Глава 7. Хетты, Средиземноморская Русь и скифы

Глава 7. Хетты, Средиземноморская Русь и скифы

Если на юге союзу государств Митанни и Рутену противостояли египтяне, то на севере им угрожали их бывшие союзники хетты. Народ хеттов был известен до середины XIX столетия только по данным Библии. В ее русском переводе «сынами Хета», или «хеттеями», названа одна из доеврейских народностей Палестины и Сирии. В Библии же, к примеру, рассказывается, что царь Давид соблазнил жену хетта Урия, коварно потом лишив его жизни, и даже прижил с нею сына, который был не кто иной, как знаменитый Соломон. Этот «полухетт» также питал слабость к хеттским женщинам, поскольку Библия рассказывает, что среди его семисот жен и трехсот наложниц было «много жен хеттских» (3 Цар 11:1).

Существование хеттов как одного из народов древнего Востока подтвердилось успешной дешифровкой египетской иероглифики и аккадской клинописи (Аккад – область в Месопотамии). Дополнительные сведения о хеттах дали также клинописные тексты архива из Телль-Амарны в Египте, содержащего дипломатическую переписку египетских фараонов с разными царями государств Ближнего Востока (на аккадском языке). Судя по этой переписке, Хеттское царство являлось могучим государством, центр которого находился где-то в Малой Азии. Его политическое влияние, однако, распространялось на районы Северной Сирии, где сталкивались интересы египтян, хеттов и Митанни. Таким образом, Хеттское царство (по-египетски, в условном чтении, Хета; по-аккадски Хатти) было крупной державой древнего Востока.

Предположение о господстве хеттов в Малой Азии полностью подтвердилось в начале XX века, когда в 1906–1912 гг. под руководством немецкого востоковеда Г. Винклера производились первые археологические раскопки в турецком селении Богазкей (в 150 км к востоку от Анкары). Археологи открыли здесь тысячи клинописных табличек, часть которых была составлена на аккадском языке, а подавляющее большинство написано хорошо знакомой аккадской клинописью, но на каком-то неизвестном тогда древнем языке, расшифровкой которого сразу занялись ученые. Уже в 1915 г. чешскому лингвисту Б. Грозному удалось определить характер этого языка и заключить, что он принадлежит к индоевропейской языковой семье. Ученые назвали его «хеттским клинописным» (в отличие от «хеттского иероглифического» – вернее, лувийского, – образцы которого ранее были обнаружены в Северной Сирии и Малой Азии).

Дешифровка найденных в Богазкее табличек показала, что на его месте была расположена столица хеттов – Хаттуса. Свою страну (и царство в целом) хетты обозначали термином «Хатти». Основная территория распространения собственно хеттов включала в себя центральную часть Малой Азии. Окраинные области Анатолии и районы Северной Сирии (а порой и Северной Месопотамии) иногда на время тоже подчинялись хеттам.

Историки совершенно не представляют, откуда пришли хетты. В качестве наводящего соображения используется древнее хеттское стихотворение в честь бога Солнца:

Солнечный бог небес, человечества пастырь!

Ты из моря выходишь, из моря – сына небес,

И устремляешься вверх, к небесам.

Солнечный бог небес, господин мой!

Рожденным людьми и диким зверем в горах,

псу, и свинье, и насекомому в поле —

всем ты даруешь то, что дано им по праву!

Изо дня в день…

Вторая строка стихотворения служит аргументом в пользу утверждения, что прародина хеттов находилась на западном побережье моря. Среди возможных вариантов называются Черное и Каспийское моря, правда, никаких подкрепляющих доводов не приводят.

Наша интерпретация этой строки, однако, принципиально иная. Она основывается на гипотезе существования Русского моря и исторического истолкования мифологической родословной семейства Эхидны. Хетты – потомки богини Кето – изначально проживали в Волго-Окском междуречье, на западном берегу Русского моря. После катастрофы 3266 г. до н. э. они вместе с потомками Форкия – будущими фракийцами – двинулись в юго-западном направлении, к Черному морю. Если фракийцы обосновались на Балканах, то хетты переправились через черноморские проливы и обустроились в Малой Азии. Здесь они возвели новый град Китеж – столицу Хаттусу. Имя отца Кето и Форкия – «Понт», обозначавшее ранее Русское море, хетты перенесли на Черное море. Такое переименование отражало и реально произошедший в результате катастрофы процесс перетока вод Русского моря в Черное.

Передняя Азия гомеровской эпохи

В хеттских документах приблизительно с середины II тыс. до н. э. начинает упоминаться могущественная соседняя страна под названием Арсава (Арцава, Арзава). В ее названии присутствует та же «корневая» основа, что и в имени библейской страны Арзену-Русене – «арс» (или «рс» без огласовки). Название Арсава означает «страна арсов – сынов бога Яра». Хетты, расширив пределы своей державы до Средиземного моря, разделили некогда единую страну ариев на две части – палестинскую (Рутену-Арсену) и малоазийскую Арсаву. Интересно, что в документах хеттских царей фигурирует так называемая Нижняя страна. Она соседствовала с Арсавой и некоторое время была ее составной частью. С другой стороны, египтяне часто использовали словосочетание «Верхний Рутену». У нас есть все основания утверждать, что Верхней и Нижней странами назывались разные «половинки» некогда единой Средиземноморской Руси – Арсава и Русена (Рутен).

В конце XV в. до н. э. воины Арсавы и пришедшие с севера племена касков предприняли сокрушительный натиск на контролировавшиеся хеттами внутренние районы Анатолии. По свидетельству самих хеттских царей, страны Хатти были буквально «уничтожены врагами», причем «враг из стран Арсава» сжег хеттскую столицу Хаттусас. О том, что в словах об уничтожении стран Хатти содержится лишь очень небольшая доля преувеличения, свидетельствует сохранившаяся переписка фараона Аменхотепа III (последние годы XV в. до н. э. – XIV в. до н. э.) с царем Арсавы Тархунорадусом. Поводом для письма послужила просьба фараона дать ему в жены дочь царя Арсавы, переданная тому ранее в устной форме египетским послом. Тархунорадус, в свою очередь, попросил подтвердить это предложение письмом, составленным по-хеттски. Из него-то мы и узнаем о полном крушении Хеттского царства: «ныне страна Хаттусаса погибла». Там же выражается и пожелание вступить в личный контакт с представителями страны касков. Фараон просит Тархунорадуса направить кого-нибудь из них в Египет.

Кто же эти загадочные каски? Историки панически боятся признать в них предков нынешних казаков. Но из песни слова не выкинешь: каски проживали в южнорусских степях, и оттуда осуществляли свои набеги на хеттов (как впоследствии это делали скифы). В хеттских документах Нового царства (1400–1200 гг. до н. э.) сохранилось множество свидетельств борьбы хеттов с племенами касков. Тексты сообщают, что в стране касков «правление одного (человека) не было принято», то есть у них не было царя. Это очень напоминает атмосферу Запорожской Сечи, так прекрасно описанную у Гоголя. Каски разоряли не только пограничные с Хатти области, но и вторгались в глубь страны, угрожая самой столице хеттов. Каскский вопрос не смог окончательно урегулировать никто из хеттских правителей, хотя они иногда и заключали с касками мирные договоры. Военные походы против касков лишь временно приостанавливали их разорительные набеги.

Вражде хеттов и касков есть объяснение. Выход хеттов из-под контроля ариев-митаннийцев и создание ими самостоятельного государства в XVII в. до н. э. предельно обострили ситуацию в Малой Азии: началась борьба за первенство. В этой ситуации каски были на стороне ариев Митанни и стран Арсавы, поэтому и относились к хеттам недружелюбно. Кстати, в этой недружелюбности индоевропейских народов можно усмотреть еще одно доказательство того, что хетты пришли в Малую Азию через Балканы, минуя Причерноморье.

Но обратимся вновь к изложению исторического хода событий. Женитьба Аменхотепа III на дочери царя Арсавы означала прямое признание этой страны на рубеже XV–XIV вв. до н. э. главенствующей силой в Анатолии, заступившей место «погибшего» Хеттского царства. К этому важно добавить, что митаннийцы установили гегемонию в Северной Сирии и распространили свое влияние вплоть до Палестины. При этом, надо полагать, единство Средиземноморской Руси было восстановлено. После ряда серьезных столкновений с Египтом митаннийские цари вступили в дружбу с фараонами и скрепили ее династическими браками. Таким образом, остатки «стран Хатти» оказались плотно замкнуты в кольце враждебных сил, и хетты перестали на некоторое время играть сколько-нибудь значительную роль в большой политике Передней Азии.

Но через несколько лет даровитый полководец Суппилулимас (1380–1340 гг. до н. э.), пришедший к власти через свержение и убийство законного царя – молодого Тудхалияса, напрягая силы своего государства, разорвал сплошной фронт врагов. Отбросив войска Арсавы на запад и совершив вслед за тем удачные походы в Сирию, он вновь добился возвышения Хеттской империи до ранга одной из великих держав Востока. Аменхотеп III еще застал это время. В поздравлении его сыну Аменхотепу IV (будущему знаменитому Эхнатону) по случаю воцарения Суппилулимас вспоминал о добрых отношениях между Египтом и воспрянувшей хеттской державой в последние годы жизни его отца.

Суппилулимас не только очистил области «стран Хатти» от войск Арсавы, но, идя по пятам последних, вторгся во внутренние районы этой страны. С воцарением Мурсили II (1340–1315 гг. до н. э.) отношения между хеттами и Арсавой предельно накалились. По словам этого хеттского правителя, царь Арсавы Уххацитис откровенно насмехался над юностью нового хеттского властителя и отказывался выдавать ему хеттских подданных, бежавших в Арсаву. Эта дерзость и была поставлена в вину Уххацитису как предлог для войны. Мурсили II сумел завоевать страны Арсавы. Знаменитая Троя, ранее неизменно входившая в конфедерацию «стран Арсавы», была тоже переподчинена хеттам. С каждой из подвластных стран хетты заключили мирные договоры. Правители арсавских стран обязались регулярно отправлять в Хатти военные вспомогательные отряды вместе с боевыми колесницами, систематически посылать дань хеттскому правителю, своевременно выдавать беглецов из Хатти и т. д. Хетты же обещали помогать Арсаве в случае появления врага. Мирные договоры скреплялись клятвой верности, но она была непрочной, ибо правители стран Арсавы, улучив момент, сразу же отлагались от хеттов.

Незавидной в то время была и судьба народа Рутену. В одном из египетских гробничных сооружений XIV в. до н. э. царь изображен торжественно восседающим на престоле; перед ним стоят два его наместника южных территорий. К берегу Нила у Фив пристали корабли, богато нагруженные данями и дарами негритянских народов. С ними прибыла поклониться царю и негритянская царица; она изображена едущей на повозке, запряженной быками, окруженная своими слугами, которые кладут к ногам фараона богатые дары, привезенные их черной повелительницей. Двор фараона находится в ликовании. Здесь же появляются из далекой страны севера князья народа Рутен. Князья одеты в богатое разноцветное платье, черные волосы их тщательно убраны в локоны. Они прибыли, чтобы поднести царю дорогие по материалу и превосходные по исполнению произведения искусства своей страны как залог их мирного настроения и уважения к Египту.

Картина эта подписана египтянами так: «Прибытие податей владетелю земли, приносимых презренными Рутен (ами) под предводительством царского (египетского) посла во все страны, царского сына Куш, наместника юга Аменхотепа». Над князьями Рутенов стоят следующие, не лишенные значения слова: «Эти цари из страны Верхняя Рутену не знали ничего о Египте со времени божественного. Они испрашивают у царя мир, говоря: «Даруй нам свободу от руки твоей; не описаны твои победы и в твое время нет у тебя врагов, все земли покоятся в мире». Дары подносят и ведут лошадей светлокожие слуги (или рабы) князей Рутену. Несущие на себе тяжести, они изображены с красными бородами. Надпись над этим изображением гласит: «Это самый лучший выбор всякой утвари земли их серебра, золота, лазоревого камня, зеленого камня и всяких других драгоценностей». Эти подарки севера весьма ценны по материалу, художественной форме и отделке. Под руководством хару-финикийцев в восточном Средиземноморье развилась и оформилась школа высочайшего уровня искусства. Ее мастера придавали изящные формы не только предметам роскоши, но и вещам повседневного спроса. Эти предметы развозились финикийцами в разные страны и повсюду служили примером для подражания.

В XIV–XIII вв. до н. э. фараоны XIX династии Сети I, Рамзес II и Мернепта совершили новые завоевательные походы в Ханаан. С одной стороны, это были карательные акции по отношению к местному населению, а с другой – акции, связанные с длительными и крупномасштабными войнами с хеттской державой. Так, поход Сети I против Рутену закончился взятием Кадеша (ближневосточного Китежа!) в «земле амореев». Часть своей добычи фараон посвятил своему покровителю – богу Амону. В надписи, посвященной этому событию, говорится: «Царь приносит добычу отцу своему Амону, возвратившись из презренной страны Рутену; (она) состоит из серебра, золота, голубых, зеленых, красных и других самоцветных камней, и из царей народов, которых он держит связанными в руке своей, – дабы наполнить ими (камнями. – А. А.) запасные склады отца своего Амона за победу, дарованную им царю». К этому добавлена надпись о пленных: «Цари народов, не знавших Египта, приводятся пред фараоном вследствие победы его над презренной землей Рутену. Они так говорят, чтобы превознести его святость и воздать хвалу его великим деяниям: Хвала тебе! Сильно имя твое, велика слава твоя, радоваться может народ, подвластный твоей воле, но скованным является тот, который переходит твои границы. (Клянемся) именем твоим! Не знали мы Египта, не входили в него отцы наши. Подари нам свободу из руки твоей». В изображениях даров храму присутствует золото, серебро, драгоценные камни в кошельках или мешках, а также разные золотые сосуды. Все эти вещи украшены головами животных и другими изящными украшениями, свидетельствующими о высочайшем художественном вкусе и филигранной технике ювелиров Передней Азии.

Любопытна та связь, которую устанавливает надпись между рутенами и хеттами: «Великих царей презренной земли Рутену ведет сюда царь вследствие своих побед над народом хита, чтобы наполнить хранилища своего отца Амона-Ра, господина Фив, потому что он ему даровал победу над миром юга и подчинение мира северного». Под «миром северным» здесь понимается страна Рутену, которая до похода Сети I контролировалась хеттами.

В середине XIV в. до н. э. хетты разгромили митаннийцев. После этого нашествия государство Митанни вступает в полосу смут и раздоров. В ходе борьбы за высший престол арии утрачивают здесь свои позиции: с середины XIII в. до н. э. среди имен митаннийской знати пропадают арийские имена. Свою возросшую силу хетты продемонстрировали и Египту. На рубеже XIII–XII вв. до н. э. объединенная коалиция азиатских стран во главе с хеттским царем Муваттали отразила набег египтян на Сирию. Для войны в Азии фараон Рамзес II собрал двадцатитысячное войско. Армия Муваттали состояла из 30 тысяч воинов. Решающее сражение состоялось у города Кадеш на реке Оронт (близ современного города Хомс в Сирии). В этой битве египтянам устроили засаду, и хотя Рамзесу II удалось вырваться из окружения и отбиться от противника, он не сумел победить хеттов и овладеть городом. Однако и хеттам не удалось продвинуться на юг. Для народов Митанни, Рутену и Арсавы ее исход, думается, до некоторой степени был безразличен, поскольку сражались их враги. Но их воины, как подданные хеттского царя, входили в состав его войска.

Египтяне при поддержке семитских племен планомерно «выдавливали» арийские племена с территории Ханаана. Союз с митаннийцами позволил рутенам несколько приостановить этот процесс, правители с арийскими именами известны в Палестине вплоть до XIV в. до н. э., что объясняется сильным влиянием здесь митаннийцев, но в целом арии все более и более «растворялись» в местной среде. В восьмой год царствования Рамзес II совершил карательную экспедицию в Ханаан. Египтяне воевали в той части страны, которая позднее стала называться Галилеей. Жители этой области и соседних с ней местностей так упорно противодействовали фараону, что он специально предпринял против них поход, закончившийся взятием их укрепленных мест и отправлением в Египет военнопленными их царей, старшин и всех способных носить оружие. Раздражение египтян против этих возмутившихся народов высказалось в изображениях, в которых победители злословят над побежденными, бьют их и, для обозначения презрения к ним, дергают их за длинные ханаанские бороды. Изображение взятых городов находилось на одном из пилонов Рамзесова храма западной части Фив. Для каждой крепости была начертана особая надпись, начинающаяся словами: «Это город, взятый царем в год 8-й»; к этому добавлялось название местности. В частности, был захвачен ряд городов в земле амореев, а также Салем (по-древнееврейски «мир»). Традиционно полагают, что это укороченное название Иеру-салима, то есть «Яр-мира» – или «Мира ариев».

После многолетней кровопролитной войны между египтянами и хеттами был заключен мирный договор, скрепленный женитьбой Рамзеса II на дочери хеттского царя. «Это был оборонительный и наступательный союз, имевший целью держать в повиновении беспокойный и буйный мир ханаанских народов, находящийся посредине между договаривающимися сторонами, и, кроме того, воспрепятствовать всякому восстанию и движению враждебно настроенных семитов и вогнать их в те пределы, которые были им назначены. Мы заметим, что в этом договоре обращено особое внимание на тех дурно настроенных подданных Египта, которые стремились выселиться из долины Нила. Между строками, кажется, можно читать о народе израильском, который со времени своего вошествия в Египет умножился чрезмерно и, по всей вероятности, готовился уже выйти из-под власти своих притеснителей» (Г. Бругш. Все о Египте). Важно добавить, что этот договор был направлен и против арийских племен, которые героически пытались отстаивать свою независимость. Достаточно сказать, что в это время для обозначения витязя египтяне стали использовать слово «ариэль». В этом слове только суффикс «эль» можно считать семитским по происхождению, но корневая основа арийская. Семиты называли богатырей-ариев на свой лад – ариэлями, и это название прижилось у египтян в значении «прекрасного воина», «героя».

Приблизительно в середине XIII в. до н. э. малоазийская Арсава сумела освободиться из-под власти хеттов. В то время это был единственный «островок» в Передней Азии и на Ближнем Востоке, где представители арийских племен могли считать себя независимыми. Но впереди уже маячил призрак Троянской войны – войны, в ходе которой Средиземноморская Русь погибла. Но одним из ее «осколков», закалившимся в этой войне и впоследствии вышедшим на арену мировой истории, стал народ скифов.

Когда же возник этноним «скифы»? И что он означает?

Разговор на эту тему очень полезно начать с ряда важнейших наблюдений, приведенных в книге Л. А. Гиндина и В. Л. Цымбурского «Гомер и история Восточного Средиземноморья». В «Илиаде» особую роль играют Скейские ворота. Они непосредственно обращены к полю битвы: над ними восседают на стене троянские старейшины, глядя на подступающее к городу ахейское войско, через них выезжает Приам для принесения клятвы перед поединком Менелая с Парисом. Эти ворота неоднократно упоминаются Гомером и в других местах поэмы, очень часто в контекстах, где речь идет о выходе троянцев на битву или об их отступлении в город. Поскольку, согласно поэме, смотр ахейских войск происходил в находившейся к югу от Илиона Скамандрийской долине, надо полагать, что Скейские ворота смотрели на юг. Наряду с ними в поэме упоминаются также и Дарданские ворота. Они обращены к древнему троянскому городу Дардану, лежавшему на северо-северо-востоке от Илиона. Эти ворота упоминаются лишь однажды.

Гомер как бы предлагает различать «скейскую» и «дарданскую» часть Троады. Дарданы – ближайшие родственники троянцев. Эней, излагавший свою родословную перед поединком с Ахиллом, возводил себя и род Приама к общему предку Дардану. Согласно преданию, он был первым царем страны Дардании. После него на трон взошел его сын Эрихтоний, потом сын Эрихтония Трос. Когда сын Троса Ил основал Трою (которая в честь него называлась также Илионом), род Дарданов разделился: в Дардании правила старшая ветвь (Ассарак, Капис, Анхис – отец Энея), а в Трое – младшая (Ил, Лаомедон, Приам). После взятия Трои ахейцами власть потомков Дардана в этой земле прекратилась, но имя Дардана сохранилось в названии пролива между Европой и Малой Азией – в древние времена его называли Геллеспонтом, а не Дарданеллами. Между троянцами и дарданами, по-видимому, существовали прочные связи – недаром ведь в «Илиаде» при обращении к защитникам города многократно повторяется: «Слушайте меня, троянцы, дарданы и союзники!» Имя дарданов, как участников битвы при Кадеше, было известно и фараонам, и это является весомым доказательством того, что они играли немаловажную роль в средиземноморской истории того времени. Так что смысл названия Дарданских ворот, открывавших путь в Дарданию, совершенно ясен. Но относительно Скейских ворот этого сказать нельзя.

В свете поиска малоазийских корней скифов весьма заманчиво предположить, что, равно как и Дарданские, Скейские ворота связаны с определенным историческим народом, который был причастен к истории Трои. Эта идея отнюдь не нова. Уже Страбон сближал название ворот с именем фракийского племени скеев, по-видимому, родственным упоминаемому им названию реки Скей и отразившимся в обозначении некой крепости как «Скейской стены». Стефан Византийский, ссылаясь на Гекатея, говорил о скеях в описании Европы, помещая их между Троадой и Фракией. Историк Полиэн писал о фракийском племени скайбоев (скей-воев, воинственных скеев), отмечая существование в континентальной части Фракии «города или поселения скеев». Свое микроисследование Л. А. Гиндин и В. Л. Цымбурский заключают так: «Вероятность проникновения скеев в Северо-Западную Анатолию выводится не только из сопоставления свидетельства Гекатея с ролью Скейских ворот в повествовании Гомера. Оно может быть подкреплено и некоторыми дополнительными данными. В этрусской ономастике, отличающейся многочисленными западноанатолийскими вкраплениями, обращают на себя внимание родовые имена Скева, Скевия с этрусско-латинскими продолжениями Скаева, Скаевиниус, Скаевола <…> С другой стороны, Г. Б. Джаукян предполагает участие фракийских скеев в великом движении северобалканских народов, включая фракийские, протофригийские и протоармянские племена, в конце II – начале I тыс. до н. э. прошедшие с битвами всю Анатолию до восточных ее пределов. <…> Если принять эту гипотезу, можно будет объяснить полное отсутствие скеев в исторической Трое. Между тем некогда они должны были играть в ее истории весьма заметную роль, если их имя и местопребывание стали одним из важнейших ориентиров в греческих воспоминаниях о планировке Илиона».

Мы принимаем эту идею. Но, со своей стороны, хотим дополнить и уточнить ее. Помимо Скейских ворот, в «Илиаде» есть еще одно важное указание на присутствие скеев в Троаде. Одного из богов, покровительствующего троянцам, зовут Скамандр. Такое же название имеет и река, протекающая на троянской равнине. О ней сказано в «Илиаде» (XX, 73–74): «великая глубоководная река, которую Ксанфом называют боги, а смертные Скамандром». Это название возникло из праформы «Ска-меандр». Его первая часть является собственно именем, а вторая означает «речная излучина». В нашем прочтении Скамандр – это река Ска. Ее имя связано с названием народа скеев.

Известно, что в коалицию стран Арсавы входила страна реки Сеха. Эту реку можно отождествить и с гомеровским Скамандром, и со страбоновской Скеей. Сразу три источника говорят о существовании скейского топонима, и это верный признак того, что скеи не были в Троаде случайными гостями.

Теперь о главном. Примем, что фракийские скеи, придя в Малую Азию, стали называться скифами. Каков тогда смысл их имени? Некоторые историки и сегодня толкуют его как «скитальцы», то есть кочующие с места на место. Такое определение очень подходит скифам, но, думается, не оно лежит в основе их имени. Мы принимаем мнение болгарского ученого Д. Дечева, который предложил производить этноним скеев от индоевропейского корня *skai – «светлый». Тогда скифы-скеи – это попросту светлые (светловолосые, светлолицые, светлокожие). Косвенно эту версию подтверждает божественное название реки Скамандр. Ксанф по-гречески значит «рыжий, светло-золотистый», следовательно, и Скамандр можно переводить как «светлый меандр».

Страбон упоминает о фракийских ксанфиях: это те же золотоволосые скеи. Изначально они проживали в Подунавье (в области Мисия). Временем их миграции в Малую Азию естественно считать середину II тыс. до н. э., то есть тот момент, когда начинала складываться скифская общность. Как итог их переселения, между Троей и Лидией возникла малоазийская Мисия, частично совпадающая с областью, известной хеттам как «Страна реки Сеха».

Скейские ворота в Трое выходили на юг – точно в том направлении, где находилась соседняя Мисия. Вот и решение вопроса, почему Гомер не упоминает о скеях: их стали называть мисами (мизами). Первый широкомасштабный поход войска греков в Малую Азию, предшествующий осаде Трои, превратился в войну против мисийцев. Вполне понятно, что это свидетельство мифов отражает, быть может, лишь один небольшой эпизод целой военной кампании под названием «Троянская война», но мы обязаны отметить, что мисийцы, сражаясь без помощи союзников, в одиночку отразили греческое нашествие. Это доказывает высочайшую боеспособность мисов.

В основу названия племени мизов положено слово «муж». Оно по-разному выглядит в разных славянских языках: «моз» в словенском, «муз» в словацком, «маз» в польском (родительный падеж «меза») и родственно древнеиндийскому manu – «человек, муж», авестийскому manus и английскому man (у англичан от него образованы уважительные формы обращения «мисс», «миссис», «мистер»). В ведийской мифологии Ману рассматривается как первый человек и царь людей на земле. Арии принесли этот образ не только в далекую Индию, но и к германским племенам, которые считали своим прародителем Маннуса, и на Крит, достигший наивысшего могущества при легендарном царе Миносе, и в Египет, где первый царь первой династии носил имя Менес, а имя сына мифического первого царя было Манерос («Муж-рос»). Но распространившийся на огромных пространствах язык ариев (древнейший вариант русского), служивший способом общения народов, вовлеченных в «арийскую орбиту», не оставался неизменным. Это происходило отчасти и вследствие того, что язык, как живое образование, может изменяться сам по себе. Главная причина, однако, заключалась в том, что арии соприкоснулись с разными народами и перенимали их варианты произношения своих слов.

В трояно-фракийском регионе (области Фракии и Троады) в середине II тыс. до н. э. соседствовали арийские (проторусские), праславянские и другие индоевропейские племена. Их диалог и предопределил переход арийской формы «man» («men») в славянскую «муз» («моз», «мез», «мис»). Страбон писал: «мисийцы, меоны и мейоны – одна и та же народность». Геродот сообщает, что Мис (прародитель мисийцев) и Лид (первопредок лидийцев) были братьями, а древнее название лидийцев было меоны. Иначе говоря, меонийцы (от имени прародителя Ману) были братьями мисийцев (прародитель Муж, Моз или Мис в зависимости от прочтения). Имя «лидийцы» тоже очевидно славянского происхождения. Лид (люд) в славянских языках обозначает «свободного человека» – понятие, очень близкое по своему смыслу к слову «муж». Таким образом, славянские языки (и только они!) свидетельствуют в пользу кровного братства мисийцев и лидийцев. Другое имя последних – «меоны», так и хочется представить формулой «ме (я) + они», утверждающей единство (соборность) народной общности.

Наслоение языковых форм в Малой Азии создало и многообразие в названиях племен. Мисийцы – это те же меонийцы, но говорившие чуть-чуть более на славянский лад. Мы особо подчеркиваем присутствие в языке мисов арийско-славянской «закваски». Скифский (скейский) язык рождался путем ее брожения (в прямом и переносном смыслах). Имена скифских богов, приведенных Геродотом, наглядно демонстрируют, насколько глубоко скифы впитали в себя различные азиатские диалекты, но в основе их языка все равно жило дыхание арийской прародины – края, где, по преданию, жили Эхидна и Борисфена.

Здесь самое время вспомнить о касках, которые начиная с XV в. до н. э. (времени рождения скифского этноса) стали регулярно беспокоить своими набегами хеттов. В индоевропейских языках понятие «ка» («ки») имеет значение «великий», «могущественный». Учитывая это, мы можем расшифровывать название народа касков, как «великие скеи». Не будем «тянуть кота за хвост», но каски были теми самыми царскими скифами, о которых писал Геродот. Из южнорусских степей в Малую Азию был направлен «десант» скеев (будущих скифов), о судьбе которых их прародители непрерывно печалились и которым помогали по мере сил.

Вместе со скеями в Анатолию пришли и их фракийские соседи – племя кебренов. К югу от Скейских ворот находилась равнина Кебрения. По ней струилась река Кебрен, на которой стоял одноименный город, а жителей звали кебренцами или кебренийцами. Еще в конце V в. до н. э. Ксенофонт писал о Кебрене как о «поселении, чрезвычайно укрепленном». На основании этих данных Л. А. Гиндин и В. Л. Цымбурский высказали догадку, что колонисты из скеев и кебренов «перебрались через проливы совместно и заселили соседние области в Троаде южнее Илиона, но потом троянские скеи частично ассимилировались, частично на рубеже II–I тысячелетий до н. э. ушли в глубь Анатолии, как думает Г. Б. Джаукян, с потоком иных мигрантов, кебренцы же освоили получившую их имя долину и на многие сотни лет стали троянским народом».

Эту бесстрастную, академическую версию стоит «оживить», наполнить реальным геополитическим содержанием. В главе второй мы указали, что название народа «кебрены» является искаженным названием «северяне». Как и имя «скеи» оно отражает некоторую общую характеристику племени (или целой группы племен), переселявшихся в Малую Азию. Процесс образования Средиземноморской Руси был сложнейшей и широкомасштабной акцией арийского Севера. В середине II тысячелетия до н. э. египтяне нанесли сокрушительный удар по арийским племенам в Палестине, греки «выдавили» пеласгов с материковой части страны и с Крита, а хетты обозначили свое превосходство в Анатолии. Для поддержки и «подпитки» окруженных с трех сторон соплеменников арийцы-северяне осуществили массовое переселение части своих народов в Малую Азию. Единственным удобным путем был фракийский маршрут.

Миграции скеев и кебренов были синхронными и отражали желание северян контролировать ситуацию в Передней Азии и на Ближнем Востоке. Результатом этой поддержки стало то, что хеттское царство на сто с лишним лет погрузилось в период смут, а страны Митанни и Арсава стали доминировать в регионе. Именно этот исторический момент скифы и считали временем рождения своей общности.

«Илиада» не упоминает напрямую скеев в числе защитников Трои. Но привлечение некоторых дополнительных сведений из греческой мифологии дает основание утверждать, что скейские воины непосредственно участвовали в обороне города. Как известно, скифов называли в Азии еще саками. В связи с этим стоит напомнить, что старшего сына троянского царя Приама звали Эсаком. Имя «Эсак», как и библейское Исак (Исаак), есть просто искаженное при прочтении слово «сак». Матерью Эсака была Арисба. Когда она родила Приаму сына, он выдал ее замуж за Гиртака, от которого она стала матерью Гиртакидов – Азия и Ниса.

Эсак прославился большой любовью к Астеропе, дочери бога реки Кебрен. Когда она умерла, он несколько раз пытался покончить с собой, бросаясь со скалы в море, так что боги, наконец, сжалились над ним и превратили его в птицу нырка. Овидий пересказал этот сюжет в «Метаморфозах», изменив имена матери и возлюбленной Эсака – соответственно на Алексирою и Гесперию, но и у него Гесперия – дочь Кебрена:

Все же был сердцем не груб, не была для любви недоступна

Грудь его. Часто в лесах ловил он Гесперию-нимфу.

Раз увидал он ее на бреге родимом Кебрена…

И греческий миф, и сочинение Овидия устойчиво связывают этнонимы Эсака (Сака) и Кебрена. Любовь Эсака и дочери Кебрена символизирует союзные отношения между племенами скеев (саков) и кебренов. Оба народа проживали в Троаде (области, подвластной троянцам) и участвовали в обороне Трои.

Гомер не рассказывает историю Эсака, но упоминает его брата по матери – Азия, пришедшего на подмогу троянцам:

Азий Гиртакид, который на пламенных конях великих

В Трою принесся из дальней Арисбы, от вод Селлеиса.

Арисба, по всей видимости, название родины матери братьев, носившей такое же имя. Страбон указывает, что в Троаде существовал такой город. Но топоним «дальняя Арисба» следует толковать шире: все ж таки находился он не рядом с Троей. Этимологически слово Арисба родственно названию страны Арсавы. Она располагалась южнее Трои и на достаточном удалении от нее. Именно из страны Арсавы примчался Азий Гиртакид в Трою.

В «Энеиде» Вергилия обнаруживается след и третьего сына Арисбы – Ниса. Он был спутником Энея, бежавшего из горящей Трои. Таким образом, оба брата Эсака защищали троянские рубежи.

Город Арисба существовал также во Фракии, поэтому можно утверждать, что по матери все братья были фракийцами. Азий и Нис родились на западе Анатолии, в стране Арсава, охватывающей области Лидии и Мизии. Установленная нами связь скифов с этими областями позволяет со всей определенностью заключить, что оба они, как и Эсак, были скеями. Таким образом, скифы были в Трое и защищали ее, а Нис оставался в ней до самого конца.

Как и имя русы, то есть русые, этноним скеи мог относиться к целой группе племен, представители которых были светловолосыми и светлолицыми. Такими были, в частности, лувийцы, проживавшие на юго-западе Анатолии и в северной Сирии, такими же были многие троянцы и их союзники, описываемые Гомером в «Илиаде». В сущности, изначально скейская общность образовалась как союз племен стран Арсавы, боровшийся за политическую самостоятельность с хеттами, египтянами и семитами. Это была малоазийская составляющая народа скифов, его южная «половинка». Северная, как будет показано в следующей главе, проживала в междуречье Волги и Дуная, и именно из этой области исходили импульсы скифских миграций начиная с середины II тыс. до н. э.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.