«Чистые руки»

«Чистые руки»

Если говорить грубую правду - в «органах» били, бьют и будут бить. Дело не в факте избиений, а в реакции на него руководства. Иногда оно следователей за это сажает, иногда закрывает глаза, а иногда дает ордена.

Достоверно известно, что пытки с санкции руководства (наркома или министра) применялись в «органах» при Ежове и при Игнатьеве. (Кстати, Берия весной 1953 года открытым текстом заявлял: в 1938 году он пришел в НКВД, чтобы искоренить ежовщину, а теперь - чтобы искоренить игнатьевщину.) При Берии они не применялись - его реакция на игнатьевские художества не оставляет на этот счет сомнений. А при Абакумове?

Вопрос этот чрезвычайно важен, ибо на него завязана реабилитация героев послевоенных дел МГБ, и в первую очередь «ленинградского дела». Считается, что их били, и это подтверждается свидетельскими показаниями. Но... Но давайте пойдем в «Кресты», войдем в любую камеру и скажем: «Ребята! Мы решили вас всех реабилитировать. Для этого вы должны объяснить, почему на следствии давали такие показания. Впрочем, даем подсказку: может быть, вас пытали?» А потом поверим их рассказам - и все, можно начинать новый Нюрнбергский процесс...

Кстати, почему-то считается, что после войны в СССР прошла новая волна репрессий. Так вот: ничего подобного! Возьмем статистику МГБ, «нерепрессивный» 1939 год. В этом году было арестовано 44 731 человек. Примем его в качестве базы и сравним с послевоенными цифрами.

1946 год. Арестовано (округляя) 91 тыс. человек. Вроде бы много. Но из них почти 33 тысячи - за предательство и пособничество немецким оккупантам, 5600 - переход на сторону врага, почти 15 тысяч - повстанчество (разного рода «лесные братья»), около 3 тысяч - бандитизм. На «политику» остается примерно 35 тысяч - меньше, чем в 1939 году!

1947 год. Арестовано без малого 75 тысяч человек, но в статистике, приведенной Олегом Мозохиным, нет разбивки по видам преступлений. Пропустим.

1948 год. Арестовано чуть меньше 75 тысяч человек. Из них повстанцев - 16 тысяч, просто бандитов -около 500 человек, военных преступников около 1 тысячи и «немецких пособников» - 24 тысячи. В остатке - все те же 35 тысяч!

1949 год. 73 тысячи человек. Из них 15 тысяч повстанцев,

тысяч немецких пособников, 500 военных преступников и 500 бандитов, а также 5 тысяч перебежчиков военного времени. Остается 32 тысячи.

1950 год. Арестовано около 60 тысяч человек. Традиционно 14 тысяч повстанцев, 3500 перебежчиков, и 16 500 немецких пособников. Остаток... 26 тысяч!

1951 год. Арестовано примерно 47 500 человек. 7500 повстанцев, 3500 перебежчиков, 14 500 немецких пособников. Остается 22 тысячи.

1952 год. Арестовано 17 500 человек. Из них около 3 тысяч повстанцев, тысяча перебежчиков, 3500 немецких пособников. Собственно репрессии - 10 тысяч. Как видим, «дело врачей» приходится не на максимум, как принято думать, а на минимум «послевоенных репрессий».

Возьмем другой показатель - число вынесенных смертных приговоров. 1939 год - к высшей мере наказания приговорен 2601 человек, 1940 г. - 1863 человека. Теперь послевоенная статистика. 1946 г. - 2308, 1947 г. - 898, затем смертная казнь была отменена и возобновлена в 1950 году, когда было казнено 468, в 1951 г. - 1601 и в 1952 г. - 1611 человек.

Ну и где тут репрессии?

Сказка, господа, сказка! Зачем? Причина одна - оправдать некоторые дела усилением репрессий. Потому что если репрессий не было, вопрос, за что расстреляли, например, подсудимых «ленинградского дела», становится о-о-очень интересным. А если произошел новый виток «тридцать седьмого года» - то какие могут быть вопросы?

Вот ведь какая гнусная штука - цифра! Как все было хорошо и удобно - мрачные послевоенные годы, полубезумный злодей Сталин, над страной кровавый туман и страх... и от всего этого ужаса нас избавил дорогой Никита Сергеевич! Слава ему, слава, слава!

А тут получается, что ни репрессий не было, ни безумного тирана. (А кстати: почему-то так и не опубликована статистика хрущевского времени. Интересно бы сравнить.) От всех послевоенных ужастиков до наших дней дожила лишь повесть о кровавом чекисте Абакумове. Ну что ж, посмотрим, каков он в реальности, этот злодей...

Для начала еще раз приведу воспоминания о «ежовском» времени.

«Абакумов пальцем подследственного не тронет, даже голос на допросах не повышал. Помню, один деятель из троцкистов так прямо измывался над ним. Развалится на стуле, как у тещи на блинах, и дерзит, угрожает даже. Мы говорим, что ты, Виктор Семенович, терпишь, дай разок этому хаму, чтобы гонор поубавил. Он на нас глянул так, словно на врагов народа».

Другая история. Когда Рюмин добился от Этингера признания, что тот «залечил» Щербакова, и представил, наконец, арестованного министру, Абакумов, выслушав доктора, обронил всего одну фразу: «Это вы в тюрьме придумали?» Знал товарищ министр свои кадры...

Леонид Млечин приводит совершенно дивный рассказ Николая Месяцева об одном случае из его практики.

Цит. 7.7.

«Посадили двух профессоров-кораблестроителей. Один специалист в области плит, которые навешиваются на борт как броневая защита, а другой специалист в области рулевых вспомогательных устройств. Их допрашивали жестко и потом одного передали мне. Я с ним разговаривал по-человечески. И чайку попьем на ночь, и поесть ему разрешу дополнительно...

И он стал давать показания. Что он, будучи мичманом на царской яхте "Штандарт ”, когда Николай II побывал в Германии у кайзера Вильгельма, сошел на берег, где его завербовали. И с тех пор он работает на немецкую разведку. Признал, что занимался вредительством на наших военных кораблях. Объяснил, что именно делал во вред. Его показания изучили эксперты, подтвердили: да, все так... Он признался, что занимался вредительством не один, и назвал многих видных флотоводцев.

Месяцев допросил его вместе с начальником следственной части - профессор подтвердил свои показания.

Вдруг Месяцева вызвали к Абакумову. Пришел, доложился, смотрит: у него в кабинете сидит арестованный профессор. Абакумов взглянул на профессора и спросил его:

- Так почему же вы обманывали следствие?

Он ответил:

- Знаете, следователь мне очень понравился. Я уже старый, песенка моя спета, а на моем деле он может отличиться...»

Тут что самое интересное - профессор, ученый, обманул и запутал всех, даже эксперты подтвердили его правоту. Каким образом Абакумов, с его четырьмя классами, сумел разобраться, что это ложь?

«Профессора увели. Абакумов сказал Месяцеву:

- Арестованных нельзя бить. Но нельзя и умасливать, уговаривать. Вы его уговорили. Он полюбил вас и дал липовые показания».

Факты эти приходится собирать буквально по крохам, как той курочке. Но ведь и курочка сыта бывает, и из крошек информации можно сложить картинку. Вот еще один ее клочок. Абакумов был назначен министром ГБ в мае 1946 года, сменив на этом посту Всеволода Меркулова, одного из основных членов бериевской команды. Во время приема-передачи дел новый министр, в числе упущений своего предшественника, с возмущением упоминает следующую историю. В 1943 - 1944 годах сотрудники НКГБ сфабриковали дело о «заговоре» ненцев-колхозников. Дело насквозь фальсифицированное, во время следствия убито или ранено 14 человек, а из 51 арестованного 41 человек умер в тюрьме. В вину Меркулову Абакумов ставил то, что он «не принял мер для наказания всех участников сфальсифицированного дела». То есть, судя по формулировке, какие-то меры принял, но не расправился так, чтобы впредь неповадно было...

Но ведь есть и документы! Точнее, документ, в котором за подписью самого Абакумова утверждается, что пытки в органах применялись к особо упорным «врагам народа» с санкции Политбюро. Это датируемое 17 июля 1947 года спецсообщение Абакумова Сталину «О практике ведения следствия в органах МГБ».

Я не стану приводить его ни здесь, ни в приложении. Нет смысла. По содержанию и стилю это - переписанная методичка какой- нибудь школы милиции о том, как следователю действовать надлежит. Зачем Абакумову переписывать, а Сталину читать на многих страницах вещи, которые вождь прекрасно знал еще до рождения своего министра? Им что, больше заняться нечем?

Впрочем, мое недоумение разрешилось примерно на середине документа. Пунктом восьмым в нем значится:

Док. 7.8. «В отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний и своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП( б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия.

В центре - с санкции руководства МГБ СССР.

На местах - с санкции министров государственной безопасности республик и начальников краевых и областных Управлений МГБ».

Ремарка. А если враг народа отказывается выдавать сообщников не нагло, а вежливо? Тогда его тоже бить надо, или уже ни-з-зя? Это я к тому, что в реальных документах НКВД и МГБ эмоциональные оценки не даются никогда. Уже по одному этому показателю фальшивки определяются сразу.

Однако здесь есть еще и ссылка на очень интересный документ! «Указание ЦК» - это знаменитая шифровка, «разъяснение» Сталина от 10 января 1939 года о том, что, мол, не надо смущаться, если выяснится, что в работе НКВД применялись «физические методы». Сие делалось с санкции Политбюро. Сама шифровка, опубликованная во многих источниках, тоже в высшей степени сомнительна - но мы сейчас не об этом. Как нетрудно догадаться, разъяснение не является документом, на котором можно основывать какие бы то ни было действия - основывать их можно только на самой санкции, номер такой-то и пр.

Так что все это странное письмо - фальшивка от и до, предпринятая, как и цитировавшееся выше письмо Игнатьева Сталину, как и многие другие свидетельства, только с одной целью: доказать, что в абакумовском МГБ применялись пытки.

А когда Хрущев и компания что-то очень старательно доказывают, то сразу же рождается предположение, что на самом деле это было не так.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.