…умышленно

…умышленно

Всё началось с находки в развалинах Дибана камня с еврейской надписью, которая сообщала о победе царя моавитов Месы над израильтянами. Узнав о находке, французский лингвист Клермон-Ганно решил купить надпись для Лувра. Но пока он ждал из Франции деньги, благочестивые бедуины взорвали камень, который никоим образом не относился к Корану. Действительно, камень Месы датировался 840 годом до н. э. На самом же деле бедуины решили, что, продавая надпись кусками, они выручат больше денег. Впрочем, в Лувре надпись восстановили.

Тут можно было бы поставить точку, если бы вслед за этим на «черном» рынке Иерусалима, как грибы после дождя, не стали появляться древнееврейские надписи на глиняной посуде того же IX века. Не было никаких сомнений, что речь идет об одном и том же виде письменности. Цены на антиквариат резко подскочили.

Первыми «загорелись» немцы и уполномочили своего консула в Иерусалиме скупить всю посуду с надписями за 20 тысяч талеров. Продавцом являлся антиквар Шапира, хорошо известный ученому миру. Он уже не раз продавал (или выступал посредником) весьма ценные рукописи Британскому музею и Берлинской государственной библиотеке. Все они были подлинные.

Почти свершившуюся сделку сорвал Клермон-Ганно. Совсем молодой лингвист, работавший переводчиком при французской миссии, обратил внимание на то, что «посудные» надписи появились сразу после находки камня Месы. Лингвист даже обнаружил орфографические ошибки, указывавшие на автора, как на человека без специального образования. Но немцы не придали этому большого значения: в конце концов, древний автор мог и должен был быть полуграмотным, он ведь не раввин, а рядовой домовладелец.

Тогда Клермон-Ганно взял на себя роль детектива. Он обошел все гончарные мастерские Иерусалима и его окрестностей и отыскал ту, где делалась «древняя посуда с древними надписями». Здесь же он нашел и образцы моавитского письма, которым пользовались мошенники.

Произошел скандал. Немцы аннулировали сделку и спасли свои музеи от позора, а Клермон-Ганно нажил себе смертельного врага в лице антиквара.

Прошли годы, и в 1883 году Шапира вновь поразил ученый мир. На этот раз он предложил Британскому музею купить древнейшую рукопись, которая содержала пятую книгу Моисея — Второзаконие. Рукопись нашли бедуины в пещере неподалеку от восточного берега Мертвого моря. Она была завернута в черное полотно и «набальзамирована по египетскому образцу». Уже это должно было бы насторожить английских экспертов (в самом деле, зачем бальзамировать рукопись? У неё же нет внутренностей!), но вышло наоборот: факт бальзамирования посчитали неопровержимым доказательством подлинности, так как в те годы еще не были открыты все тайны египетских парасхитов (могильщиков). К тому же текст значительно отличался от позднейшего, канонического, что тоже расценили как подтверждение подлинности. Англия решила купить рукопись, ориентировочно датированную 896 годом до н. э. Шутка ли — обладать документом, написанным спустя поколение после Соломона и постройки храма. Англичан не остановила даже сумасшедшая цена, предложенная антикваром, — миллион фунтов стерлингов. Тем не менее осторожность взяла верх. К делу привлекли самых опытных лингвистов и языковедов под руководством знатока древнееврейских рукописей доктора Гинсберга. Он охотно давал интервью английским газетам. Первое время отношение Гинсберга к рукописи было скептическим, но постепенно в ежедневных отчетах о ходе дешифровки стала появляться уверенность: буквы рукописи почти полностью копировали камень Месы, следовательно, она была очень древней.

Через месяц в Лондоне объявился Шарль Клермон-Ганно. Он уже стал маститым ученым и одну за другой издавал книги о восточных древностях. Клермон-Ганно приехал, чтобы лично подержать в руках ценную рукопись, которая взбудоражила всю Англию.

В Британском музее не возражали, но неожиданно воспротивился Шапира. В категорической форме он потребовал не допускать к работе француза, который уже нанес ему непоправимый финансовый и моральный ущерб в Иерусалиме. Из опасения, что Шапира продаст рукопись немцам, англичане приняли его условия.

Но Клермону-Ганно все-таки удалось просмотреть небольшой фрагмент рукописи. Этого оказалось достаточным, чтобы обнаружить фальшивку. Текст содержал ошибки, которые опытному лингвисту были видны с первого взгляда. Клермон-Ганно даже определил, какие разделы древнееврейской грамматики изучал автор подделки, а какие оставил без внимания по лени или из-за нехватки времени. Тогда вспомнили, что и некоторые немецкие ученые догадывались о подделке и советовали Клермону-Ганно «не ввязываться в это дело и не причинять себе и другим лишние хлопоты»: немцы, вероятно, хотели впоследствии обвинить британских ученых в элементарной некомпетентности.

Некоторое время английские газеты замалчивали эту тему, понимая, в какую глупость поверили и как разнесли ее по белу свету, и только в марте 1884 года было опубликовано короткое сообщение: «В номере роттердамской гостиницы застрелился мужчина».

Это был Шапира.

Вместе с собой антиквар унёс тайну появления рукописи. Так и не удалось узнать, сам ли Шапира изготовил рукопись или поручил кому-нибудь. Но факт его самоубийства как будто говорит о том, что антиквар стал жертвой фальсификаторов, доверившись им без всякой проверки текста.