I. Различные уровни царской власти

I. Различные уровни царской власти

В общем и целом все зависимые территории прямо подчинялись царю и его администрации. Но это было лишь «правом копья». За этим принципом тотальной и универсальной суверенности, много раз утверждавшимся Александром, в реальности скрывалось большое разнообразие статусов и ситуаций. Ведь нашествие Александра было стремительным, а на некоторые территории - просто молниеносным. Так что у него попросту не было времени на окончательное и повсеместное искоренение духа империи Ахеменидов. Как результат, ситуации в регионах оказались чрезвычайно различными, в большой степени унаследованными от Великих царей, которые широко допускали существование местных автономий. Таким образом, формула «династии-короли-по-

79

лисы-народы», которая превосходно обрисовывает разнообразие империи Дария, можно с таким же успехом применить и к империи Александра. Упрощая, можно сказать, что среди многообразных уровней подчинения различались регионы, управляемые непосредственно царскими сатрапами и регионы «непрямого управления», среди которых в особую категорию следует выделить греческие полисы.

1. Управление сатрапиями.

Было бы скучно приводить здесь обзор примерно двух десятков сатрапий, насчитывавшихся в империи Александра к 325 г. до н. э. Лучше попробовать выявить принципы, в соответствии с которыми Александр осуществлял свое правление на практике.[31] В первую очередь очевидно, что он сохранил большинство существовавших при Ахеменидах структур, в частности, сатрапии, границы которых, за небольшим исключением, не были изменены. Можно было бы предположить, что царь, имея перед глазами неприятный пример восстаний персидских сатрапов в IV в. до н. э., пытался ограничить власть своих сатрапов, заботясь в основном о сохранении единства империи вокруг собственной личности. Однако факты и

80

примеры на эту тему противоречивы. Некоторые из принятых им решений видятся именно в таком свете. Например, известно, что он счел нужным разделить сатрапии со слишком обширными территориями. Так, в 329 г. до н. э. Сирия была (возможно) отрезана от Финикии. Кроме того, Александр был прагматиком и умел сообразовываться с необходимостью. По-видимому, два военачальника, назначенные в 332-331 гг. до н. э., в том числе перс Долоаспис (один из них отказался от назначения), были облечены властью лишь теоретически, но Клеомен, грек из Навкратиса, знаменитый сборщик налогов, довольно быстро сосредоточил в своих руках всю гражданскую власть.[32]

С другой стороны, иногда Александр принимал решение разделить полномочия сатрапа между несколькими своими ставленниками. Так, в Египте и восточных сатрапиях (управляемых персидским сатрапом) военная власть была доверена одному или нескольким македонцам. Тем не менее ничто не дает повода предполагать, что это правило применялось и в западных сатрапиях. Здесь, напротив (за исключением Карии, где примерно до 326 г. до н. э. наследники местной царевны Ады, признавшей власть Александра в 334 г.

81

до н. э., получали только звание сатрапов, а не военачальников) осталось множество свидетельств военной деятельности сатрапов в течение 334-323 гг. до н. э. Впрочем, ясно, что Александр, всегда проявлявший практичность в этих вопросах, отдал военную власть сатрапам (западным), о которых он знал, что они уже сталкивались с бунтами и хроническим неподчинением своих народов. Разделение же власти в восточных сатрапиях представляло собой простую меру предосторожности. И наконец, сатрапы Александра унаследовали финансовые рычаги империи Ахеменидов.[33] Как показывает неправомерно приписываемый Аристотелю текст «Экономика», одной из их основных задач был сбор различных сатрапских налогов.

Таким образом, македонские сатрапы располагали расширенными полномочиями. Как согласовать этот факт с постоянной заботой царя о сохранении верховной власти? Основная причина, несомненно, в том, что для Александра проблема заключалась не в юридических или институциональных терминах. Главное - он прекрасно осознавал, что в контексте завоевания сама по себе

82

реорганизация сатрапской власти не могла обеспечить ему постоянную лояльность подданных. Империя Александра - это государство непрерывного становления, это государство мобильное, перемещающееся вместе с армией завоевателя. Большее значение, чем существование (или отсутствие) промежуточных структур, на которые были возложены контрольные функции, имело наличие (или отсутствие) личности царя, который заставлял тех или иных сатрапов подчиняться или побуждал к восстанию. Поведение некоторых из них во время Индийской кампании служит ярким примером такого положения вещей. По возвращении, оказавшись в Кармании, Александр принял суровые меры в отношении некоторых сатрапов и правителей, которые злоупотребляли полученной властью и превратно толковали свои обязанности (взыскание самых разных налогов, узурпация функций и т.д.). Ряд авторов (Ф. Шахермайр, Э. Бадиан) даже говорили о настоящей «чистке». Симптоматично, что главный упрек, который предъявлял им Александр, - это «то, что они рассчитывали на его невозвращение...». «Поход царя в землю индов слишком затянулся, и казалось невероятным, что он вернется, пройдя через земли стольких народов, сражаясь столько раз со слонами...»[34] Таким образом,

83

все вертится вокруг личности царя. Направившись в Индию, Александр не оставил вместо себя ни вице-царя, ни «премьер-министра», которым вменялось бы в обязанности следить за деятельностью сатрапов: как они взимают налоги и судят провинившихся. Он руководил делами с помощью узкого круга лиц, среди которых лишь некоторые были пожалованы титулами. Грек Эвмен из Кардии - архиканцлер; лучший друг царя Гефестион был наделен титулом хилиарха; финансами занимался Гарпал. Однако и эти титулы сами по себе не обладали каким-либо определенным содержанием, кроме самого названия титула, который царю захотелось дать кому-то из них в тот или иной момент. Гражданская функция великого канцлера не мешала Эвмену принимать участие в военных походах. Александр предпочитал наделять временными функциями своих somatothylaques (телохранителей), которых было около десятка и которые были связаны с царем узами личной преданностью. Итак, в той ситуации, которая сложилась по возвращении Александра из Индии, его естественной реакцией стало желание приступить к административным реформам, при этом он заменял провинившихся своими соратниками, которым доверял лично. В этом проявилась принципиальная слабость всего завоевания в целом. Даже на территориях с прямым управлением единицей империи оказывалось

84

лишь название, и эта единица опиралась исключительно или почти исключительно на личность царя. Поведение многих сатрапов и правителей (незаконное взыскание налогов, побег казначея Гарпала в 325 г. до н. э.) в отсутствие царя внушало опасения за судьбу империи после ухода завоевателя.

2. Территории с непрямым управлением.

Многие территории не подпадали под прямой контроль центральной власти и сохраняли независимость автономии де-юре или де-факто: либо Александр оставлял им статус, дарованный или признанный при Ахеменидах, либо не слишком убедительное покорение территории делало фиктивным контроль над ней в форме сатрапии. Таким образом, статус территорий был различным, мог меняться, а порою оказывался неопределенным.

Начнем с того, что на некоторых территориях были учреждены сатрапии, но сами они вовсе не завоевывались Александром. Речь идет о Каппадокии и Армении. Первой Александр буквально «обломал рога» во время похода 333 г. до н. э. Поставленный Александром сатрап (иранский?) при контрнаступлении персов 333-332 гг. до н. э. пропал. В 323 г. до н.. э. Каппадокия вышла из-под македонского влияния, и ею стала править династия Ариаратов, которые сделали очень много для повышения обороноспособности своего

85

государства. А в Армению Александр в 331 г. до н. э. отправил персидского сатрапа Мифрена (бывшего коменданта крепости в Сардах), но последнему так и не удалось установить контроль над этой страной, поскольку в 316 г. до н. э. там все еще правил бывший сатрап империи Ахеменидов.

Были также страны, теоретически объединенные в одну сатрапию, которые на практике продолжали управляться своими традиционными вождями. Это Пафлагония, у которой была только одна повинность: поставлять военный контингент, и Вифиния, которой удалось устоять против постоянных нападений со стороны сатрапа Фригии Геллеспонтской и отстоять независимость.

Были территории, которые и де-юре находились вне сфер влияния сатрапий. В империю не входили Кипр и Кирена. Первый сохранил свои полисы и своих царей, которые, впрочем, поддерживали отличные отношения с Александром. Город Кирена (главный город Киренаики. - Примеч. ред.) в 331 г. до и. э., во время посещения Александром Сиутского оазиса, направил к нему послов, и царь заключил и ним договор о союзничестве. Именно этим можно объяснить, что ни Кипр, ни Кирена не были затронуты при реорганизации сатрапий в 323 и 321 гг. до н. э. В полисах Финикии остались прежние цари и институты власти, а вот в Сидоне произошло иначе: там Александр

86

заменил царя Стратона Абдалонимом, которого он счел более подходящим и о котором достоверно известно, что он был покровителем художников, работавших над созданием «Саркофага Александра». Кроме того, финикийские полисы должны были платить налоги и поставлять людей в армию. Согласно некоторым авторам, они находились в ином положении, нежели греческие полисы Малой Азии.

3. Положение греческих полисов.

Расположенные в Малой Азии греческие полисы, по идее, «освобожденные» Александром, и европейские полисы - формально его «союзники» по Коринфскому союзу, несомненно, являли пример весьма двусмысленной формы подчинения. Мы уже видели, что Александр во время своих завоевательных походов вел себя совершенно по-разному, в зависимости от своего личного отношения к тому или иному полису. Однако проблема состоит именно в том, чтобы понять, сформулировал ли Александр в тот или иной момент правила, касающиеся всех азиатских греческих полисов, и более того - просто греческих полисов, неважно, малоазиатских или европейских. Эта проблема сама по себе включает несколько аспектов. В каких взаимоотношениях находились полисы и сатрапы? Входили ли в Коринфский союз азиатские

87

полисы? Следует сказать, что оба эти пункта оспаривались.

По возвращении из Египта (весной 331 г. до н. э.), находясь в Тире, Александр решается на реформу финансового управления.[35] Гарпал (который скрылся перед битвой под Иссой) был призван и восстановлен на посту казначея. Параллельно Койранос был назначен взимать подати (phoros) в Финикии. Филоксен получил аналогичную должность в Малой Азии. На нем лежал сбор налогов, выплачиваемых греческими полисами на продолжение «войны отмщения». Каждый полис должен был независимо пересылать в царское казначейство несколько талантов. То же самое коснулось и финикийских полисов, не подпадавших под юрисдикцию сатрапа Сирии, но они должны были платить подать, которую собирал с них Койранос. Так были совмещены два противоречивших друг другу требования: соблюдение автономии полисов (и финикийских в том числе), поскольку они никогда (или отныне) напрямую не зависели от сатрапа, и необходимое для царя и его окружения отслеживание выплат и

88

движения налогов (syntaxis - дань, платимая союзниками) или подати (phoros - дань, собираемая с подчиненных стран. - Примеч. ред.). Так обстояли дела до весны 330 г. до н. э., когда греческий контингент был отпущен в Грецию; тогда же Александр перестал требовать с греческих полисов «добровольный» налог. Тем не менее Филоксен сохранил право вмешательства в жизнь греческих полисов, если это угрожало македонским порядкам. Таким образом, пока проходили походы, провозглашаемая в теории свобода греческих полисов была ограничена верховной властью.

Еще более сложной оказалась вторая проблема, связанная с вхождением или не вхождением азиатских полисов в Коринфский союз.[36] Судя по всему, некоторые острова (Хиос, Лесбос) в него входили. Существующие документы не позволяют скидывать со счетов и полисы анатолийского побережья. Но в любом случае эта юридическая деталь, по всей видимости, не представляет столь большого интереса, который проявляют к ней историки, если учесть, что власть и полномочия Союза были довольно скоро низведены до уров-

89

ня традиции. Отбывая из Европы, Александр делегировал стратегу Антипатру право представлять себя в Союзе. Но отметим, что за все время похода последний выступал там лишь дважды. Рескрипт Александра 332 г. до н. э. урегулировал ситуацию на Хиосе, острове, который в 333 г. до н. э. был отвоеван персами и, следовательно, попал в руки олигархов. Среди пунктов рескрипта имеется и такой, который позволяет предателей (олигархов) предавать суду Синедриона Союза в соответствии с его уставом. С другой стороны, в 331 г. до н. э., после победы над Агисом III, Антипатр отдал Союзу на откуп решение судьбы Спарты. Но стоит обрисовать границы такого вмешательства. В рескрипт о Хиосе 332 г. до н. э. были включены пункты, внесенные лично Александром, о расквартировании гарнизона в полисе. В 331 г. до н. э. Синедрион выслал Александру принятое решение о Спарте, в котором последовательно отвоевывались позиции, хотя члены Синедриона отчетливо осознавали, что Союз представляет собой всего лишь удобную царю «промежуточную инстанцию» для решения сиюминутных проблем.

Решение, принятое Александром в 324 г. до н. э., ярко свидетельствует о степени его вмешательства во внутренние дела полисов. Во время проходивших в том году Олимпийских игр его по-

90

сланник Никанор зачитывает заявление царя, в котором полисы обязываются вернуть на родину своих изгнанников. Это решение имело огромное значение, поскольку в Греции IV столетия до н. э. изгнанников и сосланных насчитывались тысячи. Их возвращение создавало очень серьезные проблемы, в частности - возврат конфискованной недвижимости. И не имеет большого значения, был или не был царский рескрипт формально согласован с той или иной статьей Коринфского договора. В самом деле, указы, действующие в каждом полисе, ссылались на этот рескрипт. Следовательно, он имел силу закона, а точнее - его исполнение было обязательно для законодателей полисов. Тем более бессмысленно копаться в правовом аспекте данного рескрипта, в котором царь наделил Антипатра полномочиями силой принуждать к выполнению требуемых действий строптивые полисы.

Когда Александр собирался отправляться в новые дальние походы (на Аравийский полуостров), его целью было обеспечить спокойствие внутренней жизни полисов, располагая «множеством преданных сторонников в каждом полисе на случай бунтов и восстаний» (Диодор). Это его намерение потерпело полный провал. Недовольство достигло значительных размеров, особенно в Афинах, уже закипавших после дела Гарпала. Здесь следует искать одну из основных причин

91

волнений и относительно единогласного возмущения, которые начались в Греции после кончины Александра, но подспудно созревали в Афинах на протяжении долгих месяцев.