Часть вторая «Самая неожиданная», или Синайская кампания

Часть вторая

«Самая неожиданная», или Синайская кампания

Операция «Кадеш» — она же «Мушкетер» — она же тройственная агрессия. Израиль наносит удар. — Египет берут в «клещи». — Город-герой Порт-Саид. Зонтики парашютов в небе Египта. — Суэцкий канал заблокирован. — Возмущение мировой общественности. — Объявление перемирия. — Планы захватчиков сорваны. — В редком примере единодушия США и СССР лишают агрессоров плодов победы. — Торжество Насера и зловещее предсказание Голды Меир.

Война 56-го года, или, как ее называют в Израиле, «Синайская кампания», была первой, которую развязал именно Израиль. Если в 48-м инициаторами первой войны все-таки считались арабские страны, которые послали свои армии против новорожденного государства, то в 56-м это был маленький Давид, который нанес удар огромному Голиафу.

Правда, израильские полемисты всегда приводят тот довод, что инициированные ими военные действия были всего лишь ответом на многочисленные акты диверсий и саботажа, что совершали палестинские партизаны с баз, расположенных в секторе Газа.

К этому времени во главе Египта встал президент Гамаль Абдель Насер, он же полковник, а ранее тот самый капитан, который в мае 48-го с Каирского вокзала «Аббасия» уезжал на далекий палестинский фронт. Спустя шесть месяцев в составе 9-й пехотной бригады он очутился в так называемом «котле в Фалудже», где израильтяне блокировали несколько тысяч военнослужащих египетской армии. Их окружение затянулось, однако «воины Аллаха» упорствовали и сдаваться не желали. Так закончился 1948 год. Поскольку уже начались переговоры о перемирии, активные боевые действия прекратились как бы сами собой. Но вместе с тем израильтяне не разжимали тиски своего окружения.

Египетские командиры, несомненно, догадывались, что стоит только еврейскому Генштабу принять определенное решение, да еще подбросить дополнительные силы и средства, как судьба окруженных стала бы совсем печальной. Но сионистский противник пока не шел на какое-то обострение сложившейся ситуации, видимо заранее определив 9-й бригаде роль заложника или монеты в какой-то сложной и малопонятной дипломатической игре…

…Долгими вечерами, сидя в насквозь промокшей от январских дождей палатке, вели свои нескончаемые разговоры офицеры Гамаль Абдель Насер, Закария Мохиэддин, Салах Салем и другие. Эти беседы носили весьма откровенный характер, ведь никаких «особистов» среди них определенно не было, а находившиеся там же военные священнослужители-мусульмане занимались исключительно своими религиозными делами и в политику не лезли… Тематика этих разговоров была одна и та же — в чем причины столь унизительных поражений, понесенных египетской армией? Постепенно эти капитаны и майоры пришли к выводу, что во всем виновато тогдашнее руководство Египта, а именно: «прогнивший режим короля Фарука».

Пройдет не так много лет, и эти тридцатилетние мужчины займут высшие государственные и военные посты в Египте. Как позднее свидетельствовал вице-президент Египта З. Мохиэддин: «Палестинская война была одной из причин осуществления нашей революции 23 июля 1952 г. Под конец нашего «сидения в Фалудже» уже родилась наша организация «Свободные офицеры»…

Таким образом, ни король Фарук, ни гнусная камарилья его проворовавшихся царедворцев не догадывались, что их судьба была фактически определена в песчаных окопах восточного Синая, на излете полета пули от израильских позиций.

При этом Насер и его соратники были в курсе, что первой жертвой Палестинской кампании уже пал премьер-минстр Нукраши-паша, который погиб в результате совершенного на него покушения в декабре 1948 года. Но «Свободные офицеры» здесь были ни при чем, этот акт совершили скорее всего фанатики из группировки «Братья-мусульмане», которые почему-то сочли, что именно он повинен во всех несчастьях, обрушившихся на это арабское государство…

Та первая война определенно шла к концу. Между противниками начались неизбежные в тех обстоятельствах контакты, связанные с грядущим разъединением войск. В один из дней к позициям батальона Насера приблизился под белым флагом израильский джип. Навстречу им вышел сам Насер. Начался непростой разговор, но лед отчуждения был сломан, когда прибывшие попросили принять от них в знак доброй воли апельсины. В свою очередь, они попросили разрешить их священнослужителям забрать тела павших израильских солдат, которые все еще лежали на «ничейной земле». Такое разрешение было дано.

В другой ситуации, словно бы повторяя пример Шалтиеля и Телля на Иерусалимском фронте, встречались генерал Саид Таха и противостоящий ему командир такого же высокого ранга Игал Аллон. У каждого из них был свой сопровождающий — офицеры Гамаль Насер и Ицхак Рабин, и фактически это была первая встреча будущих глав двух государств. Надо полагать, данная беседа не состояла из бессмысленных обвинений и оскорблений, потому что под занавес египетская сторона была даже приглашена на совместный ужин в недалекий киббуц Гат. Они приняли это приглашение, но следующий подобный ужин состоится… лишь через тридцать (!) лет.

Такая атмосфера определенного взаимного доверия, помимо прочего, тоже сыграла свою роль. После подписания соглашений на острове Родос египетским военнослужащим было позволено уйти домой с оружием в руках, и позднее в Каире был даже проведен парад по случаю окончания войны…

23 июля 1952 года «Свободные офицеры» совершили антимонархическую революцию в Египте. Король Фарук был низвергнут, но ему, в отличие от нашего Николая Второго (Кровавого, как нарекли его большевики), подарили жизнь. После того как он подписал свое отречение, ему позволили забрать семью, и 26 июля на борту яхты «Махруса» он отбыл в изгнание в Италию. На сборы было дано 6 часов. Несомненно, они прошли в весьма интенсивном темпе, так как на яхту было занесено и погружено аж 204 чемодана с личными пожитками королевской семьи. Просто из любопытства просим обратить внимание на следующее: по приказанию Насера, все средства и драгоценности королевской семьи остались в Египте, так же как, естественно, и многочисленные дворцы и поместья. Даже его дорогостоящие коллекции редких монет, марок и бабочек были объявлены достоянием народа.

Обнародованная офицерами Революционная Хартия декларировала социальное равенство и реформы, экономическое развитие и бесплатное образование для всех. Говорилось там и о необходимости усиления армии, но ни одним словом не упоминались ни Израиль, ни Палестина.

Правда, в действительности горизонт не был столь безоблачным.

Еще при «прежнем режиме» Египет«…с целью экономической блокады Тель-Авива перестал пропускать израильские суда через Суэцкий канал. Не была выполнена и резолюция ООН от ноября 1951 года, призывавшая Египет не мешать проходу израильских кораблей по каналу. А в 1953 году новое египетское руководство перестало пропускать через Суэц и суда третьих стран, если они везли грузы в Израиль или из Израиля, что усилило экономическую блокаду».

(Д.П. Прохоров. Спецслужбы Израиля).

Это первое.

Теперь второе. Активизировали свои действия партизаны («федаины»), которые совершали налеты на израильскую территорию. Среди многих эпизодов следующий: 23 февраля 1955 года египетские агенты ворвались на военный объект в Ришон Ле Зион, возле Тель-Авива, там они похитили карты и документы. Два дня спустя в этом же районе был обстрелян и убит израильский мотоциклист, который в одиночку ехал по пустынной дороге.

Ответная акция была поручена молодому офицеру по имени Ариэль Шарон, который ранее, в 53-м году, «отличился» в подобном рейде на иорданскую деревню Кибия, где погибло 69 жителей, включая женщин и детей.

На этот раз при налете на военный лагерь в секторе Газа погибло 39 египетских солдат. Этот ответ показался египетскому руководству абсолютно «непропорциональным», и, как вспоминает Мохсен Абдель Халек, близкий соратник Насера той эпохи, «Гамаль решил, что это было сделано специально, просто чтобы унизить Египет…»

Из этого возникло третье. «Перед лицом нарастающей угрозы со стороны Израиля Египет был вынужден приступить к срочному перевооружению своей армии, то есть к кампании массовых закупок оружия…» — это их точка зрения.

Западные державы, которые по естественным причинам были наиболее близки египетской верхушке по прежним связям и их менталитету, ему отказали. Не уходя в излишние подробности, отметим, что мотивы у них были следующими:

— британские войска еще стояли в зоне Суэцкого канала, но так как Египет уже настаивал на их неизбежном выводе, естественно, Англия, в порядке наказания, дала категорический отказ в любых поставках ему современного оружия;

— Франция была открыто уязвлена той помощью, что Насер оказывал алжирским «моджахедам», к тому времени поднявшим восстание в Алжире. В отместку Франция заняла крайнюю антиегипетскую позицию и открыто приступила к поставкам оружия Израилю, а не Египту;

— Америка в тот момент вообще-то не поставляла оружие никому (на Ближнем Востоке), но так как Египет отказался вступить в «Багдадский пакт» — азиатский аналог НАТО, то и от США он получил категорический отказ.

Итак, Насеру остался только один и последний выбор — обратиться в «Восточный блок». Его обращение упало на благодатную почву: просчитав разворачивающиеся возможности, кремлевские политики той поры, очевидно, решили, что обзавестись подобным клиентом на Ближнем Востоке, несомненно, представляло бы большую выгоду в противостоянии с мировым империализмом.

В стране была общая нехватка продуктов питания и крайний недостаток предметов ширпотреба, включая одежду, обувь, мебель, посуду, белье и много еще чего, но уж что-что, а военно-промышленный комплекс СССР работал в полную силу. Мир еще не забыл, как наши Т-34/85, КВ и ИС в клочья разносили стаи таких «хищников», как «тигры» и «пантеры»; а МИГи, ЯКи и ЛА к весне 45-го года очистили небеса Восточной Европы от хваленых «мессершмиттов» и «юнкерсов», которые в свое время наводили ужас на европейцев, в том числе и на просвещенных французов, голландцев, англичан. Отечественная артиллерия традиционно считалась лучшей в мире, а ППШ — прославленный автомат времен войны — к этому времени был заменен на еще более удачную модель, АК-47 конструктора Калашникова.

Переговоры с арабскими заказчиками шли быстро, и «27 сентября 1955 года Насер заявил, что Египет подписал с Чехословакией соглашение о поставке большого количества оружия в обмен на рис и хлопок. Но всем присутствующим… было ясно, что речь идет о советском оружии, которое по политическим соображениям будет поставляться через ЧССР» (Д.П. Прохоров. Спецслужбы Израиля).

А вот как комментируют то же событие Арон Брегман и Джихан Эль-Тахри в «Пятидесятилетней войне»: «В сентябре 1955 г. Египет объявил о крупном контракте на поставку вооружений из Чехословакии — государства-сателлита этого блока. Но вовлеченность Советов скрыть было невозможно. Эта сделка явилась сокрушительным ударом для Израиля. Абба Эбан, который тогда был представителем в ООН, вспоминает: «сам факт приобретения реактивных истребителей Египтом… сразу превратил израильские ВВС, которые в то время в основном полагались на пропеллерные самолеты, в устаревшие».

Надо полагать, военно-политическая верхушка Израиля со всей серьезностью отнеслась к этим новостям. Именно нехватка современного оружия так подвела коалицию арабских государств в войне 1948 года (среди ряда других причин, конечно). А теперь все должно было решиться по-другому. Высокопоставленные израильские военные быстро получили все необходимые справки по тому оружию, которое еще только должно было поступить в страну пирамид. Сделать это оказалось нетрудно. Не секрет, что Советский Союз признал новорожденное еврейское государство одним из первых вслед за США. Сталин и его окружение той поры вынашивали определенные планы относительно этого государства. Они рассчитывали, что евреи-социалисты со временем развернут дела так, что будет образована новая, шестнадцатая республика. Весной 48-го года было негласно разрешено многим бывшим демобилизованным из Красной армии офицерам-евреям выезжать в Палестину, вместе с семьями, если они того пожелают (что было вообще-то уникальным и единичным примером для той поры). Эти мужчины пополнили ряды «Хаганы», затем «Цахала». Несомненно, что эти боевые офицеры до тонкостей знали все особенности и достоинства советского оружия и довели свои знания до политиков.

Не дремала и военная разведка «Аман». Как пишет Д.П. Прохоров, «…весной 1956 года агентура «Аман» в Польше сообщила, что под Гданьском началось обучение египетских военных летчиков. Для Тель-Авива это означало одно — честолюбивый первый президент Египта Насер готовится к войне с Израилем.

Эти выводы подтверждала и возросшая активность палестинских боевиков, которые с начала 1955 года стали получать помощь сначала от египетской, а потом от иорданской и сирийской разведок. Они регулярно совершали рейды на территорию Израиля, где убивали местных жителей, взрывали линии связи, занимались воровством и проводили другие диверсионные акты. Так, в марте 1955 года группа палестинских боевиков, проникшая в Израиль с территории Египта, захватила в пустыне Негев автобус и расстреляла 11 пассажиров. Цель этих операций для Египта была очевидна — создать в Израиле атмосферу страха, подорвать веру израильтян в способность спецслужб и армии обеспечить их безопасность, а также замедлить иммиграцию евреев в Израиль».

Однако отметим, что на тот момент Насер еще не был абсолютным хозяином у себя в стране. Еще в 1952–1955 годах в зоне Суэцкого канала традиционно стояли охранявшие его британские войска, а сам канал принадлежал управляющей им «Компании Суэцкого канала» с англо-французским капиталом. К лету 1956 года отношения Насера с западными державами окончательно испортились.

Раздраженный их отказом продать оружие и предоставить кредиты, необходимые для развития страны, египетский президент пошел на неординарный шаг. 26 июля на митинге в Александрии, при огромном стечении простого народа, он объявил, что отныне Компания прекращает свою деятельность, канал национализируется и становится собственностью народа Египта. Это известие было с восторгом встречено и в стране, и в окружающем арабском сообществе.

Но другим было отношение в другом мире. В своих мемуарах «Моя жизнь» Голда Меир пишет: «Насер сделал свой жест — национализировал Суэцкий канал. Никогда еще ни один арабский лидер не совершал такого эффектного поступка, и арабский мир был поражен. Только одно оставалось Насеру совершить, чтобы управляемый им Египет был признан главной мусульманской державой: уничтожить нас. В остальном мире национализация канала с тревогой обсуждалась как политическая проблема для великих держав — нас же в Израиле больше беспокоил рост военной мощи Египта». И далее. «Независимо от неудавшейся французско-английской попытки захватить Суэцкий канал, борьба Израиля с Египтом в 1956 году имела одну-единственную цель — предотвратить разрушение еврейского государства».

«Мы начали планировать Синайскую кампанию. Французы предложили нам оружие и стали готовить секретные планы объединенного англо-французского штурма Суэцкого канала.

…Мы полетели во Францию с секретного аэродрома на ветхом французском военном самолете… Первая наша остановка была в Северной Африке, где нас поместили в очень симпатичной гостинице. (Скорее всего, это было в Алжире, который тогда еще являлся владением Франции. — Примеч. авт.) Оттуда мы полетели на военный аэродром под Парижем, чтобы встретиться с французами.

Целью переговоров было уточнить детали военной помощи, которую нам пообещали французы, особенно в защите нашего воздушного пространства, если мы об этом попросим. Но это была только первая из нескольких конференций, в одной из которых участвовал сам Бен-Гурион.

24 октября мы уже начали совершенно секретно проводить мобилизацию…»

Израильские историки утверждают, что к тому моменту Синай был просто нашпигован современным оружием, поступившим в Египет по условиям Договора 1955 года из Чехословакии (т. е. фактически из Советского Союза).

Как можно назвать действия государства, втайне готовящего нападение на своего соседа (или соседей)? Разумеется, агрессией.

В первой половине прошлого века это совершила Германия — в отношении Чехословакии, Польши и иных стран.

Осенью 56-го года агрессорами стали другие. Свою грядущую военную кампанию командиры «Цахал» обозначили как операция «Кадеш» (Очищение). На ее реализацию отводился срок в 7 дней. (На такой же срок ориентировались и англо-французы со своей операцией под названием «Мушкетер».)

Для нападения на Египет Израилем выделялась серьезная группировка, включавшая 10 бригад (то есть 100 тысяч солдат из 150-ти, которые тогда вообще составляли численность армии), и почти вся имевшаяся в наличии техника — 200 танков, 600 орудий и минометов, 150 боевых самолетов и 20 кораблей.

Противостоящие им регулярные войска Египта по силам в принципе были равны противнику и насчитывали тогда 100 тысяч человек, несколько большее количество танков, но меньше артиллерии. Также они включали 128 самолетов, из которых боеготовыми можно было признать лишь 42. Все эти силы были в основном сосредоточены на канале и в дельте Нила.

…Словно какая-то злая сатанинская сила затуманила сознание тогдашних египетских политиков. К тому времени англичане уже оставили синайские авиабазы Эль-Ариш, Бир-Хама и Бир-Джифгафа. Передислокация туда части египетской авиации стала предпоследней каплей в глазах Израиля, а приказ о закрытии для израильского судоходства пролива Тиран и залива Акаба последней. Все сомнения в необходимости проведения операции «Кадеш» — если они и были — исчезли. К концу последней декады октября их группировка на восточной границе Египта была боеготова. На западе и севере флот интервентов уже готовился выходить со своих баз на Мальте и Кипре. Таким образом, египетская армия попадала в серьезные и опасные «клещи», только об этом она еще не догадывалась…

Наступил День «Д», час «Ч».

…В отличие от всех других войн ХХ столетия, эта война началась самым необычным образом. Не было ни сокрушительного залпа из тысяч орудий через границу атакованного государства, ни всесокрушительного налета авиации. Просто на исходе дня 29 октября 16 транспортных самолетов марки «Дакота» (у нас он назывался ЛИ-2) высадили в районе перевала Митла на центральном Синае 400 парашютистов из батальона Рафаэля Эйтана.

Какого-то противодействия они там не встретили. Представьте себе лунный, абсолютно безжизненный, пейзаж безводной каменистой пустыни. И там, словно из ниоткуда, появляются обвешанные оружием «инопланетяне» и начинают срочно обустраивать свои позиции. На тот момент египетское командование было в абсолютном неведении, что творилось в сердце Синая. И немудрено незадолго до этого с воздуха и с земли израильтяне заранее сумели нарушить большинство линий проводной связи.

Тонкий расчет израильского командования полностью оправдался: даже когда первая информация о каких-то диверсантах у себя в тылу достигла египетского Генштаба, отсутствие артиллерийской канонады убедило их, что речь идет всего лишь о проникновении каких-то вражеских лазутчиков, не более того.

В это же самое время гораздо восточнее, а если конкретно, в южной части пустыни Негев, египетскую границу перешла 202-я парашютная бригада под командованием Ариэля Шарона. Батальон Эйтана, уже оседлавший перевал Митла, собственно относился к ней. Вот на соединение с ними и двинул по суше Шарон два десантных и два механизированных батальона, легкие танки АМХ-13 французского производства, также приданную артиллерию и минометы.

С ходу взяв пограничный пункт Кунтилла — а его оборонял аж целый взвод египетской пехоты, — уже ночью они достигли Эль-Тамада. Сражение здесь длилось уже 40 минут, и нет нужды объяснять, в пользу кого оно закончилось. Гарнизон египтян был рассеян, и теперь впереди лежал только Нехле, последнее поселение на пути к перевалу. Но здесь для израильтян начались неприятные «сюрпризы» — на пути от Тамада к Нехле колонну 202-й бригады неоднократно атаковали советские МИГ-15 и английские «вампиры». Правда, за штурвалами там находились, естественно, египетские пилоты. Было сожжено два десятка грузовиков, и появились первые потери среди солдат «Цахала». При этом несколько раз была произведена штурмовка позиций батальона Эйтана, и египтяне даже попрактиковались в стрельбе по воздушным целям, уничтожив парочку невооруженных монопланов «Пайпер Кэб», с помощью которых их противник вел разведку с воздуха.

Пусть не всегда умелые и результативные, но весьма назойливые атаки с воздуха явно подействовали на нервы израильским офицерам. Уже в первой половине дня 30 октября из обеих частей 202-й бригады, которые как две капли ртути настойчиво стремились слиться в одну, посыпались радиограммы содержания: «Ну сделайте хоть что-нибудь…» — в адрес вышестоящих командиров.

Ответ последовал быстро. Французские «мистэры» и «ураганы» были брошены для противодействия МИГам и «вампирам». И хотя общий счет в воздушных схватках оказался в пользу израильтян, их пилоты были неприятно удивлены, что «МИГари» по скороподъемности и маневренности явно превосходят французские машины, а уровень освоения египтянами современной авиационной техники был намного выше, чем предполагалось до начала этой кампании.

Тем временем против окопавшихся солдат Эйтана был брошен единственный оказавшийся под рукой 5-й батальон 2-й египетской пехотной бригады. Слабообученные солдаты, вчерашние феллахи, не были подготовлены ни морально, ни технически и конечно же уступали своему натренированному противнику. Их первый приступ был сравнительно легко отбит, а чуть позже, в 22.30, колонна Шарона соединилась со своим передовым батальоном. Восточная оконечность перевала Митла оказалась в их руках, а это означало, что фактически вся южная часть Синая теперь находилась под контролем Израиля.

В этот же день 30 октября группировка полковника Иегуды Валаха (численностью до дивизии) стала отвоевывать на центральном участке важные приграничные пункты Эль-Кусейма и Абу-Авейгила. Фактически это был целый укрепрайон, где на стратегических высотах были обустроены оборонительные позиции, прикрытые минно-проволочными заграждениями. Впервые армия Израиля столкнулась со столь грамотно подготовленной обороной. Многочисленные попытки израильтян взять египетские позиции «в лоб» не увенчались успехом. У нападавших появились весьма чувствительные для их менталитета и воспитания потери. Положение спасла 7-я танковая бригада под командованием полковника Ури Бен-Ари. Пока египетские пехотинцы отбивались от противника с фронта, танкисты Бен-Ари зашли к ним в тыл по маршруту, который считался абсолютно непроходимым для бронированных машин. Пути подхода возможных подкреплений были перерезаны, и это сразу сделало оборону бессмысленной.

Египтяне сдались.

А седьмая бригада устремилась к трем имевшимся аэродромам на Синае Бир-Хама, Бир-Род-Салим и Бир-Джифгафа. Навстречу ей стала выдвигаться 4-я танковая дивизия армии Египта, однако встречного танкового сражения не произошло — такая крупная цель привлекла внимание израильских штурмовиков, которые с воздуха уничтожили до ста единиц бронетехники врага. Уцелевшие египетские танки повернули обратно, а машины Бен-Ари сидели у них плотно «на хвосте» и таким образом почти добрались до Суэцкого канала. В итоге уже и центральная часть Синайского полуострова оказалась у них в руках.

В ночь с 31 октября на 1 ноября северная группировка «Цахала» стала атаковать позиции египтян в секторе Газа. Танкисты Хаима Барлева и пехотинцы бригады «Голани» быстро добились успеха. Египетская оборона была прорвана, а деморализованные солдаты получили приказ отступать. Часть из них стала уходить горными тропами общим направлением на запад, а по хорошей прибрежной дороге на Эль-Ариш, Румани двинулись победители. Удивительно, но, как пишет в своей книге Д. Лаффин: «Ввиду того, что (министр обороны) Даян заблаговременно создал специальные разведывательные подразделения, израильтяне знали Синайский полуостров лучше, чем владевшие им многие годы египтяне» (!).

Но настала очередь удивиться и Бен-Гуриону. Израильское руководство никак не рассчитывало, что сражения развернутся еще в двух сферах.

На море… В книге М.А. Жирохова «Крылья возмездия» приводится подробный эпизод, как в ночь на 31 октября египетский эсминец «Ибрагим Эль Аваль» был отправлен в рейд на главный порт Израиля Хайфу. Он обрушил на город и порт 220 снарядов, впрочем, не вызвав особых разрушений. Сначала его пытался перехватить французский боевой корабль, затем вдогонку бросились два израильских миноносца «Эйлат» и «Яффа». Нагнав «Ибрагима», они выпустили в свою очередь 400 снарядов, но ни один из них не попал в цель (!).

Неудачливых моряков выручили летчики, которые предметно доказали, что их выучка гораздо лучше. Два «Урагана» поразили корабль, который затем был взят на буксир и в качестве пленника приведен в ту же Хайфу…

В воздухе… В ту же ночь несколько ИЛ-28 ушли на бомбежку объектов на собственно израильской территории. Их было всего несколько штук (надо сказать, что из поступивших 39 ИЛ-28 подготовленных экипажей было всего лишь 12). Итоги налета какие-то неясные, точно известно только, что ночью взрывы сотрясали окрестности киббуца Рамат Рашель, того самого, который еще весной-летом 48 года несколько раз переходил из рук в руки, но израильского аэродрома, по которому вроде бы метили египетские пилоты, там никогда не было…

Но главное событие произошло в тот день на другом фронте дипломатическом. Отрабатывая свое участие в операции «Мушкетер», как первый шаг, в 18.00 30 октября правительства Англии и Франции предъявили совместный ультиматум двум сражающимся комбатантам с требованием о прекращении военных действий и об отводе своих сил на расстояние в 10 миль от берегов канала. При этом Лондон упоминал свой англо-египетский договор от 1954 года, согласно которому Великобритания гарантировала «свободу судоходства в Суэцком канале» и в связи с этим потребовала предварительного согласия египетских властей на временную оккупацию Порт-Саида, Исмаилии, Суэца. Зная характер нового египетского правителя, «Форин офис» с большой долей уверенности мог бы предположить, что условия ультиматума будут для него неприемлемы. Так оно и получилось: Египет отверг этот ультиматум в самых категорических выражениях.

(Есть данные, что, ознакомившись с текстом ультиматума, американский посол в Лондоне охарактеризовал его как «бредовый».)

Что же касается Израиля, на тот момент его силы были еще достаточно далеки от берегов Суэца. Таким образом, третий «мушкетер» счел этот документ своего рода «приглашением» продолжить выдвижение к каналу, что он и сделал.

Прошли еще сутки. Так как срок ультиматума истек, а полученный ответ был абсолютно неудовлетворительным для англо-французов, они перешли к силовым действиям. От берегов Мальты и Кипра заранее отошла объединенная эскадра интервентов. Всего их силы вторжения включали до 65 тысяч профессионально подготовленных солдат и офицеров (а не вчерашних малограмотных феллахов), они были посажены на 60 транспортов, входивших в состав упомянутой эскадры из 122 (!) кораблей и среди них 6 (!) авианосцев, где размещались 600 боевых самолетов. Для действий на суше были подготовлены 430 танков, 520 орудий и многое-многое другое. Помимо десантных барж, для доставки пехотинцев на берег предполагалось использовать и вертолеты — прямо с палуб авианосцев, что вообще стало бы первым подобным случаем в военной истории. Таким образом, британский генерал Стокуэлл и французский Боффр должны были определенно стать новаторами в проведении комбинированных воинских операций «море — суша» образца 1956 года.

Эта группировка в принципе ничем не уступала тем силам, которые в 1942–1943 годах англо-американцы выставили против экспедиционного корпуса Эрвина Роммеля (действовавшего в Северной Африке) и в конце концов сумели сломить этого прославленного германского генерала. С учетом уже упомянутого израильского контингента было ясно, что Египет уже не имел никаких шансов на поле боя.

Но вот что должен был предусмотреть Насер вместе с подчиненными ему авиационными и сухопутными командирами после получения указанного ультиматума, так это заранее рассредоточить еще имевшуюся у него авиацию или, по крайней мере, отдать приказ угнать уцелевшие МИГи, «вампиры» и «метеоры» на дальние аэродромы к суданской границе. Это было сделано лишь частично, и то после того, как вечером 31 октября англо-французские штурмовики и бомбардировщики обрушили свой первый удар на основные авиабазы Египта.

Это был очередной шок, который испытали народ и правительство этой арабской страны на протяжении трех дней с 29 октября.

До насеровского руководства дошло, что речь идет уже не о защите каких-то отдаленных позиций на Синае, а о непосредственном вторжении войск интервентов в зону канала и, возможно, даже в дельту Нила — то есть в сердце страны. Это и обеспечило ему подходящий предлог, и 1 ноября египетский Генштаб отдал войскам приказ об общем отступлении с Синая, чтобы хоть как-то усилить оборону на Суэце.

Но, очевидно, плохая связь их подвела, и египетские солдаты в местечке Ум-Катеф, находясь далеко в тылу израильтян, все еще отбивались от наседавших врагов. Это продолжалось еще сутки, наконец в ночь на 2 ноября оборонявшиеся ускользнули. А утром 2-го их противник пошел в очередную атаку, при этом завязался весьма ожесточенный бой между теми, кто наступал с фронта, и теми, кто атаковал с тыла. И те, и другие понесли некоторые потери, пока командиры, разобравшись, не остановили это «сражение». Этот боевой эпизод вспоминается израильскими историками с оттенком некоторого весьма объяснимого стыда.

Продолжал обороняться и совместный палестино-египетский гарнизон в городке Рафах, в западной оконечности сектора Газа. В какой-то степени разъяренные отсутствием быстрого успеха, командиры «Цахала» в ночь на 1 ноября организовали комбинированную операцию: пока с воздуха позиции противника штурмовали «ураганы», «мустанги» и «харварды» (и даже две четырехмоторные «Летающие крепости», которые в свое время крушили центры германской индустрии вооружений), с моря подошел призванный на помощь французский крейсер «Жорж Леги». Он обрушил на Рафах 150 снарядов. (Это, кстати, чем-то напоминает действия тех же французов за 40 лет до того, только море называлось не Средиземным, а Черным, а портовый город носит название Одесса.) На суше активизировал свои действия полковник Хаим Ласков, тот самый танковый командир, который весной 48-го с такими потерями и так безуспешно пытался отвоевать у Арабского легиона ключевой укрепленный пункт Латрун. На этот раз бравый полковник был более удачлив, нажим его солдат наконец-то возымел свое действие, и в конце концов защитники эвакуировали этот укрепрайон.

Вообще, день 1 ноября, очевидно, был поворотным в этой кампании. В полдень, следуя полученным приказам, египтяне оставили Эль-Ариш, крупнейший населенный пункт пустынного Синая. Их длинная колонна стала уходить на запад к Румани, а обрадованный Эзер Вейцман, командующий «Хель Хаавир» (еврейское название их ВВС), бросил им вслед целый рой истребителей-бомбардировщиков. По ряду соображений израильтяне вступили в город лишь на следующий день, 2-го, и к своей радости обнаружили брошенными некоторое количество Т-34, самоходок СУ-100, грузовиков ЗИЛ и значительную массу другого военного имущества.

2 ноября был взят и Румани, причем с востока в него вошла 27-я механизированная бригада, начавшая свой путь от Газы, а с юга — 7-я танковая, которая к этому моменту овладела центральным Синаем. Сам город Газа номинально еще оставался в руках египтян. Как за 8 лет до того, при взятии Беэршевы, израильтяне усилили свой нажим со всех сторон, прорвались в центр города, и губернатор Газы, чья резиденция оказалась под дулами орудий, отдал гарнизону приказ капитулировать. И здесь агрессорам достались богатые трофеи.

Таким образом, если 1 ноября стало поворотным, то второе — победным днем всей Синайской кампании. Израильские вооруженные силы практически уже добились поставленных целей и вышли к Суэцкому каналу. Однако, держа слово, данное своим западным покровителям, они остановились ровно в 10-ти милях от него. И прежде чем перейти к описанию действий доблестных англо-французских союзников, которые обеспечили «второй фронт» и поддержку маленькому ближневосточному Давиду, вот еще два последних эпизода второй арабо-израильской войны.

«Харперская военная энциклопедия» повествует о том, что»…31 октября 1956 года крупный патруль парашютистов из состава 202-й бригады полковника Шарона попал в засаду в районе перевала Митла». Это интерпретация международных авторов Эрнеста и Тревора Дюпюи. Из других источников следует, что на неприятности они напросились сами.

Неугомонный полковник «Арик» Шарон, очевидно, не мог оставаться «без дела», тем более что весьма привлекательная цель располагалась совсем близко. Египетские солдаты, отбитые по итогам первого штурма, не ушли далеко, а засели в западной оконечности перевала Митла, блокировав пути подступа к южной части Суэцкого канала. При этом они весьма грамотно использовали многочисленные пещеры и горные расщелины, скрываясь в них от налетов вражеских «ураганов» и «мустангов».

Приказа атаковать их не было, но полковник Шарон направил на них «разведгруппу» майора Мордехая Гура, куда были включены и танки, и БТР, и разведчики на бортовых грузовиках, и артиллерия с минометами на тяге.

Где-то в полдень колонна вошла в узкое ущелье Хиттан и сразу попала в прицелы египтян… Война учит быстро. Уязвленные своими первыми неудачами и потерями, на этот раз рядовые и младшие командиры 5-го батальона не убежали. Они обрушили на израильтян смертоносный залп из пулеметов и легких орудий, но парашютисты 202-й тоже оказались не робкого десятка. Укрываясь за большими каменными валунами, они вступили в ожесточенный огневой бой с защитниками нового Баб-эль-Уэда. На помощь с той и другой стороны была вызвана фронтовая авиация. Поняв, что дело пошло «на принцип», Шарон отдал распоряжение помочь десантникам всеми имеющимися силами. В конце концов, египетским пехотинцам пришлось отступить вплоть до канала. Израильская сторона официально признала у себя 38 убитых и 120 раненых, оценив потери у противника в 200 человек только погибшими, что, однако, вызывает некоторые сомнения. До сих пор этот боевой эпизод в ущелье Хиттан оценивается весьма неоднозначно израильскими военными.

…Целые сутки парашютисты 202-й бригады приходили в себя после осуществления того разведрейда. 2 ноября Шарон сдал свои позиции подошедшей 4-й пехотной бригаде и двинул своих десантников на юг, к местечку Рас-Судр. Это был промежуточный пункт на пути к крепости Шарм-аш-Шейх, на самом южном кончике Синайского полуострова. Продолжив движение по прибрежной дороге вдоль Суэцкого залива, затем были заняты Абу-Зеним и Эт-Тур, при этом нужно упомянуть, что никаких там арабских войск не было. Зато вокруг Судра и Зенима располагались нефтяные поля, а в Эт-Туре еще и заброшенный аэродром, вполне пригодный для посадки транспортных «Дакот».

На этом аэродроме десантники Шарона соединились со вновь прибывшими подкреплениями и уже совместно двинулись на юг к Шарм-аш-Шейху. «Timing», то есть синхронизация действий со стороны израильских планировщиков, была превосходной. Во второй половине дня 4 ноября крепость была окружена с запада парашютистами Шарона, а с востока пехотинцами еще одной бригады «Цахала».

…Еще 29 октября, одновременно с началом движения 202-й бригады к перевалу Митла, пришла в действие и 9-я пехотная бригада, дислоцированная несколько южнее. Солдаты под командованием полковника Авраама Иоффе быстро овладели пограничным пунктом Рас-эль-Наб и оттуда начали свой рейд на Шарм-аш-Шейх, крупную базу противника в самом южном кончике Синайского полуострова. Какого-то противодействия со стороны египетских аскеров им не было, по той банальной причине, что они там просто отсутствовали. «Противодействовал» сам рельеф местности — скалистый, изрезанный заливчиками, с полным отсутствием каких бы то ни было дорог. Пять полных дней потребовалось пехотинцам Иоффе, чтобы только добраться до цели своего утомительного путешествия.

Вечером 4 ноября все было готово. Дальше цитируем по «Харперской военной энциклопедии».

«5 ноября 1956 года. Восьмой день. Первая попытка наступления на Шарм-аш-Шейх, предпринятая в полночь, сорвалась, поскольку наступающие попали на минное поле и были накрыты заградительным огнем. В 5 часов 30 минут утра израильские силы вновь пошли в атаку при поддержке авиации и артиллерии, и в 9.30 гарнизон Шарм-аш-Шейха сдался. Соединения парашютистов, оседлавшие дорогу вдоль берега Суэцкого залива, прибыли вовремя и приняли участие в решительном штурме».

Вечером 31 октября, спустя сутки после предъявления своего ультиматума, англо-французские агрессоры нанесли первый удар по военным аэродромам жертвы агрессии. Эти налеты были продолжены и 1-го, и 2 ноября. Значительная часть авиации Египта была уничтожена прямо на взлетно-посадочных площадках.

Можно только представить случившийся шок у народа и руководства Египта. На них напал не просто Израиль — в конце концов, это был всего лишь сосед в Передней Азии. Их атаковали вооруженные силы двух мировых держав, которые всего лишь за десять лет до этого входили в коалицию государств, победивших нацистскую Германию — мирового злодея всех времен и народов.

Агрессоры действовали продуманно — пока «метеоры» и «этендарды», «харварды» и «ураганы» утюжили авиабазы дельты Нила, десантники болтались в своих баржах на виду берегов Египта, пили скотч-виски и «Божоле» и в очередной раз смазывали свои «Стэн-ганы» и карабины модели FN/FAL.

После четырех дней «боевых действий» англо-французское командование сочло, что «ситуация созрела». Из «Энциклопедии Дюпюи»: «В 8 часов 20 минут 5 ноября 1956 года около 500 десантников-парашютистов приземлились на аэродроме Гамил вблизи Порт-Саида, за которыми последовали еще 600 человек, высадившихся в районе Порт-Фуада. Они захватили водопроводную станцию и прекратили подачу воды в город…»

«6 ноября в 6 часов 50 минут в Порт-Саиде начал высадку морской десант союзников. В 10 часов 00 минут был захвачен упорно не желавший капитулировать египетский бригадный генерал Салах эд-Дин Могюй…» Потери, понесенные союзниками при взятии Порт-Саида, были минимальны. Англичане потеряли убитыми 16 человек, французы — десять. Всего коалиция признала потерю пяти своих самолетов (из шестисот).

Отметим при этом, что к 6 ноября все боевые действия на «израильском» участке фронта уже были прекращены.

Что касается двух других «мушкетеров», то они намеревались 7 ноября взять Эль-Кантару, 8 ноября — Исмаилию (в центральной части канала) и не позднее 12 ноября — Суэц в его южной части.

Но их замысел остался неосуществленным. Как только стало известно о начале десантных операций, министр иностранных дел СССР направил в Совет Безопасности ООН срочную телеграмму. В ней он потребовал срочного прекращения агрессии и вывода войск интервентов в трехдневный срок. Все постоянные члены Совета Безопасности, и в первую очередь США, призывались присоединиться к этому требованию и оказать Египту, жертве агрессии, всю возможную помощь.

Затем последовало сообщение ТАСС, что советские люди не останутся пассивными наблюдателями международного разбоя и что правительство СССР не будет препятствовать своим гражданам, если они пожелают выехать добровольцами на помощь свободолюбивому народу Египта. (Формула об «интернациональном долге» была изобретена несколько позже.)

Мир стал свидетелем искреннего возмущения народов «неприкрытой империалистической агрессией». Особенно возмущались народы и правительства стран «третьего мира», движение которых тогда было на явном подъеме. Даже члены Британского содружества наций — Индия, Пакистан и Цейлон — приняли совместную декларацию, в резких тонах осуждавшую агрессоров. А Израиль, к которому народы «третьего мира» относились вполне лояльно, ощутил на себе холодок отчуждения и раздражения с их стороны.

В той ситуации, что сложилась, Соединенные Штаты предпочли отмежеваться от «старых империалистических хищников», и вообще их руководство сочло, что европейские союзники зашли слишком далеко, причем без предварительного согласования со своим старшим партнером. США решили «сыграть красиво» и даже заработать очки в глазах арабского мира. Поэтому Госдеп нажал на все нужные рычаги, и 7 ноября все военные действия на всех фронтах были остановлены.

В этот же день, выступая в Кнесете, премьер-министр Давид Бен-Гурион прочитал так называемую «victory speech» (то есть «речь о победе»). В ней, помимо прочего, он объявил, что Израиль не намерен возвращаться к линиям перемирия 1949 года. Однако поторопился уважаемый «сын льва», что в переводе означает его боевой псевдоним (так как подлинная фамилия этого уроженца польского города Плонск звучит совсем не по-иудейски — Грин).

В редком примере единодушия США и СССР действовали совместно, и результаты проявились очень быстро.

Уже к 15 ноября в Египет прибыли контингенты сил ООН по разъединению войск. В ответ на обещание Египта обеспечить свободу судоходства через Тиранский пролив и данные ему такие же гарантии со стороны мирового сообщества, Израиль был вынужден начать отвод своих войск с Синая, а в марте 1957 года очистил и полосу Газы. А англо-французы убрались еще раньше — к 22 декабря 1956-го. «Суэцкая кампания» была крайне непопулярна в их странах и вызвала в Лондоне и Париже серьезный политический и финансовый кризис.

Закончившаяся война имела тяжелые последствия. Оба противника понесли значительные людские и материальные потери. Египетские войска только на Синае потеряли около 3 тысяч человек убитыми и ранеными. Израиль официально признал у себя 172 погибших и 800 раненых военнослужащих. Ценой в сто единиц своей подбитой и поврежденной бронетехники «Цахал» вывел из строя и частично захватил в качестве трофеев несколько сот египетских танков, БТР, орудий, минометов, армейских грузовиков и тому подобное.

Некоторая часть из вышеперечисленного была сочтена пригодной для дальнейшего использования. Времени у израильских трофейщиков хватало: за три зимних месяца они вывезли в Израиль все, что представляло для них хоть какую-либо ценность.

* * *

После ухода последних солдат интервентов в марте 57-го Египет восстановил свой суверенитет над всей освобожденной территорией, а Насер стал героем арабского мира, увенчанный высшими наградами многих стран (даже у нас получил Золотую Звезду Героя Советского Союза).

На поверхности, Египет с честью вышел из той ситуации, в которой он очутился на первой неделе ноября 1956 года. Его авторитет был поднят на немыслимую прежде высоту. Израиль же, одержав очередную военную победу, на дипломатическом фронте потерпел поражение. Он так и не смог воспользоваться плодами своей победы. На фоне торжества и бахвальства Гамаля Насера Голда Меир сделала следующее зловещее предсказание: «…(В ООН) мы пытались убедить весь мир, что если мы отступим к линии перемирия 1949 года, то новая война на Ближнем Востоке будет неизбежна (!)». Как в воду глядела министр иностранных дел Израиля! Так все и случилось.

* * *

Теперь трудно сказать, проводил ли Насер со своим окружением «разбор полетов» и анализ той ситуации, что сложилась вокруг Египта в октябре-ноябре 56-го. Если да, то сделанные выводы нам неизвестны.

Или дипломатическая победа так вскружила им голову, что они решили, что и обсуждать-то, собственно, нечего?

У их противника это выглядело по-другому. Насколько грамотно была подготовлена и проведена эта кампания — так же толково она и была завершена. Во всяком случае, международные источники указывают на следующие четыре вывода:

Первый и самый главный. Превосходство Хель Хаавир в воздухе было определенно зарегистрировано уже 1–2 ноября. Прекратились пусть и не всегда результативные, но назойливые штурмовки МИГов. Израильские командиры несомненно осознали, что это случилось не в результате побед их перехватчиков в воздухе (всего-то их усилиями был сбит неполный десяток самолетов врага). Это произошло после того, как основная масса египетских самолетов была сожжена на земле. При этом западные союзники заявили, что число уничтоженных машин составило 200. Но так как реальное число истребителей и бомбардировщиков составляло 128, очевидно, в состав 200 машин вошли самолеты учебные, гражданские и все другие.

Из этого факта израильские авиационные командиры и генштабисты сделали далеко идущие выводы, что нужно сделать в первую очередь, перед тем как когда-либо вновь разворачивать боевые действия на суше…

Второе. По своему мышлению и воспитанию командующий Моше Даян являлся типичным пехотным генералом той эпохи. Танкам в его стратегии отводилась всего лишь роль частей поддержки. Однако проведенный анализ показал, что в Синайской кампании самый яркий успех выпал на долю танкистов. Танковые командиры Ури Бен-Ари и Исраэль Таль продемонстрировали незаурядную, но разумную смелость, нетрадиционные подходы к тактике танковых подразделений на поле боя и способность к нестандартным решениям в интересах общего дела.

В итоге ряд концепций были пересмотрены и отныне именно танки должны были стать основной ударной силой армии обороны Израиля.