История 20. «В СССР секса нет», или Интимные тайны секретаря ЦК

История 20. «В СССР секса нет», или Интимные тайны секретаря ЦК

Всегда полезно обращать свой взгляд в прошлое. Особенно когда пишешь о становлении диктатур, в данном случае – социалистической диктатуры. Из истории Древнего мира нам известно (хотя мы не знаем, что же было до этой самой древней истории), что древнеэллинские «коммуны» организовывали пифагорейцы, действовавшие в рамках лозунга: «среди друзей все общее: жены, дети и имущество». Таковым представлялся языческий социализм. Те же принципы исповедовали многочисленные коммунистические секты раннего христианства. На этом строился тоталитарный режим в стране победившей большевистской революции, который зиждился на фундаментальной сцепке трех негативных элементов: тюрьмы (и ее новой разновидности – концлагеря), публичного дома и казармы.

Неудивительно, что одним из основных требований социализма выдвигался тезис национализации женщин и детей; ведь еще герой «классической» Французской революции Марат высказался об «общности наслаждений», неминуемо последующей в процессе революционных преобразований. Хотя, и это вскоре стало понятно всем подельникам Марата и простым обывателям революционизирующей Франции, что единственным наслаждением от революции стало зрелище массовых казней.

Феминистки большевизма начала ХХ в. А. Коллонтай, И. Арманд, К. Самойлова, И. Смидович-Леман, Н. Крупская и другие предприняли все, чтобы «раскрепостить» женщин и превратить недавних подданных Российской империи в безликих советских тружениц. Благодаря этим и другим красным фуриям государство взвалило на плечи «свободных и равноправных» женщин двойную нагрузку: быть трудолюбивой рабыней и роженицей будущих поколений советских рабов, – откупаясь от возможных упреков мелкими подачками (невысокой платой за содержание детей в яслях и садах, введением в 1944 г. почетного нагрудного знака «Мать-героиня»). Роль женщины в обществе была насильственно изменена; женщина перестала быть божественной половиной мужчины. Впрочем, и сами находящиеся у власти профессиональные большевички чаще всего оставались «служебными женами», служащими прикрытием тем, кому женщины, как таковые, малоинтересны. Так что чудовищам в женском обличье с вывернутыми революционными лозунгами мозгами легко было экспериментировать на своих «сестрах» из простого народа.

Понятное дело, что в новых условиях даже те, кто от природы были мягкими, отзывчивыми и добродетельными натурами, претерпевали чудовищные изменения, сказывающиеся на душевных качествах и образе мышления. Несомненно, окажись они в иных условиях, их женская психофизиология получила бы иное развитие. Ибо эта категория священного женского начала зависит от того, в каком социуме женщина оказалась, каково влияние на нее мужчин.

«Закон есть только один. Но беззаконие – бесчисленно. «Не убий!» – коротко и сухо, но криминальная литература располагает бесчисленным количеством уголовных комбинаций, – умозаключил выдающийся русский философ И. Солоневич и продолжил: – философия есть служка богословия, пока она пытается доказать десять заповедей. И становится содержанкой политики, когда она пытается эти заповеди заменить».

А что, казалось бы, можно сказать нового в развитие библейской заповеди: «не прелюбы сотвори»? Однако революционеры оригинальничали и тут. За большевистским словоблудием о «пролетариях всех стран», «дружбе и равенстве» стояло беспардонное развращение тела и духа. Развал истоков привычного человеческого бытия шел по двум направлениям: по интеллектуальной и по моральной составляющей, – что в конечном итоге приводило к физическому вырождению наций, проживающих на 1/6 части суши и на горе себе оказавшихся под красным стягом большевизма.

Однако прервем наше философствование, чтобы показать революционную мораль власть предержащих через частный случай. Рассказ, который может многим читателям показаться циничным или скабрезным, на самом деле именно таковым и является… потому что любая неправедная власть включает в себя определенный античеловечный парадокс: либо сверхцинизм, либо сверхнасилие, либо сверхразврат, либо еще какое-либо сверх… Этот парадокс может проявляться и быть на виду или оставаться тайной для всех.

Сразу следует оговориться, что речь пойдет о ведомстве, возглавляемом секретарем ЦК Митрополитовым, где различные структуры занимались всевозможными, в том числе и весьма странными (на взгляд обывателя) задачами. Одно из структурных подразделений закрытого ведомства занималось отслеживанием сексуальных пристрастий и связей высших руководителей страны. Впрочем, подобные задачи возлагались и на отдельные подразделения в силовых структурах МВД, КГБ и проч. Но только ведомство Митрополитова имело самые уникальные возможности в силу того, что оставалось для всех тайной за сто семью печатями…

Остается лишь прислушаться к рассказу человека, который имел непосредственное отношение к самой структуре Митрополитова, и служившего референтом под его началом, поднимаясь с годами все выше по служебной лестнице.

В верхушке советской власти много было развратников и сластолюбцев, одержимых пунктиком ленинского вождизма. И у некоторых из них имелись свои тонкости интимного плана. О чем был осведомлен Митрополитов, отслеживающий всех высших руководителей вертикали коммунистической власти. Этот циник и выдающийся профессионал во многих областях знаний и человеческой психики прекрасно знал обо всех сексуальных предпочтениях своих коллег по партийному цеху (причем, не только в СССР, но и за рубежом). Ничего удивительного, ведь он многие годы возглавлял самую тайную структуру – партийную разведку.

Находившийся в почтенном возрасте первый секретарь ЦК Х. не был исключением, и так же, как, впрочем, и простые советские труженики, отдавал предпочтение определенным интимным позициям. Ведь, несмотря на то, что в начале 90-х годов, в период развала Советского Союза, партийная дамочка во время прямого телемоста с США сказала, что «в СССР секса нет», он, то есть секс в стране был, и при этом был весьма и весьма любим в верхах партийной верхушки, могущей реализовывать свои самые тайные, самые заветные и самые необычные желания.

Первый секретарь ЦК Василий Х. (назовем его так) проявил свою сообразительность, когда решился придти к своему коллеге с необычной проблемой. То ли косвенным путем пришли к нему сведения, и секретарь ЦК догадался, что предпринять, то ли в силу большого партийного опыта он понял, что находится (как все) под колпаком сотрудников Митрополитова. И, судя по всему, решил быть изобретательней всех выше– и нижестоящих коллег, приняв решение придти напрямую. Во время беседы он пожаловался Митрополитову, что последние год-полтора ощущает себя весьма скверно, и оттого, дескать, пришел попросить совета как ему быть дальше, и чтобы тот для работы над его сугубо личными проблемами выделил какого-то эксперта.

Собеседнику было хорошо известно, что Х. имел определенный пунктик по части гомосекса; как и многие коллеги, секретарь прошел тернистый путь Коминтерна снизу вверх (не зря иронично названного писателем-аналитиком, профессором Г. Климовым Гоминтерном). С самого начала, еще когда он был рекомендован на партийную работу, то оказался вынужденным пройти через то, что не было характерно его мужской природе. Но благодаря этой новой спайке, определившей его на роль верного соратника, ему удалось подняться по иерархической лестнице. Так, взобравшись на вершину партийной пирамиды, он стал заместителем того, кто в молодые годы «посвятил» его в дело революции и сам стал, в конце концов, руководителем одного из отделов ЦК партии. Не прошло и двух месяцев, как заведующий отделом умер; его место должен был занять либо человек со стороны, кто-нибудь из первых секретарей обкома, либо его первый заместитель. Но кадровый орган людей со стороны не искал, точнее, не выдвигал, а первый заместитель отказался от должности, подав заявление об уходе на пенсию по возрасту. Так Василий Х. стал исполняющим обязанности заведующего отделом ЦК. А на очередном пленуме ЦК партии он был кооптирован (предложен) в кандидаты в члены ЦК партии. На этой должности пробыл он без малого десять лет. И в связи с кончиной лидера компартии Х. оказался в сложном положении ожидания своей дальнейшей участи. Но судьба миловала его, и стареющий чиновник остался в новой команде на прежней должности; а так как он уже был членом ЦК, то на ближайшем пленуме был избран секретарем ЦК партии.

Несмотря на свой необычный интимный опыт, он затаил пунктик неприятия гомосексуальности, и по-своему мстил женщинам, с которыми сожительствовал (что легко могли бы объяснить психологи и сексопатологи). Смысл его «пунктика и мести» был неоднократно заснят скрытыми кинокамерами, установленными в его рабочем кабинете, на государственной даче и в спецсанаториях. Все эти манипуляции с миниатюрными камерами проделывали люди из ведомства Митрополитова. Кинопленки, отснятые в его квартире и в загородном доме, подтверждали, что Василий Х. не имел интимной близости с женой вот уже несколько последних лет.

Сам факт отношения к сексуальности того или иного объекта пристального наблюдения являлся для Митрополитова одним из главных критериев в оценке деятельности того или иного вождя партии. К слову сказать, товарищ Сталин иногда с явным удовольствием просматривал кадры интимной кинохроники, подготовляемые в ведомстве его бессменного и верного помощника. Иногда следовал своего рода заказ на дискредитацию того или иного политика или военного деятеля страны (своей или зарубежной).

Сам Митрополитов стал чиновникам аппарата ЦК партии, будучи еще совсем юным в начале 20-х годов ХХ века, – когда на него пал выбор Иосифа Виссарионовича. Тогда же он убедился, что «вожди партии» – это каста, особая группа людей, повязанных между собой лишь тремя факторами, работающими как в совокупности, так и по отдельности: гомосексом, огромными финансами и влиянием, т. е. практически безграничной властью. А так как он отвергал возможность (как, впрочем, и многие другие) быть повязанным с подельниками самыми низменными инстинктами, то тогда же он усвоил правило, которым успешно руководствовался всю дальнейшую жизнь: финансы – это власть, а власть – это финансы.

И вот теперь перед ним в кабинете сидел один из «вождей», часы жизни которого и пребывания во власти начали отсчет в никуда. Митрополитов, отчетливо представив это, ощутил особый прилив энергии и сил, слушая воркующее бормотание того, кто по инерции все еще признавал себя «всесильным вождем партии». Несколько месяцев назад этот Вася имел неосторожность в разговоре с секретарем ЦК по идеологии сказать, что надо бы обновить, омолодить кадры. Секретарь ЦК по идеологии сам был довольно дряхлым, и его мозг, десятилетиями занятый идеологическим начетничеством, был настолько поражен маразмом, что слова Василия он не принял на свой счет. Митрополитов не присутствовал при том разговоре; однако он напрямую (в буквальном смысле, в прямом эфире) отслеживал жизнь и дела первых вождей партии – их встречи, приемы, разговоры (благо в силу своей старости они не могли вести долгих встреч; как правило, рабочие встречи проходили максимум два раза в неделю и длились в общей сложности не более полутора часов).

С той минуты Митрополитов обратил пристальный взгляд на Василия Х., и одно из подразделений стало еще более тщательно отслеживать ежеминутно (!) пребывание секретаря на службе и вне работы. Во всех местах, где бывал этот человек, были установлены специальные технические средства и аппаратура, работающая в инфракрасных лучах. Так, при надобности, выявляли помимо того, что снималось на кинопленку и записывалось на магнитофонную ленту и имело отношение непосредственно к политической деятельности, – еще и интенсивность сексуальных действий в различных кабинетах во время нахождения работников на службе.

Когда еще впервые эта «продвинутая» аппаратура и технические средства были установлены, во многом облегчилась работа спецслужб, ибо отныне все, кто так или иначе были причастны к разработке стратегического курса партии, жили словно за стеклом. Скрытые камеры в обязательном порядке устанавливались у секретарей ЦК, членов Политбюро, заведующих отделами и некоторых других сотрудников высшего партийного аппарата.

Эта работа отнимала огромное количество финансовых и технических средств, а также высококвалифицированных специалистов и экспертов. Аналогичной работой, как было известно Митрополитову, занимались еще, по крайней мере, три ведомства в стране. Но когда в недрах технических отделов закрытых институтов партийной разведки удалось создать уникальную аппаратуру, и еще частично докупить необходимое за рубежом, всемогущему секретарю ЦК Митрополитову удалось полностью взять под колпак отслеживание проблем, которые неизбежно возникали в партийных и хозяйственных чиновничьих органах страны. Благодаря аппаратуре, был выявлен даже такой, казалось бы, странный нюанс, что временем самого интенсивного всплеска интимной близости чиновников с сотрудницами или посетительницами является время в канун обеденного перерыва и после, с 15 ч. 00 мин. до 17 ч. 10 мин.

Благодаря аппаратуре, постоянной слежке и анализу Митрополитов был осведомлен об одном тайном желании своего посетителя. Недавно Василий Х. совершил поездку к своему коллеге в Венгрию, и они вместе посетили магазин сексуальных принадлежностей. В этой стране, как и в СССР, официально сексиндустрия не была разрешена, но ни государство, ни правовые органы не препятствовали удовлетворению мужских страстей; там под вывеской «Центров социальной реабилитации женщин», которые координировал отдел культуры ЦК партии Венгрии, фактически были устроены службы публичных домов. Прибыль от этих заведений партия коммунистов имела достаточно весомую, так что перепадало и ведущим государственным и правительственным чиновникам, которые на своих заседаниях уничтожали любые инициативы, связанные с прикрытием центров. Коллега Василия, такой же довольно немолодой мужчина, сводил товарища из Москвы в загородный филиал одного из центров, часто посещаемый партийными, правительственными и государственными бонзами страны.

Женщины, находящиеся там, обслуживали только особо важных гостей да самих правителей страны и властной партийной верхушки. Покидая Венгрию, Вася получил в подарок от своего коллеги и друга по ремеслу… фаллоиммитатор. При этом коллега объяснил, как им пользоваться. Подарок имел свои характерные особенности: при пользовании им следовало нажать на определенную кнопочку, чтобы он вдруг стал делаться плотным и горячим, приобретая поразительно огромные размеры…

Прощаясь на аэродроме, коллеги обнялись, дружно похлопали вначале друг друга по плечу, а потом по ягодицам. Выпуклые черные глаза иностранного коллеги как-то хитро заблестели, а ублаженный приемом Вася усмехнулся, произнеся вслух: «Вот бы нашему дряхлому Генсеку кто-нибудь внушил идейку о создании таких центров с бабами, как у вас». При этом партийный функционер на всякий случай оглянулся, но все его охранники, помощники и референты стояли на достаточном удалении и не могли услышать, что за мысль высказал их патрон, и тот, напыжившись, стал подниматься по трапу в свой персональный самолет. Вся его одежда, как и одежда и вещи его помощников, были тщательно проверены, – никаких подслушивающих устройств не было. Но только зря он обольщался! Его коллега из «братской страны» носил подслушивающее устройство в своей одежде.

Самолет еще не приземлился в московском аэропорту, как Митрополитов уже получил шифровку о последних сутках встреч и бесед Василия Х. от самого секретаря ЦК венгерской компартии.

…И теперь вот этот «вождь» пришел просить у Митрополитова совета или помощи в решении личных проблем. Все никак не решаясь сказать о том, что же в конечном итоге он хочет.

– Я могу тебе предоставить своего человека. Он молод, но довольно сведущ в тонких нюансах человеческой психики.

И буквально в считанные минуты в кабинет вошел мужчина, представился, а затем так же тихо и незаметно вышел.

Оперативность могла шокировать любого, но коль Василий Х. решился придти сюда, то он мог рассчитывать на подобный исход дела.

И тем самым – благоприятным завершением разговора – он понял, что словно бы получил добро на то главное, чего добивался, и что уже не было тайной для аналитиков специального подразделения Митрополитова: секретарь ЦК Василий Х. пришел, дабы получить дозволение на применение своего подарка, – на интимные садистские игры с женщинами.

Отчего идейные коммунисты пренебрегали советской женщиной, отчего относились к ней потребительски, отчего готовы были видеть во влечении полов нечто враждебное их коммунистическим убеждениям?

…Еще в предреволюционные времена длинноволосые юнцы-нигилисты, планомерно развращаемые подрывной литературой, стали выступать за «свободу половых отношений». И в 1917 году стыдливая Россия стараниями красных большевистских бесов превратится в барышню, насилуемую со всей дикостью классового садизма. Где уж тут до тонкостей женской натуры! Красные революционные потаскухи на долгие годы станут милее сердцам мужчин, чем недавние подруги, воспитанные на заповедях чистоты и непорочности. И особо в привитии этих предпочтений станут стараться первые народоволки и «профессиональные большевички» страны: Геся Гельфман, Софья Перовская, Вера Фигнер, Серафима Гопнер, Лариса Рейснер, Лидия Книпович, Александра Коллонтай, Розалия Землячка (наст. Залкинд), Инна Смидович (Леман), Софья Смидович, Вера Засулич, Инесса Арманд, Броня Мархлевская, Конкордия Самойлова, Феодосия Драбкина, Цецилия Зеликсон-Бобровская, Прасковья Куделли, Вера и Людмила Менжинские, Зинаида Невзорова-Кржижановская, Клавдия Новгородцева-Свердлова, Елена Розмирович, Елена Стасова, Евгения Шлихтер, Мария Эссен, Мария Ульянова и другие.

Борцы «за светлое будущее», шагающие нога в ногу с революционными дамочками «прогрессивных взглядов», разве могли видеть в них женское божественное начало? Нет! «Равноправие», так страстно декларируемое большевиками и большевичками, напрочь уничтожило Женщину. Отныне акт совокупления стал гораздо важнее, чем искусство любви; впрочем, само одухотворенное понятие «искусство любви» было неведомо и непонятно новой власти.

Оттого и члены созданного партией структурного подразделения молодых – комсомольцы, пропагандируя идеи коммунизма, с животной радостью спешили применить на практике «свободную любовь». Еще в то время, когда в комсомольских рядах насчитывалось не более 20 000 человек, был принят 1-й Устав Рабоче-крестьянского союза молодежи (РКСМ), где имелся пункт следующего содержания: «Каждая комсомолка обязана отдаться любому комсомольцу по первому требованию, если он регулярно платит членские взносы и занимается общественной работой». Положение действовало до 1929 года, когда была принята вторая редакция этого Устава и параграф о соитии изъяли.

Но что удивляться подобной трактовке отношения полов, если красная блудница, востребованная новой властью как посол, Александра Коллонтай открыто проповедовала свою теорию «стакана воды», подразумевавшую: интим с любым партнером – то же самое, что испить стакан воды. И вот уже другая «русская» коммунистка Смидович выступила в советской печати с констатацией факта: «Нынешняя мораль нашей молодежи в кратком изложении состоит в следующем. 1. Каждый, даже несовершеннолетний, комсомолец и каждый студент «рабфака» (рабочий факультет) имеет право и обязан удовлетворять свои сексуальные потребности. Это понятие сделалось аксиомой, и воздержание рассматривают как ограниченность, свойственную буржуазному мышлению. 2. Если мужчина вожделеет к юной девушке, будь она студенткой, работницей или даже девушкой школьного возраста, то девушка обязана подчиниться этому вожделению, иначе ее сочтут буржуазной дочкой, недостойной называться истинной коммунисткой…». Статья Смидович в газете «Правда» (21 марта 1925 г.) словно подводила итог, в том числе и ее личного весомого вклада в дело морального и психофизиологического разложения русского общества.

Юные пролетарии по примеру своих старших коллег-коммунистов запросто отвергали стыд, как классовый предрассудок, отвергали таинство отношений между Мужчиной и Женщиной. В создаваемом обществе советских людей романтика и девственность – «страшное наследие темного мира», «царства эксплуатации человека человеком». Оттого отношения полов рассматривались ими лишь в контексте революционной целесообразности.

«Дно» общества, описанное самым наглым агитатором революции Максимом Горьким, вылезло наружу, обуянное стремлением к беспределу и кровавыми оргиями. Жители городских трущоб, человеческий сброд, лишенный всякой морали, уголовные элементы, преступники всех мастей, – стали гегемоном революции. Получив из рук красных паханов, управлявших страной, власть среднего и низшего звена, это «дно» строило «новую» жизнь по невиданным доселе понятиям. Самое тонкое чувство, на которое только способно «дно» – пошлая эротика, самая страстная любовь – грубый инстинкт спаривания. И они лишь повторяли то, что стало нормой в клане красных правителей. А правители и их карательные органы жили по принципу свободной любви, зачастую не заботясь о том, чтобы скрыть это от народа. Но среди системы ценностей большинства населения бывшей Российской империи половая распущенность никогда не была в почете; и новая революционная мораль скорее вызывала отвращение. И тогда были применены дополнительные средства по массовому уничтожению народа. С годами власть укреплялась, интимные предпочтения становились тайной, и недовольных властью в необъятной советской стране практически не оставалось…

Подобные процессы происходили и в других странах, попавших в сети большевизма-коммунизма. Скажем, в той же Венгрии, где побывал наш герой секретарь ЦК Василий Х. Историки до сих пор не могут объяснить, чем вызвана кровавая бойня, организованная жутким уродцем с венгерско-еврейскими кровями Белой Куном? Между прочим, большим другом товарища Розалии Землячки (Залкинд), устроившей геноцид русского народа в Крыму; имела патологическое пристрастие отрубать мужские детородные органы, особенно издевалась над белыми офицерами.

Однако стоит признать, крутой большевистский разврат, насаждаемый сразу по свершению большевиками революции 1917 года, продолжался ровно до тех пор, пока к власти не пришел Иосиф Виссарионович Сталин. К слову, одной из первых завоеванных большевизмом «свобод» стала отмена наказания за мужеложство, затем последовали скороспелые декреты о создании концентрационных галерей, о создании детских домов, трудовых профилакториев для проституток, об отмене официальных браков и прочая большевистская гнусь.

Когда умер главный идеолог свобод (но только тех, которые касались развращения личности; остальные свободы были декларированы только на словах да в звучных лозунгах) – Владимир Ильич Ленин, ему на смену пришел И. В. Сталин. При котором ни о каких свободах в течение очень долгого времени никто и помыслить не мог. И, хотим мы это признать или нет, однако именно товарищ Сталин остановил процесс разрушения семьи и прекратил развратный беспредел в стране, занимающей 1/6 часть суши. Однако процесс деградации в отношениях полов, запущенный с легкой руки красных бесов, не мог быть остановлен в условиях существования лживой идеологической машины тоталитарного государства.

Но благодаря своей мощной тайной структуре – партийной разведке – товарищ Сталин контролировал не только политический, а и куда как более интимный процесс: процесс спаривания всех своих коллег из когорты красных коммунистических вождей, как внутри страны Советов, так и далеко за ее пределами!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.