4. ПРОПАВШИЕ ЗВЕНЬЯ

4. ПРОПАВШИЕ ЗВЕНЬЯ

Тщательное изучение известной бериевской хронологии вскрывает потрясающие факты, причем некоторые из них полностью проигнорированы ввиду отсутствия изобличающих документов. Во-первых, это касается первого побега Сталина из Иркутской губернии в самом начале 1904 года, по проведении в этом месте ссылки около пяти недель, и нелегального возвращения в Тифлис в качестве беглеца. Многие, озадаченные действиями Сталина, склонялись к выраженной Троцким малоубедительной точке зрения, что факт этот не может не вызвать удивления, так как, стараясь казаться как можно незаметнее, беглые каторжники редко возвращались к своим родным местам, где их слишком легко могла обнаружить постоянно бдительная полиция, тем более когда речь шла не о Петербурге и Москве, а о небольшом провинциальном городе наподобие Тифлиса. Во-вторых, еще больше вызывают удивления приведенные Берией официальные сведения относительно даты следующего ареста Сталина -- 25 марта 1908 года, почти четыре года и три месяца после его первого побега. Какой странный пробел, когда речь идет о периоде, который вобрал в себя такие поворотные моменты, как крупная всеобщая стачка на бакинских нефтепромыслах и кровавое воскресенье в Санкт-Петербурге, давшее толчок жестоко подавленной революции 1905 года. Для Сталина это был период поездок в Финляндию, Стокгольм и Лондон, где он участвовал в тайных конференциях, которые находились под явным наблюдением царских шпионов. Это был период печально известного, сопровождавшегося кровопролитием вооруженного ограбления в 1907 году Тифлисского государственного банка, совершенного под аккомпанемент взрывов нескольких бомб, а также других подобных операций, которые, как считают, Сталин организовал из подполья.

Каким образом Сталину удалось избежать слежки и разоблачения, что само по себе является героическим подвигом, в течение этих грозных четырех с четвертью лет, как это ни странно, не описано в многотомных сочинениях о его революционной карьере. Еще более примечательный характер носит приговор, который был ему вынесен после ареста в Баку 25 марта 1908 года. Будучи в 24-летнем возрасте сослан в 1903 году в Восточную Сибирь отбывать наказание сроком на три года, он, представ перед судом как беглый каторжник с репутацией закоренелого и опасного мятежника, получил по приговору меньший срок, чем предыдущий, из которого он отсидел всего пять недель! И вместо того, чтобы оказаться в отдаленной Сибири, он отправился на два года в Сольвычегодск, в европейскую часть России, в Вологодскую губернию, находящуюся в нескольких стах милях севернее Москвы и восточнее Санкт-Петербурга.

Тайна приобрела еще более загадочный характер, когда Берия воспроизвел в одном из поздних изданий своей книги фотостат подлинного постановления No 4287, отданного шефом жандармерии Бакинской губернии генерал-майором Козинцо-вым. Оно касалось дела Иосифа В. Джугашвили (Сталина). Берия опубликовал это распоряжение в качестве доказательства того, что Сталин был опасен для царской полиции. Отметив, что Сталин бежал из ссылки в Восточной Сибири и находился в соответствии с циркуляром полиции в розыске, генерал Козинцов обратился к начальнику городской полиции Баку с предложением поставить Иосифа Виссарионовича Джугашвили под полицейский надзор в Восточной Сибири сроком на три года. Это постановление не было выполнено. Сталина приговорили к двум годам заключения в европейской части России. Почему? Этот вопрос долго мучил меня, и его решение связано с большой тайной.

Девять месяцев спустя Сталин совершил побег из Вологодской губернии и в следующем 1909 году был вновь арестован в Баку. Несмотря на то что за ним числилось два побега, его отослали в тот же город Сольвычегодск отсидеть свой двухгодичный срок! Рассмотрим еще один документ, взятый Берией из архивов Охранки, чтобы показать, каким опасным врагом являлся Сталин для царского режима. Берия цитирует доклад сотрудника Охранки капитана Галимбатовского от 24 марта 1910 года по делу Кобы Джугашвили, который, согласно докладу, всегда занимал исключительно видное место в деятельности революционных партий. Выводы капитана секретной полиции сводились, в изложении Берии, к тому, что ввиду двух побегов Сталина из места ссылки, в результате чего он не отбыл ни одного из сроков, он предлагал прибегнуть к более строгой мере наказания -- ссылке в наиболее отдаленный район Сибири на пять лет. Как же должен был быть удивлен капитан Галимбатовский, когда Сталина отправили в тот же город Сольвычегодск отсиживать свой двухлетний срок!

Сталин опять совершает побег и вновь оказывается под арестом в Санкт-Петербурге в сентябре 1911 года. Его арестовывают в четвертый раз. Это был период ожесточенной царской реакции. В октябре 1911 года во время торжественного представления в киевской опере, в присутствии царя произошло убийство железного канцлера Столыпина. За этим событием последовала волна репрессий. В декабре 1911 года Сталин -- теперь уже трижды бежавший из мест заключения -- вновь ссылается в тот же вологодский приют, чтобы отсидеть неотбытый срок наказания своего первоначального приговора.

Переломный момент в жизни Сталина произошел после нелегальной конференции в Праге, на которой Ленин сформировал свой Центральный Комитет. По крайней мере, четверо делегатов, включая Малиновского, являлись агентами Охранки. Ленин послал в Вологду, столицу губернии, в которой теперь отбывал наказание Сталин, его земляка Серго Орджоникидзе, чтобы договориться относительно "кооптации" Сталина в ЦК. Орджоникидзе писал затем Ленину, что достиг со Сталиным определенной договоренности и что тот удовлетворен ходом вещей. После этого Малиновский ввел Сталина в состав ЦК. Более того, Сталин должен был стать редактором проектируемой ежедневной газеты "Правда", издание которой предполагалось начать через несколько недель в Санкт-Петербурге. Новые горизонты открывались перед "пламенным кол-хидцем", как назвал Ленин Сталина (Колхида была кавказским царством в древней Парфии). Неудивительно, что Сталин бежал спустя всего лишь несколько дней после визита Орджоникидзе, 29 февраля 1912 года.

Сталина вновь схватили в Санкт-Петербурге в апреле 1912 года. Прошло почти восемь лет после его первого побега. Пришел конец его легкой жизни в привилегированной ссылке. Перед Сталиным маячила власть особого рода: членство во всемогущем ЦК и место главного редактора в редколлегии столичной газеты. Беглый взгляд на бериевскую "хронологию" теперь обнаруживает неожиданную и необъяснимую перемену в политической судьбе Сталина. Его приговорили к ссылке на четыре года в Нарымский край в центральной Сибири. Но уже летом того же года он совершает побег и возвращается в Санкт-Петербург, чтобы надолго остаться в столичном подполье. В начале 1913 года он отправился вместе с Лениным в Краков, а оттуда в длительную поездку за границу. Он был вновь арестован в Санкт-Петербурге в апреле 1913 года и отправлен в отдаленный Туруханский край в Восточной Сибири, где находился до революции. Этот последний арест произошел в результате доноса Малиновского, что привело к поимке нескольких соратников Ленина.

Перечень арестов Сталина точно соответствует приведенному Берией в его "хронологии", бесчисленное количество экземпляров которой было распространено по всему миру. Однако другое опубликованное заявление Берии противоречит его собственным данным. 21 декабря 1939 года по случаю шестидесятой годовщины со дня рождения Сталина Берия преподнес подготовленный коммунистическими партиями десятков стран сборник статей, опубликованный в 1940 году под заголовком "Сталин". В числе авторов сборника были Берия, Молотов, Микоян, Хрущев, Маленков, Каганович. Берия, в частности, писал (в нью-йоркском издании книги, напечатанной коммунистической рабочей библиотекой), что начиная с 1902 года Сталина арестовывали и содержали в тюрьме восемь раз; семь раз его ссылали и шесть раз ему удавалось бежать.

Здесь налицо ряд расхождений между двумя подсчетами, произведенными Берия, которые требуют разъяснения. Вместо приводимых в хронологии шести арестов упоминаются восемь, вместо шести ссылок -- семь, вместо пяти побегов -- шесть. Невероятно, чтобы подобные расхождения явились результатом небрежности со стороны лично Берия, со стороны пресс-бюро ЦК, редактирующего все подобные материалы, и редакторов Коминтерна, которые осуществляют надзор над переводами на иностранные языки. Само собой разумеется, что полицейское досье Сталина содержало ряд неопубликованных фактов, и между 1935--1939 годами выявились побудительные мотивы, вынудившие Берия предпринять попытку запутать этот вопрос.

Покров таинственности станет плотнее при взгляде на жизнь Сталина в его последнем месте ссылки. В Туруханске Сталин находился вместе с другими членами большевистского ЦК, в том числе с Яковом Свердловым, будущим председателем ВЦИК советской республики. Свердлов и Сталин между собой не ладили. В 1924 году, спустя примерно пять лет после неожиданной смерти Свердлова, было объявлено о предстоящей публикации всей его переписки из Туруханска. Известно, что в ней много говорилось о Сталине. Но она так никогда и не увидела света. Однако о поведении Сталина в Туруханске стало кое-что известно. Выявилось, что он поддерживал дружеские отношения с местным офицером полиции надзирателем Кибировым. Это было нарушением всех традиций, существовавших между политическими ссыльными. Одним из последствий этого стало установление Кибировым пристального наблюдения над двумя главными коллегами и соперниками Сталина -- Спандаряном и Свердловым, которые являлись признанными лидерами всей колонии ссыльных.

По какой же причине Охранка изменила свое отношение к Сталину после 1912 года? И если Сталин служил в Охранке, то как обстояли дела с его деятельностью и поездками между Кавказом и Лондоном, Санкт-Петербургом и Стокгольмом? Вряд ли было бы возможно уничтожить все документальные свидетельства о его двойной жизни. Вскоре после своей высылки за границу Троцкий заявил о подозрительном исчезновении определенных документов из советских архивов, а старый кавказский большевик В. Е. Бибинейшвили вспоминал, что вскоре после того, как в Грузию вторглись Советы, туда приехал "таинственный незнакомец" и под фальшивым предлогом захватил корреспонденцию Камо и другие ценные документы, которые исчезли без следа. Троцкий поставил вопрос о том, не похитил ли Сталин с помощью одного из своих агентов у Камо определенные материалы, которые по той или иной причине могли беспокоить Сталина. Кем был Камо? Кавказским большевиком с репутацией Робин Гуда, который лично участвовал в известном вооруженном нападении на тифлисский государственный банк в 1907 году. Будучи арестован, он симулировал сумасшествие и выдержал пытки. Его приговорили к смерти, в последнюю минуту смягчили наказание. После революции он повздорил со Сталиным из-за того, кому приписать заслуги за тифлисский налет. А затем погиб при странных обстоятельствах, хотя даже Троцкий согласился с официальной версией, согласно которой Камо, ехавший в темноте на велосипеде, случайно попал под автомобиль на одной из улиц Тифлиса летом 1922 года. Вскоре после этого инцидента, тем же летом, Сталин отправился на Кавказ, а автор биографии "Камо" Бибинейшвили был репрессирован в ходе большой чистки.

О другом документальном свидетельстве, касающемся Сталина, упомянули два его бывших союзника -- Каменев и Зиновьев, которые оказали ему поддержку в борьбе за власть с Троцким. Когда они порвали со Сталиным в 1925 году, то оба оставили письма в надежном месте, указав, что, если погибнут неожиданно, это будет дело рук Сталина. Точно так же они советовали поступить Троцкому, утверждая, что Сталин был озабочен не тем, как отвечать на доводы Троцкого, а тем, как безнаказанно его устранить. Когда спустя одиннадцать лет Каменев и Зиновьев были уничтожены, их спрятанные письма на свет не появились, хотя и нет никаких доказательств того, что Сталин их уничтожил.

Еще один комплект документов, касающихся Сталина, о которых никогда не упоминалось в прессе, находился, по сообщению из надежного источника, в руках Вадима Смольяни-нова, который в первые годы революции служил личным секретарем Ленина, а затем начальником канцелярии Совета Народных Комиссаров. После ряда перемещений по службе Смольянинов стал жертвой большой чистки, но его документы, как считают, спрятаны в укромном месте в Москве. По свидетельству корреспондента выходившей в Париже газеты Керенского "Дни" за октябрь 1929 года московские круги были полны слухов о том, что член Политбюро и руководитель советских профсоюзов Михаил Томский и глава московского комитета партии Николай Угланов также располагали уймой документов, компрометирующих революционную карьеру Сталина. В январе 1931 года тот же корреспондент газеты "Дни" вновь сообщил о циркулировавших в Москве слухах относительно прошлого Сталина в качестве царского агента. В сообщении говорилось, что Феликс Дзержинский, основатель ЧК, перед самой смертью получил в свое распоряжение документы, доказывавшие, что Сталин был шпионом Охранки, и передал их Томскому. Последний, в свою очередь, дал их на хранение Ворошилову. Томский и Угланов погибли в чистку. Намного раньше при подозрительных обстоятельствах умер Дзержинский. Ворошилов остался жив благодаря тому, что, как утверждает молва, сделал документы недосягаемыми для Сталина, пригрозив, что обнародует их в случае, если с ним что-нибудь случится. Одновременно в январе издававшийся в Берлине меньшевистский журнал "Социалистический вестник", ссылаясь на осведомленные источники, близкие к Кремлю, сообщил об аресте нескольких историков, которые при рассмотрении и анализе сохранившихся папок с документами Охранки обнаружили материалы, инкриминировавшие сотрудничество с Охранным отделением ряда высокопоставленных коммунистических руководителей. Вскоре после этого историки быстро исчезли за тюремными стенами. Ко всем этим сообщениям добавим свидетельства Александра Орлова, бывшего крупного чина сталинской разведки в годы гражданской войны в Испании, сбежавшего в 1938 году в Соединенные Штаты после 21 года службы. В своей книге "Тайная история сталинских преступлений", опубликованной на английском в 1953 году, Орлов утверждал, что ликвидация маршала Тухачевского займет особое место в истории, так как ему, Орлову, из абсолютно заслуживающего доверия и авторитетного источника известно, что дело маршала Тухачевского связано с одним из самых страшных секретов Сталина, который в случае обнародования бросит тень на многое, кажущееся столь непостижимым в поведении Сталина. Мало сомнений в том, что список известных преступлений Сталина теперь пополнился тем, что составляло его самый главный секрет.

Когда эта книга была уже в печати, в журнале "Лайф" от 23 апреля 1956 года появилась статья А. Орлова, в которой впервые обнародованы факты, указывающие на то, что скрывалось за сталинскими преследованиями маршала Тухачевского и всего высшего командования Красной Армии. Обнаруженное старое досье, содержавшее написанные рукой Сталина доносы в царскую секретную полицию, были доведены до сведения И. Е. Якира, командовавшего всеми вооруженными силами на Украине, и Станислава Косиора, члена Политбюро и политического руководителя Украины. Якир полетел в Москву советоваться со своим другом Тухачевским, главнокомандующим Красной Армией. Тухачевский поделился тайной с заместителем наркома обороны Гамарником. В результате этого во главе с маршалом Тухачевским возник заговор, направленный на ликвидацию правления Сталина. Заговорщиков побудило реализовать свои планы неожиданное осознание того факта, что тиран и убийца, ответственный за нескончаемые ужасы (тогда проводились кровавые чистки), был не настоящим революционером, а лицемером, порождением ненавистной Охранки. Но прежде чем заговорщики смогли выработать общую линию осуществления переворота, Сталин пронюхал о заговоре, и все его участники были тотчас уничтожены. Орлов считал, что несколько фотокопий сталинского досье Охранки было сделано. Некоторые из них, а возможно и сами подлинные документы, должны были уцелеть при любых полицейских обысках.

В свете расхождений и подозрительных обстоятельств, связанных с революционным тюремным прошлым Сталина и потоком сообщений о пропаже изобличающих документов, относящихся к этому же периоду, естественно возникает вопрос: было ли простым совпадением то, что сразу после убийства Кирова тогда еще малоизвестному Берии была поручена задача написать историю, доказывающую верность Сталина революционному движению?