В САМОМ НАЧАЛЕ ВОЙНЫ

В САМОМ НАЧАЛЕ ВОЙНЫ

Отец Птухина выбился в люди из почтовых ямщиков. В 1905 г. ему предложили должность управляющего конным двором в Москве, куда он вместе с семьей и переехал. Конный двор располагался на Трубной площади, и любознательный мальчуган с ранних лет пропадал среди лошадей, сохранив к ним, а также к голубям и собакам любовь на всю жизнь. «Воробышек» — так прозвали его в семье. Характер у него был добрый. С осени 1914 г., когда тяжело заболел и слег отец, а старшего брата Василия призвали в армию, он стал кормильцем семьи. Работал носильщиком на вокзале, мальчиком для посылок за 6 рублей, жилье и харчи. Однажды убежал из дома, забрался в вагон с солдатами, которые вскоре обнаружили его и просто выкинули из поезда на ходу. Две недели пролежал сильно разбитый и простуженный. Поступил работать учеником телефониста. С 1917 г. участвовал в демонстрациях. Во время октябрьских боев в Москве умер отец.

Когда объявили запись добровольцев в Красную Армию, чтобы приняли, исправил год рождения с 1902 на 1900 г. Учился на курсах пулеметчиков, а затем, когда приехал брат Василий, который служил в авиации, уехал с ним в Тверь. Был зачислен красноармейцем аэродромной охраны Тверской авиагруппы и вскоре стал добровольным помощником мотористов. Подружился с одним из них — Петром Пумпуром. Плотничал, клеил, выстругивал детали каркаса крыла. Познал тайну регулировки зажигания мотора.

В ноябре 1918 г. отряд перебазировался в район Обояни на Южный фронт, и моторист Птухин обеспечивал вылеты по поддержке наступления донецкой группы войск Был контужен во время бомбежки с «Хэвиленда». Затем отряд перебазировался на Юго-Западный фронт. Базировались на аэродроме Сватово, Купянск. В составе 13-й армии отряд воевал против Врангеля в районе Александровска. От отца досталась ему добрая хозяйственная жилка. Так, во время отступления не стал уничтожать имущество, которое не удавалось вывезти, а спрятал на хранение у крестьянина.

В конце мая 1920 г. отряд влился в центральную авиагруппу, которой командовал И.У. Павлов[82], и был направлен на Польский фронт.

По окончании боевых действий Птухин пишет рапорт: «Ввиду того, что внутренняя контрреволюция разбита окончательно и бесповоротно, а для предстоящих битв с мировым империализмом стране нужен крепкий воздушный флот, прошу отправить меня учиться на военлета, так как я мечтал об этом всю жизнь…»

Однако экзамен в Егорьевскую теоретическую школу он не сдал, но благодаря характеристике был зачислен в класс мотористов. По окончании школы получил назначение на должность старшего моториста Отдельной иаэ № 2 в Подосинки, близ Москвы. Командиром ее в то время был герой Гражданской войны И. Спатарель. Через год Птухин вернулся в Егорьевск — учиться на летчика. Продолжал учиться летному делу в Липецке, где стал командиром группы учлетов. В числе лучших он был командирован для прощания на похороны Ленина. После 30 провозных полетов с инструктором 4 апреля 1924 г. первым среди курсантов поднялся в воздух самостоятельно на «Анрио Н-14». Завершил учебу в Борисоглебске. Среди 20 лучших выпускников получил направление в Серпуховскую высшую школу стрельбы и бомбометания. Начальником школы был Астахов[83] — будущий маршал авиации.

Во время службы во 2-й оаэ снова встретил Петра Пумпура, который также окончил Егорьевскую «терку» с разницей в один выпуск. На «Мартинсайдах» однажды сошлись друзья в воздушном бою, да так, что были отстранены командиром на срок «пока не передумаю». Познакомился в деревне Ротаново с учительницей ликбеза, начал ухаживать. Но не получилось. Перехватил другой летчик, увез. В сердце осталась зарубка на долгие годы. Во время полетов спас летчика Цуренко, самолет которого скапотировал при вынужденной посадке. Сел рядом и вытащил пилота, который самостоятельно не мог выбраться. Летом 1925 г. совершил свой первый боевой вылет против восставших бандитов в селе близ ст. Ильинская Московско-Курской железной дороги.

В начале 30-х в Брянской авиабригаде вновь пересеклись дороги Птухина и Пумпура. Оба командовали отдельными истребительными эскадрильями. Пумпур 17-й, а Птухин — 15-й им. ЦИК СССР. На вооружении эскадрильи 43 истребителя И-2бис, затем И-3.

В бригаде удивлялись его выносливости. Однажды командовавший в то время ВВС Красной Армии Я. Алкснис проверял воздушную стрельбу летчиков. Птухин отстрелялся на отлично дважды: за себя и комэска Ванюшина, который не попал в цель. Уви-4 дев, как пилотирует Птухин, Я. Алкснис сказал командующему Белорусским округом И. Уборевичу, что по чистоте пилотирования после Анисимова и Чкалова третьим он бы назвал его. Уборевич отозвался о комэске как о подготовленном, способном командире, и вскоре тот был назначен командиром Смоленской авиабригады.

Представился новый комбриг своим подчиненным каскадом фигур высшего пилотажа над аэродромом.

К середине 30-х комбриг Птухин — это умный, энергичный, эрудированный командир и человек. В свои 35 лет он был похож на своих молодых летчиков — ловок и силен, как юноша. Был худощав и широк в плечах. В нем угадывался спортсмен. Налитое мускулами тело не имело ни грамма лишнего веса. Лобастая голова, с коротко остриженными светлыми и далеко не густыми волосами, всегда была непокрыта. За все брался крепко и уверенно. Птухин был яркиМ носителем замечательных, сложивши хся в огне Гражданской войны традиций военных коммунистов. Он всегда прежде всего заботился о людях, с которыми делал дело.

Как вспоминали, сослуживцы, Евгений Саввич хоть и имел беспокойный характер, но был страстным поборником строго регламентированного порядка на аэродромах. Он участвовал в разработке и создании уставов, учебных пособий, наставлений, инструкций. Лично обкатывал в группе летчиков «Наставление Курса огневой подготовки». Участвуя в испытании нового синхронизатора[84], выявил серьезный конструктивный недостаток. Также, не дожидаясь пока придут документы, регламентирующие вывод самолета из плоского штопора, составил программу и лично отработал ее.

Разболтанности Птухин не терпел. При нем в Смоленской бригаде начали проводить строевые занятия, утреннее построение, развод подразделений строем, появились патрули, улучшилась служба внутреннего наряда. Вся жизнь бригады переместилась на аэродром. Полеты организовывались днем и ночью. Летчики овладели «слепыми» и высотными полетами на истребителях И-15. Были введены премии за прямое попадание при бомбометании. Сам он был отличным командиром-воспитателем и прекрасным летчиком-истребителем, снайпером. Без промаха стрелял по воздушным и наземным целям, являлся мастером высшего пилотажа. Как летчик-командир, одним из первых в воздухе и на полигоне практически отрабатывал новые упражнения и задачи. Он хорошо знал людей своего соединения и мог безошибочно охарактеризовать каждого. Умело сочетал требовательность с высокой, щепетильной даже, заботой о подчиненных. Если, бывало, замечал несправедливость, допущенную к подчиненному в любой инстанции, то настойчиво добивался правильного, разумного решения наболевшего вопроса. Подчиненные его уважали за прямоту, честность. Правда, бывал он пылок, иногда не в меру, но отходчив. Он считал делом чести, коли сознавал свою неправоту, извиниться за излишнюю горячность. Добиться его похвалы считалось делом более чем трудным, и она высоко ценилась.

Во время осенних учений 1934 г. Смоленская авиабригада была названа в числе лучших. В начале 1935 г. летчики бригады первыми освоили (при отсутствии учебного самолета-спарки) новейший истребитель И-16.

При подготовке к первомайскому параду в Москве аэродром от частых дождей раскис. Пумпур не стал пассивно ждать погоды, а нашел деда — мастера по плетению соломенных матов, собрал людей, и за неделю полоса для взлета самолетов была выложена.

После парада 1935 г. над Красной площадью он получил свою первую награду — орден Красной Звезды.

В июле последовало новое назначение: командиром (комиссаром) 142-й истребительной авиабригады в г. Бобруйск. Первым делом, прибыв на пыльный аэродром, который располагался на юго-восточной окраине города, командир приказал его засеять. Чтобы не делать «плешни», старт каждый раз перемещался на новое место, давая возможность примятой колесами траве выправиться. В бригаде были проведены войсковые испытания И-16 на штопор. Комбриг получил ценный подарок и благодарность командующего ВВС округа. В части проводились состязания в индивидуальном пилотаже и в групповом (в составе звена), в стрельбах по разноцветным воздушным шарам. Комбриг умело подводил летчиков к решению более сложных задач.

Уже полыхала в огне гражданской войны Испания. Весело и таинственно, словно мальчишка, прощаясь, намекал, что, возможно, вернется не скоро. Но это была лишь командировка в Чехословакию с военной делегацией. По окончании года нарком Ворошилов наградил комбрига Птухина, первого по ВВС, новым автомобилем «М-1». Однако в его части с началом зимней эксплуатации Й-16 потерпели катастрофу сначала один, а потом в один день сразу два самолета. Причину выяснили с трудом. Оказалось, на холоде ручки управления лопались при нормальном для летчика усилии. Непросто шло и освоение самолетов новой серии: у одного отломилась плоскость, затем еще две аварии. Это была явная диверсия, так как у оставшихся самолетов серии обнаружили, что к верхней полке лонжерона была прибинтована ножовка.

Птухин прибыл в республиканскую Испанию в мае 1937 г. и был назначен на должность старшего советника командующего испанских ВВС. Его встречал Иван Копец, к которому он прибыл на замену. Птухин при первом разговоре с командующим авиационными группами советских добровольцев Яковом Смушкевичем сказал:

— Я буду командовать авиацией не только на земле, но и в воздухе. Прошу разрешить мне сражаться наравне со всеми нашими летчиками, чтобы предметно давать им рекомендации.

В первый боевой полет с аэродрома Алькала де Энарес Птухина повел Иван Копец. Комбриг участвовал в нескольких воздушных боях с немецкими и итальянскими летчиками. Через некоторое время на его счету было несколько десятков боевых вылетов, воздушные бои с новейшими Me-109. Вскоре он добился и личной победы.

Атакованный им с 500 м. на вираже Хе-111, огрызаясь, врезал ему в левую плоскость очередь. Атака сорвалась. Одновременно со стрельбой бомбардировщик вошел в правый разворот с набором высоты. С большой угловой скоростью он мелькнул перед капотом И-16. Птухин энергично ввел машину в левый вираж, чтобы встретиться в лоб. Предупрежденный стрелком, немецкий пилот переложил из правого виража в левый. Закончив разворот, Птухин увидел, что они находятся в диаметрально противоположных точках виража. Имея почти одинаковые скорости, противники крутили уже третий вираж. Перегрузка была на пределе. С трудом удерживая поднятую голову, Птухин видел тщетные попытки стрелка переложить турель с правого борта на левый. Вскоре обессилевший стрелок сидел вдавленный в сиденье.

Увеличив крен больше 90 градусов, Птухин с потерей высоты срезал окружность и на выходе в набор стал приближаться к противнику. Когда, как показалось, стали видны заклепки на обшивке, он с каким-то особым усилием нажал на гашетку. Проскакивая над противником, повредил управление. Бомбардировщик завалил левый крен и почти отвесно пошел к земле. В месте падения на земле почти беззвучно выросло большое огненно-черное облако…

Во время операции на Арагонском фронте Птухин в горах Сьерра-Гвадаррамы искал своего летчика, приземлившегося на парашюте. С удивлением и восторгом смотрел он, как переводчица Соня, сопровождавшая его, переводила военную терминологию, не переспрашивая и без уточнений, что было редким явлением. Чем больше он смотрел на нее, тем больше она казалась ему какой-то необыкновенной.

У испанских друзей «генерал Хосе», под таким псевдонимом он воевал, пользовался высоким авторитетом. В июле 1937 г. он попал под бомбежку на аэродроме и был ранен. Небольшой осколок бомбы глубоко вошел в мякоть бедра. Он отказался отправиться в госпиталь и отлеживался в своей комнате в отеле «Гайлорд». В этот период вынужденного безделья Евгений Саввич позвонил переводчице Соне Александровской. Она застала его бледным, загорелое лицо приняло землистый оттенок. Раненый не выпускал ее руки. Только теперь молодая женщина разглядела, что глаза у него не серые, а голубые, а волосы совсем льняные.

Спустя три дня Птухин все же поднялся и, волоча ногу, отправился на аэродром.

Именно Птухин активно поддержал идею ночной охоты. Была сформирована группа летчиков-ночников. 26 июля телефон разбудил советника: летчик Якушин сбил Ю-5 2 в ночном воздушном бою.

В условиях многопартийности и социальной разношерстности испанских военных необходимо было четко ориентироваться в различных перипетиях. Птухин неоднократно советовал подчиненным ему летчикам не командовать испанцами, а помогать им своим опытом. Лично разрабатывал многие операции и организовывал их успешное осуществление.

Недалеко от берега в Средиземном море, на острове Мальорка, захваченном мятежниками, в порту Пальма-де-Мальорка стоял флот Франко, а на островных аэродромах базировалась итальянская авиация, часто бомбившая прибрежные города. Наши бомбардировщики «СБ» совершали налеты на эти важные объекты. Но с некоторых пор на заданных маршрутах их стали встречать вражеские истребители. Командующий приказал изменить маршрут и высоту полета, однако встречи не прекратились. Не было сомнений, что где-то скрывается предатель, предупреждавший противника о каждом вылете.

Птухин, договорившись с командующим генералом Сикейросом, временно прекратил сообщать в штаб ВВС о намечаемых операциях. Донесения же в штаб посылались лишь после полетов. Встречи с истребителями прекратились.

Нужна была большая смелость, уверенность в себе и умение идти на риск, чтобы в ходе войны, вдали от родины, решиться на боевые эксперименты. Птухин был один из немногих, кто решался на них, не задумываясь над тем, что неудачи грозят ему серьезными неприятностями, предусмотреть которые в то время было совсем нетрудно.

В сентябре 1937-го на Арагонском фронте было затишье. Однажды утром в воздухе в районе Лериды звено летчика Евгения Антонова перехватило и заставило сесть на наш аэродром «Фиат» явно заблудившегося итальянца. От пленного узнали, что в городке Гарапинильянс (30 км юго-западнее Сарагосы) находится строго засекреченный аэродром, на котором сосредоточено 60 бомбардировщиков, запасы бомб и горючего. Подготавливался внезапный удар по войскам республиканцев.

Чтобы сорвать замысел врага, по инициативе Птухина в тот же день была разработана необычайная по новизне и по смелости тактического замысла операция по штурмовке вражеского аэродрома. При этом истребители впервые в истории военной авиации были использованы для нанесения штурмового удара с бреющего полета по аэродрому.

Утром следующего дня эскадрилья А. Серова на И-15 трижды атаковала с бреющего самолеты противника на аэродроме, три других под командованием Б. Смирнова, А. Гусева и И. Еременко на разных высотах прикрывали ее с воздуха от истребителей. Было уничтожено около 50 самолетов мятежников вместе со складами бомб и сотнями тонн горючего. За эту операцию летчики были награждены орденами, а ее организаторы Агальцов[85] и Птухин отмечены орденами Ленина.

Несмотря на большую загруженность, Евгений Саввич находил возможность побывать в госпиталях, побеседовать с людьми, рассказать о положении на фронтах, в стране. Расспрашивал летчиков, как лечат, в чем нуждаются раненые.

В редкие дни затишья Птухин появлялся на аэродромах. Люди собирались вокруг него. Он уводил их куда-нибудь в холодок за границу аэродрома, в тень оливковой рощи. У него в запасе всегда была какая-нибудь необыкновенная история, приправленная немалой долей выдумки и юмора.

— В воздухе надо уметь вертеть головой, все видеть вокруг и мгновенно принимать решения. Имея некоторый боевой опыт, каждый из нас теперь понимает, что быть боевым летчиком значительно труднее, чем участником воздушных парадов, — говорил Птухин.

Он верил, что людей можно научить мужеству и в этом деле личный боевой пример старшего командира более важен, чем слова убеждения.

— Старший командир должен летать… Ну, не каждый раз, а в дни особого напряжения или, скажем, в дни неудач и тяжелых потерь, — говорил он товарищу. — Тот, кто выбрал профессию летчика-истребителя, знал, на что идет, а поэтому должен летать и сражаться в воздухе, пока это для него возможно. Конечно, дух солдата определяет его боеспособность и на земле, а в авиации особенно. Летчик-истребитель всегда один в самолете. Сражается он также часто один, когда рядом нет своих.

На этой войне он встретил свою любовь. Советник командующего Центральным фронтом Максимов, к которому была прикреплена переводчица Софья Александровская, часто ездил с ней на передовую. Когда он узнал, что Софья после одной из таких поездок лежит больная, тут же помчался в гостиницу с большой корзиной фруктов. Осунувшаяся, слабая, она едва пошевелила рукой, показав, чтобы он сел. Они долго разговаривали. Выяснилось, что она 12 лет прожила в Аргентине в эмиграции. Чтобы не заснуть, Птухин пел. Соне нравилось его пение.

— Не знаю, веришь ли ты в судьбу, но иначе, чем объяснить, что нам было нужно уехать за тысячи километров от России, чтобы найти друг друга. Как будет дальше? Но без тебя я не могу, — сказав это, Птухин повернулся и быстро ушел.

Он упросил Г. Штерна[86] по выздоровлении оставить переводчицу при штабе ВВС.

В конце января 1938 г. срок командировки Птухина истек, и он уехал из Испании. 7 марта в Кремле М.И. Калинин вручил ему сразу два ордена — Ленина и Красного Знамени. В апреле того же года он был назначен на должность начальника ВВС Ленинградского военного округа. На первомайском параде во главе воздушной армады летел на своем краснокрылом И-16.

Птухин активно внедрял полученный опыт, который мог пригодиться при встрече с еще более сильным противником. Выступал с лекциями и докладами, проводил групповые занятия и семинары с руководящим составом авиачастей и соединений. Вот некоторые из его предложений: «Нужно менять тактику, состав групп самолетов, бронировать кабины, увеличивать калибр пулеметов, ставить на самолеты пушки. Внедрять радио».

Во время советско-финляндской войны 1939–1940 гг. авиация Ленинградского округа провела большую работу по разведке линии Маннергейма, бомбардировке объектов в глубоком тылу противника и на передней линии фронта. Птухин, будучи командующим авиацией 7-й армии, а затем ВВС Северо-Западного фронта, несколько раз лично водил на выполнение боевых заданий группы бомбардировщиков, участвовал в воздушных боях. По окончании боевых действий ему были вручены Золотая Звезда за № 244 и орден Ленина № 5204.

6 мая 1940 г. по предложению Сталина Птухин назначается командующим ВВС Киевского ОВО.

Когда командующего округом Г.К. Жукова перевели в Москву на должность начальника Генерального штаба РККА, то именно он в январе 1941 г. предложил назначить генерал-лейтенанта авиации Птухина заместителем начальника Главного управления ПВО страны. Птухин прибыл в Москву и в беседе с Г.К. Жуковым пытался отклонить это назначение:

— Я бы не хотел.

Но Жуков был непреклонен:

— Для профсоюза это убедительно. А вы думаете, я хотел стать начальником Генерального штаба? — И предупредил: — Не вздумайте Сталину привести такой довод. Для него нужны веские аргументы, а у вас их, мне думается, нет…

28 января назначение состоялось, а 14 февраля он вступил в должность начальника ГУ ПВО РККА, сменив на этом посту генерад-лейтенанта Д.Т. Козлова, который уезжал командовать войсками Закавказского военного округа, пробыв на посту начальника ПВО всего два месяца. Птухин вступил в командование, когда шла коренная реорганизация системы ПВО Советского Союза. И все же, несмотря на большой объем работы, Птухин настоял на возвращении в более привычные ВВС. 21 марта 1941 г. он сдал должность генерал-полковнику Г.М. Штерну, поставив уникальный рекорд по краткости пребывания на этой должности — 37 дней.

Командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Птухин был арестован 3 июля (по другим источникам[87] — 25 июня) 1941 г. В течение первых дней войны на 23 аэродромах и других объектах Киевского ОВО массированными ударами немецкой авиации было уничтожено 277 боевых самолетов. Хотя потери авиации фронта, которой командовал Е. Птухин были в несколько раз меньше по сравнению с Западным фронтом, член Военного совета Н.С. Хрущев счел своим долгом донести о них в записке Сталину. Но судили генерала не за это. В Бутырской тюрьме ему было предъявлено обвинение в «антисоветском военном заговоре», в который его якобы вовлек бывший командующий войсками Белорусского военного округа И.П. Уборевич. В обвинении утверждалось, что Птухин установил преступную связь с участником заговора бывшим помощником начальника ГШ КА Я. Смушкевичем и совместно с ним проводил подрывную работу, направленную на ослабление боевой готовности Красной Армии, а также занимался вербовкой новых участников заговора.

Евгений Саввич Птухин был без суда расстрелян 23 ноября 1941 г. в тюрьме г. Энгельса. Задним числом было составлено постановление Особого совещания при НКВД СССР от 13 февраля 1942 г. о вынесении высшей меры наказания.

6 октября 1954 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила постановление от 13 февраля 1942 г. в отношении Е.С. Птухина, и его дело было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Литература

Василевский Л. Страницы героической биографии // Авиация и космонавтика. 1963. № 9. С.77–84.

Великанов E.H., В.Л.Голотюк, А.Ю. Лашков, А.Е.Ужанов. Звезды противовоздушной обороны России. М., 2004. С.69–72.

Война, авиация, жизнь. M., Воениздат, 2000.

Гусев А.И. Гневное небо Испании. M., Воениздат, 1973.

Кузнецов И.И. Маршалы, генералы и адмиралы 1940 года. Иркутск,2000. С. 289–290.

Сухачев М… Небо для смелых. М., Молодая гвардия, 1979.