Распространение нового константинопольского стиля в провинции

Распространение нового константинопольского стиля в провинции

Уже в VI веке новые композиционные принципы распространяются из столицы по провинции, в первую очередь в значительных зданиях наиболее крупных городов. Естественно, что в провинции константинопольские композиционные принципы соединяются с принципами восточной школы византийской архитектуры, в связи с чем намечается синтез тех и других, который приводит в конце концов к новому византийскому архитектурному стилю и к новому типу зданий X–XII веков, более универсальному и единому, с более или менее значительными вариантами распространенному по всей империи. Этому процессу взаимного проникновения двух больших школ византийской архитектуры способствует также обратная волна архитектурных форм из восточной школы в Константинополь, которая очень заметна уже в VI веке (в перестройке церкви Ирины, в церкви Диакониссы и др.)· Процесс слияния константинопольской и восточной школ византийской архитектуры обусловлен постоянной борьбой и сложным взаимным проникновением интересов, с одной стороны, провинциальных помещиков, с другой стороны, феодалов, связанных с центральным бюрократическим аппаратом. Это столкновение противоречивых интересов закончилось в конце концов, после особенно остро разразившейся борьбы иконоборчества (ср. стр. 443), соглашением в середине IX века, которое касалось, правда, как будто специального богословского вопроса о почитании икон, но за которым скрывалось на самом деле соглашение двух основных группировок византийских феодалов. Спор об иконах и его окончание является глубоко симптоматичным для всей византийской культуры. В VI веке она распадалась на два больших течения, обусловленных двумя основными группами византийских феодалов — столичных и восточнопровинциальных. В течение последующих столетий эти две группировки все больше и больше взаимно друг друга проникали, на основе чего сложилась значительно более единая средневизантийская культура X–XII веков, в пределах которой столичное и восточное течение продолжают существовать только в качестве вариантов, выраженных значительно слабее и менее резко противопоставленных друг другу, чем в VI веке.

Рис. 314. Эсра. Церковь

Константинопольское влияние на восточную школу византийской архитектуры особенно ясно сказывается в появлении и распространении купола и связанной с ним центрической архитектурной идеи. Правда, купола и центральные здания были в отдельных случаях известны в восточных провинциях и раньше, помимо константинопольского влияния: они были унаследованы от Рима. Так, например, можно указать на сирийские церкви в Боере и Эсре (рис. 314 и 315), из которых последняя по конструкции и стилю особенно характерна для сирийской архитектуры. Здание в Эсре имеет внутренний обход, как гробница Констанцы в Риме и более поздние византийские постройки. Но простой схематизм Эсры, который состоит не только в отсутствии ниш, окружающих среднее помещение, и лонгитудинального элемента, еще усиливается широкими арочными пролетами, телесностью здания, кладкой из тесаного камня и плоским каменным потолком на арках, которым перекрыт обход. Однако центрические здания в восточных провинциях, если они не имеют какого-либо специального назначения, являются исключением. Константинопольское влияние сказывается в самых различных провинциях прежде всего в том, что господствующий на Востоке базиликальный тип получает купол, который более или менее цельно связывается с лонгитудинальной основой здания. В этом проявляется та же тенденция, которая привела и к возникновению композиции Софии в Константинополе, только в провинции размеры зданий очень незначительны, базиликальные варианты другие (не базилика Максенция, как в Софии, а, например, древнехристианская римская базилика, базилика восточной школы византийской архитектуры и т. д.) и методы связи купола с базиликальным основанием самые различные, так что в результате получаются подчас здания, имеющие сходство с Софией в Константинополе только в отношении самой общей композиционной мысли.

Рис. 315. Эсра. Церковь

София в Салониках (рис. 316; ср. рис. 317) — один из самых характерных примеров. Боковые нефы перекрыты сводом только внизу, хоры перекрыты деревом. Боковой распор купола принимают на себя четыре узких полуцилиндрических свода, направленные по странам света и придающие центральному пространству крестообразную форму, которая истолковывалась символически.

Рис. 316. Салоники. София

Рис. 317. Никея. Церковь Успения

В противоположность динамике и эластичности пространства Софии в Константинополе, София в Салониках имеет гораздо более застылое пространственное ядро, которому внутренний крест полуцилиндров придает более статическую и замкнутую форму, причем сами своды, стены и особенно подкупольные столбы тяжелы и материальны. Неустановившийся переходный характер форм Софии в Салониках особенно ясно проявляется в несоответствии нефов и апсид. Благодаря тому что в трехнефную базилику вставлен купол и подпирающие его с четырех сторон полуцилиндры вместе с поддерживающими их столбами, боковые нефы оказались раздвинутыми так далеко друг от друга, что они уже не соответствуют боковым апсидам, совершенно отрезанным стенками от нефов и расположенным только отчасти против боковых нефов, а отчасти также и против среднего. Купол обнаруживает тенденцию вытягиваться вверх, благодаря чему заключенное под ним пространство приобретает более самостоятельный характер, столбы расслаиваются на четыре столба каждый, между которыми образуются самостоятельные пространства. Все здание настолько сильно укорочено и стянуто к куполу, что его наружные очертания приближаются к квадрату. Проникновение константинопольского купола, завершающего центральное пространство, окруженное внутренним обходом для зрителей, связано также и с проникновением в провинцию константинопольского богослужения, для которого определяющим является драматическое богослужение Софии (ср. стр. 421).

Совершенно другие формы приняло соединение базилики с куполом, например в главной церкви Русафы, церкви Сергия (рис. 318), которая по своим формам гораздо ближе к сирийским базиликам.

Рис. 318. Русафа. Церковь Св. Сергия

Центральная часть выделена так сильно, что она выдается даже на длинных сторонах в виде экседр. Однако общая удлиненность базиликальной основы сохранена, а средняя часть была, по всей вероятности, покрыта деревом, заменившим собой константинопольский купол.

Рис. 319. Эчмиадзин. Церковь Звартноц

Элементы константинопольской и восточной школ византийской архитектуры входят друг с другом в самые различные соединения в провинциальных архитектурных памятниках доиконоборческого периода; среди известных памятников насчитывается огромное количество всевозможных вариантов. Восточная переработка композиции Виталия в Равенне (которая, как говорят о том памятники и источники, встречалась и в других больших византийских городах) дана в монументальном произведении армянской архитектуры — церкви Звартноц (рис. 319) около Эчмиадзина. Не осталось и следа архитектурной многокартинности равеннского памятника, которая так родственна константинопольской Софии. Центральное купольное пространство окружено только четырьмя экседрами, образующими архитектурный крест несколько в ином варианте, чем в Софии Солунской. Четыре столба между экседрами сильно выделены и придают всей композиции максимальную простоту. Алтарь находится под куполом. Вся охватывающая пространственное ядро оболочка крайне тяжела и массивна и подчеркивает наружную башнеобразную форму здания, стоящего на высоком месте и выделяющегося среди окружающего.

Wulff О. Die Koimesiskirche vonNikaa. Strassburg, 1903; Schmit Th. Die Komesis-kirche zu Nikaia. Berlin-Leipzig, 1927; Spanner H., Guyer S. Rusafa. Berlin, 1926; Rosintal J. Pendentifs, trompes et stalactites dans l’architecture orientale. Paris, 1928; Тер-Мовсесян A. // Изв. археол. комиссии. 1903. N 7.