1.2.10. Крестьянско-общинный и феодальный (феодоманорарный) способы производства

1.2.10. Крестьянско-общинный и феодальный (феодоманорарный) способы производства

Когда в наших учебниках от рабовладения переходили к феодализму и пытались объяснить учащемуся разницу между тем и другим, то обычно подчеркивали, что раба можно было убить, а феодально-зависимого крестьянина - лишь продать и купить. Конечно, доля истины в этом есть: внеэкономическая зависимость крестьянина при феодализме была менее полной, чем зависимость раба. Но не в любом серварном обществе раба можно было убить. А купить и продать можно было не всякого феодально-зависимого крестьянина, а лишь крепостного. Даже согласно общепринятым представлениям, крепостничество и феодализм не одно и то же. Крепостничество во Франции в основном исчезло в XIV-XV вв., а феодализм, как считается, просуществовал почти до конца XVIII в.

Суть различия между серварием и феодально-зависимым крестьянином заключается прежде всего в том, что серварий работал в чужом хозяйстве, а крестьянин сам вел хозяйство, причем во многом вполне самостоятельно, то есть был хозяином. Важнейшей хозяйственной ячейкой феодализма было крестьянское домохозяйство, чаще всего называемое крестьянским двором, или домохозяйством. Крестьянин был собственником двора, собственником основных средств производства - тягловых животных, плуга, бороны и т. п.

Крестьянский двор входил в состав особого хозяйственного организма - крестьянской общины. Поэтому можно говорить о существовании особого общественно-экономического уклада - крестьянско-общинного, а тем самым и крестьянско-общинного способа производства. Земля, на которой вел хозяйство крестьянин, могла быть собственностью общины. В таком случае каждый крестьян-ский двор получал надел, которым единолично пользовался. Кроме надельных земель были участки, которыми сообща пользовались все члены общины. Но были общины, в которых пахотная земля находилась в особой (обособленной) собственности отдельных крестьянских дворов. В собственности общины находились лишь лу-га, леса, пустоши, места рыбной ловли, образовывавшие альменду.

Крестьянский двор в идеале не был ячейкой эксплуатации человека человеком. Ничего эксплуататорского не было и в природе крестьянской общины. Крестьянско-общинный способ производства не был способом эксплуатации. Но крестьянские дворы входили, кроме крестьянской общины, еще в один экономический организм. Этот хозяйственный организм именуют по-разному - поместье, вотчина, манор. Я буду называть его манором.

Земля классического манора делилась на две части. Первая часть - земля, на которой хозяин манора, или манорарист, вел свое собственное хозяйство. Эта часть называлась доменом и была полной собственностью манорариста. Вторая часть - земля, на которой вели хозяйство крестьяне. Эта земля, как я уже отмечал, была собственностью либо общины, либо отдельных крестьянских дворов. Но она же одновременно была и собственностью манорариста.

Здесь мы встречаемся с явлением разделенной собственности. Собственность в данном случае раздвоена. У одного и того же объекта собственности - два собственника. Одним из них был крестьянин (или крестьянская община), другим - манорарист. Их положение в этой системе отношений собственности различно. Крестьянин (или крестьянская община) - подчиненный собственник земли, манорарист - верховный собственник крестьянской земли.

Верховная собственность на землю никогда не существует без верховной собственности на личности людей, обрабатывающих эту землю. Верховный собственник земли - всегда одновременно верховный собственник личностей подчиненных собственников земли, а тем самым и их рабочей силы. Здесь, как и в случае с серваризмом, существует внеэкономическая зависимость эксплуатируемого от эксплуататора, но только не полная, а верховная. По-этому крестьянин в отличие от сервария - собственник своей личности и рабочей силы, но не полный, а подчиненный. Таким образом раздвоена собственность не только на землю, но и на личности работников.

Верховная собственность манорариста на землю крестьян и их личность проявляется в том, что он безвозмездно присваивает часть крестьянского труда. Одна форма такого присвоения - натуральная рента (оброк) - крестьянин отдает манораристу часть продукта, созданного в собственном хозяйстве. Другая форма - отработочная рента (барщина) - крестьянин при помощи собственных средств производства обрабатывает землю домена, урожай с которой полностью поступает манораристу.

Соотношение крестьянского двора и манора есть соотношение хозяйственной ячейки и хозяйственного организма. Таким образом, мы сталкиваемся здесь с особого рода общественно-экономи-ческим укладом и тем самым с особым способом производства, который можно было бы назвать манорарным.

Крестьянский двор, таким образом, входит в два разных хозяйственных организма: в крестьянскую общину и в манор - и тем самым в два разных общественно-экономических уклада: крестьян-ско-общинный и манорарный. С этим связана двойственная природа самого рассматриваемого производителя материальных благ. С одной стороны он крестьянин, с другой - работник манора, манорарий. Он - крестьянин-манорарий, что отличает его одновременно и от других типов крестьян, и от иных работников манора. Среди манорариев были не только крестьяне, но и рабы, а также иные зависимые лица.

Входя в разные экономические организмы, крестьянский двор выступает в них в разных ролях. Как составная часть крестьянской общины он представляет собой ячейку по производству необходимого продукта, как элемент манора - ячейку по производству прибавочного продукта. Нетрудно заметить, что в подобном случае крестьянско-общинный уклад не представляет собой самостоятельного уклада, а входит в манорарный в качестве его своеобразного основания. Соответственно манорарный уклад включает в себя крестьянско-общинный уклад в качестве своеобразного первого этажа. Манорарный уклад в отличие от серварного двухэтажен.

Для обозначения таких явлений здесь и в дальнейшем, вероятно, подошли бы термины с приставками ”мини” и “макси” (а также ”меди”). В соответствии с этим крестьянско-общинный уклад мож-но было бы тогда охарактеризовать как миниуклад. Однако назвать манорарный уклад максиукладом было бы вряд ли правильным.

Дело в том, что манор был хозяйственным организмом лишь по отношению к крестьянским дворам. Сам же по себе взятый он был хозяйственной ячейкой и в этом качестве входил вместе с дру-гими такими же ячейками в определенный экономический организм. И здесь мы снова оказываемся лицом к лицу с еще более вы-соким общественно-экономическим укладом, а тем самым и с новым способом производства, включающим в себя в качестве элемента манорарный уклад. Поэтому только этот уклад заслуживает названия максиуклада. Манорарный же уклад выступает лишь в роли медиуклада.

Но на этом сложности анализа экономических явлений, связанных с манором, не заканчиваются. Самое сложное состоит здесь в том, что манор мог входить в экономические организмы разных типов, что обусловливало существование не одного, а нескольких сходных, но тем не менее разных общественно-экономических укладов, а тем самым и способов производства. Известны, по меньшей мере, два типа экономических организмов, в состав которых входили маноры.

Первый тип характерен для средневекового общества Западной Европы IX-XIII вв. Каждый манор входил в своеобразную систему отношений высшей собственности, которую обычно именуют феодом. Феодом называют и манор, для чего есть основания. Но нужно строго отличать феод-манор (феодоманор) от подлинного феода, который представлял собой более высокий уровень отношений собственности, чем манор. В последующем я, говоря о феоде, буду иметь в виду только этот более высокий уровень.

Феод первого порядка (первичный) всегда был объединением нескольких манораристов, каждый из которых был верховным собственников крестьянской земли, входившей в манор, и личностей крестьян, а также полным собственником домениальной земли манора. Но один из манораристов занимал особое положение по отношению к остальным. Он был высшим собственником земель всех маноров (кроме своего, где он был обычным верховным собственником), и тем самым сюзереном всех остальных манораристов, которые были, таким образом, по отношению к нему низшими собственниками и тем самым его вассалами.

В исторической науке давно принято именовать феодалами всех без исключения представителей господствующего класса описываемого общества, включая и тех, которые были только манораристами и тем самым только вассалами. И совершенно не считаться с традицией нельзя. Поэтому я буду называть феодалами и людей, которые были лишь манораристами. Но с тем, чтобы отличить их от владельцев подлинных феодов, буду использовать для их обозначения термины “низшие феодалы” и “минифеодалы”. По отношению к ним глава первичного феода был высшим феодалом.

Однако не обязательно самым высоким: он сам мог быть вассалом еще более высоко стоящего собственника - сюзерена второго порядка. Потому сюзерена первого порядка можно назвать меди-феодалом. В феод второго порядка (вторичный феод) прямо входи-ло несколько медифеодалов и тем самым - через них - значительно большее число их вассалов - минифеодалов. Но сюзерен второго порядка тоже мог быть вассалом еще более высокого собственника - сюзерена третьего порядка. В таком случае он тоже был медифеодалом, но не первого, а второго порядка. В принципе могли существовать медифеодалы третьего и еще более высоких порядков.

Но рано или поздно эта лестница кончалась наивысшим собственником, который был только сюзереном, но ничьим вассалом. Возглавляемое им объединение верховных собственников никогда не называют феодом, хотя самого его нередко именуют феодалом. Это связано, вероятно, с тем, что он (как и все сюзерены второго и более высоких порядков) был одновременно и сюзереном более низких порядков, а также и обычным манораристом, причем владевшим (как и многие медифеодалы), не одним, а несколькими манорами. Но, на мой взгляд, имеются все основания называть возглавляемое им объединение феодом, причем максифеодом, а самого его максифеодалом.

Схема этих порядков, которые обычно именуются феодальными, значительно осложняется тем, что даже максифеодал мог выступать в роли минифеодала и медифеодала за пределами свое-го максифеода. Аналогично могло обстоять дело и у медифеодалов разного порядка.

Когда манор входит в состав описанного выше иерархически построенного экономического организма - перед нами способ производства, который все обычно именуют феодальным. Я буду называть его и феодальным, и феодоманорарным.

Но манор мог входить в экономический организм совершенно иного типа, который на поверхности выступает как единое централизованное государство. Пример - Россия второй половины XVI - первой половины XIX вв. Современные отечественные историки и в этом случае чаще всего говорят о феодальном способе производства, в чем с ними вряд ли можно согласиться. В данном случае мы имеем дело с иным общественно-экономическим укладом, а потому с особым способом производства, сходным с феодальным, но в то же время отличным от него.

С неизбежностью возникает и вопрос о судьбе феодализма после возникновения в Западной Европе централизованных государств. Ответ на этот вопрос будет дан при рассмотрении западноевропейской истории.