НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ БЕСПЕЧНОСТЬ

НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ БЕСПЕЧНОСТЬ

Нелегким было начало жизненного пути Василия Меркушева. Оно совпало с Гражданской войной. Отец ушел в партизаны. Однажды, когда он тайком пришел в село повидаться с семьей, его схватили белогвардейцы и расстреляли. Чтобы выжить, с сестрой Шурой ходил с сумой по селам — побирался. С 12 лет начал батрачить у зажиточного мужика, терпел побои. Когда в селе открыли избу-читальню, у него проснулась тяга к знаниям. В 14 лет приняли в комсомол, а в 15 бросил гнуть спину на богатея.

Работал лесорубом. Весной сплавлял лес по Кильмези. Затем стал студентом советско-партийной школы.

Инициативного, энергичного, умеющего вовлекать и вести за собой вожака комсомольцы Ижевска избирают секретарем горкома. По особому набору в числе 22 человек он был направлен на учебу в военную школу пилотов. Учился в Ленинграде, а затем в Одессе. Служил в строевых частях на Украине.

Как один из лучших летчиков соединения был в числе делегатов Украины на VIII Чрезвычайном съезде Советов в ноябре 1936 г.

Начало войны застало Василия Меркушева слушателем Военно-политической академии. На третий день войны он приступил к исполнению обязанностей комиссара одного из вновь формируемых полков МиГ-1. С восьмым, 247-м иап улетел на фронт. В августе 1941 г. полк вступил в ожесточенные бои с врагом. Первые бои шли на ощупь. Техникой пилотирования Меркушев владел, но боевого опыта не было. Летчик вспоминал: «Первые бои с Me-109 были тяжелыми. Летали на задания парадным строем на одной высоте, а противника не видели до тех пор, пока они не открывали огонь. Летчики стреляли, а «мессеру» хоть бы что: кружит и кружит, не достать, казалось, не берет его пуля».

Как-то два звена наших самолетов встретили больше двадцати «юнкерсов» под прикрытием Ме-109. Одно звено пошло на бомбардировщиков, а Меркушев вдвоем принял бой с истребителями. Пришлось туговато, но одного «юнкерса» группа завалила.

13 сентября 1941 г. летчики, которых вел в бой старший политрук Меркушев, при штурмовке передовой линии обороны были атакованы немецкими истребителями Me-109. В групповом воздушном бою наши летчики сбили два Me-109. В тот же день, отражая атаки истребителей, комиссар открыл и личный боевой счет, сбив два Me-109.

На вооружении полка состояли самолеты ЛаГГ-3, которые легко зажигались, и Меркушеву пришлось испытать это на себе. 1 октября 1941 г. он ходил по заданию командующего ВВС 51-й армией генерала Судец на разведку: отыскивать наш стрелковый корпус. Его охраняла четверка. Четыре раза они летали. При возвращении после шестого боевого вылета за день недалеко от Сиваша, в 70 км, пересекли по маршруту немецкую танковую колонну. При обстреле снаряд вражеской зенитки разбил мотор самолета, его правое крыло загорелось. Сам летчик был ранен в руку. Дотянул до Сиваша. Решил садиться на воду: можно было потушить пожар и спасти машину. Когда от суши оторвался, самолет подболтнуло и плоскость переломилась пополам. Самолет перевернулся — и упал на середине Сиваша в воду. До немецкого берега 1,5 км. Летчик был в закрытой кабине, но успел ее открыть, расстегнуть ремни и вынырнуть.

За его посадкой наблюдали с обеих сторон фронта. С немецкой стороны к берегу устремились два мотоциклиста. Над головой пилота просвистели пули. Хвост самолета чуть-чуть торчит из воды, как гребешок. Держась за стабилизатор, летчик разделся, одежду к нему прикрепил. Рядом — буль-буль-буль. Это продолжают немцы бить. Наши артиллеристы оказались на высоте и двумя выстрелами уничтожили их. Машут флажками, показывают, куда лучше плыть. Ночью сплавали за одеждой. Утром Меркушев пришел на свой аэродром. Там митинг: «Наш комиссар… геройски… Не забудем, товарищи! Отомстим!»

11 октября Меркушев возвращался с задания и увидел «Хейнкель-111», который шел без прикрытия в наш тыл на разведку. Комиссар не стал торопиться: «Забрался повыше, примерно на 1000 м. Убедился, что никто не преследует. Взял угол пикирования, так и пошел на него. Скорости у меня было достаточно. Шел, как по наземной мишени, под одним углом. Когда метров на 400 приблизился, открыл огонь. Долго держал гашетку. Вижу, от «хейнкеля» ничего уже не осталось. Он развалился, падая осколками на землю».

Весной 1942 г. комиссар отличился в районе Знаменки — стратегически важного железнодорожного узла. Болея малярией, он оставался на боевом посту.

9 мая 1942 г. во время очередного боевого вылета Меркушев был неожиданно атакован Me-109, но вовремя заметил атаку, скользнул и перевернулся через крыло. Немец набрал высоту и снова пошел в атаку. Меркушев пошел на боевой разворот. Из-за густых облаков появился Me-109. Самолеты стремительно сближались, но в последнюю секунду немецкий пилот круто взмыл вверх. Меркушев успел нажать на гашетки. Немецкий ас успел выпрыгнуть из горящего самолета, который упал у блиндажа командующего армией. Пилот, а им оказался кавалер Рыцарского Железного креста Герман Норке, был пленен.

Через два часа после этого боя Меркушев пошел на сопровождение штурмовиков, которые атаковали танковую колонну. Шесть ЛаГГ-3 с ходу атаковали свыше двадцати Me-109. Минут десять кружились в карусели. Одного из Me-109 поджег старший лейтенант Базаров. За другим, не выдержавшим и отвалившим из круга, устремился лейтенант Смагин и сбил его. В азарте погони летчик не заметил, как три Me-109 зашли ему в хвост и взяли в клещи. Летчик к тому времени расстрелял все патроны и решил было пойти на таран, но на помощь ему пришел Меркушев.

«Держись, брат! Атакую твоих конвоиров», — передал Меркушев и сразил того, что шел сзади.

В третьем боевом вылете за этот день, отражая налет бомбардировщиков, группа ЛаГГов (Меркушев, Смагин, Базаров, Шупин, Ветерок, Лажипин) в течение 50 минут вела с ними и сопровождавшими их истребителями бой. Лейтенант Буряк сбил Me-109, летчик с которого выпрыгнул на парашюте и был взят в плен.

С 7 по 13 мая 1942 г. подразделение Меркушева в воздушных боях сбило семь Me-109 и два Ю-87, а потеряло всего один самолет.

За отличную боевую работу на Крымском фронте и восемь лично сбитых самолетов противника комиссар Меркушев был награжден орденом Ленина. С сентября 1942 г. он участвовал в боях на Закавказском фронте, а в январе 1943 г. его назначили заместителем командира авиаполка по политчасти.

Летом 1943 г. Меркушев получил повышение — стал командиром 270-го иап, летчики которого в то время переучивались на самолеты Як-1. Вскоре полк был передислоцирован в район Белгорода.

Меркушев прибыл в полк 4 июля. На следующее утро поднялся с 1-й эскадрильей, потом со 2-й, затем с 3-й. До вечера сделал пять боевых вылетов. Посмотрел в воздухе, кто чего стоит.

В полку было немало опытных пилотов, имевших солидный боевой счет. Среди них выделялись С. Луганский[56], Н. Шутт[57], И. Корниенко[58], Н. Дунаев[59]. В воздушных боях летом 1943 г. в районе Курской дуги они добились новых побед. Не отставал от них и командир полка. С. Луганский вспоминал: «Новый командир… с первых же дней поставил дело, как мы тогда говорили, «на конкретность». Ему не важен был боевой вылет вообще, он добивался от каждого летчика конкретных результатов. И летчики постепенно привыкали фиксировать результаты своей работы. У командира полка не было отдельной землянки. Для него отгородили небольшой уголок, где стоял топчан, две табуретки и столик с лампочкой… На КП полка командир сидел в обычном летном комбинезоне. Он в любую минуту был готов к вылету».

На Курской дуге против советских летчиков немцы собрали и бросили в бой наиболее опытных пилотов. Меркушев, зная это, по-отечески опекал молодых летчиков. С. Луганский вспоминал: «Бывало частенько собирал он нас, уже стреляных пилотов, и заявлял:

— Вот что, братва. Сегодня молодежь будет дома сидеть. У немцев такие звери появились! Как пить дать собьют. Пошли сегодня одни старики.

И, как правило, вел «стариков» сам».

В 70-х годах, взяв за основу воспоминания дважды Героя Советского Союза С. Луганского, режиссер Л. Быков снял замечательный фильм о летчиках «В бой идут одни «старики». Вошел в сценарий и трагикомический эпизод пленения нашими бойцами летчика-разведчика, летавшего на трофейном «мессере». В действительности это произошло с Василием Меркушевым. Только «пленение» закончилось не так мирно, как это показано в фильме.

Когда однополчане приехали за ним, то они с трудом узнали в оборванном, избитом человеке своего командира. После этой взбучки он две недели пролежал в госпитале.

— Еще хорошо, что жив остался, — покряхтывал он. — Ну, злые ребятки!

7 июля 1943 г. при сопровождении Ил-2 на разведку в районе Белгорода четыре Як-1 во главе с Меркушевым вели бой с шестеркой ФВ-190. Командир полка лично сбил один ФВ-190. При этом все «илы» вернулись обратно благополучно.

Через два дня при выполнении аналогичной задачи в том же районе Меркушев сбил Хе-113.

25 июня он сбивает Me-109, а 3 августа — ФВ-190.

Командир полка был щедрым на маневр и скупым на огонь. Возвращаясь на свой аэродром, летчики пели песни.

Рано утром б августа шесть наших штурмовиков в сопровождении всего двух истребителей возвращались на аэродром. Недалеко от Казачьей Лопани Золочевского района их атаковали из-за облаков четыре вражеских истребителя. «Яки» пошли на перехват «мессеров». Самолеты сближались под углом 45 градусов и вот-вот должны были столкнуться. Но у немецких летчиков не выдержали нервы, и они круто ушли вверх. Через минуту шесть истребителей завертелись в смертельной карусели, стараясь пристроиться в хвост противнику. Вдруг Меркушев молниеносно бросил свой «як» внутрь круга и атаковал ведущего «мессера». Немец тоже выскочил из круга, но потерял высоту. В это время наш летчик и поймал его в прицел…

После успешной атаки Меркушев снова набрал высоту и камнем бросился на вражеские машины, преследовавшие его ведомого. Гитлеровские летчики разорвали кольцо и пытались «зажать» самолет майора. Совершив несколько маневров, летчик сделал глубокий вираж и, не теряя высоты, вновь зашел в хвост «мессеру». Очереди ударили почти в упор, и второй самолет противника врезался в землю. Остальные истребители противника поспешно вышли из боя и скрылись за горизонтом. Это была 14-я победа летчика-аса Меркушева.

За период боевых действий на белгородско-харьковском направлении с 5 июля по 6 августа 1943 г. 270-й иап произвел 1183 боевых вылета на прикрытие штурмовиков Ил-2. За это время летчики полка сбили 96 самолетов, в том числе 86 истребителей, пытавшихся атаковать наших штурмовиков. Полк потерял в боях 7 летчиков и 9 самолетов.

Лично Меркушев произвел 17 боевых вылетов и сбил четыре самолета противника. Таким образом, на 6 августа он произвел 264 боевых вылета и довел счет лично сбитых до 12. Еще два он сбил 6 августа, но их не успели вписать в наградной лист.

Его полк считался ведущим в дивизии. Боевая работа летчиков полка в Курской битве была достойно оценена командованием. На командира полка В. Меркушева и командиров эскадрилий С. Луганского, Н. Дунаева и И. Корниенко было послано представление на присвоение им звания Героя Советского Союза. Эти представления комдив Баранчук подписал 8 августа, когда счет Меркушева пополнился еще двумя сбитыми истребителями противника.

Пока документы шли по инстанциям, бои продолжались. 18 августа 1943 г. 19 Як-1 сопровождали 18 Ил-2. Пролетая над вражеской территорией, они встретились с 18 Me-109 и ФВ-190. В коротком воздушном бою Меркушев мастерски провел сложный маневр. Он оттянул на себя несколько машин противника и лег в разворот. Немцы устремились за ним. Тогда он, искусно маневрируя, заскочил в хвост последнему из преследователей и мощной очередью срезал его.

К 1944 г. господство нашей авиации в воздухе стало подавляющим. Свой вклад в это дело внесли и летчики 270-го иап. 4 февраля 1944 г. полк стал гвардейским, с новым порядковым номером — 152. В этот же день еще два аса полка Н. Шутт и П. Матиенко[60] пополнили ряды Героев Советского Союза.

Несмотря на то что у противника еще оставались немецкие асы, наши летчики чувствовали себя уже весьма уверенно. Иногда даже позволяли себе такие жесты. Заявлялись на вражеский аэродром вчетвером или впятером — Меркушев, Дунаев, Шутт, Корниенко, Луганский — и бросали вызов: «Выходи драться. На взлете бить не будем». Как правило, немецкие летчики предпочитали отсиживаться в укрытиях.

Латиенко Петр Андреевич (1915–1944) — летчик-ас, штурман полка, майор. Герой Советского Союза (04.02.44). С декабря 1943 г. в 153-м гиап. Погиб в авиакатастрофе.

Наши асы уже настолько уверовали в свою неуязвимость, что у них вошло в привычку ничего не оставлять перед боевым вылетом. Личный состав с презрением относился к тем офицерам, которые перед вылетом снимали ордена, выкладывали документы. Таких считали трусами. Пример подчиненным подавал сам командир.

В боевой работе прошла весна. В один из первых дней начала лета летчики, как обычно, с утра получили боевую задачу. Сергей Луганский вспоминал; «…Мы с ним остались одни… Командир выглядел вялым, озабоченным. Я поинтересовался, не случилось ли что.

— Да ничего вроде особенного. Сон мне плохой приснился. И не выходит из головы.

— Бро-ось! Смотри — я перед полетом бреюсь! Бреюсь! На «тринадцатом» летал, и ничего. Не верю я в приметы.

— Да я и сам… Но вот смутно на душе как-то».

Луганский, который к тому времени был его заместителем, вызвался подменить, а Меркушеву посоветовал помыться в бане и хорошо выспаться. Но вскоре на КП полка позвонил командир дивизии Баранчук. Ему нужен был командир полка. Меркушева разыскали в деревне и привезли на аэродром. Требовалось заранее блокировать вражеские аэродромы, чтобы бомбардировочный корпус «петляковых» во главе с генералом И. Полбиным мог спокойно отбомбиться. Ввиду важности задачи комдив приказал Меркушеву лично возглавить истребительное прикрытие.

Погода в тот день была пасмурная, серенькая, высота облачности 600–800 м, видимость около двух километров. Самая неприятная для летчиков. Командир полка распорядился лететь «старикам» и лично повел шестерку истребителей в район города Яссы, Только самолеты поднялись в воздух, тут же затерялись в облаках. Ближе к цели облачность стала редеть. Вскоре в наушниках раздался твердый голос командира. Он заметил, что навстречу шли ФВ-190. Учитывая погодные условия, Меркушев принял решение рассыпаться и вести бой в одиночку, без ведомых. Так же поступил и противник. Командир первым завязал бой. Он отбил от группы «фоккеров» одну машину и погнался за ней. Враг пытался ускользнуть в облака, но командир прицепился к нему намертво. Через пару минут из облака вывалился настоящий факел: «фоккер» грохнулся на землю.

Летчики успешно отразили дтаку четырех «мессеров», но из-за облаков на них выскочило восемь «фоккеров»… Подбив одного иЗ них, наши летчики попали под ураганный огонь зениток противника. Один из снарядов угодил в мотор самолета командира полка. Машина загорелась.

Луганский увидел, как самолет Меркушева «обреченно летел к земле». Далее он пишет: «Нас… связывала фронтовая дружба, крепче которой, как это только знают однополчане, нет ничего на свете». И добавляет довольно странную фразу: «Много мне пришлось повидать на фронте, во многое поверить и во многом разувериться».

Понять ее могли только те, кто. знал дальнейшую судьбу сбитого в этом бою летчика. В трех изданиях воспоминаний С. Луганского фамилии В. Меркушева нет вообще! Вместо него полком командует не существовавший в действительности «Герой Советского Союза Федор Телегин», который в книге Луганского и погибает в этом бою под Яссами.

Меркушев остался жив. В том злополучном бою он получил два осколочных ранения в левый пах и правую ногу. Попытался дотянуть до расположения своих войск. Когда на нем загорелась одежда и начало обжигать тело, на высоте 500–600 м. летчик выпрыгнул с парашютом. Больше он ничего не помнил — потерял сознание. После приземления на мгновение увидел румынских солдат, еще пытался сопротивляться, когда чьи-то руки срывали с него Золотую Звезду и другие награды, стягивали с запястья часы. Потом снова потерял сознание.

В кармане гимнастерки пленного обнаружили партбилет, удостоверение личности, орденскую книжку, где указывалось о присвоении ему звания Героя Советского Союза и перечислялись полученные ордена. Но самое главное — блокнот с записями, которые характеризовали работу полка. В нем же были записаны позывные всех радиостанций на участке фронта!

Немцы применили все возможное, чтобы толкнуть Меркушева на путь измены. На все фронты прозвучало известие о том, что Меркушев сдался в плен. К нему проявили повышенный интерес. Два месяца в госпитале военнопленных в румынском городе Бакэу Меркушеву лечили ожоги ног и лица, а также полученные в воздухе раны. Тайком румынские санитарки кормили его сметаной, медом, маслом. Через полтора месяца его начали водить на допросы. Задумав бежать, он, оттягивая время, подтвердил сведения, отмеченные у него в записной книжке. Но подписывать свои показания летчик отказался, за что и был отправлен в гестапо.

Три недели он провел в одиночной камере. Допрашивали пять раз. Обвинив в подготовке побега, немцы избили летчика прикладами винтовок и сапогами. Пленника держали на голодном пайке — в сутки он получал два стакана воды и 200 грамм хлеба. Меркушев уже не мог самостоятельно передвигаться. В этом состоянии он подписал все свои данные ранее показания, в том числе о расположении штабов частей 1-го гшак и 5-й BA.

Офицера сочли перспективным для дальнейшей разработки и отправили в Германию. Лагерь близ города Бухау имел специальное назначение. Почти весь начальствующий состав был из власовцев. Цель была ясна — вербовка. Всех пленных там называли господами. Заключенные жили в камерах по 3–4 человека, пилили и кололи дрова для лагеря, таскали уголь. Их постоянно вызывали на беседы, говорили о Власове, его «истинно народном» правительстве в Праге. Предлагали вступить в РОА — Русскую освободительную армию.

Уже на следующий день по прибытии, Меркушева допрашивал грузный, уже начинающий лысеть мужчина.

— Ай-яй-яй, Меркушев, до чего же вы довели себя. Кожа да кости. Посмотрите в зеркало, на что вы похожи, — начал разговор вербовщик и продолжил: — За вас уже многое сказали ваши документы. А смерть, она одинакова для всех: и для Героя, и для рядового солдата. Но умирать, конечно, вам рановато. Все в ваших руках. Мы тоже уважаем храбрых солдат. Летчику и здесь найдется работа.

В тот же день повели в столовую. По пути к ним присоединилось еще пять летчиков-власовцев. Внутри столовой чистота, на столах цветы в красивых вазах, стены расписаны узорами. За каждым столиком сидело по шесть человек. На столе горячий борщ, на отдельных тарелках — куски баранины, сыр, колбаса, белый пшеничный хлеб. Большой выбор вин.

У Меркушева закружилась голова. Он готов был наброситься на еду, но терпеливо ждал.

Соседом по столу оказался некто Николай Лушпаев из Донбасса со своим «командиром» Брониславом Антилевским.

— Почему ты здесь оказался? Погляди вот на этих, — начал с ним разговор Меркушев. — Все молодые, еще молоко не обсохло на губах. Поэтому я допускаю, что они могли не выдержать избиений, пыток и вот согласились. А ты человек в годах, при большом звании. Как же ты споткнулся?

— Д Меркушев, — ответил ему Антилевский, — по доброй воле, по разуму вступил в РОА. Думаю, правильно сделал. И товарищи мои так же поступили. Потом вы ошибаетесь. Не немцам мы служим, а русскому народу. У нас своя часть. И все там русские, такие же, как и мы с вами. И, наконец, у нас свое правительство, свои министры, своя газета.

— Форма-то у вас не русская, немецкая, только без погон, — заметил Меркушев.

Антилевский усмехнулся.

— Ну, это не страшно. Не это главное. Скоро все свое будет. Сами понимаете, сейчас не до одежды. Короче, не в форме дело. Вам предлагается принять командование всей нашей авиацией. Вы получите портфель военного министра.

— Министра говорите? — Василий улыбнулся. — Вот это предложение! О таком я и мечтать не мог. Давайте-ка выпьем и закусим сначала. А то на голодный желудок и мысли хорошие редко приходят.

Меркушев налил себе вина и выпил. Стали закусывать.

— Скажите-ка, господа, нужны ли министры на том свете? — спросил or — Вы что, считаете себя живыми?

Поняв, что пленного не сломить, его избили, сломали три ребра. Как «неперспективного» для дальнейшей работы в январе 1945 г. отправили в лагерь военнопленных близ города Вайден, что в Южной Баварии. Через десять дней в лагере он стал свидетелем «вербовки» в РОА, когда из числа отказавшихся расстреляли каждого десятого. Благодаря помощи товарищей по несчастью он дважды благополучно избегал отправки в лагерь смерти. Первый раз накануне отправки его наш врач, пленный Черезов направил в ревир, как якобы заболевшего туберкулезом. Второй раз с тем же диагнозом югославский доктор Мирослав Зотович. После этого для гестапо он и вовсе перестал существовать — ему дали номер умершего узника.

22 апреля 1945 г. лагерь освободили американские войска. Группа бывших военнопленных-летчиков, в которой был и он, решила прорваться через линию фронта к своим. Спустя две недели в районе города Хемниц они вышли на нашу кавалерийскую часть.

С 31 мая до ноября 1945 г. Меркушев находился в 32-м стрелковом полку на госпроверке — таков был порядок. Полк находился на станции Алкино Куйбышевской железной дороги. Бывшие пленные работали по 10 часов в день, а по вечерам и ночами их вызывали на допрос. Восстанавливали их путь в плену. Если находились свидетели, которые могли подтвердить их достойное поведение, то результат проверки, как правило, оказывался положительным.

Бывший военнопленный Н.И. Черкезов писал: «Я познакомился с Василием Афанасьевичем в лагере для советских солдат и офицеров «Сталаг 13 Б» в г. Вайден…

Печей крематория не было, но делалось все, чтобы убить в нас человеческое достоинство. Используя присущие некоторой части людей чувства самосохранения и эгоизма, фашисты толкали их на подлость, на то, чтобы жить на костях других.

И вот в этих условиях, когда мучили не столько физически, сколько нравственно — бессилие, невозможность сражаться с врагом с оружием в руках, нужно было выстоять. В нечеловеческих условиях оставаться людьми с чувством внутреннего достоинства, которое в лагере заставляло заключенных разных национальностей обращаться друг к другу с высоким словом «товарищ», отдавать последнюю ложку брюквенной похлебки, чтобы поддержать жизнь другого человека… Иметь силы бороться в лагерном подполье.

Многие отдали свою жизнь, не посрамили звание советского человека. И в этих условиях Василий Афанасьевич Меркушев был всегда примером мужества, стойкости и презрения к смерти, преданньш своим убеждениям и Родине!»

Большинство рядовых летчиков после плена, как правило, списывались с летной работы. Меркушева же направили для получения нового назначения в штаб ВВС КА в Москву.

Побывав в штабе и получив короткий отпуск, Меркушев решил ехать в Ижевск, куда с началом войны отправил семью. Ему не повезло: билетов он не достал и, чтобы переждать сутки, решил зайти на свою довоенную квартиру. По пути заглянул к соседке, чтобы расспросить. В разговоре выяснилось, что семья его уже приехала из эвакуации и проживала здесь же, на прежней квартире. Вскоре он обнимал сынишку Володьку и жену Юлию.

Меркушева направили для прохождения дальнейшей службы во 2-ю воздушную армию, которая дислоцировалась близ австрийской столицы Вены. Служил он старшим инспектором по технике пилотирования. В июне 1947 г. получил назначение в Хабаровск на должность заместителя командира авиадивизии. Ордер на арест подполковнику Василию Меркушеву предъявили 22 февраля 1949 г. В нем было написано: «Выдал важные сведения государственной военной тайны».

В мире полыхала «холодная война», но бывшие союзники — американцы сделали «благородный жест»: передали в СССР некоторые захваченные ими трофейные документы немецких разведывательных органов. Среди этих бумаг был обнаружен протокол допроса военнопленного В. Меркушева от 26 июля 1944 г.

Из него следовало, что он подробно рассказал немцам о прохождении своей огужбы в Красной Армии, о боевом пути своего полка, о наличии и месте дислокации 28 истребительных и штурмовых авиаполков, назвал известный ему командный и офицерский состав перечисленных частей и соединений, дал оценку боевым качествам самолетов-истребителей Як-1, Як-3, Як-9. Здесь же давалась оценка личности: «Военнопленный Меркушев является интеллигентным и хорошо образованным человеком. Поведение корректное, военное, строгое и скромное. Нужно принять во внимание, что он, благодаря своему военному обучению, может дать важные показания за рамками этого допроса…»

Уголовное дело начато 14 марта 1949 г. На допросе следователю МГБ летчик подтвердил: «Да, я сообщил некоторые данные военного характера, но без умысла, в силу сложившихся обстоятельств. На допросах я вынужден был подтвердить записанные в книжке сведения. Меня допрашивали спустя 45 дней после падения, я был уверен, что эти сведения устарели и не представляют какой-либо ценности. От новых военнопленных… мне было известно, что к этому времени наши войска стремительно продвигаются вперед и линия фронта быстро меняется».

По делу была назначена экспертиза. Ее заключение гласило: «Сообщенные сведения о боевом пути полка, за исключением отдельных неточностей, соответствуют действительности. Фамилии и воинские звания командиров полков названы неправильно, боевой состав показан с точностью до 3–5 самолетов с увеличением в большую сторону».

Вывод экспертизы — «Сведения являются секретными» — основывался на параграфе 38 приказа НКО № 0150 от 1939 г. Согласно этому документу запрещалось производить секретные записи и расчеты на отдельных листках бумаги. К тому же Меркушев нарушил другой приказ — о запрете брать секретные документы и записи в боевой полет. Меру наказания предложили 10 лет ИТЛ.

Заключенного Меркушева отправили отбывать срок наказания в город Соликамск Молотовской области. Было в нем нечто, что позволило ему и в этих трудных условиях выстоять. Дрался на этапах с блатными. Однажды, отстаивая свои сапоги, блатарю Татарину он сделал «рогатку» — ткнул пальцами в глаза. В Усольском ИТЛ он стал бригадиром, но тамошнее начальство отмечало, что «…в 1951 г. за халатное отношение к обязанностям бригадира водворялся в изолятор на 5 суток. В 1952 г. на производственном объекте шпалорезки организовал коллективную пьянку своих бригадников, за что был помещен в изолятор на 10 суток». А в остальном: «Производственную норму выполняет на 115 %— В быту ведет себя хорошо… Имеет ряд благодарностей и книжку «передовик производства».

В лагере заключенный написал несколько писем на имя К.Е. Ворошилова и И.В. Сталина. В одном из них Меркушев признавался: «Мне неописуемо тяжело оттого, что я поставлен в ряды изменников, трусов и маловеров. Прошу освободить меня от незаслуженного позора и дать мне свободу… Я чист душой. Вот моя правда. Если нет мне больше доверия, прошу меня расстрелять…».

Первого июня 1954 г. заключенный Меркушев был амнистирован. В общей сложности он пробыл в тюрьме и ИТЛ 5 лет 4 месяца и 8 дней. Приехал в родной Ижевск и стал добиваться справедливости.

В 1957 г. 8-е управление Генштаба МО СССР посчитало, что «сведения, полученные немцами от Меркушева, не представляют никакой ценности…». Его восстановили в звании Героя Советского Союза, правах на другие награды, вручили орден Красной Звезды за выслугу лет, в военном билете сделали запись «подполковник запаса». Но судимость так с него и не была снята.

В 1966 г. выдали вновь настоящую Золотую Звезду Героя, правда с надписью «дубликат» на обороте. До этого он носил муляж.

Чуть тяжеловатый на шаг, поседевший, рука крепкая, теплая, у виска давний шрам — таким запомнили его родные и близкие. Последние годы своей жизни Меркушев провел в инвалидной коляске — он был парализован. Честное имя воина постепенно возвращалось из небытия: в 1970 г. вышла книга «В воздухе — Меркушев». Не забывали его и следопыты, краеведы.

Не прожив и 65 лет, Герой умер и был с воинскими почестями торжественно захоронен на Хохряковском кладбище г. Ижевска.

В 2002 г. в рамках Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» Главная военная прокуратура приняла решение о полной реабилитации Василия Афанасьевича Меркушева.

Список воздушных побед BA. Меркушева

Всего сбитых самолетов — 25 (лично)

Литература

Быков М.Ю. Асы Великой Отечественной. М.: «Яуза», «ЭКСМО», 2007. С. 420.

Звягинцев В.Е. Трибунал для Героев. М.: ОЛМА-ПРЕСС-образова- ние, 2005. С. 314–319.

Калинин В., Макаренко Д. Герои подвигов на Харьковщине. Харьков, 1970. С. 296–297.

Кедров Ю.Ф., Перевощиков Г.К. В воздухе — Меркушев. Ижевск, 1970.

Крылья. Сборник — М.: «ДОСААФ», 1972. 70–76.

КулеминИ.Г. Героев наших имена. Ижевск, 1966.

Луганский С. За чистое небо. Алма-Ата, 1970.

Луганский С. На глубоких виражах. Алма-Ата, 1963.

Наши земляки — Герои Советского Союза. Ижевск, 1962. С. 109–111.

Наши земляки Герои Советского Союза, Герои Российской Федерации, полные кавалеры ордена Славы. Ижевск, 2000.

Самоедова С. «Прошу меня расстрелять» // МК-воскресенье. — 2003. 2–8 марта. № 8 (267).

Сонина P.M. Дорогой отцов-Героев. Ижевск, 2000. С. 73–74.