3. Бои на ближних подступах

3. Бои на ближних подступах

Меры, принимавшиеся для укрепления обороны Ленинграда, были чрезвычайно важны, так как уже 30 июля группа армий «Север» получила приказ Гитлера «продолжать наступление в направлении Ленинграда, нанося главный удар между озером Ильмень и Нарвой с целью окружить Ленинград и установить связь с финской армией».[51]

4 августа, находясь в штабе группы армий «Центр», Гитлер разъяснил, почему нужно разделаться с Ленинградом. «Для принятия решений о продолжении операции, — заявил он, — определяющей является задача лишить противника жизненно важных районов. Первой достижимой целью является Ленинград и русское побережье Балтийского моря в связи с тем, что в этом районе имеется большое число промышленных предприятий, а в самом Ленинграде находится единственный завод по производству сверхтяжелых танков, а также в связи с необходимостью устранения русского флота на Балтийском море».[52]

Имея на юго-западных подступах к Ленинграду превосходство в полтора раза по пехоте и артиллерии, по танкам в два раза, немецкое командование перед наступлением перегруппировало свои силы и создало три ударные группировки — северную, лужскую и южную. Северную группировку составляли 41-й моторизованный и 38-й армейский корпуса 4-й танковой группы, лужскую — три дивизии 56-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы, южную — 28-й и 1-й армейские корпуса 16-й армии.[53]

Гитлеровское командование не сомневалось в успехе наступления. Гитлер, даже считая, что Ленинград будет взят к 20 августа, планировал передачу значительных сил группы армий «Север» в распоряжение группы армий «Центр».[54]

В августе бои под Ленинградом развернулись почти одновременно на всех направлениях. 31 июля в наступление на Карельском перешейке перешли финские войска. Оборонявшаяся здесь 23-я армия не могла сдержать превосходящие силы противника и была вынуждена отступать. Из-за неудовлетворительного управления отступление проходило неорганизованно, что привело к большим потерям людей и почти всей техники и оружия. Ввиду этого Военный совет Северо-Западного направления принял решение об отводе войск 23-й армии на рубеж Карельского укрепленного района, проходившего по линии государственной границы 1939 г.[55] К 1 сентября наступление финнов на этом рубеже было остановлено, и фронт здесь стабилизировался вплоть до лета 1944 г.

19 августа финские войска перешли в наступление и на Свирско-Петрозаводском направлении. Два месяца вела тяжелые бои оборонявшаяся здесь 7-я армия (командующий генерал Ф. Д. Гореленко, с 24 сентября — генерал К. А. Мерецков). Однако финские войска, имея тройное превосходство в силах, к 10 сентября вышли к р. Свирь, а 2 октября захватили Петрозаводск.

Финское руководство считало, что судьба Ленинграда уже решена, и, ожидая захвата города немецкими войсками, заготовило на этот случай специальную речь, которую по радио должен был произнести известный финский политический деятель Ю. Паасикиви. В ней говорилось: «Пришло известие, что мощные германские военные силы заняли Петербург. Впервые в своей истории пала блестящая русская столица, основанная у наших границ. Эта новость, хотя и ожидавшаяся, всколыхнула чувства каждого финна». Далее в речи утверждалось, что еще со времен Петра Великого с Петербургом была связана политика России на расширение своих границ, и это вызывало у финнов неприятные воспоминания.[56]

Однако никому произнести эту речь не удалось. Ленинград остался неприступным.

8 августа с захваченных плацдармов на правом берегу р. Луги в 20–35 км юго-восточнее Кингисеппа перешли в наступление на Красногвардейском направлении немецкие войска. Противник имел на этом участке пятнадцатикратное превосходство в танках, более чем полуторное в артиллерии и полное господство в воздухе.[57]

Временный путевой лист для проезда в Ленинград, заготовленный немецким командованием.

Любанская наступательная операция 7 января — 30 апреля 1942 г..

Оборонявшиеся здесь части, в том числе 2-я дивизия народного ополчения и 90-я стрелковая дивизия (командир генерал И. М. Любовцев), оказывали упорное сопротивление, переходили в контратаки, но сдержать натиск врага не смогли. Как доносил в Генеральный штаб начальник штаба Ленинградского фронта генерал Д. Н. Никишев, «трудность в создавшейся обстановке состоит в том, что ни командиры дивизий, ни командармы, ни командующий фронтом не имеют совершенно резервов. Всякий самый маленький прорыв затыкается наспех импровизированным подразделением или частью».[58]

13 августа противник захватил станцию Молосковицы и перерезал железную дорогу Ленинград — Кингисепп.

В связи с критическим положением на южных подступах к Ленинграду Военный совет Северо-Западного направления 14 августа предложил Военному совету Северного фронта разработать план приведения в боевое состояние Красногвардейского укрепленного района. В приказе предусматривалось много разных мероприятий, в том числе мобилизация 120 тыс. человек на оборонительные работы в укрепленном районе и на берегу р. Невы, установка 100 станковых пулеметов, снятых с Карельского укрепленного района, отработка схемы артиллерийского и пулеметного огня по противнику, создание плана использования зенитной артиллерии и морских орудий для борьбы с танками.[59]

Меры важные и нужные. Но времени для их осуществления оставалось крайне мало. Слишком поздно был отдан приказ! Уже 16 августа был оставлен Кингисепп, а 19 августа начались бои на переднем рубеже Красногвардейского укрепленного района. Однако прорвать здесь оборону советских войск с ходу противнику все же не удалось. Все его атаки были отражены.

Решающую роль здесь сыграла 1-я танковая дивизия под командованием генерала В. И. Баранова. Особенно отличился 1-й батальон тяжелых танков КВ (командир капитан И. Б. Шпиллер). Одна из рот этого батальона под командованием капитана З. Г. Колобанова в бою под Войсковицами 19 августа совершила подвиг, не имевший себе равных в истории. Действуя из засад, она уничтожила 43 танка противника. Из них 22 танка поджег экипаж танка командира роты. Командир орудия танка А. М. Усов был награжден орденом Ленина, а командир роты З. Г. Колобанов — орденом Красного Знамени.[60]

10 августа немецкие войска начали наступление на Лужском и Новгородско-Чудовском направлениях. Стойкая оборона советских войск не позволила противнику прорваться к Ленинграду через Лугу. Но на левом фланге Лужской оборонительной полосы, на Новгородско-Чудовском направлении, немецкие войска, превосходившие почти в три раза сформированную 7 августа 48-ю армию (командующий генерал С. Д. Акимов) и имевшие полное господство в воздухе, 12 августа прорвались в район Шимска.

В этой трудной обстановке по указанию Ставки Северо-Западный фронт нанес по противнику контрудар под Старой Руссой. Перешедшие в наступление 12 августа войска 34-й армии (командующий генерал К. М. Качанов)[61] и 11-й армии (командующий генерал В. И. Морозов) при поддержке фронтовой и дальнебомбардировочной авиации к 14 августа продвинулись на 60 км и создали угрозу тылу группировки противника, наступавшей на Новгород. Это заставило командование группы армий «Север» перебросить в район Старой Руссы две моторизованные дивизии из-под Новгорода и Луги, 39-й моторизованный корпус со Смоленского направления и сосредоточить здесь усилия 8-го авиационного корпуса.

Ответный удар противника вынудил наши войска к 25 августа отойти на р. Ловать, причем 34-я армия, отступавшая неорганизованно, понесла большие потери.

Но в боях под Старой Руссой немецко-фашистские войска также понесли большие потери. «Бои под Старой Руссой, — написано в истории 126-й пехотной дивизии 16-й армии, изданной в 1957 г. в ФРГ, — поставили немецкое командование перед задачами, которые два месяца назад показались бы фантастическими. В этих боях наступление, оборона и контрнаступление чередовались. Немецкая армия сражалась на пределе человеческих возможностей. Возник вопрос, хватит ли резервов, если такие бои повторятся? Немецкие войска понесли тяжелые потери. Некоторые роты насчитывали приблизительно по 50 человек».[62]

Контрудар советских войск под Старой Руссой не только облегчил на некоторое время положение 48-й армии и войск Лужского участка, но и заставил гитлеровское командование откорректировать свои планы и на других участках советско-германского фронта. 15 августа Ставка вермахта приказала приостановить дальнейшее наступление на Москву. В приказе указывалось, что лишь по-сле того, как группа армий «Север» добьется успеха, т. е. захватит Ленинград, «можно будет думать о возобновлении наступления на Москву». В связи с этим было приказано из танковой группы генерала Гота немедленно выделить и передать в подчинение группе армий «Север» возможно большее число подвижных соединений.[63]

Отражение контрудара советских войск позволило противнику продолжать наступление. 19 августа немецко-фашистские войска захватили Новгород, а 20 августа — Чудово, перерезав главный ход Октябрьской железной дороги, связывавшей Ленинград с Москвой.

В борьбе с врагом в районе Новгорода особое упорство проявили воины 28-й танковой дивизии под командованием полковника И. Д. Черняховского. Бессмертный подвиг совершил политрук одной из рот этой дивизии А. К. Панкратов. При штурме Кирилловского монастыря он впервые в Великой Отечественной войне закрыл своим телом амбразуру пулеметной точки противника и дал возможность роте прорваться вперед. Мужественному воину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

В связи с тем что Ленинград оказался под непосредственной угрозой, Военный совет Северо-Западного направления 20 августа потребовал от воинов, защищавших город, драться с врагом за каждую пядь земли и преградить фашистам дорогу на Ленинград. 21 августа было опубликовано обращение К. Е. Ворошилова, А. А. Жданова и П. С. Попкова «Ко всем трудящимся города Ленина», в котором ленинградцы призывались встать «как один на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы. Выполним наш священный долг советских патриотов! Будем неукротимы в борьбе с лютым и ненавистным врагом, будем бдительны и беспощадны в борьбе с трусами, паникерами и дезертирами, установим строжайший революционный порядок в нашем городе».

Приказ и обращение встретили горячий отклик у защитников Ленинграда. На многочисленных митингах они заявляли о своей решимости отстоять город на Неве. Бодрость и уверенность в победе в сердца ленинградцев вселяли и приходившие со всех концов страны многочисленные письма советских людей с выражением братской любви и готовности оказать необходимую помощь. С особым энтузиазмом восприняли ленинградцы в сентябре песнь народного поэта Казахстана Джамбула «Ленинградцы, дети мои, ленинградцы, гордость моя…», текст которой был расклеен в городе.

Для улучшения управления войсками, защищавшими Ленинград, 23 августа Ставка Верховного Главнокомандования разделила Северный фронт на Карельский в составе 7-й и 14-й армий под командованием генерала В. А. Фролова и Ленинградский в составе 23-й, 8-й и 48-й армий под командованием генерала М. М. Попова. Мера несомненно нужная, позволившая командованию Ленинградского фронта сконцентрировать усилия фронта только на решении задач обороны Ленинграда. Но проведена она была слишком поздно, почти через 1.5 месяца после начала битвы за Ленинград.

Был ликвидирован отрицательно сказывавшийся на руководстве обороной Ленинграда параллелизм, существовавший благодаря наличию в городе трех военных органов, осуществлявших это руководство. Два из них были упразднены. Главное командование Северо-Западным направлением решением ГКО от 29 августа было объединено с командованием Ленинградского фронта,[64] а в начале сентября ликвидировано совсем, 30 августа, по указанию Ставки, был упразднен Военный совет обороны Ленинграда, созданный 20 августа.

В конце августа в Ленинград прибыли уполномоченные Государственного Комитета обороны В. М. Молотов, Г. М. Маленков, Н. Г. Кузнецов, А. Н. Косыгин, П. Ф. Жигарев для рассмотрения и решения совместно с ленинградским командованием «всех вопросов обороны Ленинграда и эвакуации предприятий и населения Ленинграда».[65] Они рассмотрели вопросы усиления противовоздушной, противотанковой и артиллерийской обороны, утвердили на 10 дней план эвакуации некоторых предприятий и населения Ленинграда, приняли решение о создании в городе полуторамесячных запасов продовольствия.

31 августа Ставка утвердила предложения Военного совета Ленинградского фронта о превращении Слуцко-Колпинского сектора Красногвардейского укрепленного района в самостоятельный укрепленный район и о формировании 42-й и 55-й армий для прикрытия важнейших подступов к Ленинграду. В состав 42-й армии, которой командовал сначала генерал В. И. Щербаков, а затем генерал Ф. С. Иванов, входили 2-я и 3-я гвардейские дивизии народного ополчения, 6-я бригада морской пехоты, 500-й стрелковый полк, Красногвардейский укрепленный район и другие части. В состав 55-й армии, которой командовал генерал И. Г. Лазарев, первоначально входили 70-я, 90-я, 168-я, 237-я стрелковые дивизии, 1-я и 4-я дивизии народного ополчения, 2-й стрелковый полк, Слуцко-Колпинский укрепленный район и другие соединения и части.[66]

Важной мерой являлись решения Ставки 23 августа и 2 сентября о развертывании восточнее Волхова 52-й резервной армии под командованием генерала Н. К. Клыкова и вновь формируемой на базе управления 44-го стрелкового корпуса 54-й армии под командованием маршала Советского Союза Г. И. Кулика.[67] Войска этих армий прикрывали Волховское направление.

Все эти мероприятия несомненно способствовали укреплению обороны Ленинграда, но сказались они несколько позже. В конце же августа обстановка под Ленинградом продолжала оставаться крайне тяжелой. 25 августа 9 немецких дивизий при поддержке авиации из района Чудово возобновили наступление на Ленинград. 48-я армия, в составе которой насчитывалось не более 10 тыс. человек, не смогла остановить противника и стала отступать. Направление на Тосно и Мгу осталось без прикрытия, что позволило немецким войскам уже 28 августа занять Тосно, находившееся в 50 км от Ленинграда.

Сдача Тосно вызвала беспокойство Ставки, и Сталин 29 августа направил в Ленинград телеграмму, в которой в резкой форме выразил недовольство ленинградским командованием. Это недовольство проявлялось уже в том, что телеграмма была адресована не Ворошилову, Жданову и Попову, а секретарю горкома Кузнецову для Молотова и Маленкова. «Только что сообщили, что Тосно взято противником, — говорилось в телеграмме. — Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом они видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди — ничего не пойму. В Ленинграде имеется теперь много танков КВ,[68] много авиации, эресы. Почему такие важные технические средства не действуют на участке Любань — Тосно? Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против немцев без этих технических средств? Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке? Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования…».[69]

29 августа немецкие войска вышли к Колпино, но здесь были остановлены частями 55-й армии и взявшими в руки оружие рабочими Ижорского завода. 2 сентября немцы заняли станцию Мга[70] и перерезали последнюю железную дорогу, связывавшую Ленинград со страной, а 8 сентября захватили Шлиссельбург. Ленинград был полностью блокирован с суши, сообщение с ним теперь было возможно только через Ладожское озеро и по воздуху.[71]

Не удалось врагу захватить Шлиссельбургскую крепость — древний русский Орешек. Небольшой гарнизон острова почти 500 дней не только успешно оборонялся, но и наносил противнику немалый урон.

Стремясь к полному окружению Ленинграда, враг пытался в ночь на 9 сентября форсировать Неву и соединиться с финскими войсками на Карельском перешейке. Однако эта попытка была сорвана советскими войсками, развернутыми на правом берегу Невы, и кораблями Балтийского флота, стоявшими у Ивановских порогов.

Выход войск противника к Красногвардейску и к Колпино поставил в критическое положение части Лужского участка обороны. Они оказались в тылу немецких войск. Оставив Лугу 24 августа, войска участка, разделившись на отдельные группы, почти весь сентябрь с тяжелыми боями выходили из окружения.

Немецкое командование не сомневалось в быстром захвате Ленинграда. Еще 5 сентября Гитлер заявил, что под Ленинградом цель достигнута и «отныне район Ленинграда будет второстепенным театром военных действий», а 6 сентября он подписал директиву о подготовке генерального наступления на Москву, в которой командованию группы армий «Север» предлагалось окружить в районе Ленинграда действовавшие там советские войска и не позднее 15 сентября передать группе армий «Центр» часть своих подвижных войск и авиационных соединений.[72] Уверенность фашистов в быстром захвате Ленинграда была так велика, что они даже собирались устроить банкет в гостинице «Астория», назначили коменданта города и отпечатали специальные пропуска для въезда автомашин в Ленинград.[73]

Положение Ленинграда было действительно очень тяжелым, и на случай прорыва немцев в город в начале сентября 1941 г. был даже утвержден план «Д», предусматривавший вывод из строя важнейших промышленных объектов. Были также приняты планы уничтожения кораблей Балтийского флота, торговых, промысловых и специальных судов, разрушения ленинградского железнодорожного узла, мостов. Но речь не шла, как считают некоторые журналисты, об одновременном взрыве, в результате которого Ленинград должен был провалиться на «дно». Вывод из строя намеченных объектов предусматривался только в том районе, который окажется под угрозой непосредственного захвата. Распоряжения о начале их уничтожения и вывода из строя должны были даваться с таким расчетом, чтобы эти мероприятия не были преждевременными, а с другой стороны, чтобы с их проведением не опоздали. По плану «Д» к выводу из строя было намечено 58 510 объектов, среди которых 270 предприятий, 160 электростанций и подстанций, 40 строящихся судов. 4921 объект подлежали подрыву, а 53 589 должны были быть уничтожены механическим путем. План «Д» просуществовал вплоть до снятия блокады в начале 1944 г. и, к счастью, как и другие подобные планы, не был осуществлен.

В октябре — ноябре 1941 г. была сформирована ленинградская нелегальная партийная организация (спецформирование), насчитывавшая 260 человек. Ее задачами являлись «организация и руководство народным мщением немецким оккупантам на основе широко развернутой и действенной политической работы в тылу врага».[74]

Однако гитлеровское командование просчиталось. Оно переоценило свои возможности. Командование Ленинградского фронта приняло ряд срочных мер по защите города. В частности, 3 сентября было принято постановление о форсированном строительстве оборонительной полосы внутренней зоны обороны с передним краем — Финский залив, поселок № 3, ст. Предпортовая, окружная железная дорога, с. Рыбацкое, Уткина Заводь, Сосновка, Коммуна, Кудрово, Заневка, ст. Ржевская, Новые Ручьи, пригород Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив.[75]

В начале сентября немецко-фашистские войска, растянувшиеся на южных и юго-восточных подступах к Ленинграду на 400 км, уже не могли наступать по всему фронту. Но, решив захватить Ленинград штурмом, немецко-фашистское командование предприняло наступление на узком участке от Ропши до Колпино силами 9 пехотных и 2 танковых дивизий.

Для противодействия противнику советское командование имело, включая резерв командующего фронтом, 12 стрелковых дивизий и одну бригаду морской пехоты. И хотя по дивизиям соотношение было примерно равным, превосходство было на стороне противника, так как укомплектованность его дивизий была выше укомплектованности советских дивизий. Кроме того, господство в воздухе принадлежало немецкой авиации. Это дало возможность противнику, перешедшему 9 сентября в наступление на Красно-гвардейск, прорвать оборону советских войск. 11 сентября он захватил Дудергоф — важную командную позицию на подступах к Ленинграду, а 12 сентября — Красное Село.

В этот критический момент, 12 сентября, в командование войсками Ленинградского фронта вступил генерал армии Г. К. Жуков, назначенный Ставкой вместо К. Е. Ворошилова 11 сентября. Начальником штаба фронта был назначен генерал М. С. Хозин.[76]

Но, посылая Г. К. Жукова в Ленинград, Сталин мало верил в возможность отстоять город. Как потом Г. К. Жуков рассказывал К. Симонову, в разговоре, состоявшемся перед его назначением, Сталин «положение, сложившееся под Ленинградом в тот момент, оценивал как катастрофическое. Помню, он даже употребил слово „безнадежное". Он говорил, что, видимо, пройдет еще несколько дней, и Ленинград придется считать потерянным». Но в то же время он сказал Жукову: «Вашей задачей является не допустить врага в Ленинград, чего бы это вам ни стоило».[77]

Жуков по приезде в Ленинград принял ряд неотложных мер по восстановлению нарушенного управления войсками, по концентрации усилий на наиболее опасных направлениях. Было, в частности, решено: снять с ПВО города часть зенитных орудий и поставить их на самые опасные участки; на всех уязвимых направлениях приступить к созданию глубокоэшелонированной инженерной обороны, обратив особое внимание на район Пулковских высот; для усиления обороны на рубеже Пулковские высоты — Урицк перебросить в 42-ю армию часть сил с Карельского перешейка и сосредоточить здесь огонь всей корабельной артиллерии Балтийского флота; начать формирование 5–6 отдельных стрелковых бригад за счет моряков Балтийского флота и учебных заведений Ленинграда.[78]

Но обстановка продолжала обостряться, враг рвался к городу. 13 сентября части 42-й армии отошли на Пулковский оборонительный рубеж, который в это время имел только земляные противотанковые препятствия, отдельные огневые точки и небольшое количество минных полей. 16 сентября противник прорвался к Финскому заливу между Стрельной и Урицком, что привело к образованию Приморского (Ораниенбаумского) плацдарма, так как части 8-й армии были отрезаны от основных сил Ленинградского фронта. Решающую роль в создании Ораниенбаумского плацдарма сыграла прицельная стрельба по наступавшим войскам противника 12-дюймовых орудий форта Красная Горка.

В этот же день «Ленинградская правда» вышла с передовой статьей «Враг у ворот!». «Пусть каждый ленинградец, — говорилось в статье, — ясно осознает, что от него самого, от его поведения, его работы, его готовности жертвовать собою, его мужества зависит теперь во многом судьба нашего города. Тот, кому вручено оружие, пусть стойко защищает город, тот, кто обязан ковать это оружие у станков, пусть не жалеет своих сил, чтобы обеспечить мощь наших бойцов. Тот, кто обязан поддерживать и охранять революционный порядок и обеспечивать безопасность в городе, пусть выполняют свою задачу бдительно и зорко». 17 сентября враг захватил Слуцк (Павловск) и вклинился в центр г. Пушкина.

«17 сентября бои под Ленинградом достигли наивысшего напряжения, — вспоминал Г. К. Жуков. — В этот день шесть дивизий противника при поддержке крупных сил авиации группы армий „Север" предприняли новую попытку прорваться к Ленинграду с юга. Защитники города стойко отстаивали буквально каждый метр, непрерывно контратакуя врага. Артиллерия фронта и Балтийского флота вела интенсивный огонь по наступавшим частям противника, авиация фронта и флота своевременно оказывала всемерную поддержку оборонявшимся частям.

Оценив ситуацию как исключительно опасную, Военный совет фронта 17 сентября направил Военным советам 42-й и 55-й армий предельной строгости приказ».[79] В приказе говорилось: «Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верх. Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушары, Колпино, Военный совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу».[80]

Суровость обстановки заставила применить этот приказ. Точных сведений, как он выполнялся, нет, но за пять месяцев войны за дезертирство с поля боя особые органы НКВД фронта во внесудебном порядке расстреляли 1192 военнослужащих.[81] Советские воины, проявив массовый героизм, остановили фашистов.

В этих боях особенно отличились воины 21-й стрелковой дивизии НКВД (командир полковник М. Д. Папченко), 6-й бригады морской пехоты (командир полковник Ф. С. Петров) и 7-го истребительного авиационного корпуса (командир полковник С. П. Данилов), стойко отражавшие наступление врага через Лигово на Ленинград. Самоотверженно действовали артиллеристы 42-й армии (командующий артиллерии полковник М. С. Михалкин). Они громили наступавшего противника прямой наводкой, выдвигая на открытые огневые позиции целые дивизионы, а иногда и артиллерийские полки. Например, на участке Лигово — Пулково на прямую наводку было выставлено более 500 орудий.[82]

Для поддержки сухопутных войск в сентябрьских боях использовалась и вся наличная артиллерия Балтийского флота — корабельная и береговая — всего 472 орудия калибра 100 мм и выше (начальник артиллерии флота контр-адмирал И. И. Грен). Кроме того, Балтийский флот для боевых действий на суше выделил в 1941 г. почти 84 тыс. моряков, большинство которых действовало под Ленинградом.[83]

Авиация Северо-Западного направления (командующий генерал А. А. Новиков) в сентябре в интересах сухопутных войск совершила более 17 тыс. самолетовылетов, а с 22 июля по 22 сентября только для ударов по аэродромам врага произвела 1760 самолетовылетов, уничтожив и повредив до 500 немецких самолетов.[84]

Важную роль в отражении наступления фашистов сыграл контрудар 8-й армии 19 сентября в направлении Красного Села. Он заставил немцев перегруппировать часть сил с опасного для советских войск направления Урицк — Ленинград.

Вспоминая потом сентябрьские бои за Ленинград, Г. К. Жуков писал: «У нас бывали весьма тяжелые моменты, в особенности когда враг захватил Пулковские высоты и Урицк, а отдельные группы танков противника прорывались даже к Мясокомбинату. Казалось, вот-вот случится то, чего каждый из нас внутренне боялся. Но героические защитники города и в этих труднейших условиях находили в себе силы, снова и снова отбрасывали разъяренного противника на исходные позиции».[85]

23 сентября начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «В районе Ладожского озера войска продвинулись незначительно и, по-видимому, понесли большие потери. Для обороны сил тут вполне достаточно, но для решительного разгрома противника их, вероятно, не хватит. Но у нас нет большего».[86] Именно поэтому штаб группы армий «Север» был вынужден 25 сентября сообщить Главному командованию сухопутных войск, что с оставшимися в его распоряжении силами он не в состоянии продолжать наступление на Ленинград.[87]

Впервые в истории второй мировой войны была окончательно остановлена крупная группировка немецко-фашистских войск. Группа армий «Север», дошедшая до стен Ленинграда, была вынуждена не только окопаться и перейти к обороне, но и полностью была лишена возможности вести в дальнейшем успешные наступательные действия. «Ленинград, — говорил Г. К. Жуков, — оказался первым стратегическим объектом на пути вермахта, который он не смог взять».[88] Это было первое крупное поражение вермахта во второй мировой войне.

Однако «немецко-фашистские войска прорвались к Ленинграду, — пишет начальник Генерального штаба Советских вооруженных сил генерал армии С. М. Штеменко. — Но личный состав Ленинградского фронта, Краснознаменного Балтийского флота и жители города поклялись не отдавать в руки врага колыбель революции и с честью сдержали эту клятву. Город устоял, хотя и был стиснут в блокадном кольце.

Наши войска удержали в своих руках важный участок южного побережья Финского залива от Петергофа до реки Воронка. Здесь отбивала врага 8-я армия Ленинградского фронта. Она не только оборонялась на так называемом Ораниенбаумском пятачке, она наносила чувствительные удары, отвлекающие силы противника с главного направления его наступления на Ленинград.

План противника установить в районе Ленинграда общий немецко-финский фронт провалился. 4-я танковая группа немцев, составлявшая основу их тарана, нацеленного на Ленинград, потерпела поражение и была серьезно ослаблена. А это оказало прямое влияние на последующее развитие борьбы, поскольку враг намеревался после взятия Ленинграда перебросить отсюда танки под Москву».[89]