Тень

Тень

1

Ночь выдалась ясной. Крупные звезды обжигали небесную твердь. От камней струилось тепло. На окраинах пулеметы изредка отзывались стальными молоточками. Приближался час ночного обстрела Грозного, и боевики переходили в безопасные подвалы. Улицы оставались без пристального снайперского присмотра. У офицеров, попавших в окружение, возникал шанс добраться до своих – под родным артиллерийским огнем. Другого выхода не было.

Накануне к общежитию, где они оборонялись третьи сутки, прибыл парламентер – молодцеватый чеченец в зеленой головной повязке. Его сопровождала столичная журналистка, сутулая от собственной невзрачности. Суматошно вертясь, она забежала вперед, чтобы снять происходящее на небольшую видеокамеру. Позируя перед объективом, парламентер широко расставил ноги:

– Сдавайтесь – останетесь живыми!

– Так мы и поверили! – откликнулись сверху.

– Вам нечего защищать – сдавайтесь!

Боевик предложил подумать до утра, в противном случае к зданию подгонят бензовоз и всех сожгут. Не получив ответа, он отправился восвояси. Журналистка засеменила следом.

– Сука! – ругнулся Анатолий, для подстраховки державший парочку на прицеле. – В Москве небось будет хвастаться, какая она героиня.

– Оттого и героиня, что знает: стрелять не станем, – Евгений лежал рядом, за мешками с песком. – А они сегодня спалят нас. Как пить дать спалят!

– Да нет, сегодня, пожалуй, они уже не полезут, – Анатолий отстранился от амбразуры. – Передохнём.

Передышка была недолгой. В соседнем переулке послышался приглушенный шум мотора. Вскоре показался бензовоз. Предупредительная автоматная очередь остановила продвижение – машина откатилась и замерла за углом нападения.

– Турин! – раздалось в коридоре. – Давай к Косолапову!

Подполковник Косолапов находился в дальней комнате. Хмурый, как туча, он не выпускал из рук обесточенную рацию, напрасно настроенную на сигнал надежды. На металлических койках сидели офицеры. Воздух был насыщен табачным дымом и тревожными предчувствиями.

– Значит, так! – отчеканил подполковник, обращаясь к Евгению, как будто никого, кроме него, не было. – Дом правительства подожжен. Наши наверняка укрылись где-то по соседству. Ночью, как только заработает артиллерия, будем пробиваться к ним – группами по два-три человека. Пробежка минут на пятнадцать. Никуда не сворачивать. Ориентир – горящее здание. Все ясно, капитан?

Ожидание казалось томительнее затишья. Думать о том, что наших может не оказаться где-то по соседству, не хотелось. Наконец ночные небеса разразились громами – орудия били методично, по площадям. Вспышки рвущихся снарядов нависали над общежитием огненной гирляндой. «Пошел!» – прозвучала негромкая команда, и Турин шагнул в неизвестность, наполненную свистящими осколками и горячей пылью.

Впереди бежал Анатолий, показывая товарищу верное направление: будучи новичком, тот толком не знал маршрута. Движение затрудняли рытвины и обломки. «Черт!» – оступившись, капитан с размаху грохнулся наземь. В это мгновение страшная слепая сила поразила Анатолия в голову. Бегущее тело, судорожно взмахнув руками, куда-то полетело. Турин прижался к земле, стремясь слиться с ней, превратиться в придорожный камень или даже оттиск камня, лишь бы избежать смертельного удара. Последовал оглушительный грохот: неподалеку разорвался минометный снаряд.

2

Наступила тишина. Турин открыл глаза: взметенная пыль мало-помалу оседала, и очертания городских развалин прояснялись. Улица обретала лунную перспективу. По ней, размахивая руками, продолжала двигаться странная тень. «Анатолий!» – попытался крикнуть вдогонку капитан, но спохватился: тот вряд ли его теперь слышит. «Куда он бежит? – недоумевал Евгений. – Он же не видит дороги». Однако оставаться одному среди неведомых руин было еще страшнее, и Турин поторопился за своим проводником.

Они без передышки неслись от здания к зданию, от перекрестка к перекрестку. Пустые впадины окон, казалось, безмолвно наблюдали за пробегом. Оторванные рамы покачивались в вышине, хлопая черными крыльями. Дома то громоздились, то, рассыпаясь в прах, образовывали фантастический рельеф. Подбитые звезды падали к ногам раскаленными частицами.

Временами тень замедляла шаг, стараясь определить путь. Затем срывалась и бежала, словно спасаясь от погони. Турину подумалось, что они ни в жизнь не найдут выхода. Слабый отсвет огня подал надежду – тень, сделав очередной взмах, нырнула в проем.

Подвал дома был едва освещен ночником. Вдоль бетонной стены бледнели расплывчатые лики. Турин с трудом признал ту самую парочку, которая днем подходила к осажденному общежитию.

– Слушай, – шептал чеченец, – мы их не звали, они пришли сами. Они бомбили, город горел. Отец шел домой – не дошел. Мать видела: его разорвало на куски. Слушай, старик ничего им не сделал. За что они его убили?

Скользнувшее мимо видение заставило насторожиться. Боевик поднялся, пошарил по углам, но ничего, кроме тени, распластавшейся на цементном полу, не обнаружил. Та еще дышала, выхаркивая из рваного горла кровавые ошметки. Журналистка прижалась к стене, посверкивая острыми глазками. Зубы издавали мелкую дробь.

Усмехнувшись, боевик протянул оружие:

– Добей, Аннушка!

Аннушка вцепилась в пистолет двумя руками. Мушка подпрыгивала и никак не хотела остановиться на колышущемся пятне. Будто почувствовав запредельную угрозу, тень медленно привстала и, распахнув неминуемые объятия, двинулась вперед:

– Сука!

Хрипящий утробный звук смешался с грохотом – минометный снаряд разорвался прямо над входом в подвал. Все растворилось во вздыбленной мути.

3

– Вставай! – кто-то энергично тряс Турина. – Вставай!

Капитан поднялся, стряхнул пыль. Зыбкая улица покачивалась, меняя направление к звездам. По улице друг за другом бесшумно передвигались офицеры, успевшие покинуть общежитие. Косолапов склонился над телом Анатолия, вынул документы из нагрудного кармана. Подошел к капитану, тяжело похлопал по плечу:

– С боевым крещением, братишка!

Время подгоняло. Те же пустынные дома и перекрестки, те же крылатые рамы и двери вновь закружились дьявольским хороводом. Но теперь они казались Турину знакомыми, словно он повторял только что пройденный путь. Отблески пламени высветились впереди. «Ориентир – горящее здание», – вспомнил капитан недавнее наставление, подумав, что отныне для него и не существует другого ориентира. Свет разжигался все ярче и нестерпимее. Рушились балки – сверкающие черные хлопья веером разлетались по воздуху. Глаза слезились от жара, и бежавшие впереди люди становились неразличимыми.

– Не отставай! – кричали они. – Не отставай!

Турину почудилось, что и сам он уже превратился в некую тень, которая вот-вот улетучится. Смахнув слезы, взглянул на бушующее пламя – вблизи полыхал бензовоз, а над бензовозом, в опаленных окнах общежития, метались огненные призраки – наши!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.