Аравия до ислама

Аравия до ислама

Завоевавшие сасанидский Иран, восточные провинции Византии и множество других стран и народов арабы были выходцами из Аравии, этого гигантского пустынного полуострова, где издревле обитали многочисленные семитские племена, с которыми народы Ближнего Востока были хорошо знакомы еще со времен шумеров. Семитское население Аравийского полуострова в силу географических условий отчетливо подразделялось на две части: кочевников пустынь и полупустынь и земледельческое, а также торговое население оазисов. Оазисы, о которых идет речь, в основном располагались на побережье, преимущественно на юго-западной оконечности полуострова, территория которой издревле именовалась Аравией Счастливой.

Кочевые племена семитов – впоследствии их стали именовать бедуинами – с глубокой древности бороздили со своим скотом и немудреным скарбом бескрайние пустыни Аравии. Именно они одомашнили верблюда, начавшего играть огромную роль в их бродячей жизни: молоко и мясо шли в пищу, шерсть – на одежды и войлоки, шкура – на обувь и другие поделки; даже навоз не пропадал – его использовали как топливо. Верхом на верблюде кочевники воевали, на верблюдах же они перевозили не только свое имущество и семью, но также и те многочисленные товары, включая транзитные, которыми Аравия торговала с миром.

Существовало множество родоплеменных групп аравийских кочевников, образ жизни которых почти не менялся на протяжении веков. Во главе этих племенных образований стояли предводители-шейхи, чаще всего выборные, власть которых была обычно ограничена влиятельным советом родовой знати. Эти кочевые племена, часть которых в I тысячелетии до н.э. уже превратилась в протогосударства, держали под своим контролем территорию Северной Аравии, что нередко приводило их к столкновениям с войсками могущественных государств – Ассирии, Вавилонии, Персии. Ожесточенное сопротивление оказали бедуины и войскам Александра, предполагавшего совершить поход в Аравию.

Военная добыча обогащала бедуинов, в первую очередь родовую знать и шейхов. Нередко погоня за ней, в сочетании с некоторыми иными факторами – экологическими, демографическими и др., приводила к мощным выплескам аравийских семитов в земледельческие долины Двуречья и всей Западной Азии. Так появлялись аккадцы, амореи, арамеи, халдеи. Однако это бывало лишь временами. Обычно же семиты Аравии мирно кочевали и возделывали земли оазисов, употребляя свое свободное время для содействия торговле. За счет посреднической торговли многие из них обогащались. Форпостами этой торговли были отдельные города и небольшие государственные образования вдоль побережья.

Чаще всего они представляли собой достаточно мелкие протогосударства, обычно на племенной основе, состоявшие из центрального богатого торгового города и тяготевшей к нему периферии. Каждый из таких городов (наиболее древним и известным из них была Саба) являлся одновременно и центром оазисного орошаемого земледелия. Земля в оазисах ценилась дорого и использовалась интенсивно. Выращивались зерно, виноград, финики, благовония и пряности. Разводили также и скот, прежде всего овец и верблюдов. Основными производителями были члены большесемейных крестьянских общин, имевшие участки земли, за право пользования которыми они платили ренту-налог в казну правителя или храма и исполняли необходимые трудовые повинности. Существовало имущественное неравенство, дополнявшееся неравенством социальным и юридическим. Неполноправные из числа иноземцев и рабов обрабатывали обычно храмовые либо государственные земли на правах условного владения; на тех же правах участки храмовых и государственных земель могли получить и нуждавшиеся в этом общинники.

Возглавляли протогосударства чаще всего избиравшиеся на определенный срок жрецы-эпонимы, а исполнительная власть, в частности в Сабе, принадлежала наследственным министрам-мукаррибам, которые во время войны вместе с титулом малик (царь) обретали чрезвычайные полномочия, что и привело на рубеже нашей эры к превращению их в подлинных правителей, власть которых была, однако, ограничена советом родовой знати. Южноаравийские государства активно торговали, в основном со странами Средиземноморья, как собственными продуктами, благовониями и пряностями, так и транзитными, переправлявшимися из Африки и далекой Индии. В основном это была торговля драгоценными редкостями, раритетами, так что посредничество в ней приносило и аравийским торговым городам, и кочевникам-бедуинам, обслуживавшим караваны, огромные доходы.

Во II–I вв. до н.э. южноаравийская торговля пришла в упадок, что было вызвано как переводом части торговли на морские пути (корабли шли из Египта в Индию и обратно), так и сосредоточением торговых операций на севере, через Двуречье (Парфию). Правда, с началом активно ведшихся римско-парфянских войн и тем более после превращения птолемеевского Египта в провинцию Рима (30-й г. до н.э.) южноаравийская торговля вновь стала оживать: Рим, а затем и Византия именно этим, пусть далеким, но безопасным путем, предпочитали вести свои торговые дела и получать благовония, пряности и драгоценности из Африки и Индии.

На рубеже нашей эры Сабейское протогосударство пришло в упадок, а наибольшей силой стало обладать Химьяритское, владения которого охватили значительную часть территории Йемена. Государство Химьяритов просуществовало несколько веков, на протяжении которых оно вело не только успешные торговые операции, но и собственную внешнюю политику, суть которой сводилась прежде всего к взаимоотношению арабов с эфиопами.

Эфиопия, наследница древней Нубии, была одним из достаточно развитых районов Восточной Африки еще во времена египетских фараонов. В начале I тысячелетия до н.э. эфиопские правители даже дважды завоевывали Египет, правда ненадолго. В целом, однако, Эфиопия была не слишком сильным государством, которое чаще оказывалось в состоянии кризиса и упадка, нежели политического благополучия и тем более процветания. На протяжении первой половины I тысячелетия до н.э. столица эфиопов находилась в городе Напата, откуда и название (Напатское царство), затем она была перенесена в Мероэ, соответственно изменилось и название государства. Мероитское царство, являвшее собой политический конгломерат полувассальных – полунезависимых протогосударств типа княжеств, возглавлявшихся чаще всего племенными вождями, просуществовало ряд веков, пока римское завоевание Египта на рубеже нашей эры не нанесло по нему сильный удар. На смену мероитам в I в. н.э. пришло государство Аксум, активно вмешивавшееся в споры южноаравийских протогосударств, Сабы и Химьяритов. По некоторым данным, само возникновение Аксума было связано с миграцией в Африку пришельцев из Аравии. Как бы то ни было, в лице Аксума Химьяритское царство обрело сильного соперника, особенно если принять во внимание, что в Аксуме кроме хорошо знакомых с торговлей мигрантов из Аравии стали оседать также греческие и римские торговцы, способствовавшие превращению этого государства в еще один центр международной торговли.

Расширившись за счет остатков Мероэ и его соседей, Аксум вскоре стал крупным восточноафриканским государством, население которого занималось земледелием, включая орошаемое, и скотоводством. Это государство с III в. стало вести активную внешнюю политику, а в царствование наиболее известного аксумского царя Эзаны (сер. IV в.) и по его воле Эфиопия быстрыми темпами стала христианизироваться. Христианство довольно тесно связало Аксум с Египтом, а затем и с Византией, причем то и другое способствовало обострению взаимоотношений эфиопов с арабами.

Среди торговцев, ведших дела в оазисах Южной Аравии, были иудеи и христиане, так что обе монотеистические религии были в V–VI вв. достаточно хорошо известны южноаравийским арабам, да и кочевникам-бедуинам. Это не мешало ни тем, ни другим исповедовать собственную примитивную религию и поклоняться своим богам в посвященных им храмах, наиболее известным из которых был знаменитый храм Кааба в расположенной на западном побережье Аравии Мекке, чья роль в аравийской транзитной торговле была очень значительной. В южноаравийском государстве Химьяритов влияние иудаизма и христианства в начале VI в. стало настолько существенным, что его правители склонялись то к одной, то к другой религии, причем в зависимости от этого находилась и их политика.

Когда в 517 г. власть перешла к Зу-Нувасу, принявшему иудаизм и начавшему проводить враждебную политику по отношению к Византии и Эфиопии, понесшие от этого ощутимые экономические потери аксумиты высадились в Южной Аравии и напали на Химьяритское государство. Вначале неудачная для Аксума, эта экспедиция вызвала преследование христиан в Аравии, упадок торговли. Это ослабило государство Химьяритов, а новая аксумская военная экспедиция 525 г. привела к завоеванию химьяритских владений эфиопами. Окрыленные успехами аксумиты попробовали было двинуться в Хиджаз, на Мекку, но эпидемия оспы нарушила их планы. На протяжении нескольких десятилетий Эфиопия держала в зависимости южнойеменские территории, пока усилившийся Хосров I в 570 г. не изгнал их, захватив Йемен и присоединив его к сасанидскому Ирану, в результате чего и без того приходившая в упадок южноаравийская транзитная торговля была прервана окончательно. Основной поток товаров стал теперь идти более коротким путем через принадлежавшее Ирану Двуречье.

Упадок торговли резко ударил по жившим за ее счет арабам, от процветавших оазисов Йемена и Хиджаза до кочевников-бедуинов, чьи шейхи давно уже начали привыкать к роскоши. Особенно сильно экономический и связанный с ним социальный кризис проявился на западном побережье, в Хиджазе, важнейшем торговом районе Аравии в V–VI вв. Сердцевиной Хиджаза была Мекка, населенная в основном племенем курейш.

Мекка жила за счет торговли, которую активно вели курейшиты, ежегодно снаряжавшие по меньшей мере два богатых каравана (на юг и на север), состоявших из тысячи, а то и двух тысяч верблюдов и оценивавшихся примерно в 50 тыс. золотых монет. Захват Йемена и фактическое прекращение связи с югом сильно уменьшили доход Мекки, особенно если учесть, что ее торговля в основном зависела именно от транзитных связей. Для богатых курейшитов наступили трудные дни. Упадок торговли грозил не только благосостоянию Мекки, но и самому ее существованию. Нужно было срочно искать выход. И он был найден.

Как хорошо известно, в истории человечества не только отдельные процветавшие города, но и целые большие государства не раз и не два оказывались в состоянии упадка и кризиса, искали выход, но не находили его и гибли, уступая место другим. Мекканским арабам удалось выжить. И не только выжить, но и добиться неслыханной удачи. Можно сказать, что они вытащили у судьбы выигрышный лотерейный билет, каких бывает один на сто, а то и на тысячу. Этим билетом оказался ислам – новая монотеистическая религия, сложившаяся на местной арабской основе под сильным влиянием со стороны иудаизма и христианства.

Идея новой монотеистической религии у жителей Мекки, активно общавшихся с окружавшими их иудеями (большая иудейская колония обращенных в иудаизм арабов была в Ятрибе, будущей Медине) и христианами, буквально висела в воздухе, особенно если принять во внимание, что племенной бог курейшитов, Аллах, считался воплощенным в том самом фетише, черном камне, который был вделан в стену храма Каабы и по своей ритуальной значимости уже тогда почитался едва ли не первым среди всех арабских святилищ. Отсюда, в сущности, был лишь шаг до того, чтобы прийти к единобожию по примеру иудеев и христиан, а затем и отождествить единого великого бога с властелином Каабы, что вполне должно было устроить в конечном счете всех мекканцев.

Именно это и было сделано одним из жителей Мекки. Правда, успех к нему пришел не сразу. Мухаммед (570–632) был бедняком из рода Хашим племени курейшитов, в котором главенствующую роль играли представители богатого рода Омейя. В юности Мухаммед пас стада своего дяди Абуталиба. Затем поступил на службу к богатой вдове Хадидже и стал вести ее торговые дела. Вскоре он женился на Хадидже, причем, несмотря на разницу в возрасте (вдова была на 15–16 лет старше), брак был вполне удачным. Именно от него была рождена Фатима – единственная из выживших и оставивших потомство детей Мухаммеда. Ухудшение торговой конъюнктуры вынудило Мухаммеда свернуть торговые дела и способствовало его уходу в религиозные поиски.

В начале VII в. в Аравии было немало ханифов, т.е. пророков-проповедников, пытавшихся найти истину и нового бога. Этому, как упоминалось, содействовала сама историческая эпоха, ситуация оживленного религиозного контакта. Мухаммед стал одним из ханифов. Он общался со своими коллегами, перенимал их тезисы и доктрины, знакомясь с окружавшими их иудеями и христианами, немало заимствуя от этих последних. На основе всей собранной таким образом суммы знаний, представлений, верований, обрядов и т.п. Мухаммед сумел синтезировать нечто новое и достаточно цельное, что и было затем положено им в основу ислама.

Проповедь новой религии, призывавшей отдать себя Аллаху, единому и всемилостивейшему, покориться его воле, а также соблюдать завещанные им нормы жизни, к числу которых принадлежали, в частности, призывы выступать против ростовщичества, за соблюдение честности в торговле и вообще явственные акценты в сторону социальной справедливости, вызвали вначале враждебность курейшитской Мекки. В 622 г. Мухаммед с группой близких последователей вынужден был уйти из Мекки и поселиться в Ятрибе, откуда родом была его мать. Жители Ятриба, издревле соперничавшие с мекканцами, не только охотно приняли гонимого пророка, но и решительно встали на сторону новой религии, изменив наименование своего города в честь Мухаммеда (Медина, город пророка). 622-й год, год переселения (хиджры), стал началом нового летосчисления для всех мусульман мира, а группа переселившихся в Медину сторонников Мухаммеда получила почетное наименование мухаджиров, совершивших хиджру. Именно они заняли все ключевые позиции в ранней общине мусульман-единоверцев, умме.

Борьба мусульман-мединцев, к которым вскоре примкнуло немало соседних арабских племен, в том числе и кочевников-бедуинов, с Меккой закончилась довольно быстрым успехом. Курейшиты, учтя силу и влияние Мухаммеда и стремительно распространявшегося нового учения, сочли за благо склониться перед ними, выторговав себе за это привилегированное положение: Мекка с Каабой становилась религиозным центром ислама, а родственные Мухаммеду курейшиты выдвигались на все важнейшие посты в создававшейся на основе новой доктрины социально-политической структуре. В 630 г. Мухаммед торжественно въехал в Мекку, а вскоре после этого умер и был похоронен в Медине.

Смерть пророка, вызвавшая было быстро подавленное недовольство некоторых арабских группировок засильем мусульман, привела к еще большему сплочению его единоверцев, высоко поднявших зеленое знамя ислама и под этим знаменем энергично приступивших к дальнейшему распространению нового учения, к новым завоеваниям. Нелишне напомнить, что экспансия воинственных арабов-мусульман, помимо религиозного фанатизма (роль которого трудно переоценить), стимулировалась и санкционированным самим пророком генеральным принципом распределения военной добычи: 4/5 ее шло воинам, принимавшим участие в сражении, а 1/5 предназначалась для распределения среди нуждающихся, причем это распределение производилось от имени пророка, позже его преемников.