Роль московских «призраков» в акциях ЦРУ

Роль московских «призраков» в акциях ЦРУ

После этого небольшого, но необходимого исторического экскурса зададимся вопросом: какое место занимает резидентура в Москве в общем потоке разведывательно-подрывной деятельности спецслужб США против нашей страны? Каковы прикрытия сотрудников ЦРУ в посольстве? Какие разведывательные операции проводились резидентурой? Как выполнялись разведчиками требования безопасности и конспирации?

На все эти вопросы невозможно ответить с исчерпывающей полнотой, как бы этого ни хотелось. Все же я попытаюсь отметить те известные мне моменты в структуре и деятельности резидентуры, которые определяли необходимость внимательного жесткого контроля за ней со стороны советской контрразведки.

В учебном центре ЦРУ в Кэмп-Пири (на цэрэушном жаргоне он именуется «фермой»), где проходит обучение премудростям оперативной работы, будущие разведчики определяли, что (на том же жаргоне — «стейшн», то есть «станция») — это подразделение ЦРУ в столице иностранной державы, которое действует под «крышей» дипломатического представительства США. Помимо столицы государства подразделения ЦРУ могут быть в других его городах — в Лэнгли их именуют «оперативными группами». Многоопытный Уильям Колби, возглавлявший до директорского кресла крупные резидентуры в Стокгольме, Риме и Сайгоне, а затем — Оперативный директорат, курирующий работу резидентур, утверждал, что «вся сила Центрального разведывательного управления исходит от его заграничных резидентур». Действительно, резидентуры — это как бы щупальца гигантского шпионского спрута.

Посольская резидентура в Москве задумывалась как основной исполнитель разведывательно-подрывной деятельности американских спецслужб на территории Советского Союза. В ее функциональные задачи должно было входить: проведение операций по вербовке и связи с агентами из числа советских граждан, а также проведение акций технической разведки.

Отдельные элементы агентурных операций могли поручаться оперативной группе ЦРУ, созданной под «крышей» генерального консульства США в Ленинграде — единственного в то время американского консульского учреждения в СССР вне посольства. Весь остальной объем разведывательной и информационной работы с позиций посольства и генконсульства в Ленинграде должен был выполняться аппаратом Разведывательного управления министерства обороны (РУМО)[19], включавшим в себя военные атташаты, размещавшиеся в посольстве, подразделения радиоперехвата АНБ, а также сотрудников госдепартамента и Информационного агентства Соединенных Штатов[20], которое занималось сбором разведсведений в процессе официальных контактов с советскими гражданами и обработки открытых публикаций. Напомню, что министерство обороны с его мощными разведывательными службами, АНБ и госдепартамент входят в «разведывательное сообщество» США, которым руководит директор ЦРУ.

Некоторые разведывательные задачи решались через направлявшихся в нашу страну туристов, коммерсантов, журналистов, которые действовали, зачастую минуя посольскую резидентуру. Это могло быть: добывание образцов почвы или воды в интересовавших ЦРУ районах СССР, фотографирование, отправка почтовой корреспонденции и тому подобное.

И все же основной упор вольно или невольно делался на разведывательные операции, связанные с риском. Это — проведение агентурных акций, закладки автоматических устройств технической разведки, закладки в тайники и выемки из них. И все это поручалось посольской резидентуре. Исполнителями были оперативные работники, прикрывавшиеся посольскими должностями, чтобы в случае провала, они, воспользовавшись дипломатическим иммунитетом, могли бы избежать ареста и уголовного преследования.

По своему значению посольская резидентура в Москве относилась к категории наиболее важных, хотя далеко не самых многочисленных зарубежных подразделений американской разведки. Неспроста поэтому в Лэнгли ее назвали «святая святых», что подчеркивало ее значение и важность особого засекречивания ее деятельности. Провалы разведывательных операций, проводимых резидентурой в шестидесятые-восьмидесятые годы, выдворение разведчиков из СССР, разоблачение агентов ЦРУ, как правило, либо замалчивались совсем, либо крайне скупо освещались за океаном. Госдепартамент и посольство США в Москве упорно уходили от каких-либо комментариев или вообще уклонялись от вопросов корреспондентов.

В пятидесятые-семидесятые годы резидентуре в Москве пришлось испытать немало неудач и поражений. Был разоблачен и привлечен к уголовной ответственности ряд американских агентов (Попов, Пеньковский, Огородник, Филатов, Нилов, Капустин, Калинин, шпионская пара — Капоян-Григорян и другие); задержаны с поличным сотрудники резидентуры Келли, Питерсон, Крокетт и ряд других. Последовала череда неизбежных в таких случаях выдворений провалившихся сотрудников ЦРУ из Советского Союза, дипломатические демарши Министерства иностранных дел СССР и заявления ТАСС.

В 1975 году советская контрразведка раскрыла разведывательные операции резидентуры, установившей в районе Можайска два специальных радиоэлектронных устройства для перехвата излучений, находившихся в этом районе оборонных объектов. Добытая информация должна была передаваться на регулярно пролетавшие над СССР разведывательные спутники США. Эти устройства радиотехнической разведки были конспиративно установлены сотрудниками посольской резидентуры Веттерби и Корбином и хитроумно замаскированы под пеньки деревьев.

Провалы вынуждали ЦРУ временно «сбавлять обороты», «замораживать» деятельность резидентуры, маневрировать прикрытиями, совершенствовать методы агентурной работы и в первую очередь условия и средства связи с агентами.

Если говорить в целом об этом периоде, для него было характерным применение посольской резидентурой разнообразного набора методов и средств связи — личные встречи с агентурой, тайниковые операции, телефонная и почтовая связь, радиосредства, условная сигнализация.

Имелись свои особенности и в вербовочной работе — «классическая» вербовочная разработка кандидатов в агенты (длительные личные контакты, использование наружного наблюдения и так далее) исключалась. Расчет делался на контакт с агентами, завербованными за рубежом, а также на «инициативников» — советских граждан, которые обращались к американцам в СССР с предложениями о шпионском сотрудничестве.

В документах ЦРУ того периода подчеркивалась «жесткость» установленного советской контрразведкой режима для посольской резидентуры, «исключительно сложные условия для деятельности разведки» в нашей стране. По американским данным, были периоды, когда сотрудникам резидентуры приходилось сидеть без дела, и, чтобы окончательно не разлениться, их заставляли фиксировать как можно больше подозрительных автомашин. Наиболее «отличившихся» оперативников даже награждали денежными премиями.

Грозовые раскаты «холодной войны» между тем все больше требовали активизации деятельности ЦРУ с позиций посольской резидентуры в Москве. Она расширялась количественно, стремилась создавать и укреплять агентурную сеть в Советском Союзе, проводила операции по установке специальных разведывательных устройств. В шестидесятые-семидесятые годы резидентура постепенно обрела тот вид, который и был присущ ей до начала девяностых годов, когда начался распад СССР.

Занимая особое место в разведывательно-подрывной деятельности против нашей страны, резидентура в Москве по структуре, применяемым методам и средствам вряд ли могла быть отнесена к какой-то уникальной категории в системе заграничных подразделений ЦРУ. И по численному составу (8-10 сотрудников в восьмидесятые годы) она отнюдь не находилась в верхних рядах заграничных подразделений управления. Так, по данным семидесятых-восьмидесятых годов, резидентура ЦРУ в Париже насчитывала 45-50 человек; в составе резидентуры в Риме действовало примерно 30 сотрудников. Крупные подразделения ЦРУ располагались в свое время в Западном Берлине, Франкфурте-на-Майне, Сайгоне, на Тайване, в некоторых странах Латинской Америки, Греции, Ливане. Внушительными были и «домашние» подразделения ЦРУ в самих США — в Нью-Йорке, например, подразделение управления насчитывало 60 сотрудников.

Резидентура в Москве несет на себе многие характерные черты ЦРУ, его сильные и слабые стороны. Жесткий контрразведывательный режим в Советском Союзе обязывал посольскую резидентуру в максимальной степени соблюдать требования безопасности и конспирации, внедрять в свою деятельность приемы и методы, рассчитанные на то, чтобы «обходить» советскую контрразведку. Другое дело, что это далеко не всегда у нее получалось.

По американским оценкам, в посольствах США примерно 25 процентов дипломатических должностей могут занимать сотрудники ЦРУ, и государственный департамент, предоставляющий прикрытия, обязан в связи с этим руководствоваться специальным указом президента США.

Но вот что нужно отметить: резидент ЦРУ имел право нанимать на месте вспомогательный персонал. Как правило, это делалось за счет жен сотрудников резидентуры, тем более что некоторые из них сами в прошлом служили в «компании». Кое-кому из них довелось перед выездом в Советский Союз проходить специальную подготовку в управлении. И это обстоятельство позволяло привлекать их к разведывательной работе без оформления в штат резидентуры. Иногда это не ограничивалось канцелярскими обязанностями — женам разведчиков поручались личные встречи с агентами, ведение контрнаблюдения и так далее.

Московская резидентура была типична для разведьн вательных подразделений такого размера и назначения*. Ее возглавлял резидент «чиф оф стейшн» — квалифицированный сотрудник разведки, обычно в возрасте сорока-пятидесяти лет, со значительным опытом работы против нашей страны за границей и в центральном аппарате. Положение резидента в Москве — своеобразный трамплин для дальнейшей карьеры. Так, Гарднер «Гэс» Хаттавэй после возвращения в Вашингтон возглавил контрразведывательную секцию Оперативного директората; Бэртон Гербер стал руководителем советского отдела. Джэк Даунинг, получивший от нынешнего директора ЦРУ Джорджа Тенета лестную характеристику «суперзвезды разведки», был в 1997 году назначен руководителем Оперативного директората — заместителем директора по оперативной работе. Вместе с тем, надо сказать, что для некоторых резидентов работа в Советском Союзе была не только тяжелым испытанием, но фактически ломала их разведывательную карьеру.

Резидент ЦРУ в Москве — фигура заметная и влиятельная. Он был известен широкому кругу американских дипломатов, журналистов, бизнесменов, аккредитованных в Советском Союзе. Резидент, как правило, не кабинетный работник, ему приходилось лично участвовать в разведывательных операциях: проводить встречи с агентами, производить закладку и изъятие тайниковых контейнеров. Пожалуй, из руководителей резидентуры восьмидесятых годов лишь шестидесятилетнему Мюрату Натирооффу был свойствен кабинетный стиль. По-видимому, свой авторитет перед подчиненными он поддерживал не работой «в поле», а иным путем.