Зрелые размышления

Зрелые размышления

Уже в марте 1947 года Макартур заявил: Япония настолько позитивно приняла реформу, что вскоре можно прогнозировать окончание оккупации. Приход коммунистов к власти в Китае способствовал переоценке позиции Японии, которая все меньше и меньше выглядела как побежденный враг, требующий подозрительного отношения, и все больше и больше — как подающая надежды демократия и будущий ценный союзник. Заботы американцев о «сдерживании коммунизма» помогали восприятию страны как стратегически важной базы, «непотопляемого авианосца».

Верховный главнокомандующий все более удовлетворялся функциями всеобщего надзора и оставлял политику в руках японцев. Поощрялось восстановление промышленности, запрет на дзайбацу отменили. В 1948 году закон ограничил право на забастовки, а в 1950 году — когда коммунистические силы вторглись в Южную Корею — в ходе «красной чистки» около 12 000 предполагаемых коммунистов убрали из японских профсоюзов. По инициативе Макартура был создан резерв национальной полиции из 75 000 человек. В 1951 году премьер-министр Йо-сида проинформировал национальный парламент о том, что «крупномасштабные вооружения — то, что побежденная Япония не может себе позволить».

СОТВОРЕНИЕ ФРАНКЕНШТЕЙНА?

Оборачиваясь назад из 1990-х годов, многие американские комментаторы оценивают оккупацию как процесс, посредством которого США сотворили Франкенштейна, чья судьба — соперничать, а затем и уничтожить экономику собственного создателя. Составитель трудового кодекса Японии Теодор Коэн в своей книге «Переделывая Японию» отказывается от тяготеющего к паранойе анализа в пользу теории беспорядка.

...Экономическая демократизация, особенно либерализация крестьянства и свобода профсоюзов вести переговоры от имени трудового коллектива, созданные впервые в японской истории, и обширный внутренний рынок массового потребления. Таковы были главные движущие силы японского экономического развития и всего того, что за ним последовало. Американские лидеры... были поглощены предотвращением возрождения японского милитаризма и построением демократической защиты от него. Японцы тоже не заглядывали так далеко вперед. Они были счастливы освободиться от бывших угнетателей и вести мирную «культурную Японию» к процветанию... И американцы, и японцы обрели то, что хотели. «Экономическое чудо» они получили как дополнение.

Коэн мог бы добавить, что разоруженная Япония была по определению страной, свободной от бремени военных расходов. Приняв на себя затраты на оборону Японии (хотя и не без некоторой помощи со стороны японских налогоплательщиков), США высвободили почти 5% ВНП Японии для эффективного инвестирования в производство. Кроме того, технические исследования и разработки для удовлетворения потребностей гражданского рынка могли осуществляться совершенно свободно, в отличие от исследований в военной сфере. Еще одним невольным последствием оккупации оказался целый ряд средств управления, предназначенных для контроля за восстановлением промышленности при помощи лицензирования, выкупа технологий, контроля обращения иностранной валюты и т. д. После 1949 года эти бюрократические меры передали министерству иностранной торговли и промышленности (ранее оно называлось министерством коммерции, а еще раньше — министерством военного имущества).

ТЕНЬ ДЯДИ СЭМА

Восьмого сентября 1951 года премьер-министр Йосида поставил на кон свою политическую карьеру, подписав в Сан-Франциско соглашение о мире, зарывавшее «топор войны» с США и их сторонниками, но оставлявшее неразрешенными разногласия с СССР и его союзниками. Йосида в характерной для себя манере выбрал политику практическую вместо недостижимого «всеобщего мира», который один — как настаивала японская оппозиция — способен гарантировать безопасность. С началом войны в Корее холодная война достигла нового уровня напряжения. Япония и так уже превратилась в американский военный лагерь самим фактом оккупации. И Йосида рассудил, что лучше принимать альянс с энтузиазмом, чем пытаться уклониться от него без всякой для себя выгоды. «Невооруженный нейтралитет» мог привлекать университетских пацифистов, но для умудренного политика он выглядел прямым приглашением хорошо вооруженным коммунистическим соседям занять Японию. Через пять часов после заключения мирного договора в Сан-Франциско Йосида подписал договор о взаимном сотрудничестве и безопасности с США, с бессрочным сроком действия и асимметричными обязательствами. США обязывались защищать Японию, но не наоборот. США также получали базы на японской территории и сохраняли за собой право на интервенцию в случае крупномасштабных внутренних беспорядков. Решение Йосиды разделило японское общественное мнение — достаточно дорогая цена для нации, психологически склонной к согласию. Более того, отношения с СССР оставались напряженными. Япония продолжала считать своей территорией занятые СССР Курильские острова, в ответ СССР наложил вето на членство Японии в ООН. В то же время Япония должна была следовать американской линии и бойкотировать контакты с КНР и поддерживать националистический режим на Тайване.

Двадцать восьмого апреля 1952 года, в день вступления в силу мирного сан-францисского договора, штаб-квартира верховного главнокомандующего союзными силами была расформирована. Три дня спустя левые организовали антиамериканское выступление перед императорским дворцом. Один студент был убит, около тысячи арестовано. Йосида стал непопулярным как внутри национального парламента, так и вне его. В 1954 году он учредил японские «силы самообороны», аргументируя решение тем, что право на самооборону — неотъемлемая часть суверенитета наций согласно уставу ООН, новые военные силы Японии не несут агрессии, а потому их существование не нарушает девятую статью японской конституции.

Вскоре после этого Йосида уступил свое место Хатояма Итиро, который ставил целью восстановить дипломатические отношения с СССР. Эта цель была достигнута за счет отказа от претензий на Курилы, и хотя формально мирный договор с СССР так и не был заключен, но Японию допустили в ООН.

РЕВИЗИЯ И БУНТ

Киси, следующий премьер-министр, задался целью пересмотреть договор о безопасности с США ради установления более равноправного партнерства. Американцы должны были консультироваться с Японией до того, как менять расположение войск или размещать на территории страны ядерное оружие, а также отказаться от права вмешательства в дела Японии и выплачивать ей денежные средства за пользование военными базами. Японские и американские силы должны были сотрудничать в планировании действий и обучении. А действие всех заключаемых впредь соглашений ограничивалось сроком в десять лет.

Киси полагал, что США согласятся на повторные переговоры, но когда он представил соответствующие предложения в национальный парламент, это спровоцировало протесты и внутри, и на улицах. Левых задело продолжение отчужденных отношений с Россией и Китаем, а кроме того, они опасались, что частично вооруженная Япония может быстро превратиться в полностью вооруженную. Американский комментатор Пол Ф. Лангер отмечал, что антиамериканские настроения в Японии, без сомнения, подпитывались сомнениями в реальности коммунистической угрозы и в том, что в случае нападения американцы действительно окажут помощь, а также страхом, что — если им все же помогут — Япония окажется полем ядерной войны, плюс негодованием от присутствия американских военных и боязнью загрязнения японских районов рыболовецкого промысла осадками сброшенных американцами ядерных бомб. Киси отверг все возражения и дал понять, что будет использовать парламентское большинство для ратификации предложений. Это было совершенно конституционно и очень не по-японски.

Офисное здание в Токио

Депутаты-социалисты бойкотировали заседания парламента, осажденного левыми демонстрантами. Президент Эйзенхауэр распорядился отменить долгое время планировавшийся «визит доброй воли». Тем не менее Киси продолжал стоять на своем и добился ратификации, после чего ушел в отставку. Агитация прекратилась. Япония и США перешли к обсуждению вопросов в дружеском тоне. Последняя сотня военных преступников была досрочно условно освобождена. Требования японской стороны о выплатах репараций за оккупацию приняли, эти средства направили в развивающиеся страны, в помощи которым были заинтересованы и США, и Япония. Бывший оборонительный альянс превратился в позитивную для мира силу.

ОБРАТНЫМ КУРСОМ?

Наиболее устойчивыми стали результаты тех реформ периода оккупации, которые отвечали желаниям самих японцев. Демократическая конституция и земельная реформа оставались неприкосновенными. Но американская установка на децентрализацию рассматривалась японцами как расточительная и извращенная. Реформаторы эпохи Мэйдзи считали центры местной власти угрозой для национальной стабильности и причиной отсталости; централизованный контроль воспринимался как гарантия прогресса и стабильности. Когда американцы децентрализи-ровали полицейскую систему, результатом стал административный беспорядок, от которого выигрывала только преступность. С 1950-х годов централизованная система полиции, образования и местных правительств постепенно восстанавливалась. Этот «обратный курс», однако, не означал опасности для фундаментальных достижений периода оккупации. Хотя в парламенте шли шумные дебаты по поводу необходимости пересмотра конституции, ее так и не тронули. А когда в 1958 году правительство попыталось ограничить трудовой радикализм принятием нового законодательства, оно не смогло этого сделать из-за сопротивления парламентской оппозиции, прессы и общественного мнения. Для многих людей новый эгалитаризм ознаменовал в 1959 году и символичный брак наследного принца Акихито: его невеста, Седа Митико, была родом из простой семьи.