С. Уранов. О НЕКОТОРЫХ КОВАРНЫХ ПРИЕМАХ ВЕРБОВОЧНОЙ РАБОТЫ ИНОСТРАННЫХ РАЗВЕДОК[47]

С. Уранов. О НЕКОТОРЫХ КОВАРНЫХ ПРИЕМАХ ВЕРБОВОЧНОЙ РАБОТЫ ИНОСТРАННЫХ РАЗВЕДОК[47]

Шпионаж, вредительство, диверсия являются испытанными средствами в арсенале буржуазных государств. Средства эти употребляются не только для борьбы с вероятными противниками, но и с так называемыми дружественными государствами.

Засылая своих шпионов к нам, стремясь насадить своих людей на важнейших участках, наши враги не ограничиваются этим. Они прилагают также все усилия к тому, чтобы вовлечь в свои шпионские сети неполноценные и неустойчивые элементы из граждан Советского Союза; стремятся опутать их своей шпионской паутиной, толкают их на путь измены родине, действуя шантажем, подкупом, обманом, угрозами заставляют их служить делу врагов Советского Союза. Необходимо помнить, что шпион, диверсант, вредитель опасен тем, что, прикрываясь личиной "своего" человека, он проникает в наши ряды, использует нашу беспечность и легковерие для того, чтобы, выполняя приказ своих хозяев, нанести нам удар в спину, погубить массу советских людей, вызвать несчастья и бедствия и облегчить достижение победы врагу.

Чтобы затруднить врагу его работу, не позволить раскрывать нашу государственную тайну и нанести ущерб нашей обороноспособности и социалистическому строительству, мы обязаны сделать необходимые выводы из полученных нами уроков, мы должны объявить борьбу легковерию, беспечности, которые являются щелями для проникновения врагов. Мы должны вскрыть лукавые и извилистые пути, пользуясь которыми иностранные разведки вовлекают в свои сети подчас неплохих людей, не желающих стать предателями своей родины, но попадающих в шпионы только благодаря отсутствию бдительности и неумению различить врага и его подлых замыслов, скрытых под маской доброжелательства и притворства.

Иностранные разведки стремятся различными способами перебросить на чужую территорию свои подготовленные кадры шпионов. Эти кадры проходят тщательную подготовку у себя дома и направляются в интересующую разведку страну для проведения шпионской работы.

Из периода мировой войны нам известны случаи, когда английский агент "Д-27", окончивший школу агентуры в Девоншире, еще до войны проник в Германию, поступил там добровольцем в германскую армию и вскоре был произведен в лейтенанты. Владея в совершенстве немецким, английским и французским языками, он был переведен в штаб Баварского принца Рупрехта, командующего Баварским корпусом под Лиллем. "Д-27" всю войну вел переписку с английской разведкой. Даже в 1918 году, когда германской разведке удалось получить списки агентов союзной разведки, этот офицер, командовавший уже тогда у немцев полком, ими не был обнаружен. Он сам раскрыл себя в Спа, куда был послан в качестве германского делегата по переговорам о перемирии и где открыто присоединился к английской делегации.

Засылка шпионов в другие страны с задачей их прочного внедрения в организм соответствующего государства практикуется всеми иностранными разведками. Одновременно проводится работа по изучению граждан соседней страны с целью выявления всех тех, кто может быть под тем или иным предлогом, тем или иным методом вовлечен в шпионскую работу. Известно, что почти все лица, получающие разрешение на выезд из Германии, обязаны предварительно явиться во внешнеполитический отдел национал-социалистической партии, где преобладающее большинство из них получают разведывательные задания, а также указания по изучению людей, с которыми им придется встретиться за границей.

Такой же порядок существует в Японии. Изучение иностранных граждан разведкой ведется только под одним углом -- как успешнее вовлечь их в разведывательную шпионскую работу. Как и до войны, немецкая разведка разработала специальную картотеку, которая разбивается по городам проживания, отраслям работы, индивидуальным признакам людей, намечающихся для вовлечения в шпионскую сеть[48].

Эти списки "кандидатов" в шпионы, очень часто невольных жертв шпионского шантажа, составляются по разным признакам, в первую очередь, конечно, принимаются во внимание политически неустойчивые, колеблющиеся элементы, затем люди со всякого рода слабостями и пороками, склонностями к выпивке, извращениям, замеченные в нечестном отношении к государственным средствам, совершающие растраты и т. д.

Располагая таким списком в той или иной мере скомпрометированных людей, иностранные разведки пользуются выездом этих людей за границу для привлечения к шпионской работе. Для вербовки людей, живущих в своей стране, посылаются специальные агенты-вербовщики. Шпионы, посылаемые в Советский Союз, проходят тщательную подготовку. Их совершенствуют в знании языка, заставляют читать местную советскую прессу, в зависимости от того места, куда шпион направляется, обучают радиоделу, заставляют ежедневно в порядке подготовки слушать советские радиопередачи. В польской разведке, например, для всех подготовляемых для работы в СССР шпионов существуют специальные "рекомендуемые" списки минимума литературы, которую шпион должен обязательно прочитать и уметь толковать в духе советской критики. В эти списки входят такие книги, как "Поднятая целина", "Чапаев", "Бруски", "Как закалялась сталь". В последнее время польских разведчиков также заставляют изучать новую советскую Конституцию, историю партии, материалы по стахановскому движению. От них требуют умения пользоваться советской терминологией.

Подготовленные таким образом шпионы-вербовщики под видом иностранных туристов, транзитных пассажиров отправляются в СССР или просто нелегально перебрасываются в Советский Союз, имея задачу вербовать людей для своей шпионской работы.

Всякий шпион, посланный к нам из капиталистических стран, стремится поскорее акклиматизироваться в советских условиях, сходить за советского человека, устроиться на работу. Особенно это облегчается полным отсутствием у нас безработицы. Шпион стремится проникнуть на завод, поступить в советское учреждение, завести там знакомство, посмотреть, кого и каким образом можно втянуть в свою сеть. С этой целью шпион обеспечивает себя подложным или краденым паспортом, иногда даже партийным билетом, всякого рода справками и рекомендациями. Для своей легализации шпион не останавливается ни перед какими средствами. Он начинает, например, разыскивать доверчивых женщин или известных на заводе девушек-стахановок из семей старых кадровых рабочих с тем, чтобы, породнившись с ними, сразу войти в крепкую и известную на заводе среду как "мужу такой-то", "зятю или родственнику такого-то". Для выполнения шпионских задач все средства хороши: и "активность" в общественной жизни, и "стахановская работа", и подхалимство, и угодничество, и лесть, и, наконец, неоднократные "женитьбы" и "разводы" с целью подыскания более подходящей партии.

Таким образом, пользуясь притуплением бдительности или полным ее отсутствием, враг попадает в наши ряды, становится "своим" человеком. Обосновавшись на предприятии или в учреждении, шпион начинает постепенно развивать вербовочную работу среди людей нашей страны, стремясь превратить их в изменников родины и заставить работать на иностранную разведку.

Как показали последние процессы, троцкисты, зиновьевцы и правые отщепенцы -- враги народа быстро откликнулись на призыв своих хозяев из фашистского лагеря и не за страх, а за совесть старались работать для японо-германского фашизма. Суд над троцкистско-японо-немецкой агентурой показал, что эти грязные предатели -- троцкисты, вредители, шпионы, диверсанты с такой же энергией искали хозяев среди фашистских разведок, как последние искали троцкистов в качестве своих агентов.

Сложнее вербовать для шпионской работы людей, ничего общего не имеющих с троцкистскими предателями. Таких ранее честных людей фашистские разведчики не выпускают из поля своего внимания и, пользуясь всевозможными грязными методами, стремятся их втянуть в свою шпионскую работу, запутывая их в материальном и моральном отношении, применяя шантаж и запугивание.

Если шпион не находит готовых людей среди обиженных, политически неустойчивых, безвольных болтунов и людей порочных, он намечает себе жертвы и искусственно развивает у них то, что ему нужно -- обиды, неудовлетворенность, пороки, а иногда умышленно компрометирует их в глазах окружающих.

Например, известны случаи, когда по адресу облюбованного иностранной разведкой человека посылают антисоветскую листовку, затем тщательно наблюдают, как будет реагировать получивший ее. Если он никому о получении контрреволюционной листовки не сообщил, не поставил в известность партийные или советские органы, даже уничтожил листовку, тогда к нему через некоторое время является шпион-вербовщик, склоняя его на работу в пользу иностранной разведки. Когда гражданин начинает возмущаться получением такого предложения, грозить сообщить властям, шпион-вербовщик хладнокровно парирует это фактом получения и скрытия антисоветской прокламации, указывая на то, что этот факт легко доказать через почтальона, принесшего письмо, и т.д. Не получив в первый раз согласия на работу, шпион не успокаивается. Через некоторое время он опять возвращается к тому же человеку, теперь уже застращивая его тем, что данный гражданин не выдал его властям в первый раз. Шпион требует только минимальных, почти не секретных сведений, которые ему-де очень нужны, предлагает деньги, обещает после получения этих данных больше не приставать. А дальше все идет как по писаному: "послушавшийся" в первый раз попадает в трясину, из которой ему уже не выбраться, как уже запачканному, и становится марионеткой в руках ловкого шпиона.

Для того чтобы ближе и интимнее сойтись с намеченным к вербовке человеком, шпионы практикуют различные способы. Нередко, когда хозяйственник едет в командировку или на курорт, его в вагоне "узнает" обрадованный неожиданной встречей вербовщик, который, "оказывается, имеет общих знакомых" и т. п. В процессе длительного пути вербовщик прощупывает со всех сторон свою жертву, улавливает слабые места и начинает плести свою паутину. Нередко с этой же целью пользуются встречей на курорте, где времени излишек, где имеются возможности прогулок, где легко сходятся, особенно с интересными и услужливыми людьми, на первый взгляд не вызывающими сомнений.

Известен ряд случаев, когда шпионы-вербовщики подставляли наивным людям жен. Эти жены "чутко" проявляли повышенный интерес к работе своих мужей, выведывали их служебные секреты. Получив достаточно материалов, чтобы политически скомпрометировать "мужа", такая жена раскрывала карты, предлагая в лоб перейти на прямую, хорошо оплачиваемую службу "своей" разведки. Не у всех находилось достаточно мужества для честного выхода из такого положения. А этим-то и пользовались шпионы и превращали свою бессознательную и беспечную жертву в изменника и предателя своей родины.

На самом же деле каждый честный советский гражданин имеет полностью возможность отвести от себя грязные шпионские поползновения, освободиться от опутывающей его паутины и принести пользу своей родине, разоблачив назойливо пристающих шпионов. Для этого следует только понять, что всякое допущение ошибки или проступка, даже тяжелого преступления, если их признать, не скрывать, довести до сведения органов советской власти, составляет менее тяжелую вину, чем секретный сговор с врагом родины и выполнение шпионских заданий. Следует всегда иметь в виду, что человек, ставший на путь сговора с иностранной разведкой, больше никогда уже не располагает собой, постепенно, начиная с невинных поручений, его заставляют сначала стать шпионом, а потом требуют безропотного выполнения диверсий и террористических актов. Стоит только подать шпиону палец, как он завладеет всей жертвой до конца и сделает из ранее честного человека предателя и убийцу.

Так, например, было с молодым инженером Строиловым, осужденным по последнему процессу шпионов-троцкистов. Этого человека воспитала советская власть, обучила, сделала специалистом. Попав в руки шпионов, он постепенно превратился в предателя родины, вредителя и диверсанта. Сначала Строилову во время его пребывания в командировке в Германии немецкие шпионы дали почитать книгу Троцкого, потом стали потчевать другой контрреволюционной литературой, а кончили тем, что стали его шантажировать, угрожая выдать советским властям, используя также такой мотив, что самое общение Строилова с типами вроде немецкого шпиона Берга уже достаточно его компрометирует. Строилов вместо того, чтобы по-честному вскрыть эти махинации немецких шпионов и тем спасти себя от их преследования, предпочел замолчать свои проступки и за обещание не выдавать его советской власти выдал немецкой разведке расписку с обещанием давать интересующие ее сведения и, таким образом, целиком, со всеми потрохами попал в лапы Гестапо. Когда Строилов вернулся на родину, его уже не оставляли в покое и заставили заниматься вредительством и диверсией. Таким образом гестапо перекинуло мост между шпионом Строиловым и троцкистскими агентами в Кузбассе. Между тем для всех ясно, что Строилов мог не только избежать своей презренной службы предателя-шпиона и диверсанта, но мог, своевременно вскрыв подлые интриги агентов гестапо, принести пользу своей родине и остаться верным ее сыном.

Если на нашей советской территории шпионам приходится действовать с величайшей осмотрительностью во избежание провалов и разоблачения со стороны нашей советской и партийной общественности и органов НКВД, то на своей фашистской родине, по отношению к приехавшим туда советским гражданам, они ведут себя цинично и напористо. Уже при проезде через территорию Польши или Германии в поездах подсаживают к советским гражданам попутчиков, всячески стремящихся прощупать едущих и под всякими предлогами завлечь их в свои сети.

Ряд случаев, взятых из жизни, показывает, насколько бдительными должны быть наши инженеры, хозяйственники и другие лица, едущие по делам за границу, для того, чтобы не попасть в ловко расставленные сети иностранного шпионажа.

Некий советский работник "Л", приехав за границу, решил изучать иностранный язык. Дал объявление в газете, что ищет учителя. Среди многочисленных полученных им писем было одно письмо, где трогательно рассказывалось о тяжелом материальном положении автора, а именно: некая учительница, являясь кормильцем семьи из трех человек, просит не давать окончательного решения другим учителям, пока в личных переговорах не убедится, что по знанию языка и методу преподавания данная учительница заслуживает предпочтения перед всеми остальными. "Л" был холостяком, среди товарищей слыл за хорошего партийца, общественника, скромного в быту человека. Участок его работы был хотя и технический, но весьма ответственный, ибо по характеру работы ему были известны многие важные государственные секреты. "Л" ответил согласием и просил "нуждающуюся" учительницу прийти к нему для переговоров. В назначенное время явилась молодая, 26 лет, красивая девушка, назвала себя Мери и с первой же беседы обворожила "Л" своей скромной внешностью и растрогала его повестью о своем тяжелом материальном положении.

Начавшиеся уроки проходили на квартире "Л" в течение нескольких месяцев нормально. За это время "Л" подружился со своей учительницей, начались совместные прогулки за город, хождения в кино и т. д. Отношения становились все более дружественными. За все время совместных занятий Мери ни разу не задавала каких-либо вопросов, могущих вызвать подозрения. В вопросах политики она разбиралась мало, хотя и говорила, что втайне от матери, фанатически верующей женщины, она читала книги о Советском Союзе и, несомненно, если бы она имела больше свободного времени, она разделяла бы взгляды большевиков. Однажды вечером, во время обычного урока, Мери почувствовала себя плохо. Она попросила вызвать врача -- ее дальнего родственника "Н". К приезду врача Мери стало хуже, пришлось ее положить на диван. Приехавший врач установил сильное переутомление и ослабление сердечной деятельности. Врач дал порошки, сказал, что она скоро успокоится и уснет, предложил "Л" не беспокоить Мери, дать ей спокойно полежать и уехал. Проходили часы, Мери не просыпалась, и когда подошел третий час ночи, "Л" стал опасаться, что если даже она и проснется, то в это время уже неудобно выпускать ее из квартиры. Утомленный "Л" вскоре и сам заснул. Проснувшись утром, "Л", к своему удивлению, не нашел Мери на диване, не оказалось также ее и в квартире. Он был еще более удивлен, когда он не нашел ключей ни от парадного, ни от черного хода своей квартиры. Ключи исчезли, и сколько их "Л" ни искал, найти не мог. Пришлось по телефону вызвать слесаря ломать замок. Вместо того чтобы пойти к своим товарищам и рассказать о происшедшем, "Л" стал опасаться, как бы кто-либо не подумал, что дело было не так, как он расскажет, что между ним и Мери произошло что-либо, что никто не поверит истории с исчезновением ключей и что в результате всего происшедшего о нем начнут говорить, перевернут факты и могут начаться разговоры, от которых, кроме неприятности, ждать нечего. "Смолчать, -- решил "Л", -- ведь кроме меня никто ничего не знает". Дело же заключалось в том, что "Л" и не подозревал, что контрразведка, агентом которой была Мери, все свои планы построила именно на том психологическом моменте, что "Л" побоится рассказать кому-нибудь о ночевке Мери у него на квартире, исчезновении ключей и сломанных дверях.

Когда прошло некоторое время и "Л" начал забывать уже происшедшее, однажды вечером к нему на квартиру явился незнакомый человек и, представившись агентом местной контрразведки, сказал, что имеет поручение от шефа контрразведки встретиться с ним и переговорить о случившемся между ним и Мери. По словам агента, Мери подала в контрразведку заявление, что ее ученик -- сотрудник такого-то советского учреждения за границей, с которым она занималась много месяцев, который вел себя добропорядочно, во время последнего урока предложил ей чай с пирожным. Во время еды она почувствовала головокружение. "Л" вызвал врача, который дал ей порошки. После порошков она почувствовала себя немного легче и уснула. Ночью она неожиданно проснулась от какой-то тяжести и сильной физической боли. Придя в себя, она увидела у себя на диване "Л", который будто бы пытался ее изнасиловать, причем попытки свои сопровождал садистскими мучениями и искусал ее не меньше чем в 15 местах. После недолгого сопротивления ей удалось вырваться и убежать в другую комнату. Однако и там "Л" ее настиг, и борьба между ними возобновилась. В момент безвыходности Мери схватила стоявшую на столе чашку с солью и высыпала ее в глаза "Л". Боясь, что "Л", находясь в состоянии безумия, будет ее преследовать, Мери выбежала и заперла парадный и черный ход квартиры. К своему заявлению Мери приложила связку ключей и свидетельство доктора "Н", который был вызван на квартиру к "Л" и который подтвердил, что "Л" уговаривал его не увозить Мери домой и лучше оставить ее у него на квартире. В свидетельстве доктор указал, что на следующий день Мери явилась к нему в сильном расстройстве и на теле ее были обнаружены 15 укусов с кровоподтеками.

Слушая агента, "Л" уже находился в состоянии транса, не мог собрать своих мыслей. Одно он начал ясно понимать, что находится на краю пропасти и весь во власти этого незнакомого ему человека. Он был поглощен мыслью о спасении себя, не понимая, что единственный путь -- пойти и все рассказать близким друзьям, другое же решение -- немедленная гибель. План контрразведки был разработан тщательно. Вербовка "Л" была намечена так, чтобы психологически представить ему контрразведку не в роли его душителя, затеявшего все это дело, а в роли спасителя, который в минуту жизни трудную пришел ему на помощь, и поэтому таким хорошим людям из контрразведки можно оказать кое-какие "мелкие" услуги.

Агент указал, что контрразведка не заинтересована в его компрометации и скандале, ибо речь идет не о рядовом человеке, а об ответственном сотруднике страны, с которой его правительство находится в нормальных дипломатических отношениях. Но так как заявление поступило, контрразведка обязана вести дознание и передать дело прокурору. По этому делу они уже вызывали Мери, допрашивали ее и по своей инициативе предложили ей не поднимать скандала и пойти на мировую. Мери долго не соглашалась, но под нажимом контрразведки дала согласие, но при условиии, что в 5-дневный срок она получит 5 тыс. золотых рублей. "Л" сначала не соглашался, потом соглашался на меньшую сумму, но агент заявил, что он не уполномочен вести такие переговоры. В течение последующих дней "Л" встречался с агентом, доказывая ему, что денег не имеет и достать их не может. На третий день на свидание с "Л" пришел иностранец, назвавший себя помощником начальника контрразведки. Он дал понять "Л", что готов помочь ему достать в банке деньги, однако взамен этой услуги он надеется получить от "Л" некоторую компенсацию. Контрразведка много не просит, она заинтересована, чтобы в стране были мир и порядок, а к ней поступает много доносов. Часто правду от лжи трудно отличить, и поэтому контрразведка просит лишь давать свои заключения и мнение об интересующих ее лицах.

"Л" ожидал гораздо худшего. Ему это требование показалось невинным. Он даже начал себя убеждать в том, что он делает очень хорошее дело -- будет спасать советских людей от возможной клеветы со стороны врагов Советского Союза. Еще один шаг -- и "Л" стал бы на гибельный путь предательства родины.

Однако врагу не удалось торжествовать. Внешнее поведение "Л" не прошло незаметно для его товарищей по работе. Дошли слухи об истории со взломанными дверями, заметили, что "Л" избегает друзей, пропадает неизвестно где по вечерам, лжет, отвечая на вопросы. Обратило не себя внимание, что "Л" усиленно занимается продажей некоторых вещей, пытается занимать деньги. С ним решили поговорить по-товарищески, и "Л" нашел в себе в последний момент мужество обо всем рассказать.

Мы нарочно подробно остановились на этом примере, чтобы показать, как отсутствие бдительности, казалось бы в таком простом вопросе, как подбор преподавателя иностранного языка, убаюкивание себя тем, что враг не так коварен, как его рисуют, малодушие и отсутствие сознания своего долга перед родиной привели до того честного, ничем не запятнанного гражданина, каким раньше был "Л", в лапы злейшего врага нашей родины, который, как правило, всегда начинает с просьбы об оказании мелких услуг, с тем чтобы впоследствии заставить совершать убийства, поджоги и шпионаж.

Известен также ряд других случаев, когда враг, пользуясь распущенностью некоторых советских граждан, попавших в заграничную командировку, подставлял им женщин, затем заставлял давать удовлетворение объявившемуся "оскорбленному мужу" и под видом компенсации за то, что дело замяли, не довели до скандала, склонял легковесных и распущенных людей к шпионажу, к измене родине. С одним советским гражданином, ранее будто бы безупречным, случилось такое бедствие, когда он был в командировке в Японии. Он стал часто посещать рестораны и другие увеселительные места, при этом он сблизился там с одной из посетительниц этих мест, с виду "аристократкой", довольно красивой женщиной. Во время одной из его встреч с этой женщиной в укромном уголке фешенебельного ресторана неожиданно появился японец в военной форме, назвался "мужем" этой женщины и набросился на советского гражданина, требуя удовлетворения за оскорбление чести его семейного очага. Дело кончилось бы скандалом, если бы тут же не появился другой человек, довольно любезный с виду, тоже японец, но в штатском, который стал уговаривать военного японца не подымать скандала и кончить дело миром. Советский гражданин, чувствовавший себя в отчаянном положении, ухватился за "примирителя" как за якорь спасения. Дело кончилось "миром", но какой ценой? Советским гражданин дал расписку давать "примирителю" "информацию" о некоторых делах в СССР, интересных для "примирителя", оказавшегося агентом японской разведки. Но, дав расписку, он оказался в лапах у "примирителя". Боясь разоблачения со стороны "примирителя", он все больше и больше запутывался, выполняя все новые и новые шпионские поручения. Он превратился в японского шпиона и врага своей родины.

Известен случай, когда некий советский работник "Н", находясь в заграничной командировке, попал под удар иностранной контрразведки при следующих обстоятельствах. Однажды "Н", захватив портфель, пошел в кафе. Так как в портфеле никаких деловых бумаг не было, "Н", выпив несколько чашек кофе, оставив на столе портфель, пошел поговорить по телефону. Когда он вернулся обратно к своему столику, он нашел свой портфель на месте и, посидев еще некоторое время, направился к выходу. У выхода из кафе его остановил молодой человек иностранец, который обратился к "Н" со следующим вопросом: "Вы являетесь таким-то?" "Н" ответил утвердительно. Тогда иностранец попросил "Н" отойти в сторону и сообщил ему: "Вы, господин "Н", являетесь советским шпионом, нарушающим законы данного государства. Об этом еще не известно полиции, но вы находитесь целиком в моих руках. Я могу вас спасти, если вы мне окажете некоторую "услугу". Когда "Н", возмущенный, стал отрицать возведенный на него поклеп, иностранец попросил его не горячиться, так как "Н" увернуться не сможет, ввиду того, что у него в портфеле лежит шпионский документ, направленный против данной страны. "Н" знал, что у него в портфеле ничего предосудительного не может быть, тут же открыл портфель и между всяких бумаг обнаружил к своему ужасу вложенный туда, очевидно во время его переговоров по телефону, документ на иностранном языке с секретным грифом. Когда "Н" стал возмущаться, обвинять незнакомца в том, что он подбросил ему этот документ, незнакомец ответил: "Успокойтесь, господин "Н", я не знаю, как вы выйдете из этого положения. В мои намерения входило выручить вас, а если вы от этого уклоняетесь, я немедленно, сию же минуту передам вас в местную полицию". Коротко говоря, "Н", вместо того, чтобы тут же прекратить подобного рода разговоры и, являясь честным, незапятнанным человеком, немедленно самому обратиться к полиции, стал искать компромиссов с незнакомцем и в конечном итоге с целью "избежать скандала" дал согласие навести справку об одном человеке, проживающем в Советском Союзе. Но шпион, завлекший в свою паутину "Н", этим не ограничился. Он не пожелал выпустить "Н" из своих рук, не получив от него письменного подтверждения о согласии выполнить данное поручение. Так как "Н" не видел другого способа отвязаться от преследовавшего его шпиона, он совершил роковую ошибку и выдал последнему расписку с обязательством выполнить данное ему поручение, и расписка эта явилась роковой для "Н" на всю его жизнь. Пользуясь этой распиской и угрожая ее опубликовать, агенты фашистской разведки настигали его всюду, где бы он ни находился, и, переходя от поручений на первый взгляд невинного характера, "загрузили" "Н" настоящей шпионской работой, заставили его изменить своей родине и стать презренным наемным шпионом в руках фашистской разведки. Известны также и другие случаи, когда шпионы в свои сети увлекали людей, приезжавших за границу, пользуясь их моральной неустойчивостью. Так, один командированный за границу работник в порядке служебных взаимоотношений познакомился с рядом чиновников иностранных консульств. Один из них, выдавая себя за состоятельного человека, часто приглашал гражданина "Т" на различные зрелища -- скачки, в театры, шантаны, кабаре и т. п. увеселительные заведения. При этом иностранец всегда искал случая заплатить за все развлечения, которыми он пользовался вместе с "Т". Таким образом, "Т" систематически стал проводить время со своим новым щедрым знакомым, посещал различные злачные места. Но в одно прекрасное время "благодетель" сообщил "Т", что он обанкротился, что с него требуют немедленной уплаты по счетам, поэтому он просит возместить ему все произведенные на "Т" расходы по совместным кутежам. Когда "Т" услышал требуемую с него сумму, он обомлел, потому что никогда таких денег вместе с иностранцем не потратил. Но иностранец настаивал на немедленном возмещении произведенных расходов. Естественно, "Т" неоткуда было достать большую сумму денег, и вот его собутыльник предлагает найти выход из положения, который может "спасти" их обоих, а именно: необходимо, чтобы "Т" давал скромные информации одному очень солидному человеку, который из этих информации может извлечь коммерческую пользу. Когда "Т" отказался, его "приятель" стал ему угрожать тем, что он немедленно сообщит начальству "Т" о безнравственности "Т", о всех их совместных похождениях, кстати сказать, и о тех секретных данных, которые якобы ему уже "Т" разболтал. "Не лучше ли вам дать эту безвредную информацию, -- заявил шпион "Т", -- чем рисковать вашим добрым именем, а может быть, даже и жизнью, а также полным разрушением своей семьи, так как жена ваша вам не простит ваших безнравственных похождений. Не лучше ли предать забвению все происшедшее, ценою сообщения моему приятелю некоторых сведений, разглашение которых не принесет никому никакого ущерба". Не найдя в себе мужества признаться перед своими товарищами в своем недопустимом поведении, в смычке с враждебным окружением и тем самым предохранить себя от дальнейшего падения, "Т" дал подписку о согласии давать просимые сведения, получив взамен от своего знакомого ничего не значащую расписку в том, что он обязуется не требовать с него никаких денег и не шантажировать его. Кончил же "Т" тем, что пытался по требованию своих новых хозяев стащить секретный документ и на этой попытке был пойман.

Известен случай, когда немецкая разведка попыталась применить против командированного за границу советского гражданина следующий неуклюжий прием вербовки. Приехавший искал для себя квартиру. Он осмотрел несколько помещений и наконец решил остановиться на одной комнате, сдаваемой пожилой женщиной. Во время их беседы с квартирохозяйкой присутствовала молодая девушка, которая отрекомендовалась знакомой хозяйки. Поговорив с владелицей квартиры об условиях найма комнаты, товарищ условился зайти через два дня для окончательных переговоров; и вот, явившись в назначенный срок в избранную им квартиру, он встретил опять ту же квартирохозяйку, которая заявила, что должна просить его немного подождать, так как должна об окончательной сдаче посоветоваться со своими родственниками, которые живут в соседнем доме. Квартиронаниматель стал, покуривая, дожидаться в гостиной. Через несколько минут явилась квартирохозяйка вместе с полицейским инспектором и полицейским вахмистром. Инспектор сообщил, что к нему поступило заявление от данной гражданки, что будто бы при первом посещении и осмотре квартиры украли у хозяйки два золотых кольца. Так как никого ни до, ни после посещения этим товарищем данной квартиры у хозяйки не было, то подозрение падает на советского гражданина. Инспектор пригласил его в комиссариат для составления протокола. Несмотря на резкие протесты товарища, ему все же пришлось пойти в полицию, где его подвергли унизительному допросу и даже пытались произвести обыск. Когда инспектор убедился в серьезном намерении обвиняемого воспротивиться обыску, он внезапно перешел на любезный тон и сказал: "Возможно, что гражданин и не виновен в этом деле, но улики налицо, и он обязан подвергнуть гражданина обыску или составить протокол и передать дело в прокуратуру, а до разбирательства дела придется его задержать. Но так как он, инспектор, понимает, какое это скандальное дело для уважаемого господина, он готов за маленькую сумму на "покрытие неприятности" замять все дело и отпустить "вора" на все четыре стороны. К несчастью, товарищ стремился поскорее выпутаться из неловкого положения, в которое он попал, и, не подумав о последствиях, вынул бумажник и положил на стол инспектору 20 марок. Как раз в это время дверь открылась и вошел прилично, но скромно одетый молодой человек, явно офицерского вида, но в штатском платье. Вошедший заявил, что, находясь в соседней комнате, он слышал, как задержанный предлагал полицейскому инспектору взятку. Как старший, он должен об этом составить протокол. Расспросив у инспектора о причине задержки советского гражданина, офицер заявил, что дача взятки является прямым подтверждением виновности задержанного, и потребовал немедленного составления протокола с указанием, что задержанный пытался освободиться при помощи взятки. Задержанного же офицер приказал немедленно отправить в тюрьму. После того как протокол был написан, а задержанный отказался его подписать, офицер, отослав инспектора и оставшись наедине с задержанным, заявил, что он является офицером контрразведки, наблюдающим за деятельностью полиции. Он вполне понимает всю скандальность происшедшего и готов помочь попавшему в беду советскому гражданину. Однако он не может этого сделать, не получив с его стороны никакой услуги. В данном случае его предложение сводилось к тому, чтобы советский гражданин оказал ему взаимную услугу, а именно: навел справку об одном человеке -- другом советском гражданине, который проживает у себя на родине. Наш простачок, ничего не подозревая, записал у себя в книжке названную ему фамилию и адрес, затем по просьбе офицера записал ему собственной рукой в его же записную книжку эту же самую фамилию на русском языке. Затем, полагая, что он совсем дешево отделался, по протекции офицера контрразведки покинул полицию и отправился к себе.

По дороге наш знакомец много думал над происшедшим, размышлял, следует ли ему рассказать об этом своим товарищам, но, опасаясь того, что над ним посмеются, он о своем приключении никому не сказал и постарался о нем забыть. Однако через 15 дней к нему на квартиру позвонили по телефону и сообщили, что его желает видеть офицер контрразведки для переговоров по известному ему делу. Только после этих телефонных звонков простачок понял, чем пахнет дело. Он решил немедленно доложить о происшедшем своему начальнику и этим спас себя от гибели, которая ждала его в случае дальнейших затягиваний этой затеянной контрразведкой гнусной комедии. Когда агент разведки стал нажимать и угрожать разоблачением его, наш товарищ его быстро отшил, заявив, что он сам обо всем доложил уже своему начальнику и контрразведке следует считаться с протестом против тех подлых приемов шпионажа, которые она допускает в отношении честных советских граждан. Контрразведка долго еще не успокаивалась, не желая выпустить из рук намеченную жертву, пытаясь применить новые методы запугивания. Но ничего из этого дела не вышло благодаря прямой и честной позиции советского гражданина.

Приведенные примеры только частично приоткрывают завесу грязных и гнусных приемов, которые применяются иностранными, особенно фашистскими, разведками для вовлечения в свою шпионскую сеть ни в чем не повинных людей. Правдивость, честность перед советским государством, сознание долга перед своей родиной, бдительность, добросовестное выполнение порученного дела, самоконтроль должны предохранить каждого советского гражданина от этих гнусных поползновений со стороны врагов.

Используя самые грязные методы в своей шпионской работе, фашистские разведки понимают, что методы, применяемые ими, могут быть использованы также и другими буржуазными разведками и в той же степени могут быть применены против них. Чтобы привить известную сопротивляемость своим подданным, фашисты выпускают один за другим кинофильмы, имеющие целью ознакомить с методами и приемами иностранных разведок. Широко рекламируют такие картины, как Мата Хари (известная германская шпионка в Париже), "Порт Артур", "Наташа", "Предатель". В последней картине показана работа шпионов иностранных государств на территории Германии. Особенно в этой картине подчеркивается, как германский летчик, опутанный сетями шпионов, нашел в себе силы, не испугавшись сфабрикованных и разоблачающих его документов, рассказать обо всем своему начальнику, за что был в конечном итоге награжден благодарностью перед строем. С другой стороны, фашисты всячески идеализируют своих шпионов. Создана целая серия насквозь лживой литературы об их подвигах.

Все это преследует цель вовлечения молодежи в шпионскую "романтику". Основные кадры этих фашистских "романтиков" готовятся для работы против иностранных государств. Их расчет -- пролезть через щели расхлябанности, беспечности и притупления бдительности для того, чтобы вершить свое гнусное дело убийств, диверсий и шпионажа.

Для выполнения своих функций шпионаж располагает мощным аппаратом, использующим все легальные и нелегальные возможности проникновения в организм соседних государств. Опыт мировой войны, послевоенный и нынешний предвоенный период, несмотря на завесу тайны, которой всегда прикрывается шпионская работа, дает большое количество фактов широкого размаха шпионской деятельности. Шпионаж протягивает свои щупальцы в государственные учреждения, крупные предприятия оборонного значения, на транспорт, имея целью проникнуть в государственную тайну, выведать оборонные секреты, раскрыть технические усовершенствования, насадить на важнейших постах своих людей и организовать вредительство, диверсию и предательство. Шпионаж - это непрерывная скрытая война, которая ведется армией шпионов и не прекращается ни на минуту. Об этом говорят многочисленные судебные процессы при закрытых дверях, имеющие место за последнее время в Америке, Англии, Франции, Чехословакии, Румынии, Испании.

О НЕКОТОРЫХ КОВАРНЫХ ПРИЕМАХ ВЕРБОВОЧНОЙ РАБОТЫ ИНОСТРАННЫХ РАЗВЕДОК[49]

(Читатели "Правды" о статье тов. С. Уранова)

Редакция получает многочисленные отклики читателей на статью тов. С. Уранова "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок", опубликованную в "Правде" 4 мая. Авторы писем единодушно отмечают огромное политическое значение этой статьи. Они указывают, что статья тов. Уранова помогает распознать троцкистско-бухаринских шпионов и диверсантов, мобилизует на защиту родины от коварных происков иностранных разведок.

1. Выше бдительность

Читатель тов. Гер (N-ская часть РККА. Житомир) напоминает указание товарища Сталина на последнем Пленуме Центрального комитета ВКП(б) о необходимости принять меры для того, "чтобы наши товарищи, партийные и беспартийные большевики, имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов". Тов. Гер считает, что в свете этого указания товарища Сталина статья тов. Уранова представляет особый интерес.

Автор письма рассказывает, с каким вниманием отнеслись к этой статье бойцы N-ской части.

Когда я прочел эту статью, пишет он, я сразу решил разъяснить ее бойцам. Должен вам сказать, что наблюдался особый интерес к моему чтению и к объяснению этой статьи. Сейчас разговоры об этой статье идут по всей части: каждый ее читал.

На важность вопросов, поднятых в статье тов. Уранова, указывает и рабочий завода "Авиахим" тов. Я. С. Михнович (Москва). По словам домашней хозяйки тов. А. М. Подольской (Ленинград), статья тов. Уранова -- очень полезная статья.

Конкретные факты, изложенные в ней, хорошо знакомят советского гражданина с разнообразными коварными методами работы иностранных разведок. Эта статья дает возможность усилить политическую настороженность и бдительность.

2. Беспечные простофили

В редакцию поступило следующее письмо за двадцатью подписями:

Мы, железнодорожники, слушатели Свердловского института массового заочного обучения партактива, изучающие историю ВКП(б), коллективно прочитали статью тов. С. Уранова "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок". Мы получили громадный пропагандистский фактический материал для работы по поднятию большевистской бдительности в массах и узнали живые, за сердце берущие факты. Мы обязуемся проработать эту статью с работниками железнодорожного транспорта на наших заводах, на участках, в депо, на станциях и разъездах.

Статья укрепила в нас чувство презрения к простофилям, попадающим в цепкие лапы иностранных разведок и их троцкистских агентов, чувство решительности, чувство бдительности и решимости разоблачать врага до конца, бить его беспощадно. Этим чувством мы будем заражать массы трудящихся.

Статья правдиво, выпукло показывает, как беспечный простофиля, подав палец шпиону-диверсанту, контрразведчику, становится его жертвой всем своим существом. Потеряв связи с трудящимися массами своей родины, пойдя на сокрытие от товарищей и родины своего первого проступка, такой простофиля становится жертвой контрразведки и врагом народа, врагом своей родины. Нам понятно, что такими простофилями могут явиться только люди, политически беспечные, люди, забывшие, что наша родина находится в капиталистическом окружении.

Только люди, не овладевшие большевизмом, могут быть политически беспечными. Мы еще лучше будем учиться большевизму на опыте героической истории нашей партии, будем воспитывать в себе бдительность -- качество, которое необходимо большевикам.

3. Опасные болтуны

Инженер Венский-Годунов (Москва) указывает на то, что желанную пищу для агентов иностранных разведок представляют "разговорчики" болтунов, занимающих ответственные должности в хозяйственных органах, в государственном и партийном аппарате.

Разговорчики -- выбалтывание государственных тайн -- имеют у нас большое распространение среди "своих" людей.

Инженер, придя домой, рассказывает "по секрету" жене -- пусть не детально, а в общих чертах -- о новом авиамоторе.

Жена сообщает мужу об удавшемся химическом опыте.

Тов. К. удивляет группу приятелей "сенсацией" о новом перелете.

Командир М. рассказывает, за что награждены орденами его знакомые, хотя правительство не сочло нужным широко оповещать об этом.

Инженер Н. не считает преступлением сообщить группе товарищей о производительности танкового завода, хотя этим товарищам этого и не требовалось знать.

Все эти болтуны считают возможным делиться секретами среди своих людей, получая взамен подобную же информацию.

Автор письма справедливо заявляет, что подобные нравы вредны и опасны, так как агенты иностранных разведок часто черпают свою информацию именно из разговоров болтунов.

Об этом же пишет летчик-наблюдатель Запорощенко (Ленинград). Вместе с тем автор призывает к настороженному отношению к людям, проявляющим непомерный интерес к секретным сведениям. По его мнению, "если в разговорах знакомый или незнакомый человек интересуется вопросами секретного порядка, то за этим человеком требуется внимательное наблюдение".

4. Долг гражданина

Тов. Волков (Ленинград) пишет о необходимости активного содействия органам НКВД со стороны самых широких слоев населения нашей страны:

Надо так воспитать советскую общественность, чтобы не только НКВД, но и каждый гражданин считал бы своей обязанностью наблюдать за действиями шпионов, разоблачать их.

Тов. Волков заявляет, что каждый советский гражданин должен считать своей почетной задачей быть "добровольцем НКВД".

Жена инженерно-технического работника тов. Тифернс (Москва) развивает в своем письме ту же мысль:

Статья тов. Уранова произвела на меня потрясающее впечатление. Какая должна быть бдительность, осторожность не только у инженеров, врачей, профессоров и тому подобных работников, но и у их жен.

Враг хитер, отвратителен, разоблачить его сразу трудно. Мы, жены инженерно-технических работников, помогая своим мужьям на заводах, в шахтах, на строительстве, тем более должны помочь им на этом участке.

Свою родину, любимую, дорогую, которую научили нас любить партия и наш родной и мудрый учитель Сталин, мы должны беречь.

Борьба с происками шпионов и вербовочных агентов иностранных разведок -- долг каждого советского гражданина, -- таков единодушный отклик читателей "Правды".

5. Настольная брошюра

Авторы всех полученных редакцией писем единодушно требуют, чтобы статья тов. Уранова была распространена среди самых широких слоев советского населения. Рабочий зеркальной фабрики тов. Ашкинадзе (Москва) пишет:

Я считаю, что указанная статья должна появиться во всех остальных советских газетах, чтобы таким образом довести маневры наших врагов до сведения широких масс. Если эта статья будет напечатана во всех газетах, то работа врагов Советского Союза затруднится".

Тов. Федорова (поселок Середка, Ленинградской области) предлагает опубликовать статью тов. Уранова "отдельной брошюрой на разных языках советских народов в миллионах экземпляров". Рабочий тов. Канторович (Москва) присоединяется к этому предложению:

"Прочтя в "Правде" 4 мая большую и поучительную статью о шпионаже, я много думал о том, как сделать, чтобы довести эту статью до сведения каждого сознательного советского гражданина. Мое предложение: отпечатать эту статью в нескольких миллионах экземпляров. Я уверен, что это принесет государству большую пользу. Каждый коммунист, комсомолец, рабочий, колхозник узнает, какими способами орудует классовый враг... Эта статья должна дойти до широких масс. Я дал прочесть ее нескольким рабочим нашей фабрики, и все такого же мнения, как и я".

Студентка тов. Ротницкая (Днепропетровск) советует областным и районным газетам перепечатать статью тов. Уранова.

Тов. Абрамов (Москва) выражает пожелание, чтобы на страницах советской печати систематически освещались многообразные приемы иностранных разведок. Тов. Вагин (Харьков) указывает на желательность освещения методов иностранного шпионажа в советской литературе, в драматургии и в кино, с тем чтобы шире ознакомить с этими коварными методами советскую общественность.