История 12. Генерал Власов: «двурушник и предатель» или «спаситель Москвы» и… Герой Советского Союза?
История 12. Генерал Власов: «двурушник и предатель» или «спаситель Москвы» и… Герой Советского Союза?
Итак, через несколько первых месяцев войны 8-миллионная Красная армия перестала существовать. Происходящее на фронтах на советской территории в буквальном смысле ошеломило немецкое командование. Осенью немцы вплотную подошли к Москве, а к концу ноября практически взяли столицу в кольцо. На западе уже пали Можайск, Нарофоминск, Малоярославец. Бои ведутся под Тулой и Рязанью. С юга идет наступление 2-й танковой армии Гудериана; он движется в направлении Горького, замыкая кольцо окружения вокруг Москвы.
Сталин также пребывает в шоке. Мало того, что война началась не по его планам, так еще и те, кто должны защищать советскую власть и его, «любимого вождя всех времен и народов», оказываются предателями и паникерами. Это не может по максимуму не задеть самолюбия Сталина, и оттого-то он и далее будет мстить людям, этому народу, придумывая все новые и новые приказы и директивы (как, к примеру, пресловутый приказ № 227 и др.).
Обращаясь к событиям тех месяцев, историки не забывают напомнить, что уже под парами стоял литерный состав, готовый в любую минуту начать движение в сторону Куйбышева, чтоб увезти Иосифа Виссарионовича на безопасное расстояние. И в то же время исследователи никак не могли понять, отчего при такой сложной обстановке вождь не только остается в Кремле, но и вдруг отдает приказ перебросить войска с севера Подмосковья на юг, оставляя оголенным фронт. Однако, весьма доверенные личности давно знали ответ на этот вопрос, ведь скрытая ото всех правда сохранилась в единственном секретном издании – в книге «Разгром немецких войск под Москвой», подготовленной Генштабом Красной армии под общей редакцией Шапошникова и выпущенной в 1943 году. Секретное издание, на котором гриф «секретно» недавно был заменен на другой – «для служебного пользования», пролежало в спецхране вплоть до 2006 года. Что в нем, мы поговорим немного позже. Но содержатся ли в нем истинные сведения, касающиеся личности генерала Власова, войска которого тогда же, поздней осенью 1941-го стояли под Москвой, Власова, которого еще короткое время будут величать «спасителем Москвы»?!
Андрей Андреевич Власов – в Красной армии личность легендарная, ведь он прошел путь от рядового до генерала. В преддверии войны Власов принял командование механизированным корпусом, дислоцированным во Львове, и, что признают многие историки, именно его корпус одним из первых в Красной армии вступил в схватку с врагом. Однако вместе с остатками корпуса генералу Власову пришлось отступить к Киеву. Мужество и умение Власова воевать, – в то время как многие офицеры, в том числе и высшего офицерского состава бегут от противника или сдаются, – привлекли внимание Сталина. И Генсек приказывает генералу собрать отступившие части, сформировать 37-ю армию для обороны столицы УССР. К тому же опыт боев на своей территории, равно как и дипломатический опыт у молодого генерала имеются.
Андрей Андреевич Власов (1 сентября 1901, по другим сведения 1900 – август 1946?) родился в селе Ломакино Покровской волости Сергачского уезда (ныне Гагинский район Нижегородской области). Рано остался без матери; отец, Андрей Владимирович Власов, был знатным кожевником, шил овчинные полушубки и прочие скорняжные изделия. Андрей учился в Ломакинской школе-пятилетке, и как способный ученик продолжил учебу в духовном училище, а затем в семинарии в Нижнем Новгороде. Революция застала его 16-летним семинаристом; вместо познания «доброго и вечного» юношу ждала единая трудовая школа, после которой ему удалось поступить на агрономический факультет университета. Но проучился там недолго. Старший брат Владимир погиб в Гражданскую, сражаясь на стороне красных, а война требовала все новых и новых жертв. Весной 1919 года Андрея призвали в Рабоче-крестьянскую Красную армию и вскоре направили на пехотные курсы командного состава. А через четыре месяца погнали на Южный фронт. В начале 1920-го Власов становится командиром взвода, затем помощником начальника штаба дивизии по оперативной части. Но на штабной работе молодой красноармеец задержался недолго. Красноармейцем повидал он немало горя и страданий на фронтах братоубийственной войны; воевал с войсками Врангеля, участвовал в походах против банд батьки Махно, Маслака, Каменюка, Попова.
За десять лет армейской службы он прошел путь от командира взвода до начальника штаба полка во II-й Донской стрелковой дивизии. Но после начинается неожиданный взлет, впрочем, характерный для того времени смутной героики. Власова назначают начальником учебного отделения курсов военных переводчиков разведотдела Ленинградского военного округа. И это весьма интересный факт из биографии советского генерала, ставшего впоследствии не просто опальным, а презренным и презираемым в среде коллег-военных, бывших куда как ниже его и по воинскому таланту и по интеллекту.
Современные исследователи полагают, что тогда же на Андрея Андреевича обратили пристальное внимание спецы из Главного разведывательного управления Генштаба. А вскоре, в начале 30-х годов, военная разведка уже вела подготовку по его внедрению в Берлин.
Авторы статьи «Тайна смерти Власова» М. Гамзин и А. Забродин утверждают: «О том, что Андрей Власов уже к середине 30-х годов работал под колпаком ГРУ, говорят многие факты его биографии. С июля 1937 по май 1938 года он служил командиром двух стрелковых полков, начальником отдела штаба Киевского особого военного округа, командиром 72-й стрелковой дивизии. А потом его неожиданно отправляют в правительственную командировку в Китай. Именно там советская контрразведка начала целенаправленную «накачку имиджа» Власова. В Китае русский полковник (а к тому времени Власова уже представили к званию комбрига и наградили орденом Красного Знамени) служил военным советником у генералиссимуса Чан Кайши. Это было идеальное прикрытие для разведывательной деятельности. Из Власова в глазах немецких шпионов, которыми довоенный Шанхай буквально кишел, делали недовольного советской властью высокопоставленного русского офицера. Ему даже присвоили шпионскую кличку «Волк». В его пользу играло крестьянское происхождение, религиозное образование, склонность к прекрасному полу и выпивке. Для создания дополнительного эффекта Власов вел в Китае разгульный образ жизни, пьянствовал по ресторанам, сфотографировался на плакате с китайским милитаристом Яном Сигнанем и даже купил «по дешевке» 16-летнюю девочку-китаянку. За заслуги перед правительством Власов получил из рук самого Чан Кайши орден «Юн-Хю», а жена генералиссимуса, привлеченная его мужскими достоинствами, подарила дорогие золотые часы ручной работы. К большому огорчению военных контрразведчиков из ГРУ, в Китае немцы на Волка не клюнули. Но игра двух могущественных разведок мира – ГРУ и абвера – только еще начиналась».
Эта длинная цитата прекрасно характеризует «актерский» талант Власова, – обязательную составную часть жизни и работы разведчика. И не зря позже Адольф Гитлер сокрушался, что главное, в чем Советы обогнали его рейх – это в качестве многоуровневой разведки.
Следовало бы добавить такой немаловажный нюанс: немногим ранее, в 1934–1935 гг. военным советником при китайском правительстве Чан Кайши служил недавний депутат Рейхстага генерал пехоты Ганс фон Сеект (1866–1936). Он же, автор теоретических работ по военным вопросам, руководил реорганизацией китайской армии. Этот выдающийся деятель Третьего рейха создал рейхсвер как резерв офицерских и унтер-офицерских кадров; наладил близкие отношения с командованием Красной армии. По договоренности с которым на территории Советского Союза были созданы секретные учебные центры по подготовке кадров танковых войск и авиации (которые Германии, вынужденной подписать Версальский мирный договор, иметь запрещалось). Итак, если вы проанализируете даже этот факт, о чем, несомненно, знал товарищ генерал Андрей Андреевич Власов, то поймете его последующее решение служить германскому вермахту, выступая против коммунистического режима Сталина. Нелегкое решение было принято Власовым в результате аналитического осознания событий в канун Второй мировой и истинной роли Сталина в создании мощного фашистского рейха.
А пока что на стыке 30-х и 40-х годов ХХ века Андрей Андреевич возвращался из Китая. Недавний советник Чан Кайши не долго любовался орденом Золотого Дракона (по другим сведениям он получил орден Белой Луны) и искусными золотыми часами. По возвращении домой, на Алма-атинской таможне и орден, и ценные подарки китайского генералиссимуса были экспроприированы сотрудниками НКВД.
Кстати, весьма примечательно: за качества самца (что было, то было, и разведчики этой роли вовсе не стыдятся) Андрей Андреевич награжден женщиной золотыми часами, а за участие в братоубийственной бойне Власова награждают… именными серебряными часами, да и то к дате – в честь пятой годовщины Красной армии. Да-с…
Потерю великолепных и дорогостоящих подарков компенсировали менее ценными, но более престижными генеральскими звездами. Молодого генерала назначают поднимать отсталую 99-ю стрелковую дивизию, а менее чем через год, в 1940-м дивизия была признана лучшей во всей (!) Красной армии. Дивизии были вручены три переходящих знамени: знамя лучшего стрелкового полка, знамя лучшего артиллерийского полка и знамя лучшей дивизии. К слову: она первая среди советских воинских частей награждена орденом Боевого Красного Знамени. Тогда же нарком обороны наградил Андрея Андреевича именными золотыми часами, а правительство – орденом Ленина. После чего Власов принимает командование механизированным корпусом, дислоцированным в украинском Львове.
С началом войны с гитлеровской Германией и после ведения боев под Киевом – по приказу Иосифа Виссарионовича Сталина – сорокалетний генерал-майор РККА осенью 1941-го возглавил Киевский Особый Укрепрайон и стал командующим 37-й армией.
В окрестностях города шли ожесточенные бои, хотя сама столица Украины практически не страдала от налетов люфтваффе. Власов еще не помышляет оставить позиции, но вот будущий «великий полководец» Г. К. Жуков настаивает на немедленной сдаче Киева. И, странное дело: приказ «Киев оставить» штаб Власова получил последним. Злые языки поговаривают здесь об умысле, происходившем из-за противостояния талантливого русского генерала Власова и военачальника Г. К. Жукова. Впоследствии историки констатируют, что «в «киевский котел» усилиями Жукова попали 600 000 военнослужащих, а единственный, кто с минимальными потерями вывел из окружения свою армию, был не получивший вовремя приказ об отходе Андрей Власов. Только в районе Киева, заверяют историки, немцам сдалось 640 000 бойцов и командиров!
Советские люди охотно сдавались недавним друзьям – немцам, которые вели интенсивную пропаганду, утверждая, что пришли воевать не против народа, а против большевистско-еврейского режима, против комиссаров и коммунистов. Это вселяло надежду в людей, превращенных советскими властями и идеологами в рабочее быдло, в безмозглых и бесправных рабов, годных лишь на роль пушечного мяса для мировой революции.
Почти месяц довелось генералу выходить из киевского окружения; но советский вождь не забыл о его доблести и срочно вызвал в Москву.
В столице советского государства стоит паника: в спешном порядке вывозятся заводы и учреждения, женщины и старики сгоняются на рытье окопов и противотанковых рвов, пакуются для отправки не ценности и шедевры, а партийные архивы, тогда как само многочисленное партийное руководство вместе с женами и прислугой драпает в глубокий тыл… А вот как об этом же рассказывает шеститомная «История Великой Отечественной войны. 1941–1945», изданная Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и Военным издательством Министерства обороны в 1961 году. «Теперь, когда враг стоял у ворот столицы… Государственный Комитет Обороны принял решение эвакуировать из Москвы в Куйбышев часть партийных и правительственных учреждений, а также весь дипломатический корпус, аккредитованный при Советском правительстве. В Москве оставались Политбюро ЦК ВКП(б), Государственный Комитет Обороны, Ставка Верховного Главнокомандования и минимально необходимый для оперативного руководства страной и Вооруженными Силами правительственный и военный аппарат». (Т. 2, с. 247). Москва была объявлена на осадном положении.
В этих тяжелых условиях А. А. Власов формирует 20-ю армию для обороны столицы СССР.
Группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала фон Бока взяла и уже миновала Калинин; его войска недвижимо стоят на линии Клин – Рогачево – Дмитров. Бои на севере Подмосковья ведутся лишь в двух местах: у деревни Крюково (Зеленоград; об этом месте доблестные агитпроповцы сложат жалостливо-героическую балладу со строчками «У деревни Крюково погибает взвод») и около Яхромы, где танковым армиям противостоят отдельный бронепоезд № 73 войск НКВД и 20-я армия генерала Андрея Андреевича Власова.
На Волоколамском направлении немцы миновали Дубосеково, но не спешат двинуться по шоссе, хотя до Москвы рукой подать. В 22 километрах от Кремля, артиллеристы возбужденно рассматривают в бинокли исторический центр столицы СССР, но тоже отчего-то стоят в ожидании. Хотя… «Помню, сотрудники, работавшие еще с войны и дежурившие тогда на крыше, рассказывали, как немецкий танк остановился на Сходненской улице, на Западном мосту через Деривационный канал (между нынешними станциями метро «Тушинская» и «Сходненская»). Открылся люк, из которого выглянул офицер вермахта с полевым блокнотом, огляделся вокруг, что-то записал в блокноте и уехал в сторону Алешкинского леса», – поделился воспоминаниями ветеран управления канала «Москва – Волга» (сейчас «Канал имени Москвы») Валентин Барковский, с которым встретился Искандер Кузеев, автор статьи «Потоп московский» (см. «Совершенно секретно», № 07, 2008). «Другое появление немцев в Москве – 30 мотоциклистов в километре от станции метро «Сокол». Мотоциклисты ехали по Ленинградскому шоссе. Два пулеметчика на мосту, названном позже мостом Победы, приняли неравный бой и остановили нападавших. – Ехали мотоциклисты со стороны Химок, – вспоминает этот эпизод Валентин Барковский» (там же).
О том, что немецкие танки проехали по Сходненской, а взвод мотоциклистов по Ленинградке, нам никогда не рассказывали, и в воспоминаниях всех «доблестных» и «выдающихся» советских полководцев таких подробностей нет. Впрочем, там многое отсутствует. Вот же, умудрился товарищ Жуков напрочь забыть (!), кто командовал 20-й армией в лихую годину под Москвой. В своих воспоминаниях маршал Жуков, говоря об обороне Москвы, конечно, упоминает 20-ю армию, но без имени командира. А ведь именно Власов сыграл ключевую роль в первой победе стратегического значения над немцами под Москвой и оттеснил их до Ржева. За эту блестящую операцию Андрей Андреевич был награжден орденом Боевого Красного знамени и произведен в звание генерал-лейтенанта, о чем сообщали газеты «Правда», «Известия» и «Комсомольская правда» 13 декабря 1941 года в статье «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы».
В книге петербургского исследователя Н. Коняева «Власов. Два лица генерала» есть такие примечательные строки, ставящие условную точку в споре: кто – Власов или его начштаба Сандалов – сыграли решающую роль в битве под Москвой. «Перед Новым годом, 31 декабря 1941 года, газета «Известия» опубликовала на первой полосе статью «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы». Внизу были помещены фотографии девяти отличившихся генералов. Фотография в нижнем ряду запечатлела генерала Власова. …6 января 1942 года ему присвоили звание генерал-лейтенанта. …11 февраля Андрей Андреевич Власов был удостоен персональной аудиенции И. В. Сталина, которая продолжалась с 22 часов 15 минут до 23 часов 25 минут (1 час 10 минут!), а 22 февраля его наградили орденом Ленина. …Икра, ордена, балыки, звания и слава доставались Власову, если судить по воспоминаниям Леонида Михайловича Сандалова, за сражения, которые выигрывала армия, пока генерал лечил свое ухо… И соблазнительно, забегая вперед, провести аналогию с трагедией 2-й Ударной армии, виновником гибели которой тоже был не Власов. А после порассуждать, насколько условна вообще персонификация побед и поражений на войне. …Аналогии и рассуждения эти напрашиваются, ибо они отражают реальность военно-бюрократической машины, где и генералы, командующие армиями, порою так же невольны в своих решениях, как и рядовые бойцы… И все же, понимая это, необходимо удержаться на зыбкой границе обобщения и не впасть в еще большую неправду о войне, чем та, которую долгое время навязывали нам».
В войсках генерала Власова называют открыто и гордо «спасителем Москвы».
Впрочем, амнезией страдали все советские военные и партийные деятели; коллектив упоминаемого выше многотомника, ведя многостраничный подробный рассказ о боевых действиях под Москвой, лишь несколько раз вскользь упоминает о существовании 20-й армии (конечно же, не называя командующего и не говоря об исключительной роли этой армии). Подводя итоги событию, которое не только было отмечено в СССР, но и «широко комментировалось мировой печатью», авторы спешат назвать имена причастных: «Все газеты публиковали приветствия и поздравления советских людей славным защитникам Москвы. Центральные газеты напечатали портреты выдающихся советских полководцев, отмеченных в сообщении Советского информбюро: Г. К. Жукова, Д. Д. Лелюшенко, В. И. Кузнецова, К. К. Рокоссовского, Л. А. Говорова, И. В. Болдина, Ф. И. Голикова, П. А. Белова, под руководством которых была одержана блестящая победа под Москвой. …Радостная весть о поражении немецко-фашистских войск на подступах к Москве молнией облетела всю нашу страну» (с. 282). Однако «молнией облетела» всю страну весть, что спасителем были как раз не эти, а – генерал Андрей Андреевич Власов и его 20-я армия, чьи заслуги «благодарные» коллеги забыли спустя несколько месяцев.
Та же история прослеживается в издаваемом с 1944 года многотомнике «Сообщения Советского информбюро». Говоря о провале немецкого плана окружения и взятия Москвы и поражении немецких войск на подступах к столице, нам показывают картину, в которой действующими лицами оказываются практически все те же: генерал Лелюшенко, чьи войска окружили Клин; генерал Кузнецов, вышедший со своими силами юго-западнее Клина; генерал Сандалов, занявший Солнечногорск; генерал Рокоссовский, занявший Истру; генерал Говоров, выбивший противника из района Кулебякино – Локотня; развивающий наступление генерал Болдин; генерал Белов, занявший Венев и Сталиногорск; генерал Голиков, воинские подразделения которого в результате боев оказались в Михалово и Епифани.
И все! Освободитель Москвы генерал Власов, чье имя гремело из общественных радиоточек, бесследно исчез с напечатанных страниц. (См. названное издание, т. 1, сс. 407–409 и далее.)
Нелишне привести воспоминания родственницы русского генерала Нины Барановой, которые приводят в своей статье М. Гамзин и А. Забродин: «Когда мой двоюродный дедушка отличился в боях под Москвой, его имя прогремело по всей стране. В Горьком на всех улицах висели листовки с его портретами. Мы им так гордились! Хотя Андрею Андреевичу было и не до нас, он все же нашел возможность дать о себе весточку. Как-то раз, рано утром, над Ломакино низко-низко пролетел самолет. С него, как снег, посыпались листовки. На них была фотография Власова, где он стоит рядом с будущим маршалом Жуковым, и текст, в котором говорилось о его награждении орденом Ленина… Эти листовки мы берегли как зеницу ока. Но, к несчастью, потом их пришлось уничтожить…»
А ведь действительно было кем и чем гордиться! – части генерала Власова остановили танковый корпус Вальтера Моделя в пригороде Москвы и отбросили немцев на 90–100 километров, освободив при этом три города. Было за что получить горделивое прозвище «спаситель Москвы».
Сражение на реке Ламе стало поворотным, отметив срок, с которого берет начало медленное, но верное движение к победе над фашизмом. И небезызвестный Виктор Суворов подчеркивал важность сражения на реке Ламе, «где впервые в ходе войны правильно была организована оперативная маскировка войск» (см. хоть бы книгу «Тень победы»).
И маршал артиллерии Г. Е. Передельский сказал, что начало организации артиллерийского наступления по всем правилам военного искусства «было положено в наступлении 20-й армии на реке Ламе в январе 1942 года».
А историк-ревизионист О. Грейгъ признавал: «Известно, что 20-й армией последовательно командовали генерал-лейтенанты: Ф. Н. Ремезов (июнь – июль 1941 г.), П. А. Курочкин (июль – август 1941 г.), М. Ф. Лукин (август – сентябрь 1941 г.), Ф. А. Ершаков (сентябрь – октябрь 1941 г.), М. А. Рейтер (март – сентябрь 1942 г.). Во всех советских военных академиях период с октября 1941 по март 1942 года обозначался без командующего армией. Тогда как в действительности в этот период 20-й армией командовал генерал Андрей Андреевич Власов, его войска особенно отличились на реке Ламе. Те сражения под командованием генерала Власова вполне заслуживают того, чтобы стать образцом боевого искусства – выше, чем сражения в Каннах, Карфагене и под Сталинградом. Если бы не бои этой армии, не талант и искусство ее командующего, вряд ли удалось бы удержать Москву. Генерал Власов тогда был удостоен орденов Ленина и Красного Знамени. А за двое суток до того, когда он перешел на сторону вермахта, в Ставке было принято решение о присвоении ему звания Героя Советского Союза и присвоении звания генерал-полковника с дальнейшим назначением на должность первого заместителя начальника Генштаба Красной армии, которую до этого долго время занимал генерал армии Смородинов. Эти сведения – говорю со всей ответственностью человека знающего, прошедшего горнило самых сложных и тяжких испытаний как службой в закрытом ведомстве, так участием в тайных военных операциях за пределами СССР, так и знакомством с материалами самых сверхзакрытых архивов – скрываются до сих пор».
Впрочем, косвенные подтверждения сказанному все же обнаруживаются; уже обнаруживаются…
В то время, когда немцы присматривались, как провести парад на Красной площади Москвы, 20-я армии под командованием Власова проявила чудеса воинской доблести.
«По работе в должности командира полка с 1937 г. по 1938 г. и по работе в должности командира стрелковой дивизии с 1939 г. по 1941 г. Власов аттестуется всесторонне развитым, хорошо подготовленным в оперативно-тактическом отношении командиром», – указано в «Справке на командующего армией тов. Власова А. А.», датированной 24 февраля 1942 года и подписанной заместителем заведующего Отделом кадров НКО Управления кадров ЦК ВКП(б) Жуковым и заведующим Сектором Управления кадров ЦК ВКП(б) Фроловым (документ приведен в «Военно-историческом журнале» № 3, 1993).
После битвы под Москвой генерал-лейтенант Власов был назначен заместителем командующего Волховским фронтом.
Автор статьи «Кто вы, генерал Власов?» А. Штолько справедливо иронизирует: «Сталин требовал наказания виновников сложившейся ситуации. А высшие военные чины, сидящие в Генштабе, очень не хотели «отдавать» Сталину своих друзей-собутыльников командующих 2-й ударной. Один из них хотел единовластно командовать фронтом, не имея к этому никаких организационных способностей. Второй не менее «умелый», желал у него эту власть отнять. Третий из этих «друзей», гонявший красноармейцев 2-й Ударной армии парадным шагом под немецким обстрелом, впоследствии стал Маршалом СССР и Министром обороны СССР. Четвертый, не отдавший ни единой внятной команды в войсках, имитировал нервный припадок и уехал… служить в Генштаб. Сталину же было доложено, что «командование группировки нуждается в укреплении руководства». Вот тут Сталину и напомнили о генерале Власове, который и был назначен командующим 2-й Ударной армией. Андрей Власов понимал, что летит на свою погибель. Как человек прошедший горнило этой войны под Киевом и Москвой, он знал, что армия обречена, и никакое чудо ее не спасет. Даже если это чудо он сам – генерал Андрей Власов, спаситель Москвы».
2-я Ударная армия, посланная на выручку, была блокирована; ситуация безвыходная.
И тогда Иосиф Виссарионович Сталин послал за генералом Власовым самолет. Но русский генерал… отправил в самолете раненого военврача, отказавшись от эвакуации. Это – беспримерное мужество человека, достигшего высот в советской воинской иерархии. Ведь его пример больше никто из военачальников, комиссаров и командиров, воевавших в годы Второй мировой, не повторит! Наоборот, все станут спасать свои бесценные шкуры. Так будет в Крыму, так будет при других трагических ситуациях…
«О том, что Власов отказался бросить фактически умирающих от голода из-за преступных ошибок Верховного Командования бойцов 2-й Ударной армии и улететь, спасая свою жизнь, есть свидетельства очевидцев, – пишет А. Штолько. – Причем не немцев, а русских, прошедших ужасы немецких, а затем и сталинских лагерей и, несмотря на это, не обвинивших Власова в измене». Очевидцы вспоминали, что генерал Власов, приказав отправить в тыл тяжело раненого врача, бросил презрительно: «Какой же полководец бросает свою армию на погибель!».
А вот те и бросали, что стали впоследствии героями, кому Агитпроп писал стихи и песни, кому архитекторы ставили (-вят) помпезные памятники, в чью честь градоначальники называли улицы и площади…
Генерал Власов сделал свой роковой выбор: с горсткой бойцов он решил прорываться к своим…
Ночью 12 июля 1942 года вышли к деревне Туховежи, где проживали старообрядцы, и укрылись в сарае. А ночью в сарай ворвались вооруженные местные жители во главе с церковным старостой (по другой версии – самодеятельные партизаны). И в этом поступке – образчик скрытой ненависти к советской власти. Генерал с бойцами были избиты и переданы регулярным немецким войскам. Так что можно ли такое пленение назвать «добровольным попаданием в плен»? А ведь советский Агитпроп поспешил назвать Власова «генералом-предателем» и «двурушником». Хотя к тому времени почти 4 миллиона советских солдат и офицеров уже находятся в плену, чаще – действительно по доброй воле и от безысходности!
А потом был концлагерь под Винницей.
Но вот и косвенные подтверждения того, что довелось слышать от Грейга. «Можно только себе представить, что передумал боевой генерал в «Дугласе», вздрагивающем от разрывов немецких зениток, и кто знает, будь немецкие зенитчики поудачливее, и сбей они этот «Дуглас», какую бы гримасу скорчила история. И имели бы мы теперь героически погибшего Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Андрея Андреевича Власова. По существующей, подчеркиваю, не нашедшей пока подтверждения информации, на столе у Сталина лежало представление на Власова. И Верховный главнокомандующий его даже подписал…» Это сведения из материала Александра Штолько, всерьез занимавшегося исследованием жизни русского генерала Андрея Андреевича Власова.
Когда генерал Власов оказался в плену, Сталин поручил провести расследование ситуации, приведшей к гибели 2-й Ударной армии. Результаты, полученные как от НКВД и СМЕРШ, так и от спецов из личной разведки вождя, подтвердили несостоятельность обвинений, выдвинутых против генерала Власова как малокомпетентного и оттого причастного к гибели армии.
Однако официальная пропаганда заклеймила генерал-лейтенанта презрительным штампом: «изменник, добровольно сдавшийся в плен к проклятым фашистским извергам». Впоследствии стало известно, что тогда же, в 1942 году была арестована первая супруга Власова Анна Михайловна, с которой он развелся еще до войны. Женщина отсидела пять лет в Нижегородской тюрьме.
Думается, Андрей Андреевич Власов прекрасно осознавал, что настоящая война – это всего лишь кровавая игра двух диктаторов: Сталина и Гитлера, не поделивших зоны влияния, и пытавшихся обыграть друг друга; генерал Власов на собственном опыте талантливого офицера и старого разведчика знал: изверги находятся по две стороны фронта… А как, любезный читатель, назвать то, что, к примеру (и подобных примеров уже озвучивается все больше и больше!), при депортации чеченцев в ходе советской операции «Чечевица» в годы Второй мировой были случаи, когда энкаведисты сгоняли людей в сараи и поджигали живьем, с немощными и младенцами?! «…сгорело 500 человек», – свидетельствовал чудом избежавший трагической участи в те давешние годы и не так давно, в июле 2008-го, принявший участие в популярной передаче «Жди меня». А мы говорим о пресловутой сожженной Хатыни и вечной памяти погибшим от рук фашистов…
Может быть, когда мы услышим обо всех преступлениях коммунизма (так яростно клеймящего фашизм), – и настанет мир на 1/6 суши, где ныне люди никак не могут решить накопившиеся за ХХ столетие проблемы, в том числе и проблемы национального характера.
В распоряжении вермахта в считанные месяцы оказалась вооруженная многомиллионная Русская национальная армия, готовая сражаться с режимом красных бесов, с 1917 года оккупировавших бывшую Российскую империю и изменивших ход мировой истории.
У немцев находилось не менее 4 миллионов военнопленных Красной армии. Полагают, что еще не менее 2 миллионов человек могли влиться в ряды той национальной армии. И тогда в слаженном взаимодействии с вермахтом эта армия могла бы расправиться с советским режимом. Но громадная русская силища испугала Гитлера, и армия не была официально признана немецкой стороной.
Всех перешедших на сторону вермахта с оружием в руках было приказано разоружить, объявив военнопленными.
Этим шагом Адольф Гитлер оказал огромную услугу своему недавнему другу Иосифу Виссарионовичу Сталину.
Часть сдавшихся в плен красноармейцев, поняв, что их силы не будут использованы для освобождения Родины от большевистской власти, бежали из плена и пробивались обратно в Красную армию. И – что следовало ожидать – были расстреляны как предатели.
Часть вооруженных людей была вынуждена уйти в леса, составив основу будущих партизанских соединений и так называемых партизанских республик. А после победы советских войск над фашистской Германией практически все члены этих партизанских отрядов были отправлены в лагеря Сибири и Северного Кавказа. Туда же шли этапами власовцы и репатриированные пленные.
Кому нужны были эти многие миллионы людей, которым уготовано было родиться и жить в «счастливое советское время»? – Никому! Их судьбы не волновали первых политиков мира; они могли стать только пушечным мясом во имя исполнения мракобесных планов диктаторов; брошенные на произвол судьбы в 1941-м, они оказались никому не нужными и после победного 1945-го.
Пребывая в немецком плену и добиваясь минимума доверия, генерал Андрей Андреевич Власов наконец получает определенную свободу, чтобы начать формирование русских соединений Вермахта. Под его началом оказалась Русская Освободительная армия (РОА). Однако не следует думать, будто эта идея исходила от русского генерала, к которому враги оказались столь снисходительны; идея еще в 1941 году, после массовой сдачи красноармейцев и офицеров витала в кругу нацистских военачальников.
А вот как о времени, предшествующему тем событиям, пишет в своих мемуарах начальник отдела генерального штаба гитлеровской армии и создатель управления внешней разведки ФРГ Рейнхард Гелен: «Полковник Мартин. Сотрудник отдела пропаганды верховного главнокомандования вермахта, приложил немало усилий, чтобы упросить Геббельса принять генерала Власова. Это встреча должна была состояться в конце февраля или начале марта 1943 года. На ней намечалось обсудить подготовленный в министерстве информации манифест к народам России. Дело в том, что даже Геббельс стал понимать: угрожающее развитие военной обстановки требует радикального изменения концепции Третьего рейха в отношении Советского Союза. Характерным для обстановки мелочного подсиживания в кругах высшего руководства является тот факт, что Розенберг резко запротестовал против вмешательства министра пропаганды в вопросы, подлежащие компетенции министра по делам Восточных территорий. И встреча Власова с Геббельсом состоялась лишь в 1945 году, когда было уже слишком поздно. …По инициативе отдела «ИАВ» генерал Власов посетил с согласия командующих группами армий «Центр» и «Север» их войска. Повсюду его тепло встречали местное население и добровольцы. Испытав много горя, русские люди видели во Власове единственный символ будущей свободы. К немцам за год оккупации былое доверие было подорвано. …Успех поездок Власова был ошеломляющим. Гитлер взбесился: он считал, что вояж русского генерала наносит ущерб его собственным политическим планам. Генерал-фельдмаршал Кейтель запретил дальнейшие встречи Власова с жителями оккупированных районов. Нам с трудом удалось помешать его аресту. Пришлось приложить немало усилий, чтобы как-то сохранить то, что было уже сделано по организации Русского освободительного движения».
Далее, пишет Р. Гелен, с осени 1943 года к власовскому движению стал проявлять большой интерес Гиммлер, усмотревший в нем конкурента в первую очередь для эсэсовских (добровольческих) частей, состоящих не из немцев. «Поздней осенью 1943 года Русскому освободительному движению пришел конец. Оно прекратило свою деятельность, так и не успев принести реальных результатов», – резюмировал начальник отдела генштаба времен Третьего рейха.
Любопытно еще одно его высказывание, характеризующее трагическое положение вещей горького противостояния начала 40-х годов ХХ века: «…благоразумие заключалось в первую очередь в том, что следовало бы признать: Россию с ее огромной территорией, богатыми сырьевыми ресурсами и многочисленным населением можно было победить, а лучше сказать – освободить от коммунизма, лишь с помощью самих русских. Народные массы в этой стране относились с антипатией, более того, ненавидели коммунистический строй и сталинскую систему в особенности. Но Гитлер не хотел считаться с этим. Он не только не использовал психологический настрой народов Советского Союза, которые в первой фазе войны проявили готовность понять немцев, но, посадив своих сатрапов, таких как Кох, Заукель и Кубе, создавших невыносимые условия для местного населения, добился, что русские разочаровались в немцах, а потом стали их ненавидеть. Вот в чем главный просчет диктатора». (См.: Р. Гелен. «Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942–1971». М., 2004, с. 113–115, 117, выборочно).
В 1944 году в городке Дабендорф был создан «Русский центр генерала Власова», тогда же и началось формирование РОА. Попали туда уже не те люди, что в 1941 году переходили на сторону немцев; мышление советских людей образца 1941 и 1944 годов разительно отличались. И состояние разочарования, пожалуй, самое простое, что можно приписать им. Да и состояние на фронтах Второй мировой за прошедшие годы сильно изменилось, что не могло не сказаться на настроениях людей.
Тем не менее, от советских граждан в Германии все еще поступали сотни тысяч заявлений о вступлении в вооруженные силы генерала Власова. Ведь 14 ноября 1944 года Власов провозглашает в Праге манифест «Комитета освобождения народов России» (КОНР), озвучивая основные положения: свержение сталинского режима и возвращение народам прав, завоеванных ими в революции 1917 года, заключение почетного мира с Германией, «утверждение национально-трудового строя», «всемерное развитие международного сотрудничества», «ликвидация принудительного труда», «ликвидация колхозов», «предоставление интеллигенции права свободно творить» и прочие достаточно логичные и разумные постулаты.
Но время ушло; карта, на которую поставил русский генерал, оказалась бита. Власов попадает в плен к бывшим своим, и его доставляют в расположение советских войск.
По свидетельству военного юриста танковой дивизии, в которую доставили Андрея Власова, генерал был одет в… генеральскую форму РККА старого образца, со всеми знаками различия и орденами. Ошарашенный юрист не нашел ничего лучшего, как попросить генерала предъявить документы. Что тот и сделал, продемонстрировав расчетную книжку начальствующего состава РККА, удостоверение личности генерала Красной Армии № 431 от 13.02.1941 года и партийный билет члена ВКП(б) № 2123998 (все на имя Власова Андрея Андреевича).
Существуют также кажущиеся нам странными свидетельства, что за день до прибытия Власова, в дивизию наехало множество представителей армейского начальства, которые не проявляли к генералу-«предателю» враждебности. Зато организовали и провели совместный обед. После которого генерала на транспортном самолете переправили в Москву.
Далее история нам свидетельствует, что 30 июля 1946 года в Москве состоялось закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством генерал-полковника юстиции Ульриха. Без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей на нем был вынесен приговор в отношении генерала советской армии Андрея Андреевича Власова и нескольких его соратников. По совокупности преступлений, основным из которых была измена Родине, их приговорили к смертной казни через повешение.
Любопытно, что в обвинительном заключении Андрею Власову инкриминируют «терроризм и контрреволюционную деятельность», а вот статьи «за измену Родине» в приговоре нет. Хотя он и был объявлен изменником Родины.
Власова приговорили к публичному повешению в Ленинграде, приговор привели в исполнение. Однако следует признать, в последние годы появились версии о казни двойника и чудесном спасении «подлого предателя». Возможно, ведь сталинские сатрапы сохраняли жизни многим из тех, кого хоронила советская история… Но за эту тайную красную штору заглядывать обывателям запрещено и поныне!
И если окончание этой истории может остаться в ряду тайн сталинской эпохи, то есть другие тайны, становящиеся явными. К примеру, та, о которой дано обещание рассказать в начале этой главы.
Осень 1941-го; Москва в окружении; стоит под парами литерный состав, готовый в любую минуту увезти Иосифа Виссарионовича на безопасное расстояние, в Куйбышев. Отчего же при такой сложной обстановке вождь не только остается в Кремле, но и отдает приказ перебросить войска с севера Подмосковья на юг, оставляя оголенным фронт?
Ответ на этот вопрос сохранился в единственном секретном издании – в книге «Разгром немецких войск под Москвой», подготовленной Генштабом Красной армии под общей редакцией Шапошникова и выпущенной НКО СССР в 1943 году. Сошлемся на того, кто впервые открыл нам истинную картину происходившего. «Есть во всей этой ситуации что-то мистическое. Словно Сталин выстроил какую-то непроходимую стену на северо-западе Подмосковья, – пишет Искандер Кузеев. – Но «стена» эта была настолько секретной, что до сих пор в официальной советской историографии о ней нет ни слова. Возникла она чуть ли не мгновенно… То была стена из…воды. Потоки воды из Истринского водохранилища, смывшие не только наступавшие танки и пехоту 52-й армии, но и многочисленные деревни вдоль реки Истры, густонаселенные кварталы на окраине города Истра, в поселке Павловская слобода. На бревнышки разлетались хрупкие крестьянские избушки, унося с потоком стариков, женщин и младенцев. Разлетались в щепки рабочие бараки в Павловской слободе. Чудом уцелевшие домики оказались затопленными водой с густой ледяной крошкой и осколками больших льдин. …Ужасная картина не вошла в опубликованные мемуары советских военачальников» («Совершенно секретно», 07/2008).
Подъем уровня воды, смывавшей все на своем пути, и вызванной взрывами у оснований водоспусков, составил сорок метров (местами – от 27 до 120). Стоял 40-градусный мороз, и даже те, кто оказался в подтопленных жилищах, простояв полчаса по колено в ледяной воде, пополняли ряды погибших.
– Предупреждаю, – накануне сурово приказал Генсек и Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин, – вся операция должна проходить в обстановке строгой секретности. О ней должны знать только те, кого она касается напрямую. Непосредственные исполнители не должны быть информированы о целях операции.
Мирное население из зоны затопления не эвакуировали и даже не предупредили о предстоящем ужасном испытании. Впоследствии даже рассказывать об этом запретили. Мол, тс-с, военная тайна… там, где имеют место идентичные преступления фашизма, они осуждаются мировым сообществом, а у нас такие мероприятия попадают в разряд «военной тайны».
Ценой многочисленных жертв Сталину удалось сократить зону боестолкновений на Западном фронте практически до двух точек: у деревни Крюково, где сражалась 16-я армия Рокоссовского и на Перемиловских высотах, где противника сдерживали бойцы 20-й армии генерала Андрея Андреевича Власова. К слову: на монументе на Перемиловских высотах высечено имя этого выдающегося человека, силой роковых обстоятельств вошедшего в историю как «предатель Родины».
По самым скромным подсчетам, жертвами ледяного подмосковного плена стали от 700 тысяч до 1,5 миллиона человек.
И – как циничная закономерность – после войны идею затопления столицы СССР приписали Адольфу Гитлеру. Московский драматург А. Вишневский даже сляпал пьесу «Moskauersee» (Московское озеро) о жизни в послевоенной Москве, ставшей озером. Естественно, после победы фюрера.
Но смысл реальной фантасмагории заключался в том, что Москва действительно должна была быть затоплена силами НКВД после отъезда из столицы товарища Иосифа Виссарионовича Сталина!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.