Хитники

Хитники

Вот что писал о хитничестве и хитниках горный инженер Е. В. Гомилевский: «В непроходимых лесных дебрях, на всех оставленных приисках, давнишних выработках и отвалах работают целые полчища вольных людей в поисках изумрудов, которые легко сбываются скупщиками — уральским торговцам самоцветами. Для этого промысла выработалось даже особое наименование „хита“ — или хитнический промысел. Этимология этого слова показывает, что промысел не является похищением, кражей, а чем-то другим, более благородным».

А. Е. Ферсман, много общавшийся с уральскими горщиками, с хорошим знанием предмета описал своеобразную психологию хитников, для которых, по его свидетельству, «камень Божий», несомненно, является продуктом общей земли, общим достоянием, и, стало быть, никому нельзя запретить его добычу. С такими представлениями, рассказывает Ферсман, ему приходилось встречаться в разных районах Урала — не только вблизи изумрудных копей. В них уживается какая-то смутная идея общенациональной собственности с традициями «захватного права»; к тому и другому, однако, всегда примешивается жажда легкой наживы: «Одним камнем, как ударом, богат станешь».

Гомилевский полагал, что истоки хитничества восходят к разрешению правительства в голодные 1891–1892 годы крестьянам промышлять по особым билетам, сроком на восемь лет выданным, в отвалах старых изумрудных приисков. Это их право было оговорено и при заключении договора на аренду с Нечаевым и снова подтверждено, когда концессия на разработку месторождения передавалась «Новой компании изумрудов».

И хотя в отвалах приисков стали копаться и многочисленные пришлые искатели быстрого счастья (их прозвали зимогорами), большинство хитников были все же местные, которые по попустительству правительства постепенно пообвыкли к мысли, что рыться возле изумрудных копей — вроде как их естественное право.

И хитникам, хоть и не очень часто, но улыбалась удача. Один из них, В. Тоголев, копаясь вблизи южного фланга месторождения, наткнулся на великолепную щетку изумрудов, которую продал скупщикам за три тысячи рублей. Другой, Степанов, продал екатеринбургскому скупщику кристалл изумруда за 2000 рублей.

Такой куш казался столь привлекательным, что хитничать начали очень многие крестьяне, мастеровые и даже люди интеллигентных профессий, напрочь отбившиеся от прежних своих занятий. Еще, так сказать, один вариант искательной лихорадки. И ведь жизнь-то хитника — не сахар. Во время поиска они жили большей частью прямо под открытым небом, питались хлебом и водой. И сами их копошения в земле бывали очень опасны. Ведь работать им приходилось нередко в заброшенных глубоких шахтах и шурфах, в которых крепление или напрочь отсутствовало, или давно сгнило. И это не единственная опасность, которая их подстерегала. Все время им приходилось быть настороже: все же работали на чужой, часто неплохо охраняемой земле, зазеваешься — охрана вмиг сграбастает вместе с добычей. И хорошо еще, если просто отправят в полицию: бывали случаи, и убивали непрошеных копальщиков.

Специалисты по охране из «Новой компании изумрудов» утверждали, что в начале нашего века на арендованных компанией землях каждое лето промышляли не менее тысячи хитников. Многих охранники знали пофамильно — не раз случалось отлавливать. В 1911 году зарегистрировано полторы тысячи посягнувших на чужое владение, в 1912 году — тысяча восемьсот.

Но ни протоколы, ни штрафы, ни даже тюрьма не останавливали хитный промысел. Наказанные одним-тремя месяцами тюрьмы, ловцы удачи выходили и немедленно принимались за старое. Среди них попадались своего рода рекордсмены — они представали перед судом до тридцати раз! И — как с гуся вода.

И все же, рассуждая о хитничестве, нельзя не помнить, что именно вольными старателями и рудознатцами открыты почти все залежи самоцветов Урала. И изумруды — не исключение.

Максим Кожевников ведь принес свою первую находку на тайную продажу в Екатеринбург, и только после этого о ней прознал Коковин. Следует припомнить и то, что впоследствии самые знаменитые копи изумрудов стали тому же Коковину известны по находкам вольных старателей — горнощитского мастерового Егора Костоусова, указавшего своей находкой на жилу прииска № 16, давшего изумительные кристаллы, крестьян Карелина и братьев Григория и Дениса Козьминых, своими находками указавших границы месторождения; на приисках, заданных по их заявкам, и сегодня добывают этот камень.

Да и сама «Новая компания изумрудов» бороться-то боролась с хитниками, но при этом и пристально следила: а где они больше копаются? И немедленно переводила туда своих рабочих.

Так что хитники были не только расхитителями чужого добра, они были и отрядом самой дешевой разведки новых залежей. И недаром некоторые прииски носили такие, к примеру, имена: «Старый хитный» (в южной части месторождения), «Хитные ямы» (там же). И прииски эти давали весьма неплохие камни.

Но вольные старатели изощрились не только в нелегальной добыче драгоценного камня. Широко развитое хитничество породило и великолепно отлаженную систему тайной скупки самоцветов. С ней был хорошо знаком великий минералог А. Е. Ферсман, которого горщики и старатели приняли в свою среду и не таили от него не подлежащих огласке сторон своей не всегда согласной с законом жизни.

И вот о чем, в частности, узнал Александр Евгеньевич:

«Около Изумрудных копей создался свой рынок теми хищниками (Ферсман, как видите, не воспользовался народным, „смягченным“ вариантом обозначения промысла. — Л.С.), которые незаконно добывали камни вне работ Французской Компании. Часть камней сбывалась рабочим Асбестовских копей, часть — продавалась у некоторых определенных лиц в Белярском, но большую часть можно было купить только в самом лесу и через знающего ямщика; если удастся заслужить его доверие, можно легко попасть к тем центрам хитных работ, где продается камень. Этот путь покупки изумрудов хорошо был известен екатеринбургским ювелирам, часто навещавшим этот район и здесь в лесу скупавшим хороший камень. Трудно найти более своеобразную обстановку для каменного рынка, обстановку, в которой протекали очень крупные сделки и приобретались превосходные камни.

Последние годы хитники и местные рабочие сами приносили материал в „город“ (как называется Екатеринбург в широком округе Среднего Урала), где сбывали его знакомым гранильным мастерским, с которыми они завязывали более определенные связи. Среди этого приносимого в город материала оказывалось много подделок, дублетов, покрытых лаком камней, и, потому, к таким покупкам в Екатеринбурге у незнакомых крестьян надо относиться с большой осторожностью…»

Здесь надо расшифровать кое-что из сказанного Александром Евгеньевичем. Хорошего качества изумруды, абсолютно прозрачные, без всяких включений и трещинок, глубокого травянозеленого цвета встречаются чрезвычайно редко.

Собственно, поэтому они так высоко и ценятся. Абсолютное же большинство добываемых камней имеют те или иные изъяны. Это и трещинки и разного рода включения — пузырьки газов, капельки жидкости и другие пороки. Даже если кристалл и кажется с виду безупречным, то в нем все равно оказываются микротрещинки. И вот тут-то перед продавцом возникает проблема: как низкокачественный кристалл выдать за камень высокого сорта?

Уральские хитники проделывали подобные операции тремя способами. Первый, самый примитивный. Добытый кристалл изумруда покрывали специальным лаком. На небольших кристаллах это иногда проходило у малоискушенных покупателей. Опытный же скупщик всегда царапает камень кончиком ножа: лак соскребется, камень же не должен повредиться.

Второй способ тоже незатейлив. Учитывая, что некоторые очень мелкие трещинки могут проявиться лишь при высыхании камня, продавец старается держать камень влажным — в сырой ли тряпке, в кожаном мешке, а то и прямо во рту. Кстати, влажный камень всегда имеет лучший блеск.

Есть и более сложные и тонкие способы фальсификации, отработанные поколениями ловких хитников. Иногда камень распиливали и плоскость распила окрашивали зеленым лаком, снаружи же места распила замазывали слюдяным сланцем на клею. К тем же способам относится и выдалбливание в камне отверстий и заливка их зелеными растворами хрома или никеля. А иногда трещиноватые изумруды… проваривали в деревянном масле. При этом достигалось довольно прочное заполнение трещинок маслом зеленого цвета. Масло держалось в камне гораздо дольше воды. Этот способ применяли даже специалисты по обработке изумрудов.

Но более честные мастера-гранилыцики всегда находили способ избавиться от мелкого порока драгоценного камня, выбирая наиболее подходящий к данному случаю способ огранки. Их существует довольно много — «каре», «изумрудная грань», «кабошон» и др. Выбрав из них тот или другой, можно за счет небольшой выемки убрать мелкую трещинку или инородное включение, причем это не только не портит камень, но и придает ему некое своеобразие. Кстати, еще не так давно даже специалисты считали, что наличие мелких изъянов (трещинок, газовых, жидких и твердых включений) в камне является как бы своеобразной гарантией его подлинности, «знаком качества». Теперь-то любые включения очень даже просто можно изготовить в процессе выращивания кристаллов на заводе. По заказу. А поскольку природный изумруд на порядок, если не больше, ценится выше синтетического, то более надежно будет определять подлинность камня специальными лабораторными способами.

Конечно, среди хитников попадались и более бессовестные обманщики, которые пытались сбыть за изумруд вообще его имитации — из берилла, фенакита, а то и просто из стекла. В общем, старались, кто как умел и с кем имел дело. Понятно, что и законные владельцы копей, и власти пытались вести борьбу с вольными охотниками за камнем. Были и охранные меры, и наказания, и расправы, но были также и разумные попытки ввести криминальную стихию в рамки законности.

Так, в 1913 году «Новая компания изумрудов» объявила, что любой, кто желает принять участие в перемывке старых разработок, может это сделать, уплатив пошлину за билет и по 6 рублей за воз этих самых отвалов. Немедленно на всем Среднем Урале поднялась «изумрудная горячка», как оценила случившийся ажиотаж газета «Уральская жизнь». Крестьяне из восьми близрасположенных волостей часто продавали свой скарб, землю, лишь бы наскрести денег хотя бы на пару возов отвалов. Стремление приобрести такую возможность непрерывно подогревалось слухами, непрестанно циркулировавшими среди этого народа, о крупных удачах, приваливших то одному, то другому старателю. К примеру, много говорили о том, что из одного воза счастливчику подфартило намыть изумрудов на 12 000 рублей, что один камень был оценен даже в 600 рублей.

Компания распродала отвалов на 22 000 рублей — она оговаривала при сделке право скупки намытых изумрудов. Но компании продавали, как правило, мелкие кристаллы. Большинство крупных качественных камней ушло на сторону. И утверждают, что многие скупщики погрели на том руки. И все-таки все, кто наблюдал работу хитников, в один голос утверждали: хоть работали они и донельзя примитивно, но при этом чрезвычайно тщательно. Они прощупывали буквально каждый комочек жилы, и скрыться от них даже самому маленькому обломку кристалла драгоценного камня было практически невозможно.

Но пришел, пришел и на «хитную» улицу праздник. И пришел он вместе с революцией.

Летом 1917 года арендаторы еще пытались, повторив опыт «Новой компании изумрудов», втиснуть «хитную» вольницу в какие-то рамки. Они объявили распродажу отвалов со своих копей всем желающим. По одним данным — цена воза была 5 рублей, по другим — 25 и 50 рублей. Вновь на распродажу нахлынули толпы искателей быстрого счастья, вновь были перемыты огромные горы скопившихся отвалов. И опять забродили по всему Уралу легенды о сказочных удачах перемывщиков. Но осенью 1917 года все права арендаторов, как и прочих «эксплуататоров пролетариата», были хитниками аннулированы, и всем пространством изумрудных копей завладели их самочинные артели.

Ходили разговоры, что в ту пору особенно повезло тем, кто хитничал возле разработок, ранее принадлежащих Денисову-Уральскому. В 1917 году там было выбрано немало весьма недурных кристаллов самоцветов. Но власть пролетариата тогда на Урале установилась еще не окончательно. В 1918 году территорию копей вновь заняли «войска порядка», и вновь там появились надсмотрщики арендаторов. И будто предвидя такое развитие событий, когда частников совсем отстранят от разработки земных богатств, природа уральская решила подбросить им несколько утешительных находок. Так, буквально перед окончательным отступлением белых войск с Урала, в июле 1919 года, Липину сказочно повезло: на его прииске добыли уникальный кристалл изумруда темно-зеленого цвета, длиной около 18 сантиметров и около 6 сантиметров в поперечнике. Правда, кристалл этот с одной стороны был сильно растреснут, были трещинки и на других сторонах кристалла, но обрадованный Липин, несмотря на это, все равно надеялся сбыть камень не меньше чем за 200 000 рублей.

Но хитники, конечно же, не прерывали своего промысла ни с приходом чехословацких войск, ни с возвращением прежних арендаторов: кому под силу было отменить вольную, не облагаемую государственным налогом добычу зеленого самоцвета?