Ермолов, Бакланов, Евдокимов и их боевые товарищи

Ермолов, Бакланов, Евдокимов и их боевые товарищи

Когда начались Кавказские войны? Различные исторические труды и авторы оценивают это по-разному. Кто-то называет 1817 г., другие — 1829 г. Иногда округло упоминают, что они продолжались «полтора века». Впрочем, какой-либо определенной даты начала боевых действий на Северном Кавказе просто не было. Еще в 1555 г. к Ивану Грозному прибыли посольства кабардинцев и гребенских казаков, «дали правду на всю землю» — приняли подданство Москве. Россия направила на Кавказ отряды стрельцов, строила крепости: Терский городок, Сунженский и Койсинский остроги. Под власть царя перешла часть адыгов и дагестанских князей. Хотя подданство оставалось номинальным, дани они не платили, царская администрация к ним не назначалась.

Но Закавказье делили между собой Турция и Персия. Они встревожились, принялись перетягивать горцев к себе, натравливать на русских. Совершались набеги, стрельцы и казаки совершали ответные вылазки в горы. Периодически на Кавказ накатывались орды крымских татар, ногайцы, персы. Их отражали, и ситуация получилась весьма своеобразная — крепости и казачьи поселения отгородили от татарских и персидских нападений чеченцев. К началу XVIII в. они усилились. Воеводы доносили: «Чеченцы и кумыки стали нападать на городки, отгонять скот, лошадей и полонить людей». А гребенских казаков насчитывалось всего 4 тыс. вместе с женами, детьми. В 1717 г. 500 лучших казаков ушли в трагическую экспедицию на Хиву, где и погибли. Чеченцы этим воспользовались. Они вытеснили гребенцов с Сунжи, заставили отступить на левый берег Терека.

В 1722 г. Петр I предпринял поход на Каспий. Некоторые горские властители покорились ему, других разбили. Россия подчинила часть Азербайджана, на Северном Кавказе была построена крепость Св. Креста. В Дербенте, Баку, Астаре, Шемахе разместились русские гарнизоны. Но в здешних краях они попали в мешанину беспорядочных и непредсказуемых войн. Происходили непрерывные стычки со сторонниками турок, персов, просто бандами разбойников. А малярия, дизентерия, эпидемии чумы уносили куда больше жертв, чем бои. В 1732 г. императрица Анна Иоанновна сочла, что удержание Закавказья ведет только к расходам и потерям. С Персией подписали договор, установив границу по Тереку. Войска из Азербайджана и Дагестана выводились, вместо крепости Св. Креста строилась новая — Кизляр.

Предполагалось, что теперь воцарится мир… Не тут-то было! Отступление русских горцы восприняли как признак слабости. А со слабыми на Кавказе не церемонились. Нападения посыпались беспрерывно. Например, в 1741 г. кизлярские казаки обращались к астраханскому епископу: «В прошлом, государь, 1740 году напали на нас, холопей и сирот великого государя, басурмане татары, сожгли святую церковь, увели у нас, холопей и сирот великого государя, попа Лавра, и великое разорение причинили. Великий господин, преосвященный Илларион Астраханский и Терский, пожалуй нас… вели церковь новую во имя Николая Чудотворца построить и пришли нам, холопям и сиротам великого государя, другого попа за Лавра…»

Появилась и новая весомая причина для хищничества. В 1739 г. Россия завершила очередную войну с Турцией. Без особых результатов, но всыпала османам и татарам изрядно. В мирный договор был включен важный пункт: Крымское ханство освобождает всех русских рабов. А Крым был главным поставщиком «живого товара» на рынки Востока! Цены на невольников круто подскочили, и охотой за ними занялись кавказские племена. Царское правительство взялось наращивать оборону. В 1762 г. была основана крепость Моздок, в ней поселили дружественных кабардинцев. В последующие годы на Терек перевели 500 семей волжских казаков, они построили ряд станиц, примыкавших к гребенским городкам. А со стороны Кубани границу прикрывало Донское Войско.

Результатом следующей войны с турками, по договору 1774 г., стало выдвижение России на Кубань. Набеги не прекращались, в 1777 г. в государственном бюджете даже появилась особая статья: 2 тыс. руб. серебром на выкуп у горцев христианских пленников. В 1778 г. командующим Кубанским корпусом был назначен А. В. Суворов. Ему поставили задачу строить укрепленную линию по всей границе. Он докладывал Потемкину: «Я рыл Кубань от Черного моря в смежность Каспийского, под небесною кровлею, преуспел в один великий пост утвердить сеть множественных крепостей, подобных моздокским, не с худшим вкусом». Но и это не помогло! Уже осенью 1778 г. Суворов возмущенно писал: «Войска, пришед в расслабление, расхищаемы стали — стыд сказать — от варваров, об устройстве военном ниже понятия имеющих!» Да, солдаты несли постовую службу. Но стоило лишь зазеваться, их «расхищали» горцы и тащили в плен.

Ковальчук Ю. «Турецкая крепость Анапа», 2013

Ну а турки засылали своих эмиссаров, чтобы объединить кавказские народы на борьбу с русскими. Появился первый проповедник «священной войны», Шейх-Мансур. В 1790 г. на Кубани высадилось войско Батал-паши. Но его разгромили вдребезги, а в 1791 г. наши войска взяли штурмом главную базу Шейх-Мансура, крепость Анапу. По ожесточенности эту операцию сравнивали со штурмом Измаила. В Анапе пленили и самого Шейх-Мансура. А русское правительство продолжало наращивать оборону. На Кавказ переселили несколько партий донских казаков, а в июне 1792 г. Екатерина II даровала земли на Кубани Черноморскому войску, бывшим запорожцам. На месте прежних суворовских укреплений началось строительство Екатеринодара, 40 запорожских куреней основали 40 станиц: Пластуновскую, Брюховецкую, Кущевскую, Кисляковскую, Ивановскую, Крыловскую и др.

В 1800 г. под власть русского царя передалась Грузия. Однако этим возмутился персидский шах, развязал войну. Наши войска, направленные в Закавказье, защитили грузин, отбрасывали врагов. Но они оказались фактически отрезанными от родины массивом Кавказа! Некоторые из здешних народов становились для русских искренними друзьями и союзниками: осетины, часть кабардинцев, абхазов. Других турки и персы успешно использовали. Александр I в своем рескрипте отмечал: «К большому моему неудовольствию, вижу я, что весьма усиливаются на линии хищничества горских народов и противу прежних времен несравненно их более случается». А здешний начальник, генерал Кнорринг, докладывал государю: «Со времени служения моего инспектором Кавказской линии всего наиболее озабочен я был хищными граблениями, злодейскими разбоями и похищениями людей…»

Донесения сохранили скупые строки о трагедиях того времени. В селе Богоявленском вырезано более 30 жителей… из станицы Воровсколесской угнано в горы 200 человек… уничтожено село Каменнобродское, 100 человек чеченцы зарезали в церкви, 350 угнали в рабство. А на Кубани бесчинствовали черкесы. Переселившиеся сюда черноморские казаки жили чрезвычайно бедно, но все равно каждую зиму горцы по льду переходили Кубань, грабили последнее, убивали, уводили в плен. Спасала только взаимовыручка. По первому же сигналу опасности, выстрелу, крику все боеспособные казаки бросали дела, хватали оружие и мчались туда, где худо. В январе 1810 г. на Ольгинском кордоне полторы сотни казаков во главе с полковником Тиховским приняли на себя удар 8 тыс. черкесов. Дрались 4 часа. Когда кончились патроны, ринулись в рукопашную. Пробились есаул Гаджанов и 17 казаков, все раненые, большинство вскоре умерли. Опоздавшая подмога насчитала на месте боя 500 трупов неприятелей.

А самой эффективной формой защиты оказывались ответные походы. Горцы уважали силу и должны были запомнить — за каждый набег последует расплата. Особенно тяжко пришлось в 1812 г. Войска уходили защищать Отечество от Наполеона. Активизировались персы, чеченцы, черкесы. О боях на Кавказе не писали в это время газеты, их не обсуждали в светских салонах. Но они были не менее жестокими, раны были не менее болезненными, а погибших оплакивали не менее горько. Лишь напряжением всех сил царским гарнизонам и казакам удалось отбиться.

Но после разгрома французов на Кавказ двинулись дополнительные контингенты, а главнокомандующим стал Алексей Петрович Ермолов — ученик Суворова, начальник штаба у Кутузова. Он оценил: полумерами в здешних краях ничего не добьешься, Кавказ надо покорить. Ермолов писал: «Кавказ — это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо или штурмовать ее, или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого. Так поведем же осаду». Алексей Петрович установил: каждый рубеж надо закреплять опорными пунктами и прокладкой дорог. Начали возводиться крепости Грозная, Внезапная, Бурная. Между ними прорубались просеки, ставились форпосты. Это не обходилось без боев. Однако потери были небольшими — войск на Кавказе действовало немного, но это были отборные, профессиональные бойцы.

Предшественники Ермолова пытались завязывать дружбу с горскими князьями, уговаривали их приносить присягу в обмен на офицерские и генеральские чины, высокое жалованье. Хотя при удобном случае те же самые князья грабили и резали русских, ну а потом снова присягали, и им возвращали прежние чины. Ермолов такую практику пресек. Тех, кто изменил присяге, велел «возвышать» иным способом — вешать. Селения, откуда шли нападения, навлекали на себя карательные рейды. Но и для дружбы двери оставались открытыми. Ермолов формировал отряды чеченской, дагестанской, кабардинской милиции. Объявляешь себя верным царю — присоединяйся, воюй вместе с русскими. К середине 1820-х гг. обстановка вроде бы стабилизировалась.

Но к разжиганию войны, кроме Турции, подключились Англия и Франция. К горцам в больших количествах переправлялись деньги, оружие. Появился имам Кази-Мухаммед, звавший всех на «газават». А российская «передовая общественность» уже в те времена принимала сторону врагов своего народа. Столичные дамы и господа читали в английских и французских газетах о «зверствах русских на Кавказе». Не их родных убивали, не их детей угоняли в рабство. Они поднимали возмущенный вой, влияли и на царя. В 1827 г. Ермолова отстранили от командования, отправили в отставку. Новая администрация получила инструкции действовать «просвещением».

Но это перечеркнуло все достижения. Снова посыпались жуткие донесения о сожженных хуторах и станицах. Чеченцы во главе с Кази-Мухаммедом разорили даже Кизляр, угнав население в горы. Тут уж спохватились. В 1832 г. имама обложили в ауле Гимры, Кази-Мухаммед и все его мюриды погибли. Спасся только из них один — прикинувшийся мертвым Шамиль. Он стал новым предводителем, талантливым организатором. Теперь-то заполыхало повсюду — на Кубани, в Кабарде, Чечне, Дагестане. Россия слала подкрепления, развернула Кавказский корпус в армию. Но это вело к большим потерям. В густые колонны пули летели без промаха. И не хватало того, чем выигрывал Ермолов, — планомерности и систематичности.

Разрозненные операции становились бесполезными. Крайне пагубную роль играли и «политические соображения». 17 июня 1837 г. Шамиля блокировали в ауле Тилитль. Он сдался. Принес присягу царю, отправил в Россию сына. После чего имама отпустили на все четыре стороны! Сын Шамиля, кстати, встретил в Петербурге отличный прием, был определен в офицерское училище. Но его отец собрал отряды, нападения возобновились. Между прочим, имам отнюдь не был бескорыстным «борцом за свободу», от всех горцев ему шла пятая часть добычи, он стал одним из богатейших людей своего времени. Турецкий султан произвел его в «генералиссимусы Кавказа», при нем действовали английские инструкторы.

Русское командование строило крепости по берегу Черного моря, пресекая контрабанду оружия. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Укрепления на месте нынешних черноморских курортов простреливались с гор, были отрезаны от своих. Снабжались только морем. А побережье в то время было болотистым, свирепствовала малярия. В 1840 г. массы черкесов хлынули на приморские посты. Погибли гарнизоны фортов Лазаревского, Головинского, Вельяминовского, Николаевского. В Михайловском укреплении, когда пали почти все 500 защитников, рядовой Архип Осипов взорвал пороховой погреб. Он стал первым русским солдатом, навечно зачисленным в списки части. А Шамиль, найдя общий язык с дагестанским лидером Хаджи-Муратом, перешел в наступление на восточном фланге Кавказа. В Дагестане русские гарнизоны уничтожались или с трудом выбирались из осады.

Кившенко А. Д. «Военный совет в Филях» (горячий и решительный Ермолов стоит за столом в правой части картины), 1880

Но постепенно выдвигались новые блестящие начальники. На Кубани — генералы Григорий Христофорович Засс, Феликс Антонович Круковский, «батька» Черноморского войска Николай Степанович Заводовский. «Легендой Терека» стал Николай Иванович Слепцов. Казаки в нем души не чаяли. Когда Слепцов проносился перед ними с призывом: «На конь, за мной, Сунжа», — за ним мчались в огонь и в воду. Особенно же прославился «донской богатырь» Яков Петрович Бакланов. Он реорганизовал своих казаков, специально тренировал для условий здешней войны. Учил снайперской стрельбе, искусству разведки, применил ракетные батареи. Придумал даже особое знамя, черное, с черепом и костями и надписью «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Оно наводило ужас на врагов. Бакланова никто не мог застать врасплох, наоборот, он сам нежданно сваливался на голову мюридов, разорял мятежные аулы.

В середине 1840-х гг. новый главнокомандующий М. С. Воронцов вернулся к ермоловскому плану «осады». С Кавказа были выведены два «лишних» корпуса. Оставленные войска повели сплошную вырубку лесов, прокладку дорог. Опираясь на строящиеся базы, наносили следующие удары. Шамиля все дальше загоняли в горы. В 1852 г., когда рубилась просека на р. Мичик, он решил дать большое сражение. На экспедицию Барятинского между Гонсалем и Мичиком обрушились огромные массы кавалерии. Но именно это устраивало русских! К эпицентру битвы стремительно подоспел Бакланов. С ходу развернул ракетную батарею, сам наводил установки, и 18 ракет врезались в скопища врагов. А затем казаки и драгуны во главе с Баклановым ринулись в атаку, опрокинули войско Шамиля, гнали и рубили. Победа была полной.

Крымская война подарила враждебным племенам отсрочку. Лучшие русские войска перебрасывались в Крым или в Закавказье. А англичане и французы с турками строили далеко идущие планы: после победы над русскими создать на Кавказе «халифат» Шамиля. Помощь мюридам хлынула широким потоком, они резко активизировались. В ноябре 1856 г. банда Каплана Эсизова прорвалась на Ставрополье, вырезала все взрослое население сел Константиновское и Кугульты, а детей увела в рабство. И все-таки уже наметился перелом. Шамиль терпел поражения. Горцам надоели бесконечная война и жестокая диктатура имама. А русское командование умело дополняло военные меры дипломатическими. Привлекало горцев на свою сторону, противопоставляя внедренному Шамилем шариатскому праву обычное право дагестанцев и чеченцев.

От него отпал почти весь Дагестан. Перекинулся к русским даже «воджь номер два» Хаджи-Мурат. Бандит, незаслуженно романтизированный Толстым. Он смекнул, что пахнет жареным. Заложил базы Шамиля, склады оружия, места хранения финансов. Хотя вскоре погиб при загадочных обстоятельствах — видимо, отомстили бывшие сообщники. Ну а окончание Крымской войны стало для мюридов приговором. Они были нужны англичанам и французам лишь до тех пор, пока вынашивались планы расчленения России. А колоссальные потери отрезвили Запад. Про Шамиля и его воинов на мирных конференциях никто не вспомнил. Для Европы они теперь представляли лишь пропагандистскую ценность. Поддержка сократилась. А тем, кого имам поднял на войну, становилось ясно — в ближайшем будущем от западных и турецких «друзей» ждать нечего.

Последним наступлением на Шамиля руководили князь Александр Иванович Барятинский и его помощник, генерал-лейтенант Николай Иванович Евдокимов — сын простого солдата и казачки, связавший с Кавказом всю свою жизнь. Шамиля оттесняли в высокогорье. Чеченские и дагестанские аулы один за другим замирялись. Имам злился, нападал на них. Но тем самым превращал горцев в своих кровных врагов. В 1858 г. Евдокимов взял штурмом Шатой. Шамиль укрылся в Ведено. Но и сюда пришел Евдокимов, аул был захвачен. Имам ушел в Аварию. Там его настигла экспедиция генерала Врангеля. Шамиль еще раз сумел ускользнуть, спрятался в ауле Гуниб. След обнаружили быстро, осадили его. К солдатам, перекрывшим все подступы, приехало высшее начальство, Барятинский с Евдокимовым. Предложили имаму сдаться на условиях свободного выезда в Мекку. Шамиль отказался, готовился к обороне, заставил носить камни на укрепления даже своих жен и невесток. Тогда русские атаковали, овладели первой линией обороны. Окруженный имам после переговоров капитулировал. 8 сентября Барятинский отдал приказ: «Шамиль взят, поздравляю Кавказскую армию!»

Покорение Западного Кавказа возглавил Евдокимов. Развернулось такое же систематическое наступление, как на Шамиля. В 1860 г. было подавлено сопротивление племен по рекам Илю, Убину, Шебшу, Афипсу. Строились укрепленные линии, огородившие «немирные» области почти замкнутым кольцом. Попытки помешать строительству и делать вылазки оборачивались для горцев серьезнейшими потерями. В 1862 г. отряды солдат и казаков продвинулись вверх по Белой, Курждипсу и Пшехе. Мирных черкесов Евдокимов отселял на равнину. Никаким притеснениям они не подвергались. Наоборот, им предоставляли все возможные выгоды от нормального ведения хозяйства, торговли с русскими.

В это время добавился еще один фактор. Турция задумала создать собственное подобие казачества — башибузуков. Поселить на Балканах среди подвластных христиан, чтобы держать их в повиновении. А после Крымской войны, когда исчезла надежда прорваться к Кавказу, в Стамбуле вызрел проект привлечь в башибузуки черкесов и абхазов. К ним засылались эмиссары, вербовали переселяться в Турцию. Считалось, что они действуют тайно. Но Евдокимов через свою агентуру прекрасно об этом знал. Однако не препятствовал, а наоборот, поощрял. Уходили-то самые воинственные, непримиримые — ну и скатертью дорога! Русские посты закрывали глаза, когда караваны черкесов двигались к турецким границам или грузились на суда, войска отводились в стороны с пути их следования.

В 1863 г. на посту главнокомандующего Барятинского сменил брат царя, великий князь Михаил Николаевич. Он приехал не только пожинать лавры. Он и полководцем был очень хорошим. Но его назначение являлось четко выверенным психологическим ходом. Горцам давали понять, что теперь-то им не устоять. Брат самого царя за них взялся! А покориться брату царя было куда более почетно, чем «простым» генералам. Войска двинулись на завершающий штурм. В январе 1864 г. подавили сопротивление абадзехов в верховьях Белой и Лабы, овладели Гойтхским перевалом. В феврале покорились шапсуги. А 2 июня великий князь Михаил Николаевич принял присягу абхазов во взятом накануне урочище Кбаада (Красная поляна). Провел торжественный смотр войск, гремел салют. Это и было завершение войны.

Хотя надо сказать, что российская либеральная общественность по-прежнему презирала покорителей Кавказа. Опять пыжились подстраиваться под мнения Запада. Героев охаивали. Евдокимову, прибывшему в Петербург для получения наград, столичный бомонд устроил обструкцию. Его не приглашали в гости, уходили с раутов, где он появлялся. Однако генерала это не смущало. Он пожимал плечами и говорил, что не их родных резали горские разбойники. Но когда Евдокимов приехал на Ставрополье, жители организовали ему триумфальную встречу, стекались от мала до велика, забрасывали цветами. Что ж, их можно было понять. Дамоклов меч постоянной опасности, висевшей над здешними краями, исчез. Юг страны наконец-то получил возможность для мирного развития…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.