Первые огорчения

Первые огорчения

Новый директор Центрального разведывательного управления доволен. В его руках мощный аппарат разведки для развертывания наступления на главного противника по всем направлениям. Он окидывает взглядом карту мира, мысленно отмечая те страны и регионы, где намечается ударить по Советскому Союзу, по зонам его влияния, по его «болевым точкам». «И в самом СССР, — думает Кейси, — для ЦРУ предстоят горячие дни».

Да, Уильям Кейси доволен. Ему нравится просторный кабинет директора в Лэнгли. Он доволен тем, что один из важнейших комитетов Сената — Комитет по разведке — возглавляет республиканец Барри Голдуотер. С ним Кейси придется тесно сотрудничать, и в этом он всегда найдет понимание с его стороны. По крайней мере, в том, что касается противоборства с Советским Союзом. Не плохо складываются у директора отношения с двумя ведущими членами кабинета: государственным секретарем Хейгом и министром обороны Уайнбергером. Шеф центральной разведки доволен установившимся деловым сотрудничеством с руководителем разведывательного управления Министерства обороны генерал-лейтенантом Юджином Таем. Кейси знает: у РУМО большие силы и возможности в Москве, и подразделения военной разведки неплохо взаимодействуют с посольской резидентурой ЦРУ.

Известно Кейси и об огромных возможностях Агентства национальной безопасности, раскинувшего свои опорные пункты в американских посольствах и на многих из четырехсот военных баз США по всему миру. Поэтому понятно желание хозяина Лэнгли поддерживать постоянный деловой контакт с руководителем АНБ генерал-лейтенантом Линкольном Форером. В отличие от своего предшественника Кейси установит более четкий порядок взаимодействия со всеми членами разведывательного сообщества, куда входят и РУМО и АНБ. Теперь так называемые «дозорные» встречи, на которых обсуждаются текущие вопросы взаимодействия применительно к складывающейся ситуации в мире, будут проходить не один раз в месяц, как раньше, а каждую неделю.

Для Уильяма Кейси вполне приемлем его первый заместитель — адмирал Роберт Инмен. Кейси знает: Инмен — протеже Барри Голдуотера, который считает его «гением разведки» и даже предлагал Рейгану сделать его директором ЦРУ. Что ж, что правда, то правда. Бобби, так зовут Инмена друзья и коллеги, действительно блестящий специалист в разведывательных делах, был руководителем АНБ, разбирается в делах Министерства обороны, потому что занимал пост главы этого ведомства. Кроме того, он толковый, выдержанный политик, умеет ладить с конгрессом.

Что же касается другого своего заместителя — Макса Хьюгела, преуспевающего бизнесмена-миллионера, то Кейси сам привел его в ЦРУ и поставил во главе ведущего подразделения — Оперативного директората. Опыт в разведывательном деле у Хьюгела невелик — непродолжительная служба в военной разведке после Второй мировой войны. У Хьюгела, как и у Кейси, речь не всегда понятна, но это не важно. Самое существенное — он «свой» и будет хорошим противовесом Инмену. Уильям Кейси уверен, что оба заместителя разделяют его честолюбивые планы, что руководители подразделений поддерживают своего директора. Он знает настроения большинства сотрудников разведки, рвущихся «к настоящему делу» и увидевших в нем человека из разведки. Авторитет нового шефа ЦРУ вырос после того, как он возвратил на службу многих сотрудников, уволенных из разведки его предшественниками Дж.Шлессинджером, У.Колби, С.Тернером.

Правда, скоро Уильяму Кейси придется столкнуться с чехардой новых назначений: уйдет Инмен, недовольный тем, что новый шеф поручил ему кураторство второстепенными подразделениями; не удастся удержаться в ЦРУ Хьюгелу, который подвергнется со всех сторон обвинениям в некомпетентности. Вместо них в высший эшелон шпионского ведомства придут Джон Макмэхон и Джон Стейн. Произойдут и другие перемены, неизбежные в огромном бюрократическом механизме. Но Кейси неплохо сработается и с новыми назначенцами, которые примут его разведывательную философию и энергичные планы, привыкнут к некоторым странностям его темпераментной натуры.

Но пройдут один-два года, и некоторые руководители разведывательного сообщества, да и многие сотрудники управления не станут скрывать своего неприятия Уильяма Кейси, его трудновыносимого нрава, высокомерия и заносчивости. Скандал с Хьюгелом, которому припомнят совершенные в недавнее время финансовые махинации, затронет и самого директора ЦРУ. И дело не в том, что Хьюгел при поддержке своего шефа задумал ряд переворотов в странах «третьего мира» и готовил силами разведки покушения на ливийского лидера Муамара Каддафи и некоторых других иностранных руководителей. И не в том, что он назначил на ведущий пост в Центральном разведывательном управлении непрофессионала. Дамоклов меч над Кейси навис в связи с публичными обвинениями его в контактах с уголовным миром, в нарушении налогового законодательства, а это в условиях Соединенных Штатов одно из самых тяжких преступлений.

С некоторым опозданием противники напомнили Уильяму Кейси о неприглядной истории с похищением его командой секретных документов Картера во время избирательной кампании по выборам президента, что помогло Рейгану определить стратегию и тактику предвыборной борьбы. Американская пресса назвала случившееся «Дебатгейтом» — по аналогии с «Уотергей-том», имея в виду теледебаты Картера и Рейгана, во время которых последний удачно использовал выкраденную информацию. Но внутриполитическое положение в стране было иным, чем во времена Никсона, и в отличие от него Рейгану удалось избежать импичмента. Хотя ситуация была абсолютно идентичной «Уотергейтскому скандалу».

Отношение к Кейси, в том числе среди сотрудников ЦРУ, в результате несколько изменилось. Подчиненных директора еще удерживала в рамках дисциплина и зависимость по службе. Труднее пришлось партнерам по разведывательному сообществу, даже если Кейси им совершенно неприятен, у него прекрасный авторитет личного друга президента. Да и отказа спецслужбам ни в чем нет, и это немалая заслуга Кейси. Рональд Рейган будет опекать своего друга до самой его смерти — в 1987 году. Чтобы поддержать «друга Билла», президент Рейган использует все свое красноречие: «Кейси является необычайно талантливым и опытным человеком. Как никто другой он подходит для того, чтобы занимать этот критически важный пост в данный момент истории».

Опираясь на поддержку могущественного друга и покровителя, Кейси удержится в седле. Он устоял перед обвинениями и в том, что в первые годы своего правления разведкой его состояние удвоится — с шести до двенадцати миллионов долларов, и в том, что помогает компаниям, в которых он был одним из владельцев или крупным держателем акций, и в том, что использует информацию ЦРУ в биржевой игре. Кейси сохранит пост директора управления, пока его не сразит быстротечная смертельная болезнь. Ну, а пока Уильям Кейси рвется в бой. И Центральное разведывательное управление, послушное его воле, развивает наступление на Советский Союз.

Советская контрразведка уже в ближайшее время убедилась, как развернулся «крестовый поход» спецслужб Вашингтона. Широкие масштабы приняла, в частности, визуальная разведка военных атташатов американского посольства. Деятельность военных дипломатов доставила нам немало хлопот. В восьмидесятых годах их поездки по Советскому Союзу приняли массовый характер. И всем этим вояжам сопутствовали многочисленные противоправные действия, приводившие к задержаниям американцев при проникновении в закрытые для иностранцев районы, при тайных фотосъемках оборонных объектов, к изъятию разведывательной аппаратуры и записей.

С большой нагрузкой работали расположенные в дип-представительстве США подразделения радиоэлектронной разведки АНБ. Активизировались дипломаты посольства из специальной группы по «правам человека», занимающейся сбором разнообразной политической информации, что называется, «на грани фола».

В центре всей этой разведывательно-подрывной деятельности находилась посольская резидентура ЦРУ. В отличие от других подразделений спецслужб, в посольстве ей доверено прорываться к нашим государственным и военным секретам методами агентурной работы, а также с помощью специальных технических средств. В Центральном разведуправлении убедились, что резидентура сможет приспособиться к сложным условиям разведывательной работы в СССР. Задача состояла в том, чтобы обеспечить высокий уровень конспирации и безопасности проводимых операций. Необходимо было усиливать работу по привлечению к шпионскому сотрудничеству «инициативников», более активно использовать «глубокие прикрытия», привлечь к операциям жен сотрудников резидентуры, шире применять маскировочные средства и другие приемы ухода от контроля контрразведки. Существенным подспорьем должны стать услуги дипломатов посольства и других американцев, находящихся в Советском Союзе.

Хотя условия вербовочной работы резидентуры на советской земле были очень трудными, оперативникам из Лэнгли удалось приобрести агентов из числа «инициативников». Нужно отдать должное шефу посольской резидентуры Гарднеру Хаттавею. Он рассеял опасения директора ЦРУ Тернера и пошел на контакт с одним из таких людей. Это известный нам агент «Сфера», ставший тогда ценнейшим источником информации.

...Питер Богатыр приехал в Москву в начале 1981 года. Плотно посаженная крупная голова, черная кудрявая шевелюра, такого же цвета борода и усы делали его похожим на сказочный персонаж. С паспортом третьего секретаря посольства США он старался не выделяться из среды американских дипломатов. Это была новая должность прикрытия для сотрудников посольской резидентуры.

Богатыр был направлен в Москву для установления контакта и привлечения к работе с американской разведкой работника одного из московских научно-исследовательских институтов, занимавшегося лазерами. Разведчик рассчитывал: ему удастся договориться с «Семеновым» (назовем кандидата в шпионы условной фамилией). Подруга «Семенова», выехавшая в США на постоянное место жительства, которую Богатыр дотошно опрашивал о всех ее знакомых, сообщила все, что знала. А известно ей было и то, где «Семенов» работал, какими проблемами занимался, и то — самое главное, почему она уверена, что ее приятель не прочь эмигрировать в США и «воссоединиться» с ней. ЦРУ щедро оплатило ценную информацию и получило от подруги рекомендательное письмо для него, побеспокоившись и о ценных подарках. Вербовку полагалось поставить на солидную основу.

И вот, вооруженный рекомендациями и сувенирами, Питер Богатыр связывается с «Семеновым» по телефону. Тот соглашается на встречу с человеком, у которого «приятные вести» о его подруге, уехавшей за океан. Он пока еще не знает, что Богатыр — разведчик ЦРУ. В телефонном разговоре последний представился простым американским туристом

Свидание состоялось. Но резидентура осторожничает. Хотя Богатыр и не заметил за собой слежку, применяются тщательные меры проверки. Определяется маршрут следования на встречу и места, где разведчик должен убедиться: советская контрразведка не наблюдает за ним. План не прост. Вот какие указания в письменном виде получил Богатыр: «В связи с тем, что очень трудно легендировать вашу поездку в раннее субботнее время, вам следует создать впечатление, что вы собираетесь ехать в посольство (помыть машину, повозиться с инструментами, попытаться что-либо отремонтировать наскоро). По пути в посольство запланируйте остановку на автозаправочной станции для дипломатов (улица Красина) и позже, если это необходимо, у Ленинградского рынка. Поезжайте по проспекту Вернадского, затем по Ломоносовскому проспекту, Минской улице к Филям, поверните направо на Большую Филевскую улицу, пересеките мост вдоль Шмидтовского проезда, проследуйте мимо станции метро «Улица 1905 года». От этой точки продолжайте путь по Беговой улице к улице Нижняя Масловка. От нее проезжайте в район Ленинградского рынка. Если обнаружите за собой наблюдение, заканчивайте маршрут здесь, если нет — припаркуйте машину в этом районе. Продолжайте движение пешком. Пройдите по улице Вальтера Ульбрихта и садитесь в троллейбус № 6 или № 43. Остановку вы знаете».

Питер Богатыр был доволен: он выполнил четко все предписания. Наружного наблюдения не видно. «Семенов» рад встрече со знакомым подруги и, похоже, не догадывается о подвохе. Между тем разведчик, сославшись на «особые обстоятельства», на извечные подозрения советских властей ко всем американцам, уговорил «Семенова» прийти на новую встречу, ведь тому, наверное, захочется переслать что-нибудь знакомой в Штаты. Питер вручил ему заготовленные в резидентуре условия встреч: даты, точное время и места, вызов на встречу — условным телефонным звонком.

Питер Богатыр уверен в успехе. Он не сомневается в желании «Семенова» уехать в США и уверен, что тот примет предложение о сотрудничестве с ЦРУ в обмен на будущую безбедную жизнь за океаном. Для решающей встречи резидентура намечает еще более хитроумную комбинацию: Богатыр повезет свою жену в Хельсинки, чтобы показать ее врачам. Это необходимо, так как она собирается стать матерью. Поездки в Финляндию дипломатов посольства практикуются по разным причинам регулярно. Но ключевой момент плана не в этом. Богатыр вернется в Москву на день раньше того срока, который будет им объявлен при отъезде. КГБ, конечно, станет известно о поездке американского разведчика в Хельсинки, ведь телефоны посольства прослушиваются. Но резидентура не ведает, что советской контрразведке уже известно об интересе американцев к «Семенову»: он рассказал нашим сотрудникам о Питере Богатыре, действия которого сначала вызвали у него недоумение, а потом и подозрение.

Фотокопия письма ЦРУ «Семёнову», изъятое у разведчика Богатыра. Приложением к письму является «Расписание Времени Звонков»

В контрразведке размышляют над непростой дилеммой. Дать ли событиям развиваться и выявить цели и устремления американской разведки, методы работы посольской резидентуры? Это заманчиво, но рискованно. Или же сразу пресечь операцию Центрального разведуп-равления? Так проще и спокойнее. Побеждает вторая точка зрения: нельзя допустить, чтобы в руки американцев попали секретные документы и материалы, а без этого в Лэнгли быстро поймут, что «Семенов» ведет «двойную игру». Поймут и прекратят с ним контакт. В советской контрразведке хорошо знают, какими критериями руководствуются в ЦРУ при вербовке агентов. Главный из них — доступ к важной секретной информации. Только это может оправдать большой риск поддержания связи с агентом на территории Советского Союза.

Задержание с поличным давно вошло в разряд довольно рутинных событий в противоборстве КГБ и ЦРУ. Недаром на «ферме» будущих разведчиков усердно тренируют на случай захвата их контрразведкой. Им внушается, что стойкое выполнение всех правил поведения в этой чрезвычайной обстановке не влечет за собой наказания и, напротив, может послужить поводом к служебному поощрению или награждению государственной медалью.

Но восьмидесятые годы превзошли по части поимок с поличным весь предыдущий период «холодной войны». Эту неприятную процедуру пришлось испытать разведчикам посольской резидентуры в Москве Люису Томасу, Ричарду Осборну, Полу Стомбау, Эрику Сайтсу, Майклу Селлерсу. Она затронула и Ленинград: там задержали разведчика оперативной группы в генконсульстве США Аугустенборга и его жену, участницу агентурной операции. А начало серии таких провалов положил Питер Богатыр, от которого оперативная удача отвернулась в момент, когда он уже собрался праздновать свой блестящий успех.

Надо воздать должное Богатыру: он быстро обрел привычное самообладание в приемной КГБ, куда его доставили после задержания. Питер отказался вести разговор и только зло поводил глазами на изъятые у него материалы ЦРУ.

Богатыря выслали из Советского Союза, как нежелательное лицо — персона нон грата. Март-август — и по-лугода нет — не очень продолжительный срок работы в СССР. И, похоже, что стойкое поведение при задержании не пойдут ему на пользу.

Гусарская атака на «Семенова» в Москве кое в чем походила на историю вербовки работника завода во Львове Альберта Георгиевича Петрова. В этой истории также действует «наводка», полученная ЦРУ от эмигранта, некоего Израилевского, уехавшего из Советского Союза в Израиль, а затем оказавшегося в США. Израилевским, пользовавшимся во Львове репутацией картежного шулера и тунеядца, руководили сугубо меркантильные мотивы. Он продавал американцам «живой товар» поштучно. Израилевский заверял сотрудников американской разведки — покупателей его информации, что перед отъездом из СССР уговорил охочего до «легкой жизни» Петрова уехать в США, но предупредил: право на это придется получить, предварительно поработав на ЦРУ.

Шпионская карьера Петрова длилась недолго. Он попал в поле зрения советской контрразведки и был разоблачен. Американская разведка потеряла агента, но ей удалось на этот раз избежать потерь в личном составе резидентуры. Некоторый ущерб все же имел место. В руки контрразведки попали задания агенту по сбору информации об оборонном заводе, где он работал, инструкции, как принимать радиопередачи разведцентра во Франкфур-те-на-Майне, заранее заготовленные письма бытового содержания на подставные адреса в США, тайнопись, с помощью которой шпиону предлагалось наносить на них тексты посылаемой информации. Первому отделу ВГУ стало известно и о том, что в Советском Союзе операции по связи с Петровым проводил разведчик-агентурист посольской резидентуры в Москве Чарльз Ливен.

1981 год принес еще одну неприятность для посольской резидентуры. Как говорится: «Пришла беда — отворяй ворота!» Советской контрразведкой был арестован Евгений Капустин, тридцатилетний молодец, парень с богатой воровской биографией, польстившийся на легкую наживу. По всей вероятности, Капустин был уверен, что американская разведка оценит его за одно лишь желание служить ей. Он не ошибся. ЦРУ действительно приняло его предложение о шпионском сотрудничестве.

У Капустина при аресте были обнаружены задания разведцентра, инструкции по организации приема кодированных передач, пачка писем «туристов» на подставные адреса в США. Весь этот набор, тщательно упакованный в целлофановый пакет, поместили в грязную рукавицу и тайно заложили 17 ноября 1981 года у телефонной будки на одной из московских улиц. Конкретно с величайшими предосторожностями это сделал сотрудник резидентуры Джон Боумен, который в посольстве значился гражданским помощником атташе по вопросам обороны. Капустину было предложено изъять рукавицу в тот же день.

Расчеты ЦРУ на то, что удастся успешно переквалифицировать бывшего вора в шпионы, были быстро перечеркнуты нашим первым отделом. Резидентуре «повезло». Боумен не пострадал. В 1981 году он «благополучно» покинул Советский Союз и его роль в деле разоблачения агента американской разведки в то время оставалась нераскрытой. Теперь об этом можно сказать.

Остается вопрос: знали ли в Лэнгли об уголовном прошлом Капустина, о его судимостях? Думаю, что для раз-ведуправления это не имело значения. Американцев в первую очередь интересовало, имеет ли он, лично или через свои связи, доступ к секретной информации. Ценность потенциального агента для них определялась именно этим. И размер «гонорара» назначался соответственно. Думаю, что такое положение в оценке кандидатов на вербовку сохраняется и в настоящее время. С той только разницей, что ныне уже немало лиц в нашей стране связано с организованной преступностью или с коррумпированными чиновниками госаппарата.

Неудача с вербовкой «Семенова», задержание советской контрразведкой Питера Богатыра, разоблачение американского агента Альберта Петрова — это лишь эпизоды, неприятные, но вполне преодолимые. Они только подстегнули директора ЦРУ Уильяма Кейса и его подчиненных скорее превратить территорию Советского Союза в широкомасштабный театр разведывательных действий.