БРАСЛАВ (июнь, 2005)

БРАСЛАВ

(июнь, 2005)

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ПРО ГЕРБ

Какое-то необъяснимое чувство интереса теплится во мне к этому городу. Последний имеет продолжительную историю. Кроме того, располагается в красивейшем месте. Чего стоит одна только Замковая гора. А озера вокруг… Говорят, что когда летишь на самолете, здешний город представляется островом на море. Думаю, этот регион когда-то действительно был морем.

Герб Браслава впервые упомянут в грамоте последнего польского короля Станислава Понятовского. Художник поместил на нем известный христианский символ — око Божьей опеки. Этот символ должен был помочь городу в трудную годину. Ну а голубой цвет щита напоминал о преобладании в здешних местах водных пространств.

О НАЗВАНИИ

Так уж повелось, название здешнего города связывают с именем полоцкого князя Брячислава. Даже знаменитый и уважаемый в Беларуси московский археолог Л. В. Алексеев придерживался этой патронимичной версии. Мне приходится много путешествовать по стране, изучать прошлое каждого города. И я знаю, каким осторожным следует быть в отношении любой из легенд. Подавляющее большинство их — чистая выдумка.

Название. Браслав происходит от балтской основы. В свое время еще В.А. Жучкевич четко и ясно определил, что «брасл» с латышского переводится как «брод, мелководье», а «браслава» — «место около брода».

Согласно материалов по археологии, первыми жителями местного городища являлись латгалы. На современной карте Латвии находим реку Брасду (приток знаменитой Гавьи), деревню Браслава на берегу этой реки. В XIX в. на территории Латгалии существовали еще два поселения с подобными названиями. Городище Замковая гора находится недалеко от мелководной протоки между озерами Дрывяты и Новята. Старожилы еще помнят, что протоку преодолевали вброд.

Латгальское поселение возникло на несколько столетий раньше, чем полоцкое. Поэтому когда сюда впервые прибыл князь Брячислав, созвучность его имени и здешнего поселища была отмечена разве что в шутке его приближенных.

НЕКОТОРЫЕ СВЕДЕНИЯ ХЕДЭМАНА

В газете «Браслауская звязда» в январе 1990 г. К. Шидловский, ссылаясь на книгу О. Хедэмана «История Браславского повета», дает ретроспективное представление о здешнем городе.

Оказывается, первое упоминание про Браслав есть у тенденциозного летописца М. Стрыйковского. Это 1065 г. Браславщина тогда входила в состав Полоцкого княжества и была его порубежной землей.

Со второй половины XIII в. Браслав в составе Великого княжества. Известно, что по завещанию Гедимина он был передан Евнуту — младшему из сыновей великого князя.

По указу великого князя Витовта виленский воевода Манивид в нач. XV в. основал в Браславе костел Божьей Матери и выделил ему в пользование «земли ворные и луговые с сенокосами, озерами и людьми… и десятину с пашен браславских и опсовских… и корчму в месте браславском… и озеро Цно и добавил еще десятину с дрисвятского озера и Оболи». Тот ж самый Манивид построил православную церковь, при которой был основан монастырь.

В 1434 г. князь Свидригайло, пребывая по-за бортом высшей великокняжеской власти, собрал в Браславе представителей от русских князей и бояр, а также от крестоносцев и попросил их о помощи придти к власти. В тот год объединенное войско ничего не добилось. И тогда на следующий год Свидригайло опять собрал в Браславе союзников, на этот раз пригласил еще и татар. 1 сентября 1435 г. в битве около реки Святой объединенные войска были разбиты.

Изначально город принадлежал государю, то есть казне. Тут хозяйничали наместники, или, как их стали называть впоследствии, старосты. В конце XV в. наместником его был знакомый нам по истории города Глубокого Юрий Зенович (умер в 1499). Именно при Зеновиче сгорел первый браславский костел. В 1498 г. Зенович получил от Александра Ягеллончика подтверждение, выданное еще Казимиром Ягеллончиком, на право пользования земельными участками браславских мещан Вайточки, Ганки, Ганусевича и Богдана и успел построить себе на том месте "двор".

В 1500 г. в Браслав приезжает сам великий князь Александр. Он подтверждает фундуш Манивида браславскому костелу и дарит от себя площадку со второй корчмой, а также озеро Новято, «которое около места браславкого… и никто не имеет права в нем неводами и сетками ловить, только на наш приезд».

Далее история города и ее замка связаны с именем молодой, красивой и знатной аристократки — великой княгини Елены, дочки царя Ивана III. Король Александр женился на ней, чтобы обеспечить мир с Москвой. После смерти Александра Елена переселилась в подаренный ей мужем Браслав. Молодая вдова щедро жертвовала на монастырь, располагавшийся на озере Неспиш и основала на Замковой горе еще один, женский монастырь с церковью святой Варвары. Не имея надежного опекуна на чужбине, молодая вдова подвергалась притеснениям со стороны вступившего на престол Сигизмунда Старого. В частности она писала царю Василию, что когда хотела съездить в свои владения на браславщине, то паны литовские запретили ей эту поездку и еще обвинили в намерении сбежать в Москву.

Умерла Елена в Браславе 24 января 1513 г. Ее тело перевезли в Вильно и там похоронили.

В начале XVI в. Браслав перешел к Яну Сапеге, а впоследствии к его сыну Павлу, маршалку Великого княжества и старосте Браславскому.

Около 1520 г. часть тех владений, вместе с с замком, у Павла Сапеги откупил князь Масальский, сын Тиматеуша.

В 1559 г. Браславе староствовал Юрий Остик. Это при нем поступило дивное распоряжение короля Сигизмунда Августа: город перенести на другое место, потому что он построен на небезопасном месте… Небезопасными для строений могли считаться песчаные возвышения по-над Дривятами. Если тот указ короля и был исполнен, предполагает К. Шидловский, то позже горожане опять перебрались на старое место.

В 1579 г. в Браславе хозяйничает староста Дельницкий.

В 1592 г. Рыгор Масальский продает свой браславский двор Теодору Скумину Тышкевичу. Семьи Масальских и Тышкевичей были православными и всегда поддерживали браславский монастырь, располагавшийся на острове озера Неспиш.

Януш Скумин Тышкевич в 1631 г. выделяет деньги и строит на территории замка церковь во имя св. Николая — «на месте старое там згорелое» — и добавляет от себя этой церкви фольварок за озером Новято.

В 1661 г. город был уничтожен. Известный дипломат и военный деятель России Афанасий Нащокин в письме к царю Алексею Михайловичу сообщал, что 4 июня 1661 г. город Браслав был без остатка сожжен. В том же году Варшавский сейм освободил город на 4 года от всех податей.

ЗАМОК

Сотрудник краеведческого музея здешнего города К. Шидловский в газете «Браслауская звязда» сообщает, что во времена Полоцкого княжества и Киевской Руси Замковую гору в Браславе охватывали по периметру деревянные укрепления — высокая ограда и дозорные башни. Там же сосредоточено было жилье местного населения.

С XIII в. функции здешней крепости изменились: она становится основным местом размещения гарнизона, жилья администрации и исполняет роль гражданского центра.

Впервые Браславский замок упоминается в 1514 г. в указе Сигизмунда Старого, который подтвердил права города на Магдебургское право.

В документах за 1558–1583 гг., когда Иван Грозный вел войну за выход его государства к Балтийскому морю, несколько раз упоминается про войска, которые стояли в тот период в замке.

В 1590 г. Варшавский сейм одобрил строительство на Замковой горе здания поветового суда и архива. В замке в этот период собирались поветовые сеймики — сходы шляхты.

Информацию о том, как, все-таки, выглядел Браславский замок, дает первая подробная карта Великого княжества, изданная в 1613 г. в Амстердаме. Населенные пункты на ней подаются в виде рисунков главенствующих в них оборонительных сооружений. На изображении Браславского замка можно угадать два озера — большее и меньшее, большой холм между ними и изображение укреплений замка. Такой вид последний имел в конце XVI в. — именно тогда, когда собирался материал для карты.

Наиболее полное описание замка сделано в 1649 г. В документе сообщалось, что укрепление сооружено на высокой горе, которая обнесена верхней и нижней стенами. В замке имелось семь башен. Большая въездная башня оснащена двумя воротами, окованными железом, и двумя бойницами (что указывало на ее большую ширину). Кроме того, на Замковой горе располагались старый и новый цейхгаузы, два большие дома, пекарня, конюшня, кухня, тюрьма. В документе подробно перечислено снаряжение: 5 бронзовых пушек, 2 железные, 40 пищалей, 4 копы (одна копа — шестьдесят единиц чего-либо) больших и малых пуль. Упоминается даже пехотный барабан и старая хоругвь. Цепи для узников в здешней тюрьме были длиной 6 метров.

В документе 1765 г. последний раз сообщается о военном значении замка. В то время в нем находился гарнизон из 14 солдат и одного офицера.

ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ ЕЛЕНА (По материалам статьи К. Шидловского в книге «Памяць» за 1998 г.)

Всякое упоминание о Браславе помимо воли заставляет меня вспоминать про русскую княгиню Елену, дочь московского царя Ивана III. И вовсе не потому, что у этой молодой женщины была трудная судьба, — у всех судьба не из легких. А потому, что княгиня стала украшением этого города, тем, может быть, единственным бриллиантом, который, обыкновенно, украшает перстень. В чем-то история ее союза с королем Александром подобна истории союза другой близкой нам пары: Барбары Радзивилл и короля Сигизмунда Августа. Там тоже имело место редчайшее из явлений в династических семьях — любовь.

В 1492 г. умирает король Казимир. В наследство своему первенцу Александру он оставляет напряженные отношения с Московской державой.

Тридцатиоднолетний Александр отнюдь не их тех, кто предпочитает решать проблемные вопросы с помощью амбиций и силы. Он желает мира и спокойствия для себя и миллионов своих подданных, за здоровье и благополучие которых он в ответе. И поэтому все надежды молодой монарх возлагает на дипломатию. В январе 1494 г. его послы передали Ивану III официальное предложение о заключении брака с княгиней Еленой.

Иван III довольно скоро ответил согласием. Он выставил всего несколько условий, главным из которых было — не принуждать Елену менять родительскую веру.

Далее, уже в феврале 1494 г., состоялась помолвка, на которой присутствующие вместо Александра послы впервые увидели княжну. Их впечатление, зафиксированное в хрониках, удивляет даже теперь, спустя пять столетий: послы были просто потрясены красотой молодой княжны… Не сохранилось ни одного портрета княгини Елены. Теперь мы можем только представить себе ту русскую красавицу: русоволосая, высокая, статная, чуть-чуть курносая.

Через год невесту приехали забирать. Для этой цели прибыли друзья Александра: виленский воевода Александр Гаштольд, полоцкий наместник Ян Забрезинский и браславский наместник, уже знакомый нам, Юрий Зенович. 13 января 1495 г. большой свадебный поезд, в составе которого находились представители московского боярства, духовенства, слуги и охрана, выехал из столицы.

Месяц понадобился невесте, чтобы добраться до столицы Великого княжества. Ее встретил сам Александр. От его коня, на котором он сидел в тот день, до прибывшего возка княжны растянули ковровую дорожку. Молодые направились по ней, чтобы впервые лицезреть друг друга.

Свадьба состоялась 12 февраля в кафедральном соборе Св. Станислава. Церемонию проводил виленский епископ Войцех Табор и московский православный священник. Это был тот самый феноменальный исторический момент, который мог мирным путем на веки вечные соединить два исконно братских государства, по крайней мере подарить им общую политическую линию. Тем более, этого так ждали народы.

Обаятельная, общительная, красавица, Елена понравилась не только Александру. Ее появление в Вильне всколыхнуло жителей столицы. Дочь русского царя хорошо пела. К тому же, она оказалась умницей, продемонстрировав способности к изучению языков. В том не было ничего странного, если учесть, что мать ее Софья воспитывалась при папском дворе в Ватикане.

В подарок от мужа Елена получила Браслав вместе с окружающими его землями. По некоторым сведениям, недалеко от Браслава, в местности Городище на озере Снуды, где в летнюю пору настоящий рай, находилась одна из ее летних резиденций. По крайней мере, еще в конце XIX в. археолог Ф. Покровский сообщал, что в урочище Городище встречаются осколки древнейшего кирпича и что в том месте могли располагаться дворцовые постройки.

Разъезжая по стране, Александр часто брал молодую жену с собой. Известно, что осенью 1500 г. оба побывали в Браславе.

Иван Сапега, владелец замка на острове озера Иказнь, был секретарем ее частной канцелярии. В 1503 г. он ездил в Москву и передал письмо княгини Елены Ивану III, где дочка уговаривала отца остановить агрессию против Великого княжества.

12 декабря 1501 г. состоялась коронация Александра в Кракове. Интересно, что Елена не присутствовала на ней. Польские магнаты и католическое духовенство не согласились видеть на троне рядом с королем его православную жену. А папа Римский долгое время вообще не признавал законность брака Александра и Елены… Тем не менее, в очередной раз пойдя на уступку условностям, Елена, по просьбе мужа, приняла титул королевы.

Счастье Александра и Елены продолжалось недолго.

19 марта 1506 г. сорокапятилетний Александр умер на руках тридцатилетней жены. Короля похоронили в том самом кафедральном соборе в Вильне, где их венчали. Королем был провозглашен младший брат покойного — Сигизмунд.

Последние годы жизни Елены связаны с меценатством: вдова активно помогала православным храмам. Умерла королева 24 января 1513 г. в возрасте 37 пет. В письме Литовской Рады к киевскому митрополиту Иосифу от 25 января 1513 г. указывается, что умерла она в Браславе и что ее тело будет перевезено для похорон в Вильню.

Княгиню Елену похоронили в православном Пречистенском соборе в гробнице. Над могилой повесили икону Богородицы Одигитрии, которая все время находилась при княгине после отъезда из Москвы. По преданию, икона эта была написана самим евангелистом Лукой. В 1569 г. Иван Грозный предлагал обменять ее на 50 знатных военнопленных Великого княжества, но получил отказ.

В заключении своей статьи К. Шидловский приводит оценку, данную Елене известным историком Теодором Нарбутом: «Была набожной, украшенной высокой добродетельностью, рассудительной, с твердым характером, привязанной к новой своей отчизне, без желания зла родине, всеми силами стремилась поддержать мир между двумя державами, единственно желая счастья для людей… она была посредником истины и причиной хотя и короткого, но перемирия».

КОСТЕЛ

В статье К. Шидловского из газеты «Браслауская звязда» за 23 июня 1993 г. находим сведения о местном костеле.

Первый костел в городе был построен по инициативе и на средства Виленского воеводы Войцеха Манивида, который имел владения на Браславщине. Это имело место в 1413–1422 гг. Именно тогда Манивид был воеводой.

При основании браславского костела Манивид наделил храм значительными земельными владениями, которые были утверждены самим Витовтом. Об этом видно из фундуша, выданного браславскому костелу великим князем Александром, за 1500 г., из которого со слов тогдашнего местного браславского ксендза Венслава явствует, что «воевода Виленский, пан Манивид, держачи Браслав у отчизну, заложил церковь Матки Божи в месте Браславском и фундавал тую церковь, надаючи землями пашными и бортными, и сеножатными, и озерами, и реками, и людьми слободными и данники…» Венслав не мог представить документов, так как незадолго перед тем «… з Божого допушчения… при наместнику Браславском, пане Юри Зеновичу, тая церковь згорела са всеми воклады и фундамом тое церкви». Князь Александр подтвердил все придания Манивида.

Деревянный костел браславский не раз горел во времена лихолетий.

В 1824 г. на пожертвования парафиян был возведен каменный костел. Он имел прямоугольную основу и был перекрыт двухскатной крышей. Фасад его украшал незамысловатый приступчатый фронтон.

В 1897 г. в Браславе насчитывалось всего 157 католиков. Зато вся парафия с учетом окрестных сел насчитывала около 15 тысяч человек. Размеры старого костела перестали удовлетворять потребностям.

Было получено разрешение на его перестройку и в 1897 г. костел приобрел современный вид. Элементы, украшающие его башню, характерны для стиля неоготики. В северной и восточной стенах сохранились фрагменты стен старого костела.

В своей статье К. Шидловский сообщает о священнике этого костела Мечиславе Акрейце. В июне 1942 г. в Браславе началось уничтожение евреев. Во время охоты на людей, которую затеяли немцы и полицаи, несколько молодых евреев забежали в костельный двор. М. Акрейц вышел, чтобы помочь спрятаться этим людям, но тут же был убит одной из немецких пуль…

Что касается легенд про костел, то наиболее интересная из них связана с главной святыней храма — иконой Матери Божьей Браславской. Эта икона принадлежала монастырю на острове озера Неспиш. Возможно, ее знала сама королева Елена. В 1832 г. монастырская церковь сгорела. На другой день после пожара чудом уцелевшая икона появилась на соседнем небольшом острове. Торжественно перенесли ее в костел в Браславе. Однако ночью она исчезла и снова нашлась на острове. Торжественная процессия во второй раз понесла ее в костел. Но история повторилась. И тогда кто-то предложил поручить перенести строптивую икону раскаявшимся злодеям. Это сработало. Икона больше не сбегала, осталась при костеле.

Теперь эта реликвия хранится в главном алтаре. Правда, открывают ее только во время особых торжеств.

В костеле имеется орган. Старый орган, конца XIX в., не сохранился. Нынешний привезен из Риги, а сделан он в Кракове в начале XX в. Монтировать его в браславском костеле помогали мастера знаменитого Донского собора.

АВТОР РЕЦЕПТА ВЕЧНОЙ МОЛОДОСТИ (о докторе Станиславе Нарбуте)

У краеведов в отношении друг друга тоже есть свои симпатии и антипатии. И хотя главная задача для них быть объективными, каждый имеет право на свое, субъективное мнение. Мне, например, всегда нравился стиль Леонида Прокопчика. Думаю, это была самая яркая «звезда» в среде популяризаторов белорусской истории. Для краеведа очень много значат стиль изложения и приоритеты. Статьи Л. Прокопчика читаются на одном дыхании.

По материалам одной из его статей расскажу о докторе Нарбуте.

Все-таки, как важно жить и работать на одном месте; не искать легкой жизни, а самому строить жизнь и еще всеми силами помогать другим.

Этой, в общем-то, идеалистической концепции, как стало ясно теперь, спустя сто лет, придерживался браславский доктор Станислав Нарбут.

Родился он в 1853 г. в имении своего отца в Шаврах (ныне Вороновский район). Закончил Виленскую гимназию, после чего поступил в Мюнхенский университет.

В 1879 г. сдал экзамены на степень доктора медицинских наук. С этого времени судьба навсегда связывает его с небольшим заштатным городком на Витебщине. Нарбут начинает работать здесь в качестве частного врача и, одновременно, учится на медицинском факультете Дерптского университета (сейчас Тартуский), так как заграничный диплом не давал права на официальную медицинскую практику в России. Университет был успешно закончен в 1891 г.

Поступить на официальную службу удалось только в 1904 г. В тот год в Браславе освободилась должность врача второго участка.

В 1906 г. при его участии в Браславе открыли новую земскую больницу.

Во время Первой Мировой войны С. Нарбут был назначен начальником военного госпиталя. И даже был тяжело ранен, после чего ему ампутировали ногу.

Наконец, в 1919 г. С. Нарбут становится поветовым врачом, возглавив всю медицинскую службу Браславского повета…

Л. Прокопчик еще застал тех, кто знал Нарбута. Пациенты отмечали обходительность браславского доктора, его разносторонние знания, опыт врача, преданность работе. Кроме того, как указывают факты биографии, это был принципиальный человек, умеющий во благо своей благородной деятельности добиваться поставленных целей. Когда в 1921 г. Местные польские власти реквизировали здание больницы, доктор начал с ними настоящую войну. В Вильно, в Варшаву в самые разные инстанции, вплоть до сейма пошли от С. Нарбута письма, разъяснения, свидетельства о бедственном положении больных в Браславе и всем повете. И сам Нарбут обошел немало высокопоставленных чиновников, пока, наконец, помещение больницы не было возвращено…

Несмотря на инвалидность и солидный возраст, доктор Нарбут не прекращал практики, продолжал оставаться во главе медиков всего повета. При необходимости сам добирался к больному — жил ли тот в Браславе или в отдаленной деревне. Известно, что иногда он сам покупал беднякам лекарства, а, бывало, и за свой счет помещал тяжелобольного в больницу.

Самой жизнью своей доктор С. Нарбут демонстрировал и внедрял рецепт долголетия и вечной молодости и составляющими этого рецепта были неуемное трудолюбие, оптимизм, интерес и доброжелательное отношение к людям. По его инициативе в 1907 г. было основано в Браславе общество народной трезвости.

Умер доктор Нарбут в марте 1926 г. от воспаления легких, простудившись в непогоду во время визита к больному.

Самым красноречивым и впечатляющим свидетельством благодарности пациентов своему доктору стал воздвигнутый на собранные в народе деньги памятник на Замковой горе. Чести быть похороненным здесь, в центре города, удостоился тот, кто всю жизнь служил благу горожан и отлично справлялся со своим предназначением. В музее хранится документ, согласно которому житель Браслава Томаш Жарик жертвует участок своей земли на замчище на могилу и памятник доктору Нарбуту. Памятник представляет собой своеобразный факел, на вершине которого устроен в виде лампады фонарь (к нему ведут скрытые на тыльной стороне ступени-скобы) — прежде керосиновый, теперь электрический. Общая композиция символизирует девиз альтруиста: весь свет, что имею, бескорыстно отдаю народу… Этот свет можно увидеть со всех озер и горок, которые окружают славный Браслав.

Заканчивая эту главу, хочу заметить, что, проводя ретроспективу белорусских городов, я нахожу почти в каждом из них особую ауру. Браслав, как это несложно догадаться, мог бы принимать на постоянной основе семинары работников здравоохранения. Уже изначально, какой бы ни стала тема сбора, сознание собравшихся будет объединено общей подоплекой: направление деятельности гостей все дни их присутствия в городе будет корректировать судьба скромного поветового доктора. Тем более, что в этом районе мы пока что имеем зону, которая способна сама осуществлять обозначенный в заглавии желанный рецепт.