ГЛАВА II

ГЛАВА II

Пере?здъ изъ Красноводска въ Чигишдяръ въ хорошую погоду совершается мен?е, нежели въ сутки. Бъ бурную погоду тратится гораздо больше времени, по причин? сильнаго мелководья у чигишлярскаго берега. Суда обыкновенно минуютъ его и идутъ дал?е къ Персидскимъ портамъ.

Часовъ въ десять утра сл?дующаго дня пароходъ нашъ остановился версты на 2 1/2 отъ берега и бросилъ якорь. Подойти ближе не было возможности, всл?дствіе незначительной глубины.

На гладкомъ песчаномъ берегу видн?лось множество кибитокъ, палатокъ, деревянныхъ домиковъ съ нав?сами и высокіе бунты, покрытые б?лыми брезентами. Надъ вс?ми ими возвышалась сторожевая вышка. Это былъ чигишлярскій военный постъ или, правильн?е — урочище Чигишляръ. Лишь только пароходъ остановился, какъ къ нему подплыло множество туркменскихъ лодокъ съ парусами и небольшой паровой катеръ. Началась кропотливая выгрузка: пассажиры разм?стились преимущественно въ катер?; другіе, за неим?ніемъ м?ста, расположились въ лодкахъ вм?ст? съ грузомъ и все направилось къ деревянной пристани, выдвинутой, посредствомъ высокой насыпи, саженъ на 300 въ море. Для удобства перетаскиванія груза на берегъ, вдоль пристани были проложены рельсы и стояло н?сколько товарныхъ платформ?. Рельсы тянулись сажень на 100 по берегу, д?лая въ конц? два заворота, по бокамъ которыхъ стояли громадные бунты съ мукой, сухарями и другими продуктами. Это былъ интендантскій складъ.

Чигишлярскій постъ д?лился на дв? части. Съ л?вой стороны рельсовой линіи военный посёлокъ, заключавшій въ себ? стоянки различныхъ частей войска въ кибиткахъ и палаткахъ, артиллерійскій и инженерные парки; тутъ же и деревянный домикъ для командующаго войсками и его канцеляріи. Съ правой стороны расположился торговый людъ, преимущественно армяне; военные жили и тутъ, но немного. Въ этой сторон? преобладали различнаго рода лавки въ деревянныхъ лачугахъ или нав?сахъ, которые ограничивали об? стороны длинной площади, носившей названіе Лазаревской улицы.

Въ начал? ея красовалась большая синяя выв?ска, съ надписью восточной редакціи, гласившей «Гостинница Іованесъ съ нумерамъ для прі?зжимъ». Нумера эти заключались въ двухъ грязныхъ сквозныхъ каморкахъ. Зат?мъ сл?довало н?сколько лавочекъ съ консервами и всякаго рода мелочью и при нихъ портной, сапожникъ и даже часовой мастеръ. Двое посл?днихъ не удовольствовались своей спеціальной профессіей, а торговали еще виномъ и табакомъ Лавка Кузьмича, единственнаго русскаго торговца среди восточныхъ людей, считалась самой лучшей. У него, кром? вина, консервовъ, табаку, разныхъ ситцевъ, были даже игрушки… Появленіе такого страннаго товара въ пескахъ Кузьмичъ объяснялъ желаніемъ обратить особенное вниманіе на его лавку.

— Магазинъ полный-съ, — говорилъ Кузьмичъ, указывая на свое добро: —а эти штучки съ пестрятъ, въ глаза бросаются. Ну, и хорошо-съ, — намъ выгодно-съ, а покупателямъ весел?й.

Въ конц? Лазаревской улицы и н?сколько въ сторон?, въ деревянномъ сара?, пом?щается складъ вещей Краснаго Креста, который устроивала и которымъ зав?дывала г-жа Де-корваль, прі?хавшая спеціально для этого изъ Петербурга. Груды нераспечатанныхъ тюковъ возл? склада свид?тельствовали, что устройство его только что начато. Недалеко отъ него, у самаго моря, подъ парусиннымъ нав?сомъ, стояли ледод?лки Краснаго Креста. А еще дальше, но въ другую сторону, къ лескамъ, изолированные отъ другихъ построекъ, р?зко выд?лялись деревянные госпитальные бараки, выкрашенные въ б?лую краску. Относительно вс?хъ другихъ чигишлярскихъ построекъ, бараки считались роскошнымъ строеніемъ, среди скудной окружавшей природы, заключавшейся въ необозримой песчаной равнин? съ колодцами соленой воды, и гладкой, темно-синей поверхности моря, подъ блескомъ жгучихъ лучей осл?пительнаго солнца.

Прі?хавшія сестры милосердія и графиня Милютина были встр?чены на пристани командиромъ Таманскаго казачьяго полка, полковникомъ Арцишевскимъ, который занималъ должность коменданта Чигишляра и начальника Атрекской военной дороги[1]). Для сестеръ было отведено пом?щеніе въ госпитал?, а въ распоряженіе графини Милютиной дали одинъ изъ деревянныхъ домиковъ. Остальные пассажиры, прі?хавшіе на параход?, разм?стились по кибиткамъ. Мн? и спутнику моему, капитану генеральнаго штаба Недоманскому, съ которымъ я познакомился во время дороги, было предложено поселиться въ одной комнат? съ судебнымъ сл?дователемъ. Часовъ въ 12 мы отправились къ полковнику на об?дъ, получивъ его приглашеніе еще на пристани. Таманскій полкъ расположился позади другихъ частей войскъ, за домикомъ командующаго войсками. Вокругъ кибитокъ, разбросанныхъ на глубокомъ песк?, въ которыхъ жили казаки, стояла красивая палатка съ деревяннымъ поломъ и полотнянымъ нав?сомъ. Возл? нея — знамя полка и двое казаковъ часовыхъ. Отъ палатки шли деревянные, подмостки въ большую кибитку — столовую. Дал?е сл?довали канцелярія, устроенная тоже въ кибитк?; досчатый нав?съ для лошадей и кухня, пом?щавшаяся въ землянк?. Все это составляло влад?ніе командира полка. Кром? насъ двоихъ, пришли къ об?ду еще н?сколько прі?зжихъ, въ числ? которыхъ былъ и новый отрядный интендантъ Кальницкій. Хозяина въ палатк? не было, но громкій голосъ его доносился изъ канцеляріи; тамъ видимо шла кому-то распеканція, судя по доносившимся бурнымъ фразамъ. Разносъ кончился угрозой — «перепорю вс?хъ до одного», посл? чего показалась фигура расходившагося полковника, который, крикнувъ громовымъ голосомъ: «Заяцъ! неси щи и кашу», пригласилъ гостей за столъ. Арцишевскому на видъ л?тъ 60; онъ невысокаго роста и кр?пкаго т?лосложенія. Длинные, висячіе, с?дые усы и остроконечные пучки- бровей, торчавшіе надъ маленькими глазами его выбритаго лица багроваго отт?нка, придавали полковнику очень внушительный видъ. Надвинутая папаха еще бол?е усиливала впечатл?ніе грозности. Одни только с?рые глаза, сквозившіе лукавствомъ и хитростію, подчасъ выдавали напускную свир?пость полковника, не соотв?тствующую его бол?е мирному, нежели боевому характеру и практическимъ взглядамъ на жизнь. Какъ бы то ни было, полковникъ былъ грозенъ и страшенъ. Его особенно боялись чигишлярскіе торговцы и аробщики, приходившіе въ трепетъ отъ одного только появленія коменданта. Да и немудрено: м?ры, употребляемыя полковникомъ для раскрытія и уничтоженія всякаго рода мелкихъ плутней и мошенничествъ, наводили ужасъ на восточныхъ людей, привыкшихъ къ широкому произволу со времени покойнаго генерала Лазарева. Воспитательная способность полковника была весьма своеобразна. Такъ, наприм?ръ, одного торговца, фабриковавшаго тухлую сельтерскую воду, отъ которой у потреблявшихъ ее перебол?ли животы, онъ заставилъ выпить чуть ли не весь остатокъ сфабрикованной имъ эссенціи. Разсказывали, что злополучный фабрикантъ, кое-какъ оправившись отъ продолжительной рвоты и р?зи въ желудк?, посл? обильнаго питья своего произведенія, долго еще бредилъ ненавистной ему сельтерской водой. То ему грезилось, что онъ тонетъ въ ней; то казалось, что изо рта его бьетъ неизсякаемый источникъ этой воды. Къ концу концовъ, фабрикантъ тухлаго питья для окончательнаго выздоровленія отправился обратно домой. Другой восточный челов?къ, пойманный въ какой-то мошеннической прод?лк?, упорно не признавался въ ней. Какъ средство дознанія, были пущены въ ходъ хинные порошки. Виновный, им?я съ об?ихъ сторонъ по казаку, долженъ былъ глотать порошки въ сухомъ вид?. При сильной жар? и соленой вод? для питья, средство это оказалось весьма радикальнымъ, такъ какъ провинившійся раскаялся на второмъ же порошк?. Въ н?которыхъ особыхъ случаяхъ производство дознанія у полковника облекалось въ бол?е страшную форму. Такъ, наприм?ръ, какой-то армянинъ, пойманный, кажется, въ воровств? муки или чего-то другаго изъ интендантскаго склада, настойчивымъ образомъ отпирался, не называя сообщниковъ; но когда его вывели за лагерь къ св?же — выкопанной могил?, у которой красовалось н?сколько казановъ съ нагайками въ рукахъ, то признаніе посл?довало моментально. Рядъ подобныхъ случаевъ навелъ въ первое время столько страху на разныхъ любителей поживиться Чужимъ добромъ, что они, если и не отказались совс?мъ отъ заманчиваго ремесла, то сд?лались много сдержанн?е и скромн?й.

Среди вс?хъ торговцевъ одинъ хозяинъ синей выв?ски, Іованесъ, повидимому, не боялся полковника. При появленіи его, Іованесъ д?лался только очень любезенъ, сохраняя Непринужденный видъ и по минованіи грозы говаривалъ: «Дла нашему брату такой чилавекъ, какъ полковникъ, нада; лучши будитъ, боялся будишь. Мн? што, мой д?лъ чистъ». Гостинница Іованесъ составляла единственное м?сто въ Чигишляр?, гд? можно было сносно, хотя и дорого по?сть. Полковникъ сов?товалъ намъ не ?хать въ передовой пунктъ, а дождаться прибытія генерала въ Чигишляръ, которое ожидалось въ скоромъ времени. Два раза Скобелевъ былъ уже на половин? пути къ тыловому пункту, Но появленіе тэкинскихъ шаекъ у передового поста заставляло его возвратиться обратно. Мы р?шились подождать.