Глава 7. ЭПИЛОГ

Глава 7. ЭПИЛОГ

Битва за Будапешт запомнилась в истории как одна из самых кровопролитных осад города за время Второй мировой войны в Европе. По данным советской статистики, потери Красной армии в ходе боев за столицу и проведенных в этом районе вспомогательных операций, включая предотвращение деблокирования города, составили 80 026 человек убитыми и пропавшими без вести и 240 056 ранеными. (Не совсем точно. Это потери в Будапештской наступательной операции 29 октября 1944 — 13 февраля 1945 г. — бои 2-й и 3-го Украинских фронтов на окружение Будапешта, на его блокаду и штурм и иные боевые действия в этом районе, включая отражение попыток деблокады города. — Ред.) Безвозвратные потери в Будапештской наступательной операции составили половину всех советских солдат, которых Красная армия потеряла на территории Венгрии в границах после 1946 г. Это означает, что каждый второй советский солдат, убитый в Венгрии, лишился жизни в боях за Будапешт. (Несколько больше половины. Безвозвратные потери советских вооруженных сил в Венгрии (в послевоенных границах) составили 140 004 человека, в том числе убито, умерло от ран и болезней 112 625. — Ред.) Потери в материальной части были примерно того же порядка. За 108 дней Будапештской операции, как ее называет советская историография, то есть с 29 октября 1944 по 13 февраля 1945 г., 2-й Украинский фронт Малиновского и 3-й Украинский фронт Толбухина вместе потеряли 135 100 единиц стрелкового оружия, 1766 танков и САУ, 4127 единиц артиллерийских орудий и минометов и 293 самолета. В советской статистике все потери 2-го Украинского фронта (в период с 29 октября 1944 по 13 февраля 1945 г.) и 3-го Украинского фронта (в период с 12 декабря 1944 по 13 февраля 1945 г.) принято относить к Будапештской операции, даже если они относятся к боям в районе Эрчи, Хатвана или Надьбайома (а также Ниаредьхазы (вторичное взятие), Мишкольца, Капошвара, в Южной Словакии на подступах к Комарно и у реки Грон. — Ред.). Из-за этого чрезвычайно сложно сравнивать потери сторон, особенно с учетом того, что цифры, которыми оперируют немецкие и венгерские историки, являются весьма приблизительными.

По расчетам, которые сделал сам автор, примерно 25 процентов советских потерь относятся к попыткам деблокирования Будапешта, 55 процентов — к боям в черте города и еще 20 процентов — к операциям, которые немецкие и венгерские историки трактуют как не имеющие отношения к осаде. За участие в боях на территории Венгрии (определенных Трианонским договором) званием Герой Советского Союза наградили 382 солдата и офицера. Среди 276 награжденных за участие в боях за определенные территории это количество необычно высоко по отношению к прочим операциям. Особенно это характерно для боев на переправах через Дунай в районе Эрчи (115 награжденных — см. табл. 17).

Масштабы потерь немецких и венгерских войск можно оценивать лишь приблизительно, так как мы не знаем, относятся ли венгерские потери к цифрам, касающимся боев при попытках деблокирования Будапешта (здесь разница в данных может достигать 10 процентов). Общие потери немцев и венгров не могут составлять более 60 процентов потерь советской стороны, даже если считать, что все солдаты Будапештского гарнизона поголовно были убиты или ранены. (Автор преуменьшает потери немцев и венгров, которые с декабря 1944 г. утратили учет потерь, особенно в отношении фольксштурма. Только в ходе взятия Будапешта советские войска уничтожили 50 тыс. его защитников (подсчет конкретных трупов, а не туманные расчеты проигравшей стороны). — Ред.) Картина еще более осложняется тем, что в период с ноября 1944 г. до момента, когда сомкнулось кольцо блокады, из города были выведены многие части, а другие, наоборот, были переброшены в столицу. (Автор умалчивает тот факт, что были мобилизованы так называемые некомбатанты (упоминаются в начале книги), отчего численность защитников города составила 188 тыс. (попавших в окружение 26 декабря 1944 г.), 138 тыс. из которых до 13 февраля 1945 г. было взято в плен, остальные убиты. — Ред.) На основе имеющихся в распоряжении неполных данных военных донесений, а также собственных вычислений автор оценивает общее количество потерь немецкой и венгерской сторон примерно в 137 тысяч солдат и офицеров (около 48 тыс. убитых, 26 тыс. раненых и 63 тыс. попавших в плен). В то же время потери советской и румынской сторон составили примерно 280 тыс. солдат и офицеров (около 70 тыс. убитых, 202 тыс. раненых и 8 тыс. взятых в плен) (см. табл. 18).

То, что советской стороне пришлось отвлекать силы и средства на взятие Будапешта, позволило немцам удерживать свои ослабленные позиции по фронту на территории Венгрии еще какое-то время. Даже после Рождества 1944 г. они удерживали фронт за Дунаем только потому, что столица оттягивала на себя значительные силы советских войск, которым немцы были бы не способны противостоять. Однако по мере прибытия на немецкие оборонительные рубежи подкреплений важность венгерской столицы как укрепленной крепости стремительно падала. В любом случае из-за проблем с тыловым снабжением реальная боевая мощь оборонявшихся не соответствовала их численности: в частности, уже после первых недель боев они лишились всей тяжелой техники. После того как попытки деблокировать Будапешт не дали результата, всем стало ясно, что за стабилизацию фронта до конца декабря придется заплатить количеством боевой техники, достаточным, чтобы вооружить четыре полнокровные немецкие дивизии, а также жизнью примерно 100 тысяч немецких и венгерских солдат, которые компенсировать не удастся ничем.

Поэтому немецкое командование могло извлекать пользу из осады лишь в течение краткого периода. Однако оно придерживалось той же стратегии до самого конца. Трижды немцы сосредоточивали для контрудара огромные резервы, но все три раза эти резервы были израсходованы в боях с советскими войсками. Действия крупных группировок свелись либо к боям по преодолению советской обороны, либо не имели успеха из-за нехватки горючего для техники. (Прежде всего из-за умелых действий советских пехоты, танковых соединений и авиации — притом что немцы и венгры имели превосходство в танках. — Ред.) Так получилось с последним немецким крупным наступлением, когда танки пришлось просто взорвать, чтобы они не попали в руки противника.

25 сентября 1944 г. в распоряжении немецкой группы армий «Юг» на территории Венгрии было 14 дивизий, в том числе 4 танковые (2-му Украинскому фронту к концу сентября противостояли 29 дивизий и 5 бригад группы армий «Юг» и 3 дивизии группы армий «Ф». — Ред.), в составе которых имелось 277 танков и штурмовых орудий (из них в состоянии боеготовности — 192 машины; 85 машин находились в ремонте). До 10 января 1945 г. количество дивизий на данном театре возросло до 28, в том числе 9 танковых. (Уже к концу декабря в немецко-венгерской группировке здесь насчитывалось 51 немецкая и венгерская дивизия и 2 бригады, в том числе 9 танковых и 4 моторизованных дивизий. — Ред.) Количество танков и штурмовых орудий увеличилось до 1102 единиц (499 — в строю и 603 — в ремонте). К марту 1945 г. здесь было развернуто уже 29 дивизий, включая 12 танковых (к марту 1945 г. только войска правого фланга группы армий «Юг» (а также соединения группы «Е» на Драве), действовавшие против 3-го Украинского фронта, насчитывали 31 дивизию, 5 боевых групп и 1 моторизованную бригаду. — Ред.), в составе которых имелось 1796 танков и штурмовых орудий (772 — в строю и 1024 — в ремонте). Такое наращивание сил свидетельствует о том, что германское командование придавало данному театру все более важное значение. Данный факт становится еще более очевидным с учетом того, что в данный период четыре немецкие дивизии были здесь полностью разгромлены и выведены из состава вооруженных сил Германии. В марте 1945 г. половина из развернутых на Восточном фронте танковых дивизий вермахта (30 процентов из всех имевшихся танковых соединений сухопутных войск Германии) действовали на территории Венгрии, и это несмотря на то, что советские войска находились уже в 60 км от Берлина.

Хотя по оценкам советской стороны Красная армия в конце концов добилась цели осады, в ее ходе советские войска испытали ряд серьезных неудач. Малиновский четырежды предпринимал неудачные попытки взять город. При этом каждый раз (7 ноября, на третьей неделе ноября, в первую и последнюю недели декабря) дату захвата венгерской столицы приходилось отодвигать из-за того, что планы советского Верховного командования оказывались нереальными. Сам Малиновский впадал в ярость оттого, что его солдатам пришлось участвовать в затяжных боях. «Если бы я не отвечал за вашу голову в Москве, то я приказал бы повесить вас на главной площади Будапешта!» — кричал он, обращаясь к Пфефферу-Вильденбруху, когда наконец получил возможность допросить немецкого генерала. Задержка в захвате венгерской столицы не позволила советской стороне высвободить достаточно войск, чтобы эффективно продолжать борьбу с Германией. Характерно, что в начале февраля 1945 г., когда германское командование только начало выдвижение 6-й танковой армии в Венгрию, большая часть советских соединений все еще не смогла полностью восстановиться после операций «Конрад». Начальник оперативного управления Генерального штаба Красной армии в 1945 г. генерал С.М. Штеменко в своих мемуарах признает, что планы советского командования выйти к Вене к концу декабря, а в марте войти в Южную Германию были сорваны в основном из-за того, что осада венгерской столицы приобрела затяжной характер.

Битвы за населенные пункты, особенно за крупные города, во многих отношениях являются специфическим видом боевых действий. Если в сражениях в открытом поле одна из сторон относительно быстро терпит поражение, то уличные бои могут продолжаться неделями и даже месяцами. В пользу обороняющейся стороны действует тот фактор, что ее позиции теряются постепенно и это позволяет солдатам и мирному населению проявлять стойкость даже перед лицом неизбежной агонии. Другим фактором является то, что атакующей стороне гораздо сложнее придерживаться заданного направления при нанесении ударов в условиях скученности в окружении массы зданий. Централизованное управление войсками зачастую нарушается, а битва превращается в серию из десятков локальных боев, которые ведутся командирами подразделений численностью от 50 (и менее) до 250 солдат. Эффективность применения тяжелой техники значительно снижается, и оборону противника обычно приходится взламывать в ближнем бою. Например, гарнизон в Ленинграде не капитулировал даже после того, как сотни тысяч жителей города умерли от голода и от морозов. Восставшие в Варшаве долго противостояли артиллерии, ударам авиации и танкам, которые бросило в бой немецкое командование, несмотря на то что в их распоряжении имелось в основном стрелковое оружие. И наконец, даже ковровые бомбардировки англо-американской авиации не привели к уничтожению всего населения крупных немецких городов.

По мере продвижения атакующих войск в глубь города сопротивление нарастает. Силы обороняющейся стороны на какое-то время увеличиваются, так как отступление осуществляется в основном концентрически, из-за чего площадь, которую необходимо оборонять, постоянно сокращается. Растет и относительная мощь тяжелого вооружения обороняющейся стороны, которое она применяет в оставшихся не занятыми противником районах. Во время окружения Будапешта общая протяженность линии фронта сократилась на 90 процентов, а территория, занятая обороняющимися войсками, через семь недель боев сжалась до 3 процентов от первоначальных размеров. В то же время темпы такого сокращения линии фронта и территории постепенно уменьшались: по состоянию на 24 декабря протяженность линии фронта составляла 87 км, 15 января — 21 км, а 11 февраля — 5 км. Количество оборонявшихся войск сокращалось еще медленнее. 24 декабря 1944 г. стоявших на довольствии (не считая раненых) насчитывалось 79 тысячи человек, а в боевых подразделениях — примерно 35 тысяч солдат и офицеров. 24 января 1945 г. те же данные распределялись соответственно как 40 тысяч и 15 тысяч, 11 февраля 1945 г. — примерно 32 тысячи и 11 тысяч соответственно. (Автор, как уже отмечалось, не посчитал так называемых некомбатантов. Чего стоил «списочный состав», говорилось и в данной книге. Поэтому, повторимся, защитников было свыше 188 тыс., 50 тыс. из них погибло, остальные (кроме 785 человек) пленены. — Ред.)

Примерно в 30 процентах случаев участникам боев во время Второй мировой войны приходилось действовать в районах городских застроек. Довольно значительная доля таких боев принимала форму осады городов, что, как оказалось, стало самым кровопролитным видом боевых действий. На фронте в Италии немецкие потери в период с 1943 по 1945 г. составляли в среднем 400 человек в неделю. И даже на Западном фронте эта цифра в среднем не превышала 1000 человек в неделю. В то же время только подавление Варшавского восстания стоило немецкому командованию 1250 солдат в неделю. В Будапеште количество немецких солдат, оборонявших город, за семь недель сократилось от 45 тысяч до 24 тысяч человек. Другими словами, еженедельно здесь погибали почти 3 тысячи немецких военнослужащих, то есть в три раза больше, чем на Западном фронте, и это не считая потерь с венгерской стороны. Для советских войск Будапештская операция также стала одной из самых кровопролитных за все время войны. За 108 дней боев за венгерскую столицу их потери составили 320 082 человека. (Потери 320 082 человека (из них 80 026 человек безвозвратные и 240 056 человек санитарные) — это потери во всей Будапештской наступательной операции 29 октября 1944 — 13 февраля 1945 г. на пространстве от Южной Венгрии до Южной Словакии от Тисы на востоке до Балатона на западе и, конечно, бои за овладение Будапештом. — Ред.) Для сравнения: за 31 день боев во время Венской операции они потеряли 167 940 солдат и офицеров (в том числе 38 661 безвозвратные; кроме того, потери союзных болгар составили 9805 человек, в том числе 2698 безвозвратные). В ходе Берлинской операции, которая продолжалась 23 дня, потери составили 352 475 человек (в том числе 78 291 безвозвратные; 8892 человека, в том числе 2285 безвозвратно, потеряли польские войска), во время боев в Сталинграде (76 дней) — 485 777 солдат и офицеров (в данном случае автор приводит потери советских войск в Сталинградской наступательной операции 19 ноября 1942 — 2 февраля 1943 г. Они действительно составили 485 777 человек, из них 154 885 человек безвозвратные и 330 892 человека санитарные потери. Но Сталинградская битва включает в себя и Сталинградскую оборонительную операцию 17 июля — 18 ноября 1942 г., 125 суток. В ней потери советских войск составили 643 842 человека, в том числе 323 856 человек безвозвратные и 319 986 санитарные. Всего Сталинградская битва длилась 201 сутки, потери советских войск в ней составили 1 129 619 человек, в том числе 478 741 человек безвозвратные и 650 878 человек санитарные. Было потеряно 1426 танков и САУ, 12 137 орудий и минометов, 2063 боевых самолета в оборонительной фазе битвы и 2915 танков и САУ, 3591 орудие и миномет, 706 боевых самолетов в наступательной фазе Сталинградской битвы. Немцы и их союзники потеряли в Сталинградской битве около 1,5 миллиона убитыми, ранеными и пленными, в том числе около 700 тыс. в оборонительный для советских войск период битвы. Потери боевой техники немцев и их союзников: свыше 2 тыс. орудий и минометов, более 1 тыс. танков и штурмовых орудий и свыше 1400 боевых и транспортных самолетов в первый период битвы и около 2 тыс. танков и штурмовых орудий, свыше 2 тыс. самолетов, свыше 10 тыс. орудий и минометов в наступательный для Красной армии период битвы. — Ред.), в битве за Москву (34 дня) — 379 955 человек (из них 139 586 безвозвратные). (В данном случае автор приводит временные рамки и потери советских войск только в ходе Московской наступательной операции 5 декабря 1941 — 7 января 1942 г. Однако битва под Москвой включает в себя также Московскую оборонительную операцию (30 сентября — 5 декабря 1941 г., 67 суток) и Ржевско-Вяземскую наступательную операцию (8 января — 20 апреля 1942 г., 103 дня). В Московской оборонительной операции потери советских войск составили 658 279 человек, в том числе 514 338 человек безвозвратные, в Ржевско-Вяземской 776 889 человек, в том числе 272 320 безвозвратные. Итого Московская битва продолжалась с 30 сентября 1941 по 20 апреля 1942 г., а потери советских войск в ней составили 1 815 123 человека, в том числе 926 244 безвозвратные. — Ред.) Только в ходе этих пяти наступательных операций (из пятидесяти одной, которые выделяют советские историки) было убито и ранено 1 миллион 690 тысяч военнослужащих Красной армии, потеряно 24 100 орудий и минометов, 7700 танков и 2670 самолетов. Вышеприведенные цифры означают, что во время этих наступлений советская сторона потеряла почти столько же солдат и офицеров и значительно больше военной техники, чем британская и американская армии потеряли за всю Вторую мировую войну (см. табл. 19). Единственными операциями, которые потребовали от советского командования больше времени для их проведения, чем битва за Будапешт, были оборонительные бои в Сталинграде и на Кавказе, а также освобождение Украины (125, 160 и 116 дней соответственно). И это при том, что в районе Сталинграда сами бои в осажденном городе закончились быстрее и стоили значительно меньших потерь со стороны гражданского населения, чем это было в Будапеште (автор просто не знает, что в Сталинграде погибло гораздо больше. — Ред.). Ошеломляющее число потерь во всех крупных операциях говорит о том, что советское командование никогда не задумывалось над тем, что достижение поставленных войскам задач может обойтись слишком дорогой ценой. (Это говорит о грандиозности операций, что венгерский автор с его местечковым мышлением не способен до конца осознать. Однако стоит вспомнить Карпатскую битву 10 (23) января — 11 (24) апреля 1915 г., где русские войска пытались вторгнуться в Венгрию с целью вывода Австро-Венгрии без войны. Тогда наши армии в боях в заснеженных горах потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести около 1 млн человек и не добились успеха, а противостоявшие им австро-венгры и немцы — около 800 тыс. человек. — Ред.)

Что касается немецких войск, то для них безнадежное положение, в котором они оказались во время битвы за Будапешт, стало «вторым Сталинградом» (в Сталинградской битве другие масштабы, см. данные о потерях. — Ред.). Как и в Сталинграде, бои здесь продолжались до последнего патрона, и если кто-то сдавался в плен живым, то это объяснялось тем, что он уже никак не мог продолжать участвовать в боях. Характерным является факт, что из тех, кто был тогда захвачен в плен, очень небольшое количество смогло пережить суровое испытание жизнью в лагерях для военнопленных: из 96 тысяч лишь 4 тысяч смогли в дальнейшем вернуться домой. И хотя автор не располагает подобной статистикой для пленных, захваченных в Будапеште, он может привести их общее число на основе имеющейся у него далеко не полной информации, а также собственных (выделено мной. — Ред.) расчетов: примерно 55 тысяч венгерских и 47 тысяч немецких солдат и офицеров, всего — около 102 тысяч человек (см. табл. 20). (И в тексте, и в таблицах у автора путаница, а иногда и подлог. Повторимся: только в боях с окруженной в Будапеште группировкой было убито 50 тыс. и взято в плен 138 тыс. немцев и венгров. — Ред.)

Защитникам Будапешта удавалось удерживать город более длительное время, чем тем немецким солдатам, которые участвовали в обороне любого другого населенного пункта в ходе той войны, несмотря на то что и те и другие придерживались одинаково бессмысленной тактики. В своем приказе, отданном в мае 1944 г., Гитлер объявил многие города «крепостями» и распорядился, чтобы они продолжали сопротивляться до подхода помощи извне. Причиной такого приказа было патологическое недоверие, которое фюрер питал к генералам вермахта, они, как он считал, недостаточно серьезно воспринимали идеи национал-социализма о тотальной войне. Он упрямо цеплялся за «теорию крепостей» даже тогда, когда было ясно доказано, что именно ею, по крайней мере отчасти, можно объяснить разгром немецкой группы армий «Центр» в Белоруссии летом 1944 г. Тогда советские передовые наступающие части просто обходили остающиеся у них в тылу котлы с окруженными немецкими войсками, а через несколько дней между теми, кто остался в кольце окружения, и их отступавшими товарищами было уже несколько сот километров. Таким образом, деблокирование было просто невозможно, но солдаты, предоставленные своей собственной участи, предпочитали прорываться, нежели сдаваться в плен. Некоторым из них для того, чтобы пробиться к своим товарищам, потребовалось преодолеть, скрываясь от всех и при необходимости уклоняясь от боев, до 700 км.

Боевой дух немецкого солдата оставался на недосягаемой высоте даже в последние недели войны: они действительно дрались за последний дом и последнюю комнату в нем, прежде чем сложить оружие. И несмотря на то что их поразительная стойкость помогла продлить дни существования национал-социалистической диктатуры, ее причиной вовсе не была верность режиму. Как говорилось выше, помимо традиционных качеств немецкого солдата, здесь важным фактором было то, что немецкий рядовой действительно воспринимал войну как тотальную, которая ему лично не оставляла выбора. И даже те, кто сдержанно относился к тоталитарному режиму, постоянно находились под влиянием непрекращающихся бомбовых «ударов устрашения», страха перед противником и антинемецких выпадов со стороны американского министра финансов Генри Моргентау и советского автора Ильи Эренбурга, высказывания которых любила цитировать немецкая пропаганда.

Положение венгерских солдат было другим. Для них та война не была вопросом выживания. За 500 лет своего существования Венгрия проигрывала все войны, в которых участвовала, поэтому венгры лучше, чем немцы, знали, что такое горечь поражения и какими могут быть его последствия. Тот факт, что многие венгерские солдаты, являясь выходцами из бедных сельских семей, мало что теряли в той войне, не способствовал укреплению их воинского духа. Их просто насильно бросали в бой и заставляли сражаться, будучи гораздо хуже вооруженными, чем противник, тем самым давая очень мало шансов на победу. И это помимо того, что немцы еще более усугубляли положение, обращаясь с венгерскими солдатами как с людьми второго сорта.

В количественном отношении, как мы имели возможность убедиться, потери венгерской стороны были ниже потерь немцев и гораздо ниже потерь среди солдат Красной армии. Тем не менее их жертвы были наиболее болезненными среди всех трех участников боев. Венгерские солдаты, к чьей бы стороне они ни примкнули, могли лишь играть роль второстепенных персонажей в деле разрушения своей собственной страны. Многие это понимали, но были связаны военной присягой и вынуждены были воевать, несмотря на то что ясно представляли себе исход войны. Другие предпочли капитулировать после попытки Хорти заключить перемирие. В конечном счете каждый из них имел лишь возможность выбрать для себя меньшее зло: бессмысленное сопротивление в проигранной войне за неправое дело или сдача в плен тем, кто так и не принес им настоящее освобождение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.