ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ ЗЕМЛЯ ТЕНЕЙ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ЗЕМЛЯ ТЕНЕЙ

Перед войском клубились туманы, речки окаймляли зелено-серые метелки ольхи, внизу были податливый мох и предательские болота, по серым скалам вились рыжие побеги. Там царило безмолвие. Над деревьями летали соколы, но певчие птицы не приветствовали восхода солнца. Небо уже не было бирюзовым, как в Самарканде. Иногда в тумане маячили холмики — могилы не оставивших по себе памяти людей.

«Оно называется Земля Теней, — писал Ибн Баттута об этом месте, — и осмелившиеся проникнуть сюда торговцы оставляют свои товары и удаляются, а возвратясь, находят на их месте меха и кожи. Никто не видит живущих здесь людей. Летом тут долгие дни, а зимой ночи».

Это было место проживания киммерийцев, страна гипербореев, народа Севера. И бродячие племена, если только они существовали, должно быть, спасались бегством от приближавшегося войска Тимура. На юге Тохтамыш с трудом очищал путь себе от людей и скота, но тут войско вошло в словно бы безлюдную область^{26}.

Все разведчики, сообщает хроника, попусту блуждали в этой громадной пустыне. Разумеется, то была не пустыня в полном смысле слова; но татарам, привыкшим к залитым солнцем глинистым равнинам с колодцами и приречными городами, эти серые, влажные просторы без признаков человеческой жизни казались более труднопреодолимыми. Особенно расстраивались муллы из-за невозможности соблюдать ежедневный распорядок молитв.

Ранние рассветы — солнце не показывалось из-за горизонта в течение нескольких часов — вынуждали их призывать воинов к молитве еще затемно; между сумерками и сном проходили часы вечерней молитвы, и за короткую ночь люди не высыпались.

Поэтому имамы устроили важный совет, на котором решили, что изменить распорядок молитв допустимо. Тем временем Тимур отправил авангард из двух туменов на поиски Золотой Орды. Почти все военачальники вызывались идти с этим авангардом, но эмир поставил во главе его юного воина Омар-Шейха, своего сына. Тумены скрылись из виду, и через несколько дней гонец привез сообщение, что они вышли к какой-то большой реке, прискакавший следом за ним сказал, что обнаружено пять-шесть дотлевающих костров.

Это был первый след противника, и Тимур сразу же принялся действовать. Собрал опытных разведчиков, отправил их галопом вслед за Омар-Шейхом прочесать степи и поехал за ними сам с небольшой свитой. Река оказалась Тоболом, текущим на север, костры находились на дальнем, западном берегу. Тимур переплыл туда, присоединился к авангарду и принял командование над ним.

Разведчики вернулись с донесением, что в последние дни поблизости разводилось около семидесяти больших костров и на земле есть следы множества копыт. Тогда Тимур отправил шейха Дауда, туркмена, блиставшего в набегах изобретательностью, обыскать местность в западной стороне. Шейх умчался галопом и через двое суток нашел то, что искал — деревушку из крытых соломой хижин. Объехав ее, он затаился на ночь и был вознагражден на рассвете появлением всадника, ехавшего в его сторону.

Шейх схватил этого человека, связал и привез к подошедшему ближе авангарду. Но пленник ничего не знал о Тохтамыше — лишь видел десяток всадников в доспехах, стоящих лагерем в кустах неподалеку от деревушки.

Шестьдесят воинов поскакало с запасными лошадьми окружить этот десяток. И наконец Тимур получил необходимые сведения. Пленники сказали, что Золотая Орда стоит лагерем в неделе пути к западу.

Долгий марш Тимура на север привел бы в недоумение современного полководца, но та война без правил требовала полного напряжения сил. Выказать слабость или оказаться неготовым к внезапному нападению Золотой Орды было бы пагубно. Тимур понимал, что невидимые глаза наблюдают за его продвижением и что хан хорошо осведомлен о его действиях. Для Тимура время было жизненно важно, ему требовалось либо принудить Орду к сражению, либо до конца лета привести свое войско на обрабатываемые земли; для Тохтамыша проволочка была наилучшим оружием, и он пользовался им, как только мог.

Быстрым продвижением на север Тимур спутал карты Орды, она была вынуждена выдвинуться ему навстречу и находиться между ним и своими землями, пока подтягивались отряды из далеких западных степей, от Волги и от Черного моря. Если б Тохтамыш собрал силы полностью, его войско было бы вдвое многочисленнее войска Тимура.

Начались осторожные маневры степных войск. Осмотрительность была необходима перед лицом врага, способного преодолевать за день сотню миль и оставаться невидимым, пока не выберет время для атаки.

Действия Тимура показывают, что он сознавал грозящую опасность, воины его страдали от лишений. Шесть дней подряд он ускоренно продвигался на запад и вышел к берегу реки Урал. От пленников ему было известно, что неподалеку находятся три брода, но осмотрев один, он приказал переплывать реку, никуда не сворачивая, — переплыл ее сам вместе с авангардом и устремился в редколесье.

Там его воины взяли еще пленников, те сообщили, что были посланы присоединиться к Тохтамышу у реки, но не нашли его. На переправу тимурова войска ушло два дня. После этого Тимур провел разведку и выяснил, что множество ордынцев стоит лагерем у каждого из трех бродов. Тохтамыш устроил там засады в зарослях бука и ольхи, а когда Тимур переправился в другом месте, стал отступать.

Но Орда была опаснее всего, когда казалась отступающей.

Тимур приказал воинам оставаться в боевых порядках и не разводить ночами костров. С наступлением темноты лагерь окружало конное охранение. Несколько дней войско шло на запад через болота и неглубокие уральские долины. Выйдя на ровное место, оно снова двинулось ускоренным маршем, потом однажды неистово грянули все музыкальные инструменты, и воины поехали вперед с пением.

Разведчики столкнулись с арьергардом Тохтамыша. Но не с его основными силами. У ордынцев были более свежие лошади, больше продовольствия и последняя хитрость в запасе.

Пока арьергард ежедневно схватывался с разведчиками Тимура, Орда шла на север. Теперь она была не в силах оторваться от тимурова войска, но могла держаться впереди, истребляя всю дичь по мере того, как удалялась от населенных местностей в землю теней. Буковые и дубовые рощи сменились хвойными лесами.

Воинов Тимура мучил голод и угнетала мысль о трех племенных вождях, изрубленных со множеством людей ордынцами. Они знали, что теперь предстоит сражаться не на жизнь, а на смерть. Однако непоколебимо верили в своего эмира.

Потом пошел снег с дождем — хотя была середина июня. Шесть дней оба войска провели в шатрах. Тимур вышел в поле первым. Два тумена Омар-Шейха шли в авангарде, уничтожая сторожевые отряды Золотой Орды. Тимур двигался ускоренным маршем и к концу седьмого дня впервые увидел украшенные рогами знамена, большие стада, куполообразные юрты и скопления своего противника. Его тумены уже находились в боевых порядках, требовалось только отдать приказ. И эмир приказал спешиться, разбить лагерь и приготовить из всей оставшейся провизии обильную еду.

Длившийся восемнадцать недель путь почти в тысячу восемьсот миль был окончен. На расстоянии полумили Орда сосредоточилась перед боем, отведя телеги в тыл. Теперь ни то, ни другое войско не могло оторваться от противника — ни один из двух скрестивших клинки всадников не смог бы повернуть назад. Ордынцы изумились, видя, как воины Тимура преспокойно разбивают лагерь, словно не замечая их; но Тимуру требовалось дать отдых коням и подкрепить людей.

Его сторожевые охранения были бдительны, и он не разрешал зажигать огня после наступления темноты; но совета в последний час не устраивал. Беки из личной свиты спали на коврах вокруг него, гонцы с конями стояли у входа вместе со стражей. Облаченный в доспехи Тимур сидел при свете коптилки, проводя часы с миниатюрными воинами на шахматной доске, изредка погружался в дрему.

Все приготовления были завершены — войско выстроилось семью корпусами, как зачастую в походе. У левого крыла были авангард и основные силы, то же самое в центре; позади центра Тимур стоял с отрядами своих телохранителей и отборных воинов. Занимала центр самая слабая часть войска, зато на правом крыле под номинальным командованием Мираншаха, младшего сына Тимура, были выдающиеся военачальники, предводители тяжелой конницы. Там же находились и берсерки, братство искателей смерти, Шейх-Али-багатур и остальные тулу багатуры, «безумно отважные».

И сильному правому крылу Тимур поручил начать на рассвете бой. Седовласый Сайфуддин повел пять тысяч всадников в неудержимую атаку под клич «Дар у гар» — «Тесни и убивай!».

Развернутый строй Тохтамыша изогнулся полумесяцем, его крылья охватили тимуровы фланги. Левое крыло Орды повернуло и устремилось на Сайфуддина. Даже звуки семифутовых труб и больших литавр не могли донестись сквозь шум битвы от шатра Тимура до отстоявших на две мили флангов. Там, где Тимур не мог появиться сам, войсками руководили темники.

На помощь Сайфуддину пришли другие корпуса, и весь правый фланг галопом понесся вперед, осыпая противника стрелами^{27}. Под ударом тяжелой конницы Орда попятилась. Тимур приказал центру двигаться вперед на поддержку Мираншаху.

Что происходило в центре — непонятно. Два сошедшихся войска запрудили всю равнину и бурлили в сумятице битвы, всадники разили друг друга под дождем смертоносных стрел. Раненые упорно держались в седлах; умирающие не выпускали оружия. Пощады никто не ждал — воины сражались, пока не истекали кровью и не падали с седел под копыта коней, где оказывались втоптанными в мягкую землю.

На левом фланге воины Тимура под натиском превосходящих сил отступали; сульдузы были рассеяны и разбиты; Омар-Шейх все еще защищал свое знамя. Тохтамыш устремился туда и пробился в тыл тимурову центру.

Тимур, следуя за наступающим центром, увидел слева от себя украшенные рогами знамена.

Он повернул со своим резервом обратно и врезался во фланг Тохтамышу. Под этим внезапным ударом, видя над блестящими шлемами стражи Тимура приближающееся знамя с конским хвостом, хан понял, что конец близок. Вместе с находившейся подле него свитой он повернул коня, выбрался из боя и, совершенно не думая о тысячах воинов на поле битвы, поскакал на запад. Наперегонки с призраком смерти.

И после его бегства большое, украшенное рогами знамя пало.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.