В болгарских войнах

В болгарских войнах

Внутренняя история Болгарии в первой половине VIII в. известна крайне плохо. А история входивших в ее состав славиний — неизвестна вовсе. Ясно, что они сохраняли свою автономию. Такой же автономией обладали и только вошедшие в состав Болгарии славянские племена Загоры. За счет их славянское население Болгарии увеличилось. А между тем болгарские ханы приглядывались и к македонским землям.

К середине VIII в. произошло слияние болгар на Балканах под властью преемников Аспаруха. Иных отныне не упоминается. Потомки Кувера либо откочевали к Дунаю, либо слились со стримонскими «скифами» — потомками болгар и сирмисиан. На Керамисийском поле в Х в. располагалось уже славянское княжество Керминица.[1597]

После смерти Тервеля (ок. 718 г.? [1598]) сменилось еще два хана из династии Дуло. Около 739 г. произошла мирная, через свойство, смена династии.[1599] На престол вступил хан Кормисош, представитель рода Вокил или Укил. Отношения с Византией в течение этих лет оставались мирными и союзными. Этот союз скрепила общая победа Тервеля и Льва III над арабами в 717–718 гг. Впрочем, скрепляла союз и выплата Империей регулярной дани болгарам.

Естественно, что по мере укрепления своей власти Исаврийцы стали тяготиться унизительной «дружбой» с болгарскими ханами. В противовес им они ищут других союзников в кочевом мире. В 732 г. Лев III, расширив антиарабский фронт союзом с Хазарией, женил своего сына Константина на сестре кагана. От этого брака у императора Константина V, наследовавшего отцу в 741 г., родился сын Лев Хазар, будущий Лев IV. Сближение Империи с извечным врагом болгар не могло не насторожить ханский двор. К середине 750-х гг. отношения нового императора с болгарами резко обострились. Как раз около 755 г. умер хан Кормисош, и на престол вступил его наследник Винех. При нем началась открытая война.

В ответ на строительство Константином новых крепостей на границе с Болгарией хан потребовал пересмотра прежних договоров — естественно, в сторону увеличения откупа. Константин отказался и прекратил выплату дани. В 755 г. болгары начали войну. Они вторглись в земли Империи и дошли до окрестностей Константинополя. В ответ в 756 г. Константин совершил поход на Болгарию, нанеся ханскому войску сильное поражение.

Стремясь прикрыть свой фланг, Константин обратил внимание на Македонию. Поневоле императорская власть, наконец, озаботилась защитой островов Северной Эгеиды и утратой Халкидики. В 759 г. Константин выступил в поход на запад. На этот раз основной удар был направлен именно против македонских славян к северу и к западу от Фессалоники. Константин «поработил» здешние славинии. Не везде он встретил сопротивление. К этому времени, благодаря общению с афонскими монахами, влахоринхины и сагудаты Восточной Халкидики познакомились с христианством. Еще до похода императорских войск в Македонию они покрестились, хотя веру восприняли поверхностно. Теперь они покорились ромеям без сопротивления.[1600]

Основной удар императорских войск пришелся на этот раз не по уже дважды пострадавшим струмлянам, а по славянам к западу от Фессалоники. Племенной союз ринхинов с тех пор не упоминается. Название это сохранили за собой, в отличие от соседних сагудатов, только разноплеменные выселки на Халкидике. «Другувития» и «Верзития» в дальнейшем упоминаются как отдельные племенные княжества.

Но это доказывает и поверхностность произошедшего «порабощения». Константин, конечно, угнал немало славянских пленных, полностью разгромил отдельных «архонтов». Но уничтожать славянское население ему и не требовалось — это означало бы не подчинение, а опустошение Македонии. Славян можно было обложить данью или повинностями — но их нельзя было еще лишить собственного племенного устройства, подчинить имперской бюрократии. В итоге обстановка в Македонии мало изменилась. Характерно, что Константин не смог даже освободить тысячи ромейских пленников с островов, содержавшихся по пути следования его войск — у струмлян или на Халкидике.[1601] Константин пытался переселять «покорившиеся» племена, но не желал иметь дело с затяжным сопротивлением. Ради лучшего христианского образования покорившиеся вожди славян Халкидики попросили императора оставить их племена у Афона — и получили разрешение.[1602]

Поход Константина устрашил других южных славян. Славинии Балкан в очередной раз поспешили признать верховную власть Империи.[1603] Но эта «подвластность» являлась еще более призрачной, чем «порабощение» славян Македонии. Частичный успех в македонских землях никак не мог повлиять на дела ни в Средней Греции и Эпире, ни на Пелопоннесе. Самое большее, чего мог добиться император — это прекращение набегов на уцелевшие ромейские поселения. Едва ли на что-то большее он и рассчитывал.

Главной задачей Константина являлось спокойствие в Македонии и Греции на время Болгарской войны. Добившись от славиний внешней покорности, жестоко проучив наиболее грозных противников, он потерял к ним интерес. Обеспечив себе надежный тыл, Константин вновь выступил в 760 г. против болгар. Вторгнуться в страну на это раз он попытался через ущелье Верегава, охранявшееся северами. Здесь его встретило ханское войско. Славяне как участники битвы не упоминаются — но их участие подразумевается самим местом сражения. Северская пехота и болгарская конница наголову разбили императорское войско. Повторить успех 756 г. не удалось. Погибло «много» воинов Константина, в том числе два полководца — патрикий Лев, стратиг фемы Фракисия в Малой Азии, и его тезка Лев, носивший один из высших придворных чинов логофета дрома. Болгарам досталось оружие павших ромейских воинов. Остатки армии во главе с императором «бесславно» бежали.[1604]

Болгары, однако, не смогли воспользоваться успехом. Внезапно, в том же 760 или в 761 г., в ханстве вспыхнула междоусобица. Болгары восстали против правящего рода Вокил. Причины мятежа не совсем ясны. Но возглавила его кочевая знать, — собственно болгары, — а противниками их выступили славянские вожди со своими племенами. Можно угадать, что хан Винех как-то благоволил к славянам, в чем-то отдал им предпочтение перед соплеменниками. Победа, свершившаяся на славянских землях, давала тому достаточный повод. Таким образом, именно она могла послужить толчком к мятежу. Хорошо организованные и хозяйничавшие в центре страны кочевники одержали победу. Хан и все его родичи были перебиты. На престол взошел Телец из рода Угаин, «злонравный муж», по словам Феофана, примерно 30 лет от роду.[1605]

Потерпевшие поражение славяне не желали оставаться на территории Болгарии. Сразу после захвата власти Телецом огромные массы славян бежали к Черному морю. С места сдвинулись целые племена — немалая, если не большая часть всего тогдашнего славянского населения Болгарии. Общую численность их Никифор оценивал «до двухсот восьми тысяч» — не так уж фантастично, если речь идет действительно о беженцах с огромной территории. Славяне погрузились на ладьи и по морю переправились на азиатский берег, в Вифинию. Здесь в это время готовился к новой войне Константин. Он принял славян — определенно не имея другого выхода, но и радуясь ослаблению врага. Беженцев расселили в Вифинии на реке Артане.[1606]

Выселение многотысячных славиний, конечно, ослабило Болгарию и сократило численность болгарских славян. Однако даже находившаяся у самого моря — в тех самых областях, где грузились на ладьи беженцы — славиния северов сохранилась. Ее князь Славун как-то договорился с победителем, который нуждался в славянах для войны с Империей. К 763 г. Телец сумел мобилизовать не менее 20 тысяч славянских воинов — цифра с учетом потерь от усобицы немалая.[1607] Так или иначе, к 764 г. северы еще оставались достаточно сильны, чтобы самостоятельно бороться с ромеями.[1608]

Итак, Телецу удалось сохранить «союз» с подвластными славянами. Бегство необходимых для войны людских масс, несомненно, отрезвило самых непримиримых ревнителей болгарского господства. С оставшимися славянскими вождями следовало обращаться уважительно. Тем не менее при императорском дворе справедливо полагали, что разлад так просто не преодолеть. Константин решил нанести удар, пока раны от междоусобной распри еще свежи. И не ошибся в расчетах.

16 июня 763 г. Константин выступил с пешим войском через фракийские земли к приморскому Анхиалу. Конницу в 9600 скакунов он на 800 легких судах отправил по морю к низовьям Дуная. Телец, узнав о движении императорского войска, изготовился к сражению. В приграничных укреплениях, прикрывавших балканские перевалы и побережье, он разместил 20 тысяч славянских «союзников». Тем самым он, как надеялся, защитил Болгарию от вторжения императорского войска. Однако затем Телец совершил непоправимую и роковую для себя ошибку. С основными своими «полчищами» из болгар и славян хан выступил навстречу императору, уже достигшему Анхиала.

В четверг, 30 июня, на поле у Анхиала, где разбили лагерь ромеи, противники встретились. Около 11 часов дня Телец со своим разноплеменным войском атаковал. Но тут произошло то, чего и ожидал император, — хотя, быть может, не так скоро. Стоило начаться битве, как бой разгорелся внутри самого болгарского войска. Часть нападающих внезапно перешла на сторону ромеев. Многие болгары и славяне погибли от рук друг друга, а не от вражеского оружия. Пало «великое множество», «большинство» болгар — как и славян. Немало знатных людей попало в плен. Пораженный несчастьем Телец обратился в бегство. Избиение разбегающихся в панике болгар продолжалось до вечера.

Константин не стал штурмовать стены Балкан и отозвал отправленный к Дунаю флот с конницей. Он понимал, что и так на время обуздал угрозу с севера. Вернувшись в столицу, император устроил себе триумф. Пленных болгар он выдал на растерзание константинопольской толпе. Всех их убили перед Золотыми воротами ромейской столицы.[1609] Константин сполна рассчитался с болгарами за поражение 760 г.

Поражение Телеца поставило крест на его правлении и всей политической линии. Сразу после битвы болгары — разумеется, не без участия ненавидевших его славян, — низложили хана-неудачника. Телеца и всех его сторонников перебили. В итоге на ханский престол вступил Сабин, чудом уцелевший в предыдущей междоусобной резне зять хана Кормисоша. Сабин, однако, разочаровал болгарских боилов, ждавших от него продолжения войны с ромеями. Попросив у Константина мира, он тут же был низложен и бежал к ромеям. Мир не устраивал и высшую славянскую знать. Князь северов Славун совершал частые набеги на Фракию, совершая там «много зла». Заодно с ним действовали и местные разбойники из числа фракийцев и влахов, скамары, во главе которых стоял некий вероотступник Христиан.

Впрочем, и новый хан Паган понимал, что сил для продолжения войны у Болгарии нет. В 764 г. он попросил о свидании с Константином. Получив гарантии безопасности, Паган со своими боилами прибыл к императору. Константин посадил рядом с собой свергнутого Сабина «и бранил их бесчинство и неприязнь к Сабину». Тем не менее, снизойдя к просьбам Пагана, Константин согласился на заключение мира. Естественно, ни о какой дани с Империи теперь речь не шла. Но и болгары, по видимости, ничего не теряли. Константин, вопреки ожидаемому, не стал добиваться возвращения Сабина.[1610]

Объяснялась неожиданная для победителя мягкость Константина просто — он не собирался соблюдать мир, с самого начала признав его «лживым». Передышкой он воспользовался для того, чтобы собрать новые силы, а заодно покончить с опасными союзниками болгар. Отправив в Болгарию своих тайных агентов, Константин велел им выкрасть Славуна и Христиана. Посланцы императора справились с поручением — лишнее доказательство прославленной искусности византийской разведки. И среди болгар, и среди славян хватало у нее пособников. Дальнейшая судьба Славуна неизвестна. Его лишь доставили в Константинополь, но не казнили. Иначе обстояло дело с Христианом, в котором видели двойного изменника — вере и государству. Его четвертовали, затем, еще заживо, вскрыли, «чтобы узнать устройство человеческого тела», после чего сожгли.[1611]

Расправившись с Христианом и обновив войско, Константин почувствовал себя в силах нарушить мир. Повод для этого быстро нашелся. После Пагана на ханский престол в 765 г. возвели, согласно договору с Империей, указанного Сабином его свояка Умара из рода Укил. Однако Умар продержался только 40 дней.[1612] Его низвергли и провозгласили ханом некоего Токту.

Константин решил вмешаться. Внезапно выступив с армией из Константинополя, он вероломно напал на Болгарию. Ромеи не встретили даже стражи в горных проходах. Славянские гарнизоны Паган распустил после заключения мира. Это, конечно, облегчило захват Славуна. А пленение князя, в свою очередь, смутило и ослабило единство северов. Не встретив практически никакого сопротивления, Константин перевалил Балканы и вторгся в пределы ханства. Двигаясь на север вдоль Черного моря, ромейская армия достигла реки Цика (ныне Камчия), впадающей в море южнее Варны. Таким образом, Константин прошел до самого сердца ханской Болгарии. Здесь он выжег болгарские кочевья-аулы. Но затем император испугался собственной дерзости. Боясь столкнуться с подлинным сопротивлением, он повернул назад и возвратился в свои пределы, так и не скрестив меч с неприятельским войском.[1613] Продолжавшиеся в Болгарии — и усиливаемые вмешательством ромеев — смуты помешали болгарам отомстить. Хан Токта погиб во время внезапного ромейского вторжения, как и многие боилы, беспорядочно бежавшие к Дунаю. Но к ставленникам ромеев ханская власть не вернулась. На трон взошел Телериг — умный и упорный противник Империи. В 766 г. Константин превосходством сил принудил его к миру, но для обеих сторон это была лишь новая передышка.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.