Глава 6. По следам Таргитая и его сыновей

Глава 6. По следам Таргитая и его сыновей

Обратимся теперь к третьей версии относительно происхождения скифов. Она, на наш взгляд, заслуживает наибольшего внимания, так как ее рассказывали сами скифы. По их словам, скифы произошли от первопредка Таргитая, сына Бога Небес, и Борисфены, дочери реки Днепр. У родителей было три сына: старший – Липоксай, средний – Арпоксай и младший – Колаксай. По преданию, которое записал Геродот, в их царствование упали с неба золотой плуг, ярмо, боевой топор и чаша – символы власти над земледельцами и воинами. Сыновья Таргитая захотели поднять эти предметы, но как только двое из старших братьев приблизились к ним, возгорелось пламя и заставило их отступить. Когда же вышел вперед самый младший брат, пламя улеглось. Тогда он взял эти символы власти и стал царствовать над скифами.

Скифы указали на свою связь с Поднепровьем. Это уже не Русский Север или Волга, как в греческих мифах, но по-прежнему пределы Великой Скифии, которая мыслилась античными авторами от Дуная до Уральских гор. Однако из каких краев родом Таргитай? В данном случае восстановление его родословной как раз и решает проблему прародины скифов.

Академик Б. А. Рыбаков предлагает видеть в прародителе скифов старца-богатыря Тарха Тарховича из наших древнейших сказаний. Он живет на Сиянской горе и враждует с Бабой-ягой, которая в этом сюжете выступает предводительницей южного, степного войска: воюет с пастухами быков верхом на коне во главе женского конного отряда. Эта точка зрения поддерживает автохтонную теорию происхождения скифов, но у нее есть два слабых места. Во-первых, само имя Тарх Тархович говорит о том, что у нашего богатыря был отец Тарх, про которого древнерусский эпос ничего не доносит. Во-вторых, форму «Тарх» в имени старца нельзя признать русской по происхождению. Имя Тарх пришло к нам из Малой Азии, и соотносится оно с именем хеттского бога-быка (недаром Тарх Тархович правит пастухами быков). На наш манер богатыря следовало бы величать Тур Турович (то есть Бык, сын Быка).

Но академик Б. А. Рыбаков, безусловно, прав в том, что образы Таргитая и Тарха Тарховича связаны между собой. И если говорить об их общем мифологическом прототипе, то это морской кудесник Торкий, о котором шла речь во второй главе. Он, по всей видимости, и почитался древнерусскими сказителями за отца Тарха Тарховича. Отчество героя – вот и все, что сохранил древнерусский эпос о нем. С катастрофическим потопом исчезло Русское море, и люди, жившие на его берегах, перестали поклоняться морским богам. На первый план вышли солнечные божества, жившие на вершинах гор. Таким как раз и изображали Тарха Тарховича. Что же до его имени, то оно пришло из Азии вместе со скифами. Поэтому можно сказать, что Тарх Тархович – потомок Торкия, один из прародителей скифов, воюющий с племенами амазонок (приазовскими меотами).

Исследователи-иранисты, отстаивая азиатскую теорию происхождения скифов, предлагают сопоставлять Таргитая с иранским Траетаоной, мифическим родоначальником персидских царей, и индийским Траитаной, которые, согласно мифам, боролись с трехглавым драконом и освобождали женщин и стада быков. Но их имена не очень-то схожи с Таргитаем. А вот имена хеттского Тарху и армянского Тарку имеют с ним (с учетом оглушения «г») один корень. Прародиной Таргитая была Малая Азия: скифы – малоазийцы по происхождению, и странно, что еще никто до нас не написал об этом…

Скифы помнили, что исторический Таргитай жил за тысячу лет до вторжения в Скифию персидского царя Дария, то есть около 1513 г. до н. э. Историки относятся к этой информации без всякого интереса. Они раз и навсегда решили для себя, что скифы – ираноязычные племена. В середине II тыс. до н. э. иранцы еще не выделились из арийской общности, поэтому свидетельство скифов о древности своего происхождения расценивается учеными как похвальба. И совершенно напрасно.

Как уже говорилось, в XVI в. до н. э. началось постепенное «выдавливание» арийских племен из восточной Анатолии и северной Месопотамии (хеттами), из Палестины (египтянами), а также из Греции и с Крита (ахейцами). Местом их концентрации стала юго-западная и западная Анатолия, где образовалась коалиция стран Арсавы. На рубеже XV и XIV вв. до н. э. ею правил царь Тархунорадус. Он наголову разбил хеттов и был настолько могуществен, что сам фараон искал брака с его дочерью. Схожесть корней в именах Тархунорадуса и Таргитая очевидна. Компонент «радус» в имени первого из них относится к кругу арийско-славянской лексики и имеет значение «родитель», «радетель» или «раджа» – царь (по-санскритски). Тархунорадус (царь Тархун) жил всего веком позже 1513 г. до н. э. – «официальной» даты рождения скифского царства. Он был одним из представителей династии царей, создавшей государство Арсаву. Неизвестно, правда, был ли он старшим из рода Тархунов, но его политические успехи были наиболее значительными за все время существования Арсавы. Вполне вероятно поэтому, что, говоря о своем прародителе, скифы вспоминали именно Тархунорадуса.

Идея отождествить Тархунорадуса с Таргитаем становится еще более убедительной, если учесть, что имена правителей с основой «тарх» («тарг») в Анатолии чрезвычайно редки. Можно указать разве только царя Таргасналиса, известного по хеттским источникам и правившего во второй половине XIV в. до н. э. страной Капаллой, входившей в состав коалиции «стран Арсавы». В то же время в западной Анатолии обнаружена лувийская иероглифическая надпись, из которой вычитывается царское имя Таргасна-или. У хеттов царей с похожими именами вообще нет. Таким образом, уже сам ареал распространения таких царских имен локализует место скифской прародины.

Особого разговора заслуживают золотые предметы, упавшие с неба перед сынами Таргитая: плуг, ярмо, боевой топор и чаша. Каждый из них, как оказывается, имел свой священный смысл.

Начнем с плуга. Для исследователей, пытающихся изобразить скифов кочевым народом, упоминание о нем – все равно что нож в сердце. Плуг – это значит земледелие, оседлый образ ведения хозяйства, наличие поселений и, конечно же, городов. В связи с этим вспомним историю закладки Рима.

Когда Ромул и Рем решили основать новый город на берегах Тибра, то обратились за помощью к этрускам. В древние времена переселение с одного места на другое было рискованной процедурой: приходилось опасаться, что обожествленные предки разгневаются и обрушат свою кару на колонистов. Плутарх и Дионисий Галикарнасский сообщают, что Ромул пришел к этрускам из Тарквиний с вопросом: какие обряды ему следует совершить, чтобы его предки приняли новый дом?

Царь Тарквиний посовещался с гаруспиками, и те решили помочь латинам. Ритуал закладки нового города осуществлялся в строгом соответствии с древними обычаями этрусков. Когда гаруспики выбрали на Палатинском холме подобающее место, там разожгли огонь. Через этот костер перепрыгнули все, кто пришел с Ромулом на новое поселение, – тем самым они очистились от зла. Затем гаруспики велели Ромулу выкопать в земле круглое углубление в том месте, где будет центр будущего города. Это углубление, или мундус, должно было стать каналом, через который обожествленные предки латинов смогут посещать мир живых в определенные три дня года. Ромул и каждый из его спутников благоговейно опустили в мундус по горсти принесенной с собой священной земли предков. В ходе следующего обряда Ромул должен был провести границу будущего города. Он запряг в бронзовый плуг белого быка и белую корову. Облачившись в священные одеяния, Ромул провел вокруг мундуса на нужном расстоянии глубокую борозду. Ни один человек не дерзнул бы отныне наступить на эту линию или переступить через нее: иначе он рисковал навлечь на себя гнев богов. Предание гласит, что Рем нарушил это правило – и заплатил жизнью за свою провинность.

Бронзовый плуг принадлежал этрускам и был священным предметом бога Тура, почитавшегося в образе белого быка. Этот плуг вычертил границу территории, которая после этого уже находилась под охраной местных богов. Этруски были выходцами из Малой Азии, из Лидии, территория которой входила в свое время в коалицию стран Арсавы. Первым царем этрусков был Тархон (Тархетий), имя которого опять-таки практически совпадает с Таргитаем. Переселившись на Апеннинский полуостров, этруски перенесли туда и древнейшие малоазийские традиции. Как и скифы, они основывали свои города и поселения с помощью священного плуга. Этот ритуал перешел впоследствии в христианство: вспомним хотя бы, как Хома Брут чертил вокруг себя круг-оберег, внутрь которого не могла проникнуть нечистая сила.

Золотое ярмо для быка. Оно воскрешает в памяти одну очень древнюю историю. Помпей Трог, рассказывая о походе Александра Македонского в Малую Азию, пишет: «После этого он двинулся к городу Гордию, расположенному между Великой и Малой Фригией. Александром овладело страстное желание обладать этим городом не столько из-за добычи, сколько потому, что, как он слышал, в этом городе в храме Юпитера находилось ярмо от повозки Гордия; а еще в древности было предсказано оракулом, что тот, кто развяжет узел на этом ярме, будет властвовать над всей Азией.

Вот что лежит в основе этого поверья. Некий Гордий пахал в этих местах на нанятых быках, и вдруг вокруг него начали летать птицы разных пород. Он пошел посоветоваться по этому поводу с авгурами соседнего города, и вот в городских воротах его встретила девушка необычайной красоты. Он стал расспрашивать ее, с каким авгуром ему лучше посоветоваться. Она же, узнав, о чем он хочет просить совета, будучи сама обучена родителями искусству гадания, ответила, что птицы предвещают ему царскую власть, обещав, что будет ему и женой, и соучастницей его чаяний. Такое прекрасное предложение показалось ему первым счастливым шагом к царской власти.

Передняя Азия Хеттского царства (1500–1200 гг. до н. э.)

Но после их свадьбы между фригийцами началась смута. Когда они спросили оракула, когда кончатся распри, то получили ответ: при распрях нужен царь. Тогда вторично спросили, кого именно избрать царем, и получили повеление: поставить царем того, кого они на обратном пути встретят едущим на повозке в храм Юпитера. Им попался навстречу Гордий, и они тотчас приветствовали его как царя. В честь царской власти Гордий поставил в храме Юпитера ту повозку, на которой он ехал, когда ему было вручено царство. После него царствовал сын его Мидас, который, будучи посвященным Орфеем в священные обряды мистерий, распространил почитание богов по всей Фригии. Это в течение всей его жизни служило ему более надежной защитой, чем оружие. Итак, Александр взял город, пришел в храм Юпитера и стал спрашивать о ярме от повозки Гордия. Когда ярмо показали Александру, он не смог найти концов от ремней, скрытых в узлах. Тогда он решил воспользоваться предсказанием оракула, хотя бы применив насилие: он разрубил ремни мечом и, таким способом распутав сплетения ремней, нашел скрытые в узлах концы».

Фригия – область в центральной части Малой Азии. Она соседствовала с Лидией, находившейся западнее. Правление царя Гордия приходится на середину VIII в. до н. э. В Лидии в то время уже более четырехсот лет правили Гераклиды (потомки Геракла), которые были родственны скифам и чтили их древнейшие ритуалы, связанные с культом быка. Отсюда следует, что речь во фригийской легенде идет о том самом золотом ярме, которое упало с неба к сынам Таргитая. Скифы были одним из тех немногих народов, которым удавалось добиться власти над Азией. Геродот упоминает, что «скифы 28 лет владычествовали в Верхней Азии». Помпей Трог утверждал, что скифы добивались этого трижды. В анатолийских царствах развязывание («разрубание») ярма было одним из ритуалов, которые исполнял царь при вступлении на трон. Способность царя управляться с ярмом свидетельствовала о его особом статусе приближенного к богу и открывала, как в случае с Колоксаем, дорогу на трон.

Третий предмет – боевой топор. Думается, что здесь речь идет о том самом топоре, который Геракл похитил у амазонок и передал царице Лидии Омфале. О форме священного оружия тоже гадать не приходится: это лабрис – двусторонний топор. Его небольшим усовершенствованием служит обоюдоострая секира. Это сакральный предмет. Его округлые формы служат символом женского начала, а пронизывающее их топорище (древко) – мужского. Название культового топора родственно слову «лабиринт». Для лингвистов его смысл темен и загадочен, но, как и сами лабиринты, оно русское по происхождению. Лабиринт – это «лоб (ок) Арины (Яры)», заповедное пространство богини ариев. По смыслу это бабье лоно. От этого выражения получил свое название и вавилон – рисунок, напоминающий лабиринт, но составленный из нескольких вписанных друг в друга прямоугольников. Лобное место – не просто возвышение, это еще и алтарь, где в древнейшие времена приносились жертвы Великой Богине. В лабиринте, который мыслился местом связи с миром предков, жертвоприношение осуществлялось в центре спирали. При закладке этрусских городов эту роль играл мундус. Смысл этого этрусского слова теперь совершенно ясен. Мундус, являвшийся священным центром города, мыслился также входом в жилище бога. На его месте в будущем закладывался храм. Кстати, в переводе с греческого имя Омфала означает «пуп», «центр», «середина», что очень подходит для хозяйки мундуса. Обладание лабрисом символизировало контроль над святилищем и власть над городом (обладание военной силой). По преданию, он достался Колаксаю, который и стал царствовать над скифами.

Наконец, последний предмет – чаша. Изначально ее использовали для сбора крови жертвенного быка (древнейший прообраз Грааля), но потом она стала общей чашей ритуального винопития во время религиозных празднеств и при освящении братских союзов. Геродот сообщает, что во время царствования Креза (560–546 гг. до н. э.) спартанцы изготовили в подарок лидийцам медную чашу для смешивания вина, украшенную по краям всевозможными узорами, огромных размеров, вместимостью на 300 амфор. Но она так и не попала в Лидию: то ли потому, что ее похитили в пути, то ли потому, что столицу государства город Сарды к тому времени уже захватили персы. Напрашивается мысль сопоставить эту чашу с тем священным сосудом, о котором упоминает скифская легенда. Но почему ее везут не из Лидии, а наоборот, в Малую Азию? И почему ее изготовление взяли на себя спартанцы?

Все объясняется на редкость просто. Царь Крез принадлежал к роду, сменившему в начале VII в. до н. э. Гераклидов. Но приход новой династии предполагает и обновление святынь. Изготовление новой ритуальной чаши восстанавливало связь с верховным божеством и подчеркивало преемственность царской власти. В Спарте особо почитали Геракла, поэтому чаша, изготовленная там, символизировала братский союз греческих и малоазийских Гераклидов.

Все четыре священные регалии скифских царей обнаруживают связь с Лидией и непосредственно прилегающей к ней Фригией. Все ниточки из клубка скифской легенды ведут к одному и тому же центру. Находит даже объяснение и, казалось бы, малозначительная деталь, что все упавшие с неба предметы были не бронзовыми, не медными, а золотыми. Дело в том, что именно фригийскому царю Мидасу, сыну Гордия, греки приписывали дар обращать все, к чему он прикоснется, в золото. Сказки, как говорится, сказками, но опять-таки нельзя не подчеркнуть, что это предание относилось не к иранскому или какому-нибудь другому правителю, а к малоазийскому тирану.

Для полноты анализа легенды о сыновьях Таргитая нам осталось только объяснить значение их имен и указать те исторические народы, которые они олицетворяли. А согласно Геродоту, «от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата (Арпоксаиса. – А. А.) – племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев (Колаксаиса. – А. А.) – царя – паралатов».

На сегодняшний день принято считать, что имена трех братьев имеют во второй части слова общий элемент, передающий иранское «владыка, царь», а в первой части содержат корни, имеющие значения «гора», «глубь» и «солнце». В такой интерпретации миф о трех братьях моделирует трехчленную по вертикали структуру мира, включающую верхний мир (небо, солнце), нижний мир (земную и водную глубь) и горы как средний, связующий их элемент. Относительно трактовки названий родов, подвластных братьям, сколько-нибудь удовлетворительные версии отсутствуют. Странно, не правда ли? Ведь речь идет о скифском предании, где должна присутствовать самая точная и сокровенная информация. А выходит, что и названия у племен какие-то диковинные (вроде как и не скифские), да и имена братьев – сплошная аллегория.

Всякая легенда есть своеобразное послание к будущим поколениям. Его создатели неизбежно думают о том, что оно должно быть понято их потомками, иначе зачем оно нужно? И вот представьте себе скифских жрецов, которые задались целью донести до нас в завуалированной форме совершенно банальную структуру мира (имена братьев содержат только корни выбранных понятий), да еще и придумали диковинные народности, о которых ни один историк никогда не слышал. Ну, не чудеса ли?! Точнее, насколько глубоко надо было удалиться историкам от истины, чтобы рождать такого рода теории.

Следы сынов Таргитая мы будем искать на малоазийской почве. Для этого рассмотрим ту геополитическую ситуацию, которая сложилась в Анатолии на рубеже XVI и XV вв. до н. э., то есть за тысячу лет до похода Дария на скифов. Хеттская держава находилась в то время в состоянии глубокого кризиса. В противовес ей огромного политического влияния добилась страна Митанни, располагавшаяся в Северной Месопотамии, но распространившая к тому времени свои границы как на запад (на города-царства Северной Сирии), так и на восток – вплоть до северных предгорий Загроса (юго-запад Ирана). Союзником этого митаннийского государства выступала малоазийская Арсава (Средиземноморская Русь).

В свете нашей интерпретации братья Липоксаис, Арпоксаис и Колаксаис должны символизировать те народы, которые составили этот новый (скифский) союз. Колаксаис, которому достались золотые предметы, олицетворяет народ Арсавы (население, проживавшее на территории позднейшей Лидии и близлежащих к ней областей). Липоксаиса естественно связать с историческими лувийцами, проживавшими на севере Сирии и в Ливане (чуть позже, под натиском войск египетских фараонов они мигрировали в южные и юго-западные области Анатолии). Центром их притяжения служил, по-видимому, крупнейший сирийский город Алеппо, название которого родственно имени царя Липо. В своей звонкой огласовке – Либо (Ливо), это имя напоминает и о Ливане, и о Ливии, и о ливийцах (лувийцах) – индоевропейском народе, проживавшем на средиземноморском побережье Сирии, Палестины и Египта. Скорее всего, слово Либо (Ливо, Липо) обозначало Белый (сравни, по-гречески оно звучит как «левкос», а по-латински «альба»). Лувийцы, по-другому, светлые. Напомним также, что они привнесли в скифское сообщество культ богини Света – Табити.

Имя Арпо следует связать с названием восточной области Митанни – Аррапха (современный Киркук). Это едва ли не единственный топоним, созвучный имени скифского царевича во всей Малой Азии, Ираке и Сирии того времени. В Митанни, как мы помним, правили арийцы. Если принять, что название области происходит от формы «Ар-рабхас», то его значение – «Арийская мощь». На санскрите «ксайя» – «племя», «род», «народ», так что имя Арпоксаис следует читать как «из народа Аррапхи». Сила и величие этой области даже по современным меркам впечатляет. Во-первых, в ней находилось огромное количество башенных комплексов, служивших местом сосредоточения ремесленных общин. По юридическим документам, повествующим только о тех из них, которые переходили в другие руки, таких комплексов насчитывается до сотни. Во-вторых, в сравнительно небольшой Аррапхе находилось не менее двух десятков дворцовых центров. И те и другие были центрами ремесленного производства, но если во дворцах ремесленники-профессионалы были представлены единицами, то в каждом из башенных комплексов их насчитывалось до полусотни, не считая членов семей. Дворцы извлекали пользу из оптовой торговли, забирая до 10 % от цены товара – за оплату безопасности передвижения и хранение на складах.

В Аррапхе чтилась триада богов – Тешшуп, Хепат и дитя их Тилла (бугай, корова и телок). Первые двое, как мы установили, вошли в скифский пантеон богов под именами Тагимасада и Апи. Почитание триады (семьи) богов в образе быка, коровы и теленка следует рассматривать как развитие культа бога-быка. Арпоксаис царствовал над траспиями и катиарами. Траспии – это известное в Азии племя, которое историки называли тирсенами или турсами (на Апеннинах они «превратились» в этрусков). Название «катиары» мы предлагаем читать как «хатты-арии». Хатты – это автохтоны, населявшие области центральной Анатолии до прихода туда хеттов. Пришельцы частично вытеснили местное население на юг. Их союз с ариями-митаннийцами и стали называть катиарами. Липоксаис властвовал над авхатами – «благородными хаттами» или «истинными хаттами», которые не смешивались с пришлыми этносами. Если мы правы в истолковании имени Липоксаиса, то авхатов следует считать лувийским племенем. Для исследователей серьезную загадку представляет название племени, которое возглавлял Колаксаис, – паралаты. От безысходности они (в частности, Б. А. Рыбаков) предположили, что это слово надо воспринимать как иранское «парадаты» – «первенствующие». Одному Богу ведомо, сколько диссертаций использовало эту этимологию, но, подобно большинству иранских параллелей, она не ухватывает первоначального, основного смысла понятия. В главе о скифских богах мы уже упоминали о хеттском празднике Нового года – пурулле. Отмечали его и в стране Митанни. На языке митаннийцев (хурритском) это слово означало «храм». Паралаты, следовательно, – это жрецы храма, священническое сословие, хранители культа Солнца. Тут самое время вспомнить о царе паралатов – Коло. Так русские и славяне именовали бога солнца, более поздняя форма его имени – Коляда. Хранители культа Коляды назывались колядунами или просто колдунами. Паралаты – по-нашему, колдуны. Колаксаис возглавлял жреческое сословие скифов, и потому священные золотые реликвии достались ему совсем не случайно. По Геродоту, Колаксаис был первым царем Великой Скифии, а «общее название всех скифов, по имени этого царя, было сколоты» – сыны (потомки) царя Коло.

Итак, скифская общность зародилась как союз племен, входивших в состав государств Арсава (стран Арсавы) и Митанни и оформившийся на рубеже XVI–XV вв. до н. э. История этого союза государств, просуществовавшего до начала XII в. до н. э. (эпохи Троянской войны), есть, по существу, начальный этап скифской истории.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.