась объявлять о своем участии, хотя и рассчитывала на раздел захваченных территорий.

31 мая 1409 года в Жамойтии «неожиданно» началось восстание против Тевтонского ордена. Витовт сделал вид, что находившийся в качестве военного советника у жамойтских вождей его посланец, Румбольд Валимунтович, совершенно ни при чем.

Наконец, на переговорах с польскими послами магистр Ульрих фон Юнгинген спросил, будет ли Польша поддерживать жамойтских повстанцев и Литву? В запале спора архиепископ из Гнезно Михаил Куровский ответил, что если Орден нападет на Литву, то Польша вступит в Пруссию. Магистр поблагодарил архиепископа за прямоту и сказал, что удар, приготовленный против Литвы, теперь будет направлен на Польшу. Началась Великая война 1409–1411 годов.

На первых порах удача была на стороне Ордена. Поляки еще только начинали мобилизацию, и тевтонам удалось глубоко вклиниться в их территорию. Но к октябрю поляки оправились от первого удара, и им удалось вернуть часть земель, а с Орденом было заключено перемирие: решили передать рассмотрение территориального спора между Польшей и Тевтонским орденом на суд чешского короля Вацлава.

К этому времени Витовт при поддержке жамойтских племен занял Мемель (Клайпеду). Тевтоны, не ввязываясь в широкомасштабные боевые действия против его армии, попытались снова разыграть московский сценарий 1408 года, и опять поддержали Свидригайло, но заговор был раскрыт, и предателя заключили под стражу.

В споре Польши с Орденом чешский король полностью встал на сторону Ордена; впрочем, еще до суда тевтонские посланцы привезли Вацлаву Чешскому 60 тысяч флоринов «за дружественное посредничество». Когда 15 февраля 1410 года его приговор стали оглашать по-немецки, поляки все поняли и в знак протеста покинули Прагу. Никто не сомневался, что продолжение войны неизбежно.

В вербное воскресенье, 16 марта 1410 года, тевтоны напали на Волковыск. Витовт ограничился минимальными ответными шагами, ибо не был еще полностью готов к войне. В это время по его приказу в Беловежской пуще продолжали делать запасы для дальнего похода: сотни бочек солонины и другого продовольствия. Заготавливались плавсредства, бревна и разборные конструкции для двух понтонных мостов. Затем, хотя до 24 июня еще продолжалось перемирие с тевтонами, армии двинулись навстречу друг другу. Перемирие было продлено до 4 июля; за это время войска Витовта и Ягайлы объединились и 9 июля перешли границу Тевтонского ордена.

Историки критично оценивают оборонительную стратегию войны, избранную Ульрихом фон Юнгингеном. Возможно, она была вызвана надеждой на поддержку некоторых западноевропейских стран, выставив поляков и литвинов в роли агрессора. Кое-что тевтонам удалось: 12 июля, на марше, к Витовту и Ягайле пришло известие о вступлении Венгрии в войну на стороне Ордена. Чтобы не подрывать боевой дух, войскам об этом не стали сообщать.

Еще до начала кампании 1410 года поляки несколько раз концентрировали войска у разных участков орденской границы, из-за чего тевтоны были вынуждены держать значительные силы на разных направлениях предполагаемых ударов. Эти части перекрывали несколько дорог, ведущих в столицу Ордена, Мальборк. Вот и в этот раз разведка Ордена определила предполагаемое место перехода союзников через реку Дрвенцу, брод у Кужетников. На протиллерийские позиции. Но это стало известно союзникам, и они изменили маршрут. Пока тевтоны строили палисады, литвины и поляки обошли реку стороной, по дороге взяв и разграбив город Дубровно.

Сегодня принято называть битву Грюнвальдской или Танненбергской, по названиям находящихся недалече поселков. Но в летописях Великого княжества Литовского она именовалась Дубровенской, по названию именно этого, ближайшего к полю города.

Итак, разведка доложила магистру Ульриху фон Юнгингену о новом направлении движения союзников, и он занял позицию между озером Лубень и деревней Танненберг (Стенбарк). Ягайло обошел это озеро слева, Витовт – справа, и после соединения на другом берегу озера союзники, наконец, встретили тевтонов, и произошла битва.

Из-за большого расстояния перехода Витовт взял в поход преимущественно кавалерийские части. Из огнестрельного вооружения брались с собой пушки только малых калибров и легкое стрелковое оружие (ручницы). Существует спорная версия о том, что пехота, составлявшая 2/3 армии Витовта, была оставлена в княжестве, чтобы блокировать возможный удар Ливонского ордена со стороны Риги.

Попробуем теперь проанализировать состав и численность участвовавших в битве войск. Подразделения средневековых армий имели свои знамена: хоругви. Из-за шума битвы сигналы горна были не слышны, поэтому команды отдавались движениями знамен. Подразделение, имевшее такую хоругвь, тоже называлось хоругвью, поэтому иногда в современной литературе хоругви называют полками, хотя средняя численность хоругви, скорее, ближе к современному батальону, ибо численность «штыков» в них колебалась в значительных пределах: от 150–200 и до 3000 человек.

Большой разброс оценки численности войск, участвовавших в Грюнвальдской битве, связан с тем, что количество воинов в хоругвях отличалось иногда в 10 раз и более.

Польский историк Ян Длугаш, описывавший битву спустя сорок лет после нее, называет 50 польских и 48 литовских хоругвей. Сегодня принято считать, что в Грюнвальдской битве участвовало около 40 хоругвей Великого княжества Литовского, из которых 30 (или 35) пришли под знаменем «Погоня» и 8 (или 10) – под «Калюмнами». Кроме того, в надежде, что Витовт поможет ему в возвращении владения отца – Золотой Орды, со своими татарами пришел сын Тохтамыша, хан Джелал-эд-Дин. Численность татар в разных источниках варьируется в значительных пределах (от 500 до 40 000 чел.).

Рыцарская хоругвь делилась на более мелкие подразделения – «копья». Те в свою очередь состояли из рыцаря, одного или двух оруженосцев, а также арбалетчиков и пажей. В бою у каждого из них была своя, тщательно продуманная роль. Рыцарь сражался против рыцарей противника, а пажи и оруженосцы препятствовали его окружению, держали запасных коней, спасали упавшего рыцаря. Арбалетчики стреляли в лошадей и оруженосцев противника.

По средневековым меркам численность армий, участвовавших в Грюнвальдской битве, была огромной.

«Изучение списка хоругвей позволяет сделать однозначный вывод: основную массу участвовавших в битве воинов Великой Литвы составляли белорусы. Ведь такие этнические белорусские города, как Вильно и Медники, лишь позже “оказались” в соседних государствах относительно недавно», – пишет Игорь Литвин. И далее: «До недавнего времени… вклад белорусов в эту победу всячески принижался. Одна из самых значительных побед средневековья “разобрана” на части и “приватизирована” поляками, современными литовцами и россиянами».

В тот день в бой рвалась прежде всего Волковысская хоругвь, чтобы рассчитаться за набег тевтонов в вербное воскресенье, но приказ наступать был отдан не им. Приходится только догадываться, что побудило Витовта первыми пустить в бой именно татар: данные разведки о «волчьих ямах», интуиция, доскональное знание тактики тевтонов, многие из которых когда-то были его подчиненными, или нарочито унизительный тон послания, призванный спровоцировать поспешную атаку? Так или иначе, но это решение Витовта определило ход всей битвы. ртиллристы не хотели верить в то, что это и есть начало битвы. Они ждали появления в своих прицелах рыцарей Великого княжества Литовского до самого последнего момента. Тратить дорогостоящие заряды на легко вооруженную кавалерию они не собирались. Тем временем татары пересекли линию огня и уже преодолевали последний овраг перед позициями тевтонов. Лишь теперь раздалась команда «огонь», но она явно запоздала: ядра просвистели в воздухе, нанеся татарам лишь незначительный ущерб. И хотя их первая линия провалилась в ямы, все же пострадали в основном кони, а потому, пока арртиллристы лихорадочно перезаряжали пушки, легковооруженные татары быстро выбрались из ям. Не все пушкари успели сделать второй выстрел, но все были изрублены татарами. Началась сеча на второй линии тевтонов.

Тем временем поляки не проявляли активности на своем фланге и продолжали стоять на месте. Ягайло получил от врага рыцарский вызов, но не предпринял ничего и даже начал посвящать в рыцари своих подданных, ни много, ни мало – две тысячи человек.

Примерно после часа битвы татары начали ложное отступление – тактический прием, диковинный на Западе, но стандартный для армий Восточной Европы. Оценка этого маневра вызывает споры по сей день. Поляки пишут, что татары из-за плохого вооружения не выдержали натиска и отступили. Однако, если вооружение у татар было таким плохим, почему же тогда сами поляки проигрывали им битвы? Вооружение у татар было легким, а не плохим, быстрота же и непредсказуемость маневра были их сильными сторонами, но все же для длительных позиционных боев татарская конница были просто не предназначена. Осуществление ложного отступления, чтобы оно не переросло в настоящее, требует от исполнителей исключительной дисциплины. Целью такой хитрости является завлечение преследующего противника в засаду основных сил или под обстрел артиллерии.

Хотя битва происходила почти шестьсот лет назад, ее новые страницы продолжают открываться и сейчас. Относительно недавно была найдена переписка тевтонов после Грюнвальдской битвы, где пишется, что недопустимо было идти на поводу таких приемов, как ложное отступление. Возможно, тщательное изучение тевтонских летописей даст и ответ на вопрос, какой сюрприз был приготовлен для тевтонов в обозе. «Хроника Литовская и Жамойцкая» гласит: «Навели немцев на свои гарматы, навевши раскочилися, а тут зараз з гармат дано агню, где зараз немцов килка тысячий полегло». Фактически Витовту удалось сделать то, что тевтоны планировали сделать с литвинами, то есть заманить противника в артиллерийскую засаду.

Во время преследования татар тевтонские арбалетчики не могли стрелять, так как для того, чтобы зарядить арбалет, нужно одну ногу вставить в стремя оружия, одной рукой держать приклад, а второй приводить в действие натяжное устройство. Разумеется, сидя верхом на скачущем коне, выполнить такое акробатическое упражнение весьма сложно. Для татар же стрельба из лука по догоняющему противнику – просто вид спорта. Тевтонским рыцарям татарские стрелы не причиняли вреда, но их пажи и оруженосцы во время преследования были уничтожены. Татарам удалось использовать все преимущество своего конного строя, а тевтоны были вынуждены действовать по сценарию, навязанному противником.

Грюнвальдская битва (1410 год). Из книги «100 великих битв». М.: Вече, 1999

Затем сошлись в бою тевтоны и рыцари княжества Литовского. Очевидцы сообщают, что грохот тысяч мечей и копий был слышен за несколько километров от поля боя. В первой шеренге рыцарского строя бились самые высокооплачиваемые профессионалы – обладатели двуручных мечей. Особая форма гарды и выступы на лезвии двуручного меча позволяли ломать копья и мечи противника, но фехтовать таким мечом было крайне тяжело, поэтому туда, где была проломана передовая линия обороны противника, устремлялись рыцари с обычными мечами.

Витовт, длительное время живший в Ордене, прекрасно знал рыцарское оружие и приемы его использования, а также знал, что вооружение и доспехи рыцарского строя Великого Княжества Литовского ничем не уступали тевтонским. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в некий момент боя поляки приняли идущий им в тыл резерв Ордена за рыцарей Витовта.

Помимо меча, воины использовали шестопер и клевец. Даже если удар шестопера по доспехам противника был неточным, сотрясение и серьезные переломы были обеспечены, а глубокие и острые вмятины на доспехах от клевца ранили бойца, заклинивали подвижные суставы доспеха. Еще одно серьезное оружие – алебарда, гибрид копья и топора: фехтующий рыцарь не успевал отреагировать на ее удар из второй шеренги противника и, как правило, оказывался сраженным.

Рыцарский строй тевтонов рассыпался. В разрывах тевтонского строя свистели татарские арканы. Петлю накидывали на рыцаря или на шею коня, а другой конец привязывали к своей лошади. Сорванный рыцарь становился легкой добычей мечей, а то и кинжалов оруженосцев-литвинов.

Среди современных историков существует заблуждение, что все рыцарские доспехи были настолько тяжелы, что упавший рыцарь самостоятельно встать уже не мог. Такое утверждение справедливо для турнирных доспехов, одевая которые рыцарь и впрямь не мог без специальных механизмов подняться на коня. Боевые же доспехи XV века были относительно легкими, упавший рыцарь мог сам встать с земли, правда, надо было сначала прийти в себя после удара о землю, вытянуть ногу из-под лошади, выпутаться из стремян. Все это время его должны были защищать и помогать пажи и оруженосцы.

Тевтонские оруженосцы были уничтожены во время погони за татарами, и теперь каждая ошибка стоила рыцарям, оставшимся без обслуживающего персонала, жизни.

Литвины уже который час бились с отборными частями маршала Валленрода, а поляки еще не тронулись с места. Возможно, их угнетало то, что предстояло биться против тевтонов, получивших благословение папы римского и развернувших над своим строем его знамя. Пассивностью поляков воспользовались тевтоны: Ульрих фон Юнгинген дал приказ своему правому флангу атаковать «в лоб» войска Ягайлы. Поляки бились по-простому, стенка на стенку, без изощренных татарских хитростей. Их главной задачей было не дать сбить себя с места. Такая тактика, возможно, имела бы успех, если бы не одно обстоятельство.

Ульрих фон Юнгинген ввел в бой свой резерв. Маневр развернутого строя тевтонского резерва показывает их великолепную кавалерийскую выучку: обогнув холмы через место начального построения войск Витовта, они развернулись «левое плечо вперед» и, словно дверью, захлопнули армию Ягайлы сзади. Причем приближавшихся с тыла тевтонов воины Ягайлы сначала приняли за литвинов и не проявляли беспокойства. Тевтонская рыцарская конница на всем скаку врубилась в строй поляков.

Но ошибка быстро стала понятной. Ягайло со своего левого фанга отправил отряд для того, чтобы через лес, вокруг деревни Людвигсдорф выйти в тыл Ордена. Польский рыцарь Добеслав Олешницкий пробился через строй тевтонов и пробовал ударить копьем великого магистра, но тот увернулся и сам ранил коня поляка.

На правом фланге поляков оставались воины Витовта, так называемые «смоленские полки»: смоленская, оршанская и мстиславская хоругви. Многочасовая битва в доспехах с использованием холодного оружия требовала огромных физических затрат, поэтому обычно уставших воинов в перерывах между атаками заменяли свежими, но окруженным с трех сторон смолянам, оршанцам и мстиславцам меняться было не с кем. Несмотря на отмечаемый всеми историками их героизм, они постепенно устали и почти все были уничтожены.

Тевтонский рыцарь Леопольд фон Кёкритц прорвался к королю Ягайле и пытался его убить. Ягайло ранил Кёкритца, а королевский секретарь Збигнев Олешницкий добил его.

Командир чешского отряда – будущий предводитель гуситов Ян Жижка, был ранен тевтонами в голову, и у него вытек глаз. Среди чехов началась паника.

Убитый польский знаменосец выронил большой королевский штандарт с белым орлом. Флаг тут же был подхвачен, но тевтоны восприняли это как божий знак и начали петь псалмы в благодарность святой Деве Марии за скорую победу.

Наступил критический момент битвы.

Разбить польскую армию помешали хоругви Витовта, выполнившие свою задачу по разгрому крыла Валленрода и ударившие в тыл тевтонскому резерву. Большие потери войска Витовта можно объяснить тем, что литвины за один день фактически участвовали в двух битвах – на своем и на польском фронте. Но без этого победить было невозможно: разгромив поляков, тевтоны, естественно, обрушились бы на армию Витовта.

Поле битвы стало похожим на многослойный пирог. В тылу поляков был резерв тевтонов, а у них самих в тылу литвины. Тевтоны уже заботились не о нападении, а о том, как самим вырваться из двух огромных котлов. Начали сдаваться тевтонские рыцари Хелминской земли. Сдали свою хоругвь и 40 оставшихся в живых наемников. Хоругви тевтонского резерва, окруженные Витовтом, не желали сдаваться православным и язычникам. Они бились до последнего и были уничтожены полностью. Пали смертью храбрых: великий комтур, великий маршал, великий казначей, великий шатный, комтуры: хелминский, бжегловский, покжывницкий, грудяцкий, гневский, нешавский, остродский, поповский, радзинский и другие знатные тевтоны.

Великому магистру предложили бежать с поля боя, на что он ответил: «Не дай бог мне покинуть это поле, где лежит столько знатных рыцарей, не дай бог». В польской историографии пишется, что магистра убил неизвестный простолюдин. Белорусские историки считают, что это сделал татарский хан Багардин.

Остатки тевтонской армии забаррикадировались в обозе, расположенном на окраине деревни Грюнвальд (по некоторым источникам – Грюмфельд). Туда собирались хозяйственные и вспомогательные подразделения, не участвовавшие в битве, а также остатки боевых частей с поля боя. Имелись также пушки. На приступ обоза была отправлена польская пехота, и это обстоятельство стало роковым обстоятельством в судьбе оборонявшихся, ибо пехота состояла из крепостных холопов, не обладавших имущественной самостоятельностью, а значит, и не имевших права брать выкуп за пленных рыцарей. Кроме того, как пишут историки, именно крестьяне больше всего терпели от тевтонских набегов, поэтому пленных они не брали.

На следующий день на поле были найдены тела великого магистра и главных тевтонских сановников. Разгром Ордена был полным, что, однако, не привело к поражению немецкого государства в Пруссии.