ТОЛОЧИН (март, 2005)

ТОЛОЧИН

(март, 2005)

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ТОРГОВЫХ ПУТЕЙ

Впервые Толочин упоминается в 1433 г. как местечко в составе Великого княжества. В то время он входил в Оршанский повет Витебского воеводства. Старинное слово «толочея» обозначает торговое место, перекресток торговых путей. Известно, что именно через это местечко проходил торговый путь, связывавший Московское государство с городами Великого княжества. Здесь же скрещивались торговые тракты купцов, следующих из Могилева к Борисову и Минску. Н. В. Шаврук в книге («Памяць» сообщает, что в начале XVII в. многие могилевские купцы имели свои магазины в Толочине и торговали на ярмарках и рынках («таржках»).

Что касается дорог, имевших место когда-то здесь быть, то о них сообщает в газете «Наша Талачыншчына» местный краевед А. Шнейдер. Он пишет, что в XVII в. путь из Могилева в Толочин был весьма непростым и в подтверждение этого приводит свидетельство секретаря Священной Римской империи Иогана Георга Корбы: «Бесконечные леса, неразъезженные дороги, заслоненные деревьями и нависшими ветвями, часто задерживали нас. Мы безуспешно пробовали пробиться через эти тесноты. Чтобы проложить путь, приходилось ломать сучья, рубить многолетние деревья». Помимо физических трудностей проезжие претерпевали и душевные. На этих дорогах было неспокойно. В Могилеве даже создали специальный фонд для оказания денежной помощи купцам, пострадавшим от ограблений на дорогах. В связи с разбойными нападениями упоминается и Толочин. В конце XVIII в. на территории края появляются так называемые Екатерининские тракты. Это были уже другие, достойные дороги и оценивались они иноземцами уже иначе: «Весь путь от Смоленска до Толочина был хорошим, обсажен деревьями, дальше же по территории Речи Посполитой было не проехать».

Генерал-майор Михаил Осипович Без-Корнилович в своей книге о Беларуси сообщает, что в начале XVII в. Толочин принадлежал Сапегам. В 1604 г. канцлер Великого княжества Лев Сапега основал тут костел, открыл школу и больницу для бедных. Вот как ответил сам канцлер магнатам, которые удивлением и настороженностью оценили этот неожиданный подарок беднякам: «У вас холоп — холопом, у меня — вельможны, потому что если я холопа поддерживать не буду, тогда и я ясновельможным не буду».

Толочин времен Сапегов был деревянным, одноэтажным. В 1621 г. в нем насчитывалось 314 дворов, на каждый из которых приходилось по 6, 6 десятин.

4 октября 1634 г. город получил «Магдебургское право». Вручив его своему городу, канцлер Сапега надеялся добиться больших денежных прибылей. Но власти не торопились перечислять деньги для города. По польским законам городом называлось поселище, которому предоставлялось право вечной земельной собственности. Толочин же находился на земле Сапегов, то есть мог быть продан. От того — по-видимому, неизвестен тогдашний герб этого поселения. То есть, он мог быть просто неутвержден.

В 1656 г. сын Льва Сапеги передал местечко по завещанию («духовной») в личную собственность Александра и Евстафия Шемиотов.

А.С. Дембовицкий сообщает, что во время Северной войны, которую Россия вела в союзе с Речью Посполитой против Швеции, в Толочине какое-то время квартировал известный приближенец Петра I князь Александр Меньшиков. По крайней мере, именно из этого города он 16 июня 1708 г. выслал письмо своему императору. В частности, в этом послании высказывалась важная и оказавшаяся верной догадка о дальнейших планах Карла XII, а именно то, что тот намерен двинуть свою армию в Малороссию к Киеву.

В 1772 г. Толочин сделался пограничным пунктом. Именно в этом городе, как важном населенном пункте на пути из Польши в Москву, учредили таможню. Самое интересное, что пограничная полоса проходила… по городу. Восточная часть Толочина вошла в состав Российской империи и стала именоваться Старый Толочин, а западная (за рекой Друть) — Новый Толочин. Так продолжалось не много — не мало двадцать один год.

О КУЛЬТОВЫХ СООРУЖЕНИЯХ

Светлана Васковская, методист Центральной системы библиотек Толочина, любезно предоставила мне сведения из истории местной церкви. Перипетии судьбы этого храма так же сложны, как судьба всего белорусского государства.

Если следовать только официальным источникам, то история культовых сооружений Толочина начинается в 1604 г., когда по распоряжению Великого канцлера Льва Сапеги здесь был построен костел. Возможно, он был из дерева. Как бы там ни было, но в 1769 г. князь Сангушко на этом самом месте отстроил новый храм, каменный, в стиле позднего барокко (рококо). Изначально сооружение предназначалось для основанного здесь базилианского монастыря, поэтому вернее его было бы назвать «церковыо». В 1779 г. на территории монастырского двора был построен из кирпича двухэтажный жилой корпус.

Известно, что в 1804–1807 гг. в монастыре еще проживало 5 монахов-базилиан, в заботу которых вменялось содержание уездного училища.

В 1804 г. храм был передан православным. И с тех пор его величают Покровской церковью. В нем два иконостаса: первый деревянный — был привезен из церкви села Великая Лысица Несвижского района в XX в., а второй каменный — сооружен в XIX в.

Послабление политики властей в отношении часто восстававших поляков выразилось в строительстве на территории Беларуси сотен новых католических сооружений. Эта грандиозная стройка началась в самом конце XIX в. Несмотря на то, что католиков в самом Толочине в этот период было всего 6 % от общей численности населения города, здесь на рубеже двух столетий был воздвигнут в формах эклектики костел, который освятили в честь святого Антония. Каменный храм привлекает внимание. Его стройность и монументальность подчеркнута удачным размещением: храм стоит при въезде в город на природном возвышении. До 1960 г. рядом с ним находилось еще более высокое строение — трехъярусная колокольня.

У генерала Без-Корниловича находим:[1] «В настоящее время Толочин довольно обширное местечко, в котором евреев мужского пола считают до 1000 душ». Действительно, в середине XIX в. 71 % от общей численности населения города составляли евреи. К примеру, православных жителей было 23 %. Евреи занимались в основном торговлей. «Здешние евреи производят довольно значительную торговлю пенькой, лесом и хлебом, отправляя эти произведения к Двинским пристаням». Такая численность еврейского населения выражалась и в количестве синагог и школ при них. Таковых в Толочине было аж четыре. И делились они не по семейным связям и даже не по степени благополучия, а чисто по профессиональным признакам.

НАПОЛЕОН В ТОЛОЧИНЕ

Знаток войны 1812 г. В. Лютынский поправляет кое-какую неточность наших ученых мужей, сообщает, что император Наполеон, возглавляя поход своей «Великой армии» на Россию, прошел севернее Толочина — через Глубокое, Ушачи, Витебск. А в Толочине побывала часть этой армии во главе с генералом Жюно из корпуса маршала Даву.

Зато после своей авантюры, которая, как известно, ничего, кроме разорения и гибели людей, не принесла, остатки той армии во главе уже с самим императором, отступая, прошли через Толочин.

Наполеон вошел в город пешком, при этом был молчалив и хмур. На бесконечные донесения, которые рушили остатки его уверенности, отвечал односложно: «Неправда!» В Толочине он получил самое страшное для себя из всех известий: русские захватили укрепления на Березине и перекрыли дорогу на Минск. По свидетельствам П.Ф. де Сегюра, адъютанта Наполеона, император при получении этого известия в гневе ударил тростью о землю и, указав на небо, закричал: «Должно быть, там, наверху, написано, чтобы в этом походе мы делали сплошные глупости!» И тогда он приказал собрать все боевые знамена — «орлы» — и сжечь их в его присутствии. В. Лютынский уверен, что это событие произошло именно в Толочине и считает ошибочным то, что художники Косак и Фалат перенесли этот кульминационный эпизод восточной компании в своей панораме «Березина» на заснеженный берег знаменитой белорусской реки.

Известно точно, что Наполеон прибыл в Толочин 22 ноября и что он остановился в двухэтажном жилом строении бывшего базилианского монастыря.

Император не спал всю ночь, провел совещание с генералом Доде, который предлагал свернуть и пойти на Лепель в сторону Глубокого. В три часа ночи Наполеон вызвал генерала Коленкура, спросил его о возможности переправы через Березину по льду, который только-только укрыл реку. Тут, в Толочине, было принято решение сжечь архивы армии, эмблемы корпусов, оставшиеся экипажи и повозки с награбленным добром.

В «Мемуарах» Коленкура хорошо показана суть самой личности Наполеона. Одержимый маниакальной идеей быть правителем всего мира, этот человек дошел в своей болезни до предельных границ. Ему говорят, что отступать некуда: Минск и борисовский мост через Березину уже в руках противника, что надо сдаваться, а он отвечает: «Положение действительно серьезное. Вопрос осложняется. И все же если начальники подадут пример, то я все еще буду сильнее, чем неприятель. У меня больше, чем нужно сил, для того чтобы пройти по трупам русских, если действительным препятствием будут их войска». Думаю, этот человек был не от мира сего — в Толочине он вдруг окрылился бредовой идеей, возмечтал о воздушном шаре. Ненависть к врагу и мания величия — вот те два столпа, на которые он опирался. В ту ночь в Толочине он сказал следующее: «Я лучше буду до конца кампании есть руками, чем оставлю русским хоть одну вилку с моей монограммой». Этого человека можно было уважать только за личную смелость. «Надо удостовериться, в хорошем ли состоянии мое и ваше оружие, так как придется драться», — сказал он в ту ночь. Он никогда не стрелял — но всегда был к этому готов.

Именно в Толочине Наполеон озвучил свою знаменитую фразу о М. И. Кутузове: «Что касается Кутузова, то он воевать не умеет. Когда завязывается бой, он дерется с отвагой, но он ничего не понимает в большой войне».

Из Толочина император выехал 23-го. Арман де Коленкур вспоминает про то утро: «Хотя мороз был еще сильный, но небо было покрыто облаками, грозила оттепель, и во всяком случае мог пойти снег. Больные замерзали по ночам возле бивуаков. Так как люди были небрежны, а добывать фураж и воду для лошадей было трудно, то лошадей погибло очень много.

Мой адъютант Жиру, который после своего ранения под Красным ехал в моей коляске, умер ночью. Он был без сознания в течении двух дней».

Следом за французами шли авангардные части русской армии под командованием генерала М. А. Милорадовича. Еврей Есель, житель Толочина, прибыв в его ставку, докладывал: французы «не знают, что делать, куда идти, целей не имеют, не знают, где находится Наполеон. Одни говорят, что он один ускакал, другие — что он идет с кавалерией, а большинство предполагают, что они окружены и — всем капут. Войска совсем растеряны, и много кто желает сдаться». Первым в местечко ворвался отряд генерала Ермолова. В плен удалось взять около 600 солдат и офицеров наполеоновской армии. Для многих из них это стало спасением от голодной смерти и холода той ранней белорусской зимы.

Из ведомости смоленского губернского прокурора Иванова от 2 мая 1813 г. узнаем о разрушениях, которые принесла городу та далекая, но ужасная война: «В Толочине сожжено 2 католических костела, плебанский двор со всеми постройками… казенный почтовый дом со всем. Магазинов деревянных 30. Домов в местечке… с 287 по обеим берегам реки Друть сожжено 56… Остальные 192 — разрушены, а 39 — стоят пустые». Тот год народ еще долго называл «разоренным»…

КЛАССИК ПЕСНИ, ИЛИ ФЕСТИВАЛЬ ДЖАЗОВОЙ МУЗЫКИ (об Ирвине Берлине)

В январе 2005 г. в районной газете «Наша Талачыншчына» была опубликована статья А. Карлюкевича и А. Шнейдера об американском композиторе Ирвине Берлине. «…Будущий классик песни, в честь которого в 2002 году была выпущена почтовая марка США, родился в местечке Толочин Могилевской губернии (сейчас Витебская область Беларуси) в семье Мойши и Леи Бейлин. В мае 1888 года получил имя Израиль. В Толочине в то время жило 300 еврейских семей… В 1893 году семья переехала в Нью-Йорк. Отец, приучивший мальчишку к пению, вскоре умер…»

Подросток поначалу работал в китайском ресторанчике. Затем пел на улице. Гонорар благодарных слушателей составлял, как правило, несколько центов в день. В 1907 году опубликовал первую свою песню «Мери из солнечной Италии».

Слава пришла к Ирвину после сочинения им песни «Боже, благослови Америку», ставшей гимном страны. В 1938 г. 11 ноября в исполнении Кейт Смит песня-гимн впервые прозвучала по американскому радио. Ее душой и сердцем навсегда подхватили все Соединенные Штаты…

На этот раз гонорары полились рекой. Композитор даже учредил фонд песни. А авторские права и все будущие гонорары завещал Американской ассоциации скаутов.

Ирвин Берлин прожил 100 лет и написал 1000 песен. Он является одним из родоначальников американского джаза. Если в Толочине будет организован и станет проводиться на постоянной основе фестиваль джазовой музыки, чем-то неожиданным это не станет, по крайней мере для американцев, которых следует обязательно пригласить.